Глава 8. Начало правления Кул-Ашрафа

Пока Исмаилдан был в Казани, власть сеида Ядкара Кул-Ашрафа Артана в этдм иле была крепка... Московский улубий, потерпев поражение, вернул Державе Сэбэр-Калу и область Наратлык возле Джуннэ-Калы и возобновил выплату дани... По решению Ядкара Сафа-Гарай стал исправно выплачивать «ногайскую дань» Чаллам и женился на Маркугаш и астарханской малике, дочери кара-ногайской бики Зайтуне, что вновь присоединило весь Сэбэр и Астархан к Державе... По совету Исмаилдана хан возвел на могиле кана Саин-Юсуфа в Буляре каменный тюрбэ, ставший местом паломничества правоверных... Бек также уговорил сеида разрешить постройку в Казани новых посадских стен. Казанский Магистрат «Тюмзн», ар-ский улугбек, сын Джураш-Садира Арак, казанские иналы и даже сам сеид выделили деньги и 60 тысяч кара-чирмышей, осужденных за неуплату налогов, неявку на сборы и другие преступления, за шесть лет возвели новую посадскую стену от Корымской башни до Верхнего Исбеля. А ширина и прочность этой стены были такими, что ее не могли пробить никакие пушки. Одновременно подремонтировали стену Кураишева балика, оставив на этот раз за его пределами место Ташаякской ярмарки...

Сделано это было вовремя, так как отношения Державы с Москвой вновь резко ухудшились. Вначале, после своего поражения под Казанью, урусский улубий пообещал сеиду вернуть Булгару, помимо прочего, часть Моджара, примыкающую с запада к Сура-Идели. При этом он вытребовал себе время для исчисления населения, вывода людей и своего имущества. Но это время коварный Балынец в*; действительности использовал для укрепления своей границы. Встревоженный затягиванием дела с Моджаром и подозрительными приготовлениями, Ядкар повелел прекратить обмен захваченных русских пушек и мылтыков на пленных воинов и угнанных в Балын арских чирмышей. Московский улубий в ответ прислал в Казань дерзкое требование возобновить обмен, угрожая, в противном случае, войной... Война эта началась с того, что булгар-ские купцы, направлявшиеся в Моджар для торговли, были обстреляны из Исрек-Калы. В ответ хан, по приказу Кул-Ашрафа, произвел нападение на эту крепость и сжег ее. При этом он столкнулся с хорошей русской конницей и донес об этом сеиду. Ядкар понял, что Балынец сумел восстановить свою конницу - после ее поражения в 1524 году - для нового нападения на Державу - и велел улугбекам трех западных провинций изготовиться для отражения нападения. Благодаря хлопотам Самеда - брата Аталы-ка - в Казань прибыли 3 тысячи кара-ногайцев, 7 тысяч асов, кумыков, астраханских и азакских кыпчаков. Тюрки, бурджане и саксинцы были размещены под командой бека в Кураишевом бал töne. Хан рассчитывал, что при приближении русской пехоты они легко разобьют ее и отбросят за Кара-Идель, но русские перехитрили его и впервые их пехота двинулась к городу под защитой конницы... Когда кара-ногайцы, татары, бурджане и саксинцы бросились #а балынскую пехоту, то тут же появилась московская конница и в ожесточенном побоище отбросила юлдашей в Кураишев балик. Затем, ранним утром, русские придвинули к стене посада пушки, проломили ее и ворвались внутрь. Пешие юлдаши были не те, что на конях, и пали все до единого в ужасающей резне. Аталык попытался переехать через Булак по мосту у Нижней Тюмэнской башни, но его конь упал после прыжка через ограду, и бек сломал себе ногу. Он попытался подняться, но не смог, и лишь его конь успел проскакать по мосту на другой берег. Когда русские приблизились к мосту, то он был тут же поднят, и те в ярости, на глазах наших, прикончили беспомощного Аталыка. В память об этом славном булгарском беке Нижнюю Тюмэнскую башню стали называть Аталы-ковой...

После гибели юлдашей Кураишева балика под рукой сардара Исмаилдана осталось 3 тысячи крымских тюрок и 9 тысяч воинов Казанского и Арского ил ей, которых он, в надежде на обещанную сеидом скорую помощь, ввел в город. И не зря... После взятия Кураишева балика балынцы, опьяненные успехом, пошли на Арское поле.

Нетерпеливый Сафа, готовый променять все блага мира на жаркую битву и резвого аргамака, без подготовки и разрешения Исмаилдана выскочил навстречу врагу с крымцами и был также смят тяжелой русской конницей... Скорая гибель крымцев, напрасно недолюбливавших добрые доспехи, вселила в хана такой ужас, что он поджег посад и укрылся за стенами Шахри Газана. Вслед за этим русские пехотинцы остервенело полезли на Арскую стену, и, не будь под рукой Исмаилдана большого количества воинов, непременно влезли бы в город. Однако джигиты у сардара имелись и, введенные в дело, они решительно отбросили неверных от стен. В это же время жители посада погасили пожар. Говорят, что в этом приступе пало более 15 тысяч русских, из которых, судя по доспехам, 355 были беками и биями. Но главная опора русского воинства - конница - была еще в силе, и балынцы опять стали готовиться к приступу и бить по стенам из 80 пушек... Исмаилдан все с большей тревогой поглядывал с вершины самой высокой Старой Чирмышской башни в сторону Чаллов, но помощь все не приходила. Отчаявшиеся горожане поднесли кара-чирмышам богатые дары и уговорили их жен попросить Тангру о помощи. Те взошли на стену и, обнажившись до пояса, стали трясти одеждами и громко петь «Тангра джыру»:

В безводном поле

Коварный враг окружил

Трех удалых бахадиров.

