К… Птолемею

Толпа учёных входит в этот храм;
На вид они не лишены рассудка,

Почтение они внушают вам,

Все смотрят сановито и прилично,
Все по-латыни говорят отлично,

Толкуют обо всех и обо всём…

И всё же это - сумасшедший дом!

Вольтер

Писатели получают известность посторонними обстоятельствами. Класс читателей ограничен, и им управляют журналы, которые судят о литературе как о политической экономии, о политической экономии как о музыке, то есть наобум, понаслышке, безо всяких основательных правил и сведений, а большею частью по личным расчётам.

А. С. Пушкин

Одним из первых инициаторов «возвращения здравого смысла» в нашу экономику стал на этом последнем, четвертьвековом с лишком, промежутке нашей истории более всех крикливых крикунов крикун, как называл такую публику Ленин, профессор-экономист - А. Бирман. Правда, «возник» Бирман не на пустом месте. Почву ему готовили многие. Это, например, москвичка-экономист М. Макарова (читатель может встретить восторженные отзывы о ней в нашумевшей статье «Приход и расход» А. Стреляного - «Знамя» № 6 за 1986 год). Это и профессор-ленинградец (затем академик) В. Новожилов. И известный многим не только в мире экономики бывший председатель союзного Госплана Н. А. Вознесенский…

Особо следует, видимо, вспомнить профессора-экономиста из Харькова Е. Либермана, начавшего решающий раунд «новой прибыльной апологетики» с самых, пожалуй, высших высот. Его статьи в самой «Правде» - не шутите (9 сентября 1962 года и 20 сентября 1964 года) стали настоящим детонатором «прибыльного взрыва» в нашей «экономической идеологии».
Немало способствовал всему этому и А. Н. Косыгин. В 1964 году, например, он объявил буквально боевую тревогу по поводу «снижения фондоотдачи в промышленности». А ведь фондоотдача - лишь иное выражение… нормы прибыли! Следовательно, не всегда снижение фондоотдачи (вспомним хотя бы «парадокс Смита», касающийся нормы прибыли), свидетельствует о регрессе в экономике; оно, это снижение, наоборот, может в целом ряде эпизодов свидетельствовать как раз о прогрессивных экономических сдвигах.

Ну, а в наше время детонатором «нового» товарнического взрыва в «экономической идеологии» стала (ещё до появления самого «лозунга перестройки») статья Б. Курашвили – «экономиста-юриста» из Института государства и права АН СССР. Опубликована она была в журнале всё того же А. Г. Аганбегяна «ЭКО» (№ 5 за 1985 год) «в порядке обсуждения» и имела более чем знаменательный, как потом выяснилось, заголовок: «Контуры возможной перестройки». Разумеется, никакого «обсуждения» так и не вышло. Был просто «триумф» автора... Ибо «контуры Курашвили», именно в «прибыльном сугубо» плане, многоголосо тут же были растиражированы¹⁾.
Ну, а что касается А. Бирмана, то он в середине 60-х годов прочёл цикл лекций в Центральном лектории на курсах повышения квалификации директоров и главных инженеров промышленных предприятий Москвы, а затем – и для остальной, периферийной, публики; выпустил в 1966 году брошюру с изложением этих лекций в издательстве «Знание»; одновременно, начиная с 1965 года, регулярно стали публиковаться в журнале «Новый мир» его статьи той же «научной», то есть… старомировской, «товарной», направленности. Бирман же (и сей пункт, особенно практически, тоже немаловажен!) взялся за соответствующее «экономическое воспитание»… нашего подрастающего поколения! В 1969 году, например, он

___________________________________________________
¹⁾ Этот автор, к слову, со всем «блеском» подтвердил – уже в наше время - следующую характеристику «юридических экономистов» в частности и «юридического экономизма» вообще, давным-давно данную Ф. Энгельсом: «Отражение экономических отношений в виде правовых принципов точно так же ставит эти отношения на голову. Этот процесс отражения происходит помимо сознания действующего; юрист воображает, что оперирует априорными положениями, а это всего лишь отражения экономических отношений. Таким образом, всё стоит на голове. А что это извращение, представляющее собой, пока оно ещё не раскрыто, то, что мы называем идеологическим воззрением, в свою очередь, оказывает обратное действие на экономический базис и может его в известных пределах модифицировать, - это мне кажется само собой разумеющимся». (Из письма Ф. Энгельса Конраду Шмидту от 27 октября 1889 года).

издал в издательстве ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия» (!) книгу «Самая интересная наука», предназначенную для школьников. Лейтмотив её действительно весьма «интересен» – и вот он каков: «вся суть экономики – в поиске выгоды. Хочет ли автор, чтобы молодой человек так его понял? Да, автор этого хочет!» Ну, а «выгода» (тут идёт ссылка уже не на какие-то там экономические учения и экономические энциклопедии, а просто на толковый словарь русского языка, – и дело насчёт «экономической науки» с концом!) – «выгода» означает не более, чем «прибыль»: так вот! Кроме того, Бирман же написал и факультатив «Основы экономических знаний о социалистическом производстве» для десятиклассников («воспитатель»… младшего возраста!), в 1983 году даже переизданный во всесоюзном издательстве «Просвещение»^1)..

…Советский учёный-биолог А. Кондратенко, рассказывая однажды в газете «Труд» о нашем гениальном генетике Н. И. Вавилове, вспоминает, как в своё время возникла весьма схожая с описываемой ситуация и в его науке, да и вообще в биологии. Отец прославленного в те времена академика Т. Д. Лысенко поразил ни с того ни с сего весь научный мир сообщением, что, «используя метод» сына, он якобы превратил пшеницу в… рожь. Эта «рожь» была, конечно, чистейшей ложью, тем не менее, эту ложь «научно узаконили». Равно как вслед за тем «узаконили» и превращение уже… кукушки в зяблика. И пошло, и поехало… С этого момента, заключает А. Кондратенко, и начался в нашей биологической науке буквальный шабаш. Он привёл в конце концов не только к гибели самого Н. И. Вавилова, пытавшегося воспротивиться этому, но и к трагическим в целом для всей научной отечественной биологии последствиям. От которых она не может оправиться и до сих пор.

Нечто похожее, или даже ещё чудовищнее, происходит сейчас в экономической нашей «науке». «Три кита», на которых покоится «новейший» тип этого уже экономического, а не биологического, так называемого здравого рассудка, коротко таковы: 1) товар есть сущностно социалистическая категория – он «при» социализме «социалистичен», а социализм – сущностно «товарен»; 2) не только стоимость как обобщение меновой стоимости, но и сама меновая форма социальной стоимости продукта труда при социализме – сущностно социалистическая категория; 3) прибыль (но, похоже, не как выражение прибавочной стоимости?) – обобщающий показатель эффективности также и… социалистического производства (а не только капиталистического) и хозяйственной деятельности вообще (особенно же на уровне предприятия, отрасли и региона).
В данном случае для «научного узаконения» сих превращений экономической пшеницы в экономическую рожь и экономических кукушек в экономических зябликов была проведена серия «теоретических дискуссий» по проблеме товарности или не товарности социалистического производства как такового. Свелись эти эквиваленты достопамятной («лысенковской») сессии ВАСХНИЛ 1948 года к обсуждению проблемы: «присутствует или не присутствует “товар” в политэкономическом смысле “при” социализме?»… Ну, а поскольку всякому видно и научно невооружённым глазом, что «товар вообще» (?) – присутствует, то и вывод был скреплён официальными печатями: социализм и в сущности своей – товарен! Только вот непонятно: когда же дело будет доведено до полного логического конца, то есть когда же, наконец, на основании присутствия «товара вообще» (и даже товара в политэкономическом смысле) ещё при рабовладельчестве и феодализме и эти предшественники капиталистического общественного строя будут объявлены «сущностно товарными»?

