Глава 10. Исмаилданова война и мятеж Сафа-Гарая

Сардаром сил всех трех западных илей стал при поддержке Арака и с согласия Чуры - Янчура. От имени своих илей Янчура признал Ядкара единственным государем Булгарской Державы и выплатил Чаллам "ногайщину" за все годы мятежа. Когда в Казань прибыл Сафа, то при вступлении на трон казанских улугбеков поклялся быть верным сеиду Кул-Ашрафу и во всем советоваться с беком Янчурой...

По совету сардара большая часть земель убитых мурз в Ханской части Казанского иля была передана черемшанским казакам, благодаря чему войско получило отличных бойцов. По настоянию Янчуры хан также вынужден был примириться с Чурой, но в душе все же сохранил на него обиду за свой прошлый позор. Янчура же упросил сеида отдать овдовевшую Сююнбику в жены Сафе, и бика была вполне довольна этим,, ибо хан был настоящим мужчиной и страстно полюбил ее...

Только ведение войны, как могло показаться на первый взгляд, Янчура передал в руки Сафы и Чуры, но и ею в решающие моменты руководил он сам, почему народ, знавший настоящего хозяина дела, называл ее по его прозвищу - "Исмаилдановой войной"...

Война эта была тяжела Булгару, однако примириться с вероломным захватом неверными Наратлыка, Моджара, Мухши и Учкуя в верховьях Чулмана Держава не могла из-за невозможности обеспечить безопасность страны без обладания этими областями и пережить это унижение. Из всех жителей Булгара только арским чирмышам война была лишь наслаждением, ибо она да еще охота кормили их и потому, что по понятию аров, за убийство врагов отпускались все грехи, и каждый убитый на войне тут же брался под защиту их божеством и получал богатое поместье и много жен и удовольствий в раю...
277

На этой войне Исмаилдана погибло 73 тысячи арских чирмышей, 30 тысяч юлдашей, 17 тысяч казаков всех провинций, 10 тысяч казанских и симбирских мурз и 270 казанчиев, биев, тарханов, батыров и юзбашы... Наши же перебили 300 тысяч балынских воинов и захватили 100 тысяч пленных. При этом газии очистили от неверных захваченные ими ранее булгарские земли между Саин-Иделью и Сура-су, между Батликом и Ар-Галиджем и в верховьях Чулмана. Полная победа была близка, и балынский улубий уже тайно прислал в Казань посла Джурги Булгака с предложением вернуть все булгарские земли с городами Колын и Джун-Кала и возобновить выплату джирской дани в обмен на мир с Державой, как вдруг шайтан нашел лазейку в душе Сафа-Гарая и внушил хану напрасную гордыню и гибельную мысль о самовластии. Словно забыв, что, несмотря на все свое мужество, он без советов Янчуры не выиграл бы ни одного своего сражения с урусами и не прославился, неблагодарный хан решил свергнуть зависимость от сардара и провозгласить независимость Казанского иля от Чаллов. Чура, провинция которого приустала от войны, решил поддержать хана и присоединиться к нему со своим илем в обмен на ханское обещание прекратить ее и объявить его сардаром двух провинций. Кроме него 2 тысячи казанских мурз и 500 казанчиев решили поддержать Сафу в обмен на обещание мира, а 10 тысяч ногайских, сэбэрских, астраханских и крымских юлдашей -- в обмен на обещание служилых наделов. При этом участники этого заговора готовились в случае его успеха обмануть друг друга. Чура рассчитывал устранить Сафу и посадить на его место своего друга Шах-Гали, на сестре которого был женат, Сафа же хотел первым делом привлечь на свою сторону Мамета, а затем покончить с Чурой и передать его провинцию своему юному сыну Буляк-Гараю...
278