О, Тангра, дай дождя!

От солнечных лучей,

Выжигающих все вокруг,

Перестали гнуться их луки.

О, Тангра, дай дождя!

Пыль пустынного поля,

Поднятая знойным ветром,

Забила их колчаны.

О, Тангра, дай дождя!

Пусть черные тучи

Придут сюда с четырех сторон

И закроют солнце, луну и звезды.

О, Тангра, дай дождя!

Пусть черная земля

Задрожит от небесного грома

И синих молний.

О, Тангра, дай дождя!

Пусть мутные потоки

Зальют иссохшую землю

И проклятых врагов на ней.

О, Тангра, дай дождя!

Пусть в твоем море

Найдется крепкий корабль

Для спасения трех бахадиров.

О, Тангра, дай дождя!

Пусть волны твоего моря

Привлекут их корабль к берегу,

И только тогда на небе заблестят светила.

О, Тангра, дай дождя!

Вскоре Потрясенные казанцы и враги увидели, как белый свет внезапно померк и над городом разразилась ужасающая буря Приступ русских был сорван, и они, присмирев, пошли на переговоры с Исмаилданом о выкупе с города за снятие осады. Исмаилдан торговался не спеша, пока, наконец, с Чирмышской башни не заметили сигнальный дым: то к городу спешил сын Хамида Гали с 4 тысячами кашанцев, 2 тысячами ярчаллынцев и 2 тысячами агидельцев. Затяжка с их присылкой была вызвана волнениями

казаков, которые долгое время отказывались выступать из-за того, что сеид не произвел обещанного им повышения жалованья. Казаки, обступив Ядкара, кричали ему в лицо, что он отправил обещанные им деньги на строительство казанских стен - так пускай теперь казанцы и защищают сами себя. К счастью сеида в этот момент вернулся из похода на Джукетун сын Тубы Аман-Бак и его добычи хватило на выплату казакам...

Недавно бунтовавшие черемшанцы теперь враз встали под знамена сеида и стремительно поскакали на выручку Казани. Восемь тысяч их, не знавших жалости, с ходу атаковали потрясенных бурей врагов и обратили их в паническое бегство... Русские табуны были захвачены сразу, и оставшиеся без лошадей конники неверных побежали с пехотинцами в одной нестройной толпе. Возбужденные видом бегущих врагов, казанцы ударили по ним изо всех ворот и с торжествующим криком... В этом бою было убито 45 тысяч неверных, из которых 20 тысяч составляли цвет русской конницы. Из 170 тысяч русских, ходивших тогда на Казань, вернулось домой всего 75 тысяч.

Нашим достались все пушки, мылтыки и 25 тысяч пленных неверных... В этой войне пало 13 тысяч юлдашей, 3500 черемшан-цев, 2 тысячи казанских мурз и 4 тысячи казанских ополченцев...

Казалось бы, наступил момент наивысшего торжества сеид-эмира Ядкара, и он спокойно отправился в хадж, ибо дал слово совершить его после дарования Всевышним победы над неверными. Чал-лы Кул-Ашраф поручил старшему брату сеиду Фазылу, а Казань - Исмаилдану... Но, внезапно, через месяц после отъезда сеид-эмира, Исмаилдан почувствовал себя неважно и отъехал в Шаймардан. А вскоре пришла весть, что он умер в пути. После этого стало известно, что в пути опасно занемог и Кул-Ашраф, а некоторые зловредные люди даже стали распускать слухи о его кончине. И тут на свет божий вылез вдруг сеид Мамет, тихо сидевший до этого в Эчке-Казане под охраной казанчиев, и объявил себя правителем Державы. Своей лживой проповедью о грядущем отнятии поместий сеидом Фазылом и новой тяжелой войне с Москвой он заставил сжаться сердца части казанчиев, и те решили не допустить упрочения власти Кул-Ашрафа в Казани. Еще некоторых уланов и даже казаков Мамет увлек за собой обещанием раздать им в наследственное владение субашские и чирмышские земли. Трехтысячная толпа служилых татар, уставшая от войн и видевшая в сеиде сторонника мира с Балыном, с еще большим восторгом поддержала МаметалХобрав в Ар-Кале толпу своих сторонников, он двинулся на Казань. Так начался мятеж Мамета, который продолжался до 1535 года.

Фазыл, будто бы для того, чтобы воспрепятствовать захвату власти Маметом, также объявил себя сеид-эмиром и пообещал отобрать у мятежников все их владения. Но это оттолкнуло от Чаллов даже тех казанчиев, которые колебались или поддерживали власть Ядкара, а,вовлеченных в восстание заставило еще активнее поддержать Мамета.