___________________________________________________
¹⁾ После этих слов в рукописи данной статьи, представленной мною вначале 1990 г. руководству журнала «Радуга», где я возглавлял тогда отдел публицистики, шёл текст, который был вычеркнут перед набором статьи и который я теперь, пользуясь случаем – переводом статьи в электронный набор, считаю небезынтересным для нынешнего своего читателя восстановить. А сокращённое место было таким:

«Сей “учёный муж”, именно – А. Бирман, всеми своими писаниями “на экономические темы”, всем своим существом по сути что называется вопит: “Бейтесь насмерть все, кто молод, за полнейшую реставрацию в СССР капитализма!” Правда, этот его вопль прикрыт (и не ясен разве что для наивных дурачков) жалким словесным камуфляжем – фразами о “социалистическом товаре», “социалистической прибыли”, “социалистической выгоде” и т. п. подковёрными телодвижениями… И потому было бы вполне порядочно и справедливо определить действительное лицо сего «экономиста-профессора» такой вот ЛЕНИНСКОЙ характеристикой (хотя она и дана совсем другому конкретному лицу): “Нет сомнения, что… этот господин, и то… общество, которое издаёт журнал и помещает в нём подобные рассуждения, … сочтут за величайшее оскорбление, когда их назовут тем, чем они есть на самом деле, т. е. крепостниками, реакционерами, “дипломированными лакеями поповщины”… придётся вести войну против подобных “образованных крепостников”. Вероятно, немалая их часть получает у нас даже государственные деньги и состоит на государственной службе для просвещения юношества, хотя для этой цели они годятся не больше, чем заведомые растлители годились бы для роли надзирателей в учебных заведениях для младшего возраста». (В. И. Ленин, ПСС, т. 45, сс. 32 – 33).

Место это вычеркнули – но статья-то всё равно пошла и увидела свет! Впрочем, руководство журнала уже и при первом знакомстве с этой моей рукописью было буквально шокировано: «Горбачёв – о перестройке, а ты – Ленина об ужасах перестроек в эпиграф?!» И не только было шокировано, но и предложило мне немедля написать заявление об увольнении из издания подобру–поздорову: «по собственному желанию». Что я и вынужден был сделать тут же. Правда, официальное оформление увольнения отложили до моего прихода из отпуска, который я вовремя, к счастью, не использовал, и который был ещё положен мне. Однако ещё до окончания этого моего отпуска руководитель журнала, поразмыслив, видимо, после моей рукописи над кое-чем, сам, надо отдать должное его благоразумию по крайней мере касательно собственного благополучия, уже уволился из издания, которым руководило послушно к тому времени и окончательно «перестроившееся» правление тогдашнего Союза писателей Украины. А зам. гл. редактора журнала, возглавивший в то время издание, рискнул оставить меня «временно исполняющиим обязанности ведущего отдел публицистики» «Радуги» … «на пока». Более того, та моя статья всё-таки пошла в свет, хотя и с купюрами целого ряда «неприлично резких мест» вроде приведенного выше.

А всё же она при той эйфории горбачёвской «перестройки», которая свела в тот момент с ума всё общество, так и осталась «гласом вопиющего в пустыне», хотя отклики на неё и были. Ещё бы: журнал имел почти 70-тысячный тираж, шёл на весь СССР и его традиционно выписывали во многих десятках зарубежных стран…- А. П.

Первейший же из тезисов в пользу «сущностной товарности социализма», скрипичный, так сказать, ключ ко всей этой политэкономической какофонии,- постоянная ссылка «наших» «товарников» на известное место из Ленина времён НЭПа: что тресты свои государственные мы для того и создавали в тот период, чтобы они (оставаясь государственными!) отвечали за свою прибыльность, и притом отвечали полностью (ПСС, т. 54, сс. 150, 346). Но при таких постоянных ссылках на эту ленинскую записку (кстати, с пометкой Владимира Ильича: «Совершенно секретно») столь же постоянно и тенденциозно с самого начала умалчиваются все обстоятельства, приведение которых - всех, без единого исключения! - только и могло бы действительно рационально, действительно по-марксистски и по-ленински объяснить эту бесконечно теперь повторяемую у нас цитату. Например, умалчивается то обстоятельство, что тогдашние наши гостресты были формой выражения прохода нашего через стадию, и НАЧАЛЬНУЮ, государственного капитализма, - отнюдь не социализма! Притом ещё капитализма монополистического, то есть государственно-монополистического (но с абсолютным условием подчинения этого капитализма ПОЛИТИЧЕСКОМУ ИНСТРУМЕНТУ – диктатуре пролетариата!). Умалчивается, что эти гостресты были далеко не единственной формой хозяйственных ячеек социализированного производства (хотя и должны были стать преобладающей формой на «ближайшее будущее» - но именно на ближайшее, а отнюдь не на всю социалистическую перспективу!}. Что такой «трестовский» подход вообще был рассчитан лишь на период НЭПа и что Ленин потому-то и назвал НЭП методом подхода к социализму, а не собственно социалистической реальностью. Что такого типа хозрасчет, который основан на использовании закона стоимости (стоимости как обобщения меновой стоимости) и прибыли, на торговле, на товарообмене, Владимир Ильич вовсе не случайно именовал иронически и саркастически «так называемым хозрасчетом» (ПСС, т. 44, с. 342 - 344), а не хозрасчетом подлинным, то есть и не социалистическим...

И так далее, и тому подобное...

Короче, характер цитирования упомянутого ленинского места о прибыли «нашими» «товарниками» во всех отношениях принадлежит к того типа выдергиваниям из контекста цитируемого, которые сам Ленин определял: «так цитировать нельзя» (ПСС, т. 42, с. 256-258).
Инициаторы указанного образца цитирования, то есть инициаторы «возвращения товарного здравого смысла» в нынешнюю нашу экономику, накопили сегодня воистину громаднейший арсенал подобных недосказанностей, «пересказываний» и так далее. Рассчитано же все это на доверчивость неосведомленной публики, по-настоящему не влезшей в суть проблем, но испытывающей священный трепет перед профессорскими, и уж тем более академическими, званиями.
В своё время Маркс дал целый ряд характеристик таким проделкам. И поскольку мы сегодня имеем перед собой снова тот же феномен, то, думается, сколько-нибудь серьёзному читателю небезынтересно познакомиться с одной из таких характеристик Маркса. В противоположность научной политической экономии, говорит автор «Капитала», «вульгарная политическая экономия толчётся лишь в области внешних, кажущихся зависимостей, всё снова и снова пережевывает материал, давно разработанный научной политической экономией, с целью дать приемлемое для буржуазии толкование, так сказать, наиболее грубых явлений экономической жизни и приспособить их к домашнему обиходу буржуазии. В остальном она ограничивается тем, что педантски систематизирует затасканные и самодовольные представления буржуазных деятелей производства об их собственном мире как лучшем из миров и объявляет эти представления вечными истинами» (т. 23. с. 91).