Зимой 1545 года Сафа-Гарай вместо того, чтобы идти в решающий поход на Джун-Калу, внезапно ринулся к Эчке-Казану с 15 тысячами симбирцев, мурз и юлдашей и осадил его. В этом городе проживало 15 тысяч жителей, а в его цитадели Арча-Кале находился тысячный казацкий алай арского улугбека Арака. Янчура был в это время'в Арче, где собирал налоги с булгарских кара-чирмышей и субашей. Среди них нашелся один беглый казак и недоучившийся шакирд Галикай по прозвищу Чирмыш, который явился к сардару и дерзко заявил ему: "О, сын Исмаилдана! Деньги, которые ты собрал на никчемную войну, лучше направь на нужды вдов и сирот и облегчение участи народа". Янчура велел схватить наглеца, но тот, раскидав стражников, вырвался на волю и поднял восстание игенчеев с целью добиться отмены чрезвычайных поборов с кара-чирмышей и субашей и перевода булгарских кара-чирмышей в разряд субашей. Повстанцы, высоко держа копья с прикрепленными к ним свитками с "законами сеида Мохаммёд-Гали", обложили Янчу-ру в балике Арча на радость Сафа-Гараю. Хан осадил в свою очередь Эчке-Казан и потребовал от улугбека Арака выдачи Мамета в обмен на уход из Арского иля, угрожая, в противном случае, пожечь и разграбить поместья местных казанчиев. Видя, что гордый улуг-бек уступать не намерен в надежде на Янчуру, хан велел нарочно пропустить в Арча-Калу пойманного гонца сардара с письменной просьбой Янчуры о помощи. Уланы тут призадумались и заставили Арака выдать эмира Сафе. Довольный хан тут же ушел в Казань, и улугбек занялся подавлением восстания Галикая. Однако возмущенные игенчеи еще до подхода казанчиевского ополчения успели взять и разгромить балик Новая Арча. Янчура едва сумел пробиться из города сквозь густые толпы разъяренных и горевших жаждой мести повстанцев. Казанчии оттеснили игенчеев от Арчи и нескольких других городов Арского иля, но полностью подавить восстание и схватить Галикая так и не смогли. Чирмыш с отрядом из хорошо обученных и вооруженных повстанцев быстро переходил с места на место и был неуловим для тяжелых на подъем казанчиев...

Испуганные уланы обратились к сеиду с унизительным посланием, в котором умоляли Ядкара помочь им и соглашались даже на уничтожение особых прав иля. Но сеид, хотя и сам нуждался в помощи Арского иля в борьбе против мятежного хана, гордо ответил казанчиям: "Законы ислама запрещают такую зависимость, в которой вы держите своих игенчеев, и осуждают ту немыслимую роскошь, которой вы окружили себя в этой земной жизни. Подчинитесь закону Алмыша о праве перехода курмышей и кара-чирмышей в чирмыши и субаши в случае принятия ислама, отмените незаконные чрезвычайные поборы -~ и я сам обращусь к мулле Галикаю с просьбой о прекращении кровопролития".

Терять значительную долю своего богатства казанчии отказались. Часть из них во главе с Янчурой надеялась отбиться от игенчеев своими силами, но большинство во главе с Араком решило заключить союз с Сафой в обмен на его помощь в борьбе с Галикаем...
279

Мятеж Сафа-Гарая застал Ядкара врасплох. Позднее сеид с горечью говорил мне: "Мне казалось, что только один день отделяет меня от радости победы над московским улубием. Но через день я испытал самое сильное унижение. Поистине, Всевышний напоминает нам о своей безграничной власти над судьбами мира, когда люди в своих земных делах начинают преувеличивать собственную роль"...

Ко всем прочим неприятностям сеида добавилась и измена сал-чибашы Ак-Балыка. Адмирал в обмен на большое вознаграждение хана и надел земли в Симбирском иле увел свой флот из Агидели в Казань. Йа это Ядкар заметил: "Сутяжничество губит государство так же, как безверие - душу". [...]

Между тем Ак-Балыку надо было идти в Учкуй, который зимой опять захватили русские. Ядкар отдал приказ о создании нового флота, но неверные опередили наших, и их флот летом того же года беспрепятственно проследовал из Учкуя в Казань...

Переход этот был вызван тем, что русский улубий Алаша распорядился воспользоваться ханской смутой и овладеть Казанью... Русский флот из Джун-Калы внезапно появился у города и высадил 7 тысяч пехотинцев, которые с ходу атаковали джиенный лагерь хана на Козьем лугу... Застигнутых врасплох людей Сафы охватила страшная паника, приведшая к напрасной гибели 3 тысяч мурз и юлдашей под саблями неверных. Сам хан бежал впереди всех и был в таком ужасе, что, укрывшись в Шахри Газане, велел никого не пускать в крепость...

