Детсадовец

Нэнси Ши

Маленький для своего возраста, с детским личиком,

Он робко вошел и поздоровался с воспитателем.

Та сразу почувствовала в нем творческую жилку,

И со свойственной ей мягкостью заговорила:

«Теперь ты в детском саду, давай посмотрим, что ты знаешь.

Парочка веселых тестов — и можно идти домой».

Он знал все части тела, в том числе колени,

Он с выражением продекламировал алфавит,

«А что будет, если я отпущу этот мячик?»

Что такое земное притяжение, он тоже понимал.

Потом перешли к крылатым и четвероногим созданьям.

Затем занялись узорами с разноцветными фигурками,

«Отлично!» — сказала она, улыбаясь своему юному ученику,

А он, сияя от гордости, поправил воротничок.

«И еще один вопрос, — сказала она, присев рядом на корточки,

— Скажи-ка, а что будет, когда растает лед?»

«Не знаю даже,,,» — он ответил встревоженным голоском.

Она поставила вопрос иначе, чтобы стало понятнее.

Она терпеливо ждала, воцарилась зловещая тишина

Но в глубине души она понимала, что он должен знать ответ,

И тут, расправив плечи с королевским величием,

Он заявил: «Когда растает лед, будет весна!» Мой друг Джонни Джо Нэнси Ши

Джонни Джо был мальчик замечательный,

Вот только скромности пока не научился.

Что на уме у него было, то и на языке,

И из-за этого родителям часто доводилось краснеть.

Вот что однажды случилось с этим парнем,

Когда он с мамой и папой пришел на воскресную проповедь.

Вошла супруга пастора в огромной шляпе

И села прямо перед Джонни.

Мама в тот миг молила Бога, чтобы малыш смолчал,

Но Джонни вскочил и выкрикнул: «Какая ЗДОРОВУЩАЯ шляпа!»

Пасторша воспитанно делала вид, будто ничего не слышит,

А папа рассудительно заметил: «Ты прав, сынок, великовата!»

В своей первой книге мы говорили о том, сколько неприятностей случается у Детей Индиго в школе. Мы назвали их «про-тивосистемными орудиями» и предположили, что рано или поздно такие дети разрушат систему образования. Именно это и начало происходить вскоре после выхода в свет «Детей Индиго». Нынешние детки стали умнее тестов и принялись «всем скопом» жаловаться на низкий уровень тестовых вопросов. Ситуация ухудшается организацией системы просвещения, которая часто выбирает в качестве критерия для федерального финансирования и аккредитации той или иной школы кривые успеваемости учеников.

В июне 2000 года журнал «Тайм» осветил эту проблему в статье под заголовком «Это твой окончательный ответ?». В статье говорилось: «Учителя вынуждены занижать уровень преподаваемого материала и подчас учить детей совершенно ничтожному набору фактиков, входящих в узкий круг экзаменационных вопросов». Кроме того, «Тайм» сообщил, что «в штате Иллинойс двести учеников признались, что провалились на экзаменах умышленно».

В этой ситуации учителя оказались между молотом и наковальней. Система требовала, чтобы они повышали успеваемость учеников —а ученики не желали сдавать экзамены! Что же случилось? В газетах появлялись все новые факты. Согласно тому же журналу «Тайм», «за последние несколько месяцев по школам Калифорнии, Флориды, Мэриленда, Нью-Йорка и Огайо одновременно прокатились скандалы, связанные с тем, что учителя подделывали оценки». В одной из колонок «Тайм» появилась заметка: «Тупые вопросы для смышленых детей?», где утверждалось: «Бунт педагогов против неадекватной, по их мнению, системы тестирования достиг такого размаха, что затронул даже те сферы, где соревнуются лучшие ученики».

Но неужели все учителя враз стали непорядочными? Едва ли. Простите, что не сказали этого выше, но мы уверены, что работники сферы образования искренне любят детей, что учителям платят слишком мало, что их вообще недооценивают и что они —настоящие борцы за просвещение детей. Многие из них просто поставлены перед выбором: либо подчиняться устаревшей системе, либо признать, что теперь детям действительно нужно нечто новое. Это все равно, что ходить по канату, и нам, родителям, следует с огромным уважением относиться к учителям всего мира, которые столкнулись сейчас с таким сложным испытанием.

А как воспринимают всю эту интеллектуальную и политическую борьбу сами дети? Вот короткий рассказ про Ли, восьмилетнего малыша, который еще ничего не знает ни о политике, ни о «системе». Он просто чувствует. Это история об «автоматическом мальчике» из Лондона...