Такого рода примеры продолжают демонстрироваться и сегодня.
Н. Шмелёв в упомянутой выше (см. прошлый выпуск «Радуги» - № 6, с. 128) своей статье «Авансы и долги» в «Новом мире» (№ 6, 1987 г.) дает читателю буквально серию подобных передержек. Возьмем только малую их толику - всего пять иллюстраций.

ПЕРВАЯ: «За много веков человечество не нашло никакого другого критерия эффективности работы, кроме прибыли. Только он объединяет в себе количественную и качественную стороны экономической деятельности и даёт возможность объективно и однозначно сопоставлять издержки и результаты производства. По ленинской мысли прибыль - основной принцип хозрасчёта. В хозрасчётной экономике прибыль - это основа самонастройки, саморегулирования, саморазвития густейшей сети связей между предприятиями».

ВТОРАЯ: «Наверное, только сегодня мы можем в полную меру оценить значение ленинской мысли о том, что строй цивилизованных кооператоров – это всё, что нам нужно для победы социализма».
ТРЕТЬЯ: «Предреволюционные работы В. И. Ленина также были в основном посвящены чистой политике...».
ЧЕТВЁРТАЯ: «Только постепенное ослабление, а затем и полное устранение монополии производителя в нашей экономике может дать что-то принципиально новое... Всякая монополия неизбежно ведёт к застою, абсолютная монополия – к абсолютному застою».

ПЯТАЯ: «В какой-то момент (дескать, до НЭПа. - А. П.) Ленин... и сам стал верить в то, что приказные методы - это и есть основные методы социалистической экономики... НЭП... своего рода революция в экономическом мышлении».

Вот абракадабра – так абракадабра!!!

Коснусь только самых стержневых, без особых подробностей, пунктов этой неслыханно-чудовищной шмелёвской путаницы и откровенной клеветы.

Итак, какова «механика» тезиса ПЕРВОГО – насчёт прибыли: что она якобы есть показатель «превышения» «результатов над издержками»? «Механика» этого дичайшего шулерства Н. Шмелёва - очередного хвалёного-расхвалёного «новомировского» и, конечно же, «прогрессивного» (а возможно – и «гениального») автора тут проще пареной репы: состоит в сокрытии того, что прибыль - тоже затрата, т.е. – тоже издержки: она – ЧАСТЬ общих затрат! И притом затрата лишь живого труда, но не всего к тому же живого труда, а... «неоплаченной» рабочему части его труда! Так называемая «социалистическая прибыль» в этом смысле ничуть не может отличаться от прибыли любой «другой», - хотя на самом деле никакой другой прибыли, кроме капиталистической, никогда не существовало и не существует доныне. Здравый же экономический рассудок исторически определенной, а именно – буржуазной, окраски воображает себе, естественно, будто прибыль (а только в форме прибыли и её дробных частей и способен он наблюдать саму прибавочную стоимость) является экономией затрат вообще, затрат производства в целом! И нет никакой возможности помочь здесь этому «почтенному спутнику в четырех стенах своего домашнего обихода» разобраться в том. что прибыль на самом деле есть даже избыток общих затрат производства над его издержками (как прямо говорит одна из Марксовых научных формул прибыли - см., напр., т. 23. сс. 219-220 по 2-му изд. Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса¹⁾.

---

¹⁾ «…В то время как труд благодаря его целесообразной форме переносит стоимость средств производства на продукты и тем самым сохраняет ее, каждый момент его движения создает добавочную стоимость, новую стоимость. Предположим, что процесс производства обрывается на том пункте, когда рабочий произвел эквивалент стоимости своей собственной рабочей силы, когда он, например, шестичасовым трудом присоединил стоимость в 3 шиллинга. Эта стоимость образует избыток стоимости продукта над теми элементами последней, которые своим происхождением обязаны стоимости средств производства. Это — единственная новая стоимость, возникшая в этом процессе, единственная часть стоимости продукта, произведенная самим этим процессом. Конечно, она просто возмещает те деньги, которые были авансированы капиталистом при купле рабочей силы и израсходованы самим рабочим на жизненные средства. По отношению к этим израсходованным 3 шилл. новая стоимость в 3 шилл. выступает как просто воспроизводство первых. Но она действительно воспроизведена, а не только по видимости, как стоимость средств производства. Возмещение одной стоимости другой опосредствовано здесь созданием новой стоимости.

Однако мы уже знаем, что процесс труда продолжается за те пределы, в которых воспроизводится и присоединяется к предмету труда просто эквивалент стоимости рабочей силы. Вместо 6 часов, которых для этого было бы достаточно, процесс продолжается, например, 12 часов. Следовательно, действием рабочей силы не только воспроизводится ее собственная стоимость, но и производится кроме того избыток стоимости. Эта прибавочная стоимость образует избыток стоимости продукта над стоимостью элементов, потребленных для образования продукта, т. е. над стоимостью средств производства и рабочей силы…».

Абсолютное пленение буржуазным способом мышления полностью закрывает нашему хвалёному так называемому здравому рассудку дорогу к восприятию даже этой давно не новой истины…

Точно так же не только трудно, но и вовсе невозможно согласиться и с тем не менее потрясающим утверждением хвалёного (в среде новомировских мещан близ московской Пушкинской площади) Н. Шмелёва, что будто «за много веков человечество не нашло никакого другого критерия эффективности работы, кроме прибыли». Потому что в действительной истории (в отличие от того, что вообразил себе очередной новомировский гений) дело обстоит на самом деле так, что прибыль оказывается лишь одной из многих, исторически выросших «за многие века», социально-конкретных форм выражения прибавочного труда (или, иначе, конкретно-исторических форм выражения стоимости прибавочного продукта). При феодализме, например, соответствующей сущности этого способа производства формой прибавочного продукта были таки распространенные его подформы, как десятина (отдаваемая крестьянином попу), барщина и оброк (отдаваемый суверену). При всём том, конечно, что на сцене здесь давно уже появился также торговый капитал (и торговая прибыль), равно как и ростовщический капитал (и процент), - но последние ведь были тем не менее только зародышем «гласа из будущего»!

И такие исторически предшествовавшие прибыли «критерии эффективности работы», как тот же оброк, найденный не кем иным, как тем же человечеством, хорошо были известны ему, то есть человечеству, в отличие от Н. Шмелева, всего полтора столетия тому назад. Пушкинский Онегин на этом основании и затевал свои «аграрные реформы»:

В своей глуши мудрец пустынный,

Ярем он барщины старинной
Оброком лёгким заменил;
И раб судьбу благословил.