К счастью казанцев учкуйцы запоздали, и у балынцев не хватило сил для приступа. Они отошли, а когда прибыл флот из Учкуя, подоспел из Симбира Ак-Балык и уничтожил его... Тем не менее, стоявшие на краю погибели русские взбодрились уже победой над ханом, а в ханском лагере заговорщики стали сводить счеты друг с другом. Сафа, желая смыть с себя грязь позорного поражения, лживо обвинил в нем людей сеида и казнил верного Ядкару сына Агиша Ихсана. Часть владений бека возле Казани была передана ханом нескольким мурзам. Это вызвало возмущение некоторых казанских казанчиев, которым в полной мере воспользовался Чура. Справедливо подозревая Сафу в намерении облыжно обвинить в следующий раз его самого, сын Мал-Нарыка в 1546 году появился перед Казанью с полутора тысячами симбирских казаков и объявил: "Я пришел отомстить проклятым татарам за то, что они опозорили булгарское знамя в сражении с ничтожным числом неверных". Казанские бедняки, ненавидевшие хана и татар, открыли Чуре ворота внутренних баликов и бросились бить... всех кыпчаков подряд. На этот раз уже стена не преграждала им путь из посадов на Богылтау, в Шахри Газан, и татар настиг злополучный час. Пять тысяч мурз и юлдашей было убито восставшими самым безжалостным образом вместе с ханским судьей Булатом.
280

Сам хан едва успел бежать через ворота Мир-Гали на корабль Ак-Балыка и отплыть в Астархан - к своему тестю...

Чура немедля ввел в Казань и посадил на трон улугбеков Шах-Гали, прибывшего по его просьбе из Хан-Кермана. Несмотря на родственность, умный хан попытался перейти на службу сеиду и послал к Ядкару тайного посла. Тот еще не вернулся, когда теперь Сафа-Гарай появился у Казани с 2 тысячами астраханских и ногайских кытаев и дерзким намерением взять огромный город. Он прошел к нему через Лаиш, ибо внук Гали-Гази, сын Тубы Япанча сочувствовал ему... Казаки Чуры и казанские ополченцы, поддерживавшие симбирского улугбека из нелюбви к татарам и Сафе, дали со стен несколько залпов... по кыпчакам и заставили их отказаться от приступа. Надеясь на помощь арчан, кыпчаки стали дожидаться их у города, но вместо них прибыл Галикай и после ожесточенного побоища заставил кыпчаков бежать в степь. Повстанцам достался огромный обоз из 5 тысяч арб, 3 тысяч верблюдов и 10 тысяч лошадей, что весьма усилило и прославило Чирмыша и его армию. Обрадованный посрамлением своего давнего неприятеля, Шах-Гали прислал к сардару игенчеев посла с вопросом: "Что ты хочешь?" Галикай ответил: "Воли для угнетенных". Хан на это заметил, что может дать волю только игенчеям Ханской части Казанского иля. Галикай согласился: "Хорошо, освободи хотя бы казанских игенчеев - и я поддержу тебя". Шах-Гали с легким сердцем подписал указ, по которому, согласно закону сеида Мохам-мед-Гали, разрешил 40 тысячам игенчеев ханского двора, 40 казанчиев и 1200 мурз перейти в разряд субашей. Галикай тут же отправился на Горную сторону, где к нему немедленно присоединились 6 тысяч булгарских кара-чирмышей и 12 тысяч горных аров и сербий-цев. Все они приняли ислам и были переведены ханскими чиновниками в субаши. Освобожденные от зависимости сербийцы были так довольны этим, что стали называть себя "народом субаш", подобно тем черным арам, которые были записаны в ак-чирмыши и называли себя "чирмышеким народом"...

Казанчии и мурзы попытались воспротивиться освобождению игенчеев, но те убили 20 казанчиев и 800 мурз, а остальных либо, изгнали, либо доставили в оковах к хану. Шах-Гали хотел их отпустить, но его джуры из моджарских булгар из ненависти к татарам перерезали всех мурз... Мамет, опасаясь того, что тень этих событий может пасть и на него, в ужасе бежал в Алат к собравшимся там его сообщникам из числа "бетле татар" во главе с сыном Ше-хид-Улана Кильдибеком и с сыном татарского судьи Hyp-Гали. Эти негодяи, к которым стало присоединяться и все больше казаков, замыслили передать Казанский иль в руки урусского улубия. В обмен на это тот обещал предоставить судейскую власть над мусульманами нля эмиру, передать земли врагов "бетле татар"ам и сделать алатцев русскими боярами...
²⁸¹

Тех же казанцев, которые желали сохранить независимость Казанского иля под властью крымских ханов, возглавил бек Биба-рыс. Его отцом был знаменитый Дана-Рыштау - потомок сэбэрско-го хана Данияра... Он несколько лет провел в Ногайской орде, а затем приехал в Казань и прославился доблестью при ее защите от неверных. Сын его Бибарыс, названный именем султана Мисра из нелюбви к татарам, обладал высоким ростом, богатырским сложением и рыжей бородой и действительно так ненавидел кыпчаков, что мурзы боялись попадаться ему на пути. Именно он проткнул насквозь отца Hyp-Гали, вырвав из его рук копье...