Впрочем, об этом же «критерии эффективности работы», достаточно отличающемся от прибыли, прекрасно был осведомлен уже и... пушкинский Балда, - но не новомировские серенькие-пресеренькие «прогрессисты» и «гении» (типа всевозможных бирманов, стреляных или шмелёвых). Последним сие и поныне неведомо, - иначе даже они вряд ли осмелились бы, опасаясь своего Балды с его знаменитыми щелчками по толоконному поповскому лбу, при всей своей беспримерной наглости, «просвещать» по подобным поводам всё остальное человечество…

В столь же щекотливое положение попадает Н. Шмелёв и с той частью упомянутого выше своего утверждения, что якобы по ленинской мысли прибыль - основной принцип хозрасчета. Да, прибыль и впрямь «основной принцип», но если уж действительно следовать ленинской мысли, то это «основной принцип» не «подлинного», а... «так называемого хозрасчета»! (См. у Ленина т. 44, с. 342 - 344).

ТЕЗИС ВТОРОЙ. Задача создания «строя цивилизованных кооператоров» была поставлена Лениным ЕЩЁ перед победой в нашей стране социализма для его победы; этот «строй» - путь к победе, но не сама еще победа.

Как говорится, искусство начинается там, где начинается «чуть-чуть». И это правило вполне, конечно, относится и к «искусству» передержек, дезинформации и дальнейшего оболванивания и без того слишком уж доверчивой и совершенно отвыкшей мыслить самостоятельно, вдребезги ставшей тупой «публики»… Ниже я ещё раз вернусь к этому пункту, чтобы показать действительные ИСТОКИ указанной ленинской позиции, фокуснически извращённой Шмелёвым.

ТЕЗИС ТРЕТИЙ, особенно чудовищный - о «неэкономизме Ленина до 1917 года». На самом деле именно подавляющая часть «предреволюционных работ» Ленина - начиная с первой дошедшей до нас его, ещё юношеской по сути, теоретической работы о новых хозяйственных движениях в России 90-х годов прошлого века, и кончая другими его фундаментальнейшими предреволюционными теоретическими работами вроде книг об империализме как высшей стадии капитализма, о процессах экономической эволюции сельского хозяйства США, книги «Государство и революция», брошюры «Грозящая катастрофа и как с ней бороться» и так далее, - всецело или в самых существенных своих разделах посвящались именно экономике. Подавляющее большинство этих работ прямо выясняло то, какими путями идет, может и должен в дальнейшем неизбежно пойти процесс превращения полуфеодальной еще экономики России в экономику ее зрело капиталистическую, а затем – как с приходом советской власти уже при Лениеи идёт и дальше может (а часто и должен) пойти процесс превращения капиталистической экономики России в её экономику социалистическую. При этом Ленин одновременно выясняет всюду и то, какие исторические формы учёта эффективности экономики должны и могут оказаться здесь неизбежными.

ТЕЗИС ЧЕТВЕРТЫЙ: насчет «экономической реакционности» всякой хозяйственной монополии, в том числе хозяйственной монополии и при социализме. Если читатель вспомнит, например, опубликованную в «Известиях» от 25 августа 1987 года беседу с академиком А. Г. Аганбегяном «Отступать дальше некуда», то здесь (и во множестве других ещё изданий) он встретит ту же буквально сентенцию, что и у Н. Шмелёва, - но только в данном случае двумя месяцами позже обнародованную: «Мы не должны забьвать тот ленинский вывод, что всякая монополия (заметьте - всякая, а не только капиталистическая!) ведёт в экономике к регрессу и загниванию».
Но позволительно задать и Н. П. Шмелёву, и А. Г. Аганбегяну вопрос: как же можно было ухитриться при помощи «почти точной» цитаты из Ленина прийти к такому выводу? И вряд ли что-либо вразумительное по существу можно ожидать от обоих в ответ на этот вопрос. Потому что на самом деле у Ленина мы находим нечто прямо противоположное тому, что наши «новомировцы» ему так бесстыже и при полном свете дня приписывают: «социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращённая на пользу всего народа, и постольку переставшая быть капиталистической монополией» (ПСС, т. 34, с. 192). О том же говорят и такие вот места из книг Ленина: «Было бы ошибкой думать, что эта тенденция к загниванию исключает быстрый рост капитализма… В целом капитализм неизмеримо быстрее, чем раньше, растёт…» (там же, т. 27, с. 422); «Конкуренция превращается в монополию. Получается гигантский прогресс обобществления производства» (там же, т. 27, с. 320); «но гигантский прогресс человечества, доработавшегося до этого обобществления, идёт на пользу… спекулянтам. Мы увидим ниже, как “на этом основании” мещански-реакционная критика капиталистического империализма (в том числе и его «критика» нынешними РЕАКЦИОННЫМИ МЕЩАНАМИ - стреляными-шмелёвыми-аганбегянами!!! – А. П.) мечтает о возвращении назад, к“свободной, мирной,“честной конкуренции» (там же, т. 27, с. 322); «Если даже монополии стали теперь замедлять развитие, всё-таки это не довод за свободную конкуренцию, которая невозможна после того, как она родила монополию» (там же, т. 27, с. 411).

Вот каков он, действительно диалектический, взгляд на дело, в корне отличающийся от взгляда метафизического, взгляда «почтенного спутника в четырёх стенах своего домашнего обихода», - если иметь в виду «примерку» монополии к социализму. Да и по отношению к оценке собственно капиталистической монополии метафизика неизбежно попадает впросак. Ленинское определение монополистической формы как формы загнивания КАПИТАЛИЗМА нынешние оппоненты Ленина в этом вопросе путают с формой концентрации и обобществления как в капиталистическом, так и в антикапиталистическом, их «вариантах» (а отсюда - и с известной централизацией) ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫХ СИЛ НАШЕГО ВРЕМЕНИ ВООБЩЕ, И ОБЩЕСТВЕННЫХ ПРОИЗВОДИТЕЛЬНЫХ СИЛ - В ОСОБЕННОСТИ. На самом же деле эта форма (концентрация в «одеждах» КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ монополии) потому и служит для капитализма содержательным ядом, что – содержательно! - она является «гласом из будущего!» в… недрах самого капиталистического империализма. Но то, что представляет из себя яд для капитализма, есть не только лекарство, но и нектар для социализма! А «наши теоретики», тем не менее, приписывают выражению этой концентрации, этой централизации и этого обобществления... «врождённые» качества загнивания «как таковые», без связи их с чем бы то ни было! Если бы вдруг авторы подобных «открытий», кичащиеся своей прогрессивностью в вопросах, по которым взялись так беспардонно судить да рядить и учить тут СЕГОДНЯ уму-разуму всё остальное человечество, но на деле являющиеся просто неслыханными НЕВЕЖДАМИ, заглянули, кроме всего прочего, ну хотя бы в уже упоминавшуюся выше книгу пастырей нынешнего американского менеджмента «В поисках совершенства», то без особого труда они наткнулись бы там на адреса, совершенно парадоксальные для себя: на случаи, где «дубляжи» выпуска одной и той же продукции. а значит - и соревнования (а не конкуренции уже и здесь!) между производителями такой продукции, вполне уживаются в рамках даже одной и той же монополии.

В общем, подобные разговоры о «советском социалистическом монополизме» - выражение попыток именно реакционной борьбы против остатков действительно имеющего место у нас (и именно в силу чрезмерного сохранения у нас «товарности», или же сохранения её, даже и при «нечрезмерности», «невпопад») монополизма с капиталистическим «душком», и даже более того. Реакционность обнаруживается и несомненно присутствует здесь, конечно, не в том, что пытаются избавиться от этих остатков как именно монопольно-капиталистических остатков, а в том, что пытаются от них избавиться в пользу мелкого производства, то есть за счёт жертвы концентрацией производства и во имя сохранения (и даже реанимации допотопнейших, в том числе и докапиталистических, форм!) именно «товарности».

И, наконец, присмотримся теперь попристальнее к шмелёвскому ТЕЗИСУ ПЯТОМУ: о заведомом и всеобщем «проклятии» «приказных методов» в экономике «при социализме», о якобы исходно-«первоначальной», притом фанатически-идеологической, мол, приверженности им Ленина (в эпоху «военного коммунизма»), и, особенно, о том, что НЭП якобы есть «своего рода революция» в чём-либо, и уж тем более что он - «невиданная совершенно до 21-го года» «революция в экономическом и даже политическом мышлении».

Этот «нынешний» (а на самом деле старый-престарый) «тезис» Шмелёва (и не только Шмелёва!!!) стоит того, чтобы остановиться на нём несколько подробнее, чем на предыдущих. Ведь всякий, кто хоть мало-мальски знаком с Марксом и Лениным, знает, что уже Маркс, и еще в конце 50-х годов прошлого века (если не раньше!), дал анализ В ПРИНЦИПЕ типично «нэповских» ИСТОРИЧЕСКИ-ОБЩЕСТВЕННЫХ ситуаций! Притом и для отдельных сторон экономической жизни, и для широчайших ее панорам с включением в них и политических, юридических и т. д. областей. Например, показав, как, в случае с финансовыми кризисами, идет «возврат» к предыдущим историческим состояниям денежной формы меновой стоимости (бумажные деньги уступают место металлическим, затем, если подобный «откат» не остановлен, последние уступают место еще более низкой форме - ценным металлам: золоту, серебру и др. т. н. драгоценностям, а последние - в случае дальнейшего течения и углубления кризиса, - уступают место натуральному товарообмену в виде… продуктообмена). Я уже не говорю о Марксовом анализе «совмещения» всюду практически встречающихся в различных «национальных хозмеханизмах» рудиментов, фрагментов и целых глыб самых различных и подчас гигантски удалённых во времени друг от друга ИСТОРИЧЕСКИХ способов производства, а также о главнейшем в ленинском смысле НЭПа – строительстве (на «перегное» всех экономических реалий тогдашней Советской России) крупного обобществлённого хозяйства: истинной цели НЭПа!

Но вернёмся к конкретным передёргиваниям всяческими шмелёвыми как сущности ленинских позиций, так и буквально исторических фактов, относящихся ТУТ к делу.
Во-первых, вопреки Н. Шмелеву, Ленин никогда не ставил вопрос о «приказных методах», как о некоей «раз навсегда данной панацее», равно как и не открещивался «раз и навсегда» от них; Ленин всегда ставил этот вопрос конкретно (а не абстрактно, как ставят его всегда все шмелёвы), - показывая каждый раз ОСОБО, когда и в какой мере точно «приказные методы» («волевые методы») необходимы и неизбежны, а когда - вредны, и - почему. Что же касается утверждений о том, что-де Ленин сам был «в принципе», то есть «вообще», за «военный коммунизм» «непосредственно после Октября», - как за путь «немедленного и УДАРНОГО», так сказать, построения НА ВТОРОЙ ДЕНЬ после ПОЛИТИЧЕСКОЙ пролетарской революции всего здания нового общества», и что, следовательно, якобы лишь дальнейший ход событий «охладил этот ленинский пыл» и «заставил Ленина отказаться от этой своей ошибочной платформы», а потому «впоследствии ратовать» за переход к НЭПу как к «социалистическому» (да к тому же еще во многих интерпретациях нынешних - «единственно социалистическому»!) типу хозяйствования, то это, очень мягко говоря, - легенда. И родилась она, между прочим, не вчера…

Всё в ленинском наследии - если, конечно, Ленина читать, а не фарисейски «почитать» для сокрытия за этим «почитанием» своих собственных измышлений и «расчетов с расчётиками», - всё в ленинском наследии вопиет против этой в лучшем случае ВЫДУМКИ!
Для краткости обратимся лишь к двум соответствующим местам из ленинского наследия.
Вот место первое - из ленинского отчета о политической деятельности ЦК РКП(б) 8 марта 1921 года Десятому съезду партии: «Вопрос о налоге и развёрстке (то есть, именно о СУЩЕСТВЕ НЭПа!!! - А. П.) у нас поставлен давно, еще с конца 1918 года. Закон о налоге датирован 30 октября 1918 года. Он был принят - этот закон, вводящий натуральный налог с земледельца…», Ну, а «…взятие с крестьянских хозяйств излишков (а не взятие НАЛОГА, т. е. – именно «военный коммунизм». – А. П.) означало такую меру, которая в силу военных обстоятельств была нам навязана (выделено мною - А. П.) с абсолютной необходимостью» (ПСС, т. 43, с. 28). То есть, «военный коммунизм» был вовсе не «идеологическим психом» большевиков В ТУ ПОРУ, а ОБЪЕКТИВНОЙ тогда НЕОБХОДИМОСТЬЮ ВСЯКОЙ действительно реальной политики.

А вот место второе - из последующего ленинского выступления на ту же, собственно, тему: но уже 17 октября того же 1921 года на II Всероссийском съезде политпросветов, то есть уже в самый разгар НЭПа: «…решение Всесоюзного Центрального Исполнительного комитета в конце апреля 1918 года (то есть даже не конец. А НАЧАЛО ещё 1918 года!!! – А. П.)… Это решение указывало на необходимость считаться с крестьянской экономикой... В начале 1918 года мы рассчитывали на известный период, когда мирное строительство будет возможно... позиции были приготовлены заранее (выделено жирным мной: вот где РАЗОБЛАЧЕНА НАГЛЕЙШАЯ - НЫНЕШНЯЯ УЖЕ - ЛОЖЬ ВСЕХ ВМЕСТЕ ВЗЯТЫХ ШМЕЛЁВЫХ о якобы «спонтанности» ленинского плана НЭПа, о некоем чуть ли не мистическом и даже «вкусовом» ленинском «озарении» на сей счёт!!! Хотя В ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТИ «позиции были подготовлены ЗАРАНЕЕ»!!! – А. П.). Это можно проверить (!!! – А. П.), сопоставляя решения нашей партии весной 1921 года (о замене продразверстки продналогом, то есть о начале именно НЭПа! - А. П.) с упомянутым мной апрельским решением 1918 года...» {ПСС, т. 44, с. 156 - 157).