Воспользовавшись тем, что Ядкар никак не мог заставить сына Гали и дочери Мал-Нарыка... Мохаммеда отправиться для взятия Казани из рук Шах-Гали, Бибарыс вызвал Сафа-Гарая в Казань и с 200 казанских и арских казанчиев прискакал к столице иля из своей крепости Сайф-Кул. Шах-Гали, не желая сталкиваться с арскими казанчиями, поспешно покинул Казань. Чуре пришлось уйти вместе с ним, ибо все его надежды без хана рушились. Галикай переправил их через Кара-Идель под носом Ак-Балыка, не желавшего связываться с повстанцами. Испуганные тазикбашцы открыли ворота Казани, и довольный Бибарыс вступил в город, в котором не осталось ни одного кыпчакского мурзы. Вскоре подъехал Сафа-Га-рай, но тут возникла неприятная заминка: для поднятия его на улуг-бекский трон требовалось разрешение Ашрафида. Тогда Сююмбика слезным письмом вызвала меня из моего аула Бу-Юрган в Казань, где престарелый Шейх-Касим провозгласил меня сеидом и дал мне возможность назначить Сафу казанским улугбеком от имени Ашра-фидского дома. Все это представление я выдержал только ради моей драгоценной Сююнбики, которой я не мог отказать в таком пустяке... При этом я дружески предупредил хана о необходимости уладить конфликт с Ядкаром во избежание всяческих осложнений, но тот не внял этому совету. Более того: Сафа тут же казнил попавшихся в руки Бибарыса улугбека Чуру и Кадыша, чем поставил себя вне закона. Хан попытался поправить свое положение войной с неверными, но без Янчуры его действия были жалкими и малоуспешными... Более того - зимой 1549 года, когда 100 тысяч русских внезапно появились под Казанью и осадили ее, Сафа опять позорно укрылся в Ханском Дворе и город был спасен лишь мужеством 4 тысяч казанских ополченцев и кавэсцев и ударами по осаждающим из Арского леса улугбека Арского иля. Помогавший хану из ненависти к неверным, Арак попытался после этого взять Куш-Урму. Он взял и поджег посад и в ожидании конца пожара заночевал в пригородном селе. К сожалению, он, как и Аман-Бак, настолько презирал неверных, что не считал их способными на ночную вылазку. Но те, когда наши разомлели и уснули, вышли из цитадели и убили улугбека прямо в его шатре... Наши смогли в конце концов прийти в себя и избить нападающих, но без Арака продолжать поход не решились и вернулись... На неправедном пути друзьями хана стали непорядочные люди. Так Hyp-Гали получил место своего отца Булата в обмен на передачу Сафе своего дворца...
282

Крымские и азакские юлдаши Сафы воевали не против неверных, а внутри страны. Им не удалось овладеть Симбиром, новому улугбеку которого - брату Чуры, Исламу - помог отступивший в Симбирский иль Галикай. Тогда крымцы решили поживиться за счет Тарханной части Казанского иля, и Сафа добром попросил казанских казанчиев поделиться. Бибарыс пожертвовал половиной своих владений, сын казанчия Улана Кулай -- треть, а Япанча -~ четверть. Но ораве из 6 тысяч кыпчаков было этого мало - не всем из них удавалось получить служилые или ясачные владения и стать хоть на время мурзами. Поэтому они двинулись на Алат, предвкушая легкий захват тамошних земель. Однако "бетле татар"ы - ценой уступки Мамыш-Бирде нескольких аулов - получили его помощь и в союзе с его отчаянными казаками и кара-чирмышами наголову разбили крымских кыпчаков. Желая подсластить своим юлдашам горечь поражения, хан попросил Япанчу увеличить размер своего пожертвования. Бек на этот раз отказался и вместе с Исламом перешел в ряды сторонников сеида. Оба, желая загладить свою вину перед Ядкаром, пообещали ему покончить с Сафой в случае получения ими его прощения. Сеид простил беков, и их люди вскоре отравили хана. Узнав о кончине Сафы, Ядкар изрек: "По воле Всевышнего он сам вынес себе смертный приговор". Но еще быстрее его слов до нас дошло его войско - тысячный отряд сына Гали Мохаммеда, незамедлительно занявший гору. Бибарыс удалился в свою крепость, а сардар крымцев Кучак присоединился к черемшанцам с 4 тысячами юлдашей. Я же лично отправился к Кул-Ашрафу в Корым-Чаллы просить, чтобы он поставил казанским улугбеком сына Сафы и Сююнбики Утямыш-Гарая и передал власть в иле до его повзросления Ильчи-бике Сююнбике.