Как можно догадаться и самому тупому человеку уже и по этим двум кратким ленинским выдержкам, НЭП был заранее «запрограммирован» партией большевиков!!! В том числе и «в мысли», теоретически!!! А первые практические шаги фактического НЭПа - на уровне политики и права, то есть даже на актуально-деловом - ОРГАНИЗАЦИОНННОМ и юридическом - уровнях, относятся, как видим, еще... к весне 1918 года!!!

Что же остаётся после даже бегло приведенных здесь этих фактов от сентенций по поводу НЭПа как некоей «неожиданной революции», и особенно «неожиданной» революции «в мышлении»?

Но кое-кому, притом не только сегодня, но уже и тогда, в самом начале НЭПа (так что сегодняшние «умники-шмелёвы» и на сей счёт, как всегда, пасут задних даже среди реакционеров!), всё же потребовалось «сочинение» подобных вымыслов: о «неожиданном повороте» Ленина и всей партии большевиков к этому типу хозяйствования - НЭПу. И этими «кое-кем» оказались первоначально, как известно из истории... т. н. «сменовеховцы»! То есть – сторонники реставрации капитализма в нашей стране, белогвардейцы, окопавшиеся за рубежами тогдашней России¹⁾.

______________________________________________________________________
¹⁾ Яснее ясного это высказал тогда в белоэмигрантском зарубежном журнале «Смена вех» бывший колчаковский пропагандист Н. И. Устрялов, белоэмигрант, заявивший, что будто бы Ленин, руководствуясь «реально-политической мудростью», совершил некий компромисс (с ПОЛИТИЧЕСКИ свергнутой буржуазией) и отошел от первоначальной линии своей политики. Историческая истина заключается в прямо противоположном, - в том, что так называемый «военный коммунизм», который Ленин считал временной мерой, обусловленной гражданской войной и разрухой, «не был и не мог быть отвечающей хозяйственным задачам пролетариата политикой», а был отклонением от линии, по которой, согласно, его теоретическому предвидению, идёт развитие в направлении к социализму (ПСС, т. 43, с. 22).

С приходом массовой практики НЭПа они, стараясь свести НЭП к одной-единственной его – всего лишь к «торговой» - стороне, во весь голос закричали «в защиту Советской власти» и «даже большевиков». Эта правда ТОГДАШНЕГО нашего классового врага (ПРЯМЫМИ наследниками которого выступают сегодня бирманы, стреляные, шмелёвы и т. д. ), сразу же была ухвачена Лениным, – а состояла она в надежде врага, по ленинской характеристике, на то, что НЭП неминуемо приведёт Россию «в обычное буржуазное болото, и там будут коммунистические флажки болтаться со всякими словечками» (ПСС, т. 45, с. 93). Ленин немедленно (в отличие от «нас» НЫНЕШНИХ) обратил на этот факт свое внимание и внимание ВСЕЙ ПАРТИИ!!! И сделал это, к слову, не только он (он только оперативнее, и резче, и точнее всех других отреагировал здесь на вражескую угрозу), - сделало это же и все живое и жизненное также и в мировом коммунистическом движении: дабы тут же ДО КОНЦА разоблачить это, тогда только что родившееся, ИЗМЫШЛЕНИЕ исторического классового ВРАГА действительного коммунизма.
В частности, сразу же после смерти Ленина, в феврале 1924 года, взял эту тему для себя венгерский марксист Дьердь Лукач (эта большая его работа была впервые опубликована и у нас – через 6 с лишним десятков лет после её написания – в № 7 журнала «Коммунист» за 1987 г.). Лукач писал: «Это положение (о движениях мелкого, следовательно – буржуазного, производства к крупному, к «монополии», а «монополии» – к централизованному социалистическому производству в процессе социалистического переустройства общества в России. – А. П.) следовало провести особенно подробно в противовес буржуазной и социал-демократической легенде, утверждающей, что будто Ленин после провала «доктринёрски-марксистской» попытки «разом» ввести коммунизм заключил,

…Социалистический товар», «товарный» (то бишь «демократический») социализм, «социалистический рынок» и «рыночный социализм» для таких предельно вульгарных «экономистов» не более, чем аксиомы. А всякие аксиомы принимаются ведь априори, а не доказываются, как того требуют теоремы.

Типичным «нашим» представителем такого «аксиоматического социализма» сегодня является академик ( «академик»???) Л. И. Абалкин, да ещё мало того, что академик, но, вдобавок ко всему, также и… директор Института экономики АН СССР, и более даже того - одновременно и глава правительственного ведомства по нынешним «экономическим преобразованиям» в СССР в ранге заместителя Председателя Совета Министров СССР… Так вот он, например, в беседе с корреспондентом газеты «Советская Россия», опубликованной в этом же печатном органе 19 июня 1987 года, заявил буквально следующее: «Вообще для экономической науки, для политической экономии вопрос о товарном производстве при социализме, внутренне присущих ему товарно-денежных отношениях ясен давно».

Но извините, «товарищ» «академик»! Это «вообще» настолько неясно, что, напротив, «вообще» ясно совершенно другое: прямая внутренняя противоположность всего собственно социалистического в СОЦИАЛИЗМЕ и его экономике всей этой «королевской рати» в составе пресловутой троицы – товара, стоимости (как стоимости меновой и её обобщения¹⁾) и денег.

-----------------

¹⁾ На самом деле с последовательно научной точки зрения «стоимость», во-первых, НЕ ЯВЛЯЕТСЯ «меновой стоимостью», следовательно, во-вторых, МЕНОВАЯ стоимость НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ОБОБЩЕНИЕМ СТОИМОСТИ как таковой. В пору, когда писалась данная статья для «Радуги», я ещё сам не придавал должного значения тщательному различению каждого из двух этих терминов марксистской политэкономии («стоимость» и «меновая стоимость»), и потому допустил столь расплывчатую и по сути двусмысленную формулировку: «стоимость как меновая стоимость и её обобщение». Дальнейшее углубление мною своих знаний показало мне, что тут – не просто двусмысленность, но и прямая ошибка! Ведь ЛЮБАЯ «стоимость» есть не что иное, как РАБОЧЕЕ ВРЕМЯ, и потому расхожее мнение о том, что когда-либо «стоимость» может (и даже должна будет) уйти в небытие, равно нелепому утверждению о том, что человеческий труд возможен… вне ВРЕМЕНИ. Всю абсурдность последней точки зрения показывает открытый Марксом закон двойственного характера труда (ВСЯКОГО ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО труда), который практически неведом сегодня даже лучшим представителям самых радикальных левых сил.

Но об этом законе и его следствиях не скажешь двумя словами, и сложившуюся ситуацию я рассматриваю в почти уже подготовленной мною к публикации серии статей, которую намерен обнародовать вскоре. – А.П.

Товар, скажем, хотя он здесь, на тех или иных этапах развития социалистического общества в целом, и на самом деле ещё действует, - тем не менее не является социалистической категорией и социалистической экономической силой, - поскольку, даже в лучшем случае, представляет собой лишь рудимент, остаток экономической структуры старого общества - буржуазного. Конечно, этот рудимент, в зависимости от своей распространённости и «характера остаточности», действительно модифицирует в той или иной степени и собственно социалистическую структуру народной экономики каждой данной социалистической страны в целом. Но удаётся ему это лишь постольку, поскольку такая народная экономика (её хозяйственный механизм в целом) ещё связана с указанным рудиментом старого способа производства. Только такая картина «вообще» - к тому же давно и со всей научной тщательностью, - выписана марксистско-ленинской экономической теорией относительно вопроса о так называемой «товарности социализма». Эта теория - потому и теория, а не «что-то с чем-то на кофейной гуще», что не путает каждый данный хозмеханизм с наличными в нём элементами тех или иных, подчас даже не сопредельных исторически, способов производства, равно как не заблуждается и насчет господствующего способа производства в каждом данном, конкретно действующем хозмеханизме, - точно так же не строя себе иллюзий и о конкретной высоте развития самого этого господствующего здесь способа на данном участке истории.

...Не-е-ет, «богдановщина» не умерла, она, как видим, жива и по сей день. Точно так же, как по сей день она ищет себе оправдания и в таком вот давнем своем «тезисе»: «Может быть, мы заблуждаемся, но мы ищем», - хотя и по сегодня этот её «тезис», если уж очень мягко выражаться, хуже чем скользкий. Потому на него и в наши дни с чистой совестью можно (и следует!) ответить так, как когда-то ответил на него Ленин: «Не вы ищете, а вас ищут, - вот в чём беда! И многих на сей раз уже нашли»....

Думается, здесь самое время и место познакомить читателя с тем, что же именно относительно «товарности» социализма так тщательно обходят молчанием «наши» нынешние воители из армии «здравого экономического рассудка».

Вот Маркс в 1857 г.: «не может быть ничего ошибочнее и нелепее, нежели на основе меновой стоимости (заметьте: не «стоимости», и лишь «МЕНОВОЙ стоимости»!!! – А.П.) и денег предполагать контроль объединенных индивидов над их совокупным производством (К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., изд. 2-е, т. 46, ч. 1, с. 104). Вот Маркс о том же, но спустя уже 10 лет – в 1867 г.: «непосредственно обобществленный труд» представляет форму производства, «диаметрально противоположную товарному производству» (там же, т. 23, с. 104). И потому совершенно невозможно устранить необходимые условия этого товарного производства, то есть перейти к труду, действительно фактически обобществленному и к его нормальному функционированию, говорит дальше Маркс, «посредством денежных фокусов» (там же, с. 104). А вот Маркс в 1875 г.: «В обществе, основанном на началах коллективизма, на общем владении средствами производства, производители не обменивают своих продуктов; столь же мало труд, затраченный на производство продуктов, проявляется здесь как стоимость этих продуктов (жирным и жирным с почёркиванием выделено мною уже во время оцифровки данного материала. – А.П.), как некое присущее имвещественное свойство(жирным и жирным с почёркиванием тоже выделено мною уже во время оцифровки данного материала. – А.П.),... Выражение «трудовой доход», неприемлемое и в настоящее время (то есть даже при капитализме и даже в 1875 году! — А. П.) из-за своей двусмысленности, теряет, таким образом, всякий смысл... принцип и практика здесь уже не противоречат друг другу, тогда как при товарообмене обмен эквивалентами существует лишь в среднем, а не в каждом отдельном случае» (там же, т. 19, с. 10).
Или возьмем Ленина. Вот он 19 марта 1919 г.: «Мы ценим коммунизм только тогда, когда он обоснован экономически... коммунизма не может быть у людей, которые не усвоили, не добились объяснения, что такое коммунизм и что такое товарное хозяйство» (ПСС, т. 38, с. 179-180). А вот Ленин в мае 1920 г.: продукт труда при социализме превращается «в продукт, идущий на общественное потребление не через рынок» и потому он теряет здесь свой товарный характер (Ленинский сборник XL, с. 239).

...Хочешь - не хочешь, но приходится не просто предположить, а и с полным основанием однозначно констатировать, что «наши» нынешние «рядовые» и «нерядовые», самые «распрогрессивные» и не очень профессора, членкоры и академики-экономисты чуть ли не все «несознательно», то есть по своему НАУЧНОМУ и какому угодно ещё невежеству и тупоумию, а то и по причинам куда похуже, чем даже самое дремучее невежество, уходят от приведенных мною только что формулировок классиков о нетоварности социализма в его сущности, замалчивают их, скрывают от публики и, судя по всему, отнюдь не случайно и… и НЕБЕСКОРЫСТНО!!! А если они не приемлют их, «бескорыстно» считая их ошибочными, - то где же в таком случае у них действительно научные аргументы на этот счёт?

На такие аргументы у них нет и намёка!!!

Чего до сих пор не хватает всем нынешним «нашим теоретикам» - так того же самого, чего в своё время не хватало и Прудону, и Лассалю, и Бухарину, и столь же бурно прославляемому в последние годы бывшему председателю Госплана СССР Вознесенскому: диалектики!
Отсюда именно и рождается родственнейший их союз со «святой простотой» совершенно уж неотёсанного, буквально от сохи и навозной кучи хуторского дворика, «здравого смысла», - однако уже в одеяниях профессорского… шарлатанизма.

Как раз эту бескомпромиссно-резкую словесную форму к подобного калибра «теоретикам» и применил однажды Ленин - в своей работе «Материализм и эмпириокритицизм», описывая их «бесконечные потуги... провозгласить новую линию, какой бы то ни было “реализм или прочий профессорский шарлатанизм» (ПСС, т. 18, с. 358-359). Но, несмотря на весь «шик сановности» подобного «авторитетного обмундирования», говорит здесь Ленин, «ни единому профессору политической экономии, способному давать самые ценные работы в области фактических, специальных исследований (взять хотя бы нынешнего лауреата Нобелевской премии, бывшего нашего соотечественника экономиста В. В. Леонтьева. - А. П.), нельзя верить ни в одном слове, раз речь заходит об общей теории политической экономии. Ибо эта последняя - такая же партийная наука в современном обществе, как и гносеология (то есть наука о познании, и, следовательно, наука о различиях между последовательно научным и обыденным способами познания, между диалектико-материалистической формой организации мышления и т. н. «здравым смыслом»! – А. П.)». (ПСС, т. 18, с. 363-364).

Конечно, столь скептически смотря на «профессорство», Ленин здесь говорит о буржуазных профессорах политической экономии. Но кто сказал, что одна только «советская форма профессорства», тем более взятая «сама по себе», уже гарантирует от фактической буржуазности «профессорства» и у нас?!

Отсюда и ленинское соображение, что рабочее государство имеет полное право (по своему статусу РАБОТОДАТЕЛЯ хотя бы) потребовать от «своих профессоров» во всяком случае добросовестной и точной передачи аудитории действительных достояний наработанной человечеством культуры, а не их подтасовок, искажений и эрзацев. И это должно стать обязательнейшим требованием к ним уже и рабочего (т. е. ещё и НЕ ВПОЛНЕ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОГО) государства, то есть тем крайним минимумом, без которого ничто остальное не должно (дааже действительно НАШИМ профессорам) идти в зачёт именно по их профессиональной пригодности для НАС (ПСС, т. 45, с. 25).

Но и этого минимального требования, как видим, сия публика, столь кичащаяся своим «интеллектуализмом», в своей теперь уже массе открыто и демонстративно В НАШИ ДНИ не горит желанием выполнять именно в области общей политической экономии…

Вот ещё один ближайший тому пример. Ю. Буртин в своей статье «Ахиллесова пята исторической теории Маркса» (заметьте – «ахиллесова пята» уже и ВСЕЙ ИСТОРИЧЕСКРОЙ, а не «только» экономической, теории Маркса!), опубликованной в двух последних номерах журнала «Октябрь» за прошлый год, поучает... Энгельса. Поучает на тот счет, что соратник Маркса допустил-де огромную и непростительную промашку, сделав вывод, что в социалистическом производстве «просто подсчитать, сколько часов труда заключено в паровой машине» и т. д. И Ю. Буртин заключает, что «это в действительности не только не просто», но и «решительно невозможно, даже если бы речь шла о вполне конкретной машине, только что собранной на вашем заводе» («Октябрь» № 11 за 1989 г., с. 19). Подсчитывать-де, по Буртину, всюду, и в социалистических условиях в том числе, затраты труда может лишь рынок, значит, такой подсчёт возможен лишь в СТИХИЙНОЙ - денежной – форме, а не в собственно физическом рабочем времени. Но мы послушаем не «самого наисовременнейшего московского прогрессиста-интеллектуала» образца 1989 года - Ю. Буртина, а не менее современного (но в несравнимо большей степени современного, чем какой-то там микроскопический выскочка и заштатный писаришка Ю. Буртин) действительного специалиста - лауреата Нобелевской премии по экономике за 1973 год Василия Васильевича Леонтьева, бывшего нашего соотечественника и, кстати, начинавшего свою научную карьеру на ПРИНЦИПИАЛЬНО ЭКОНОМИЧЕСКИ СОВЕТСКИХ, «госплановских» именно «хлебах». И вот что говорит по данному поводу В. В. Леонтьев: «Допустим, надо рассчитать эффективность производства хлеба. Мы делаем расчет: сколько на одну тонну расходовать муки, дрожжей, молока и т. д. По всем компонентам согласно рецепту. Затем определяем трудовые затраты в нормо-часах. Все это делается в натуральных (физических) показателях. Очень важно сразу не в деньгах считать (жирным шрифтом это место выделено самим Леонтьевым! – А. П.)… Аналогичный подход применяется при расчете любых видов продукции: стали, автомобилей, обуви... Меня интересует производительность не в рублях, а в натуре…». («Правда» за 27 февраля… того же1989 г., то есть – текст, появившийся за почти год ДО ПУБЛИКАЦИИ Ю. Буртина в «Октябре»!).

Нет, вовсе не случайно Л. И. Абалкин в уже упоминавшейся мною здесь его беседе с корреспондентом «Советской России» упрямо твердил: «Даже среди иных деятелей науки, особенно среди преподавателей высшей школы, происходящие сейчас перемены видятся как уход от принципов социализма, как нарушение каких-то его исходных устоев».
Что ж, тут академик, в виде исключения для него, нечаянно выболтал истинную правду-матку! Ибо, действительно, остатки (да и то – лишь последние и ЖАЛКИЕ остатки!) живого тела партийной политической экономии остались у нас сегодня главным образом только в высшей школе. Хотя во многом, ко всему, и здесь напрочь уже израненные остатки... А всё-таки! Всё-таки – «душу живу не убить»!!! И каждое, пусть малое, свидетельство ее неуничтожимости не может НАС И НАШИХ (НАШИХ без кавычек!) не окрылять!

Приведу здесь, в качестве прямой иллюстрации последней истины, только одно из таких свидетельств - обращение участника Великой Отечественной войны и доцента из Ростова-на-Дону Г. Белоконева к читателям «Комсомолки»: «главной задачей считаю научить молодежь той культуре мышления, которая была присуща К. Марксу, Ф. Энгельсу и В. И. Ленину. Только овладение марксистским методом мышления, Логикой с большой буквы, даст возможность нашим мыслящим парням и девушкам постигнуть Истину. Овладение молодежью методом мышления Маркса и Ленина и есть то главное, что необходимо для классового (политического!) воспитания... Главная причина слабости профессиональной науки (вернее было бы ТУТ сказать: не «профессиональной» как раз, а… ОФИЦИАЛЬНОЙ НЫНЕШНЕЙ псевдонауки! – А. П.) - то, что большинство (именно, унеси ты моё горе, - БОЛЬШИНСТВО!!! – А. П.) наших обществоведов не понимают (или не хотят понять) и не применяют в своих исследованиях главное оружие марксизма - его диалектику... Предлагаемые учебные программы и пособия тоже абстрагированы от требований Ленина. Такая учебная продукция учит не диалектике, а софистике, насаждает формализм и абстрактность суждений. Во-вторых, тревога охватывает потому, что, внимательно знакомясь с последними теоретическими публикациями в специальных журналах, где якобы предпринимаются попытки осмыслить проблемы... видишь, что продолжается то же самое топтание на месте (и даже... несомненное и резкое движение в этой области В ЦЕЛОМ и ВОИСТИНУ ФРОНТАЛЬНО вспять! – А. П.). Такое ощущение, что в области теории нет никакой перестройки. Начат новый, не менее мощный раунд схоластики и конъюнктурщицы, который способен утопить любую идею. Тревога за нашу мыслящую молодежь охватывает еще и потому, что у нас отсутствует по-ленински смелая критика таких сочинений».


4. Перед стеной

…Воистину железный век!
Тобою в мрак ночной, беззвездный
Беспечный брошен человек,
В ночь умозрительных понятий,
Матерьялистских малых дел,
Бессильных жалоб и проклятий,
Бескровных душ и слабых тел!
С тобой пришли чуме на смену
Нейрастения, скука, сплин,
Век расшибанья лбов о стену
Экономических доктрин…

А. Блок

Журнал – не газета, оперативные его возможности явно проигрывают перед ежедневно выходящим печатным органом. Зато у него есть и преимущества: возможности более основательно раскрыть проблемы действительно фундаментального, стратегического характера. А равно поискать и пути их разрешения.

Одним из подтверждений успеха или неудачи на журнальном поприще служит поэтому критерий: остаются ли актуальными те вопросы, которые подняты в материале, написанном в лучшем случае за несколько месяцев перед тем, как он появился на столе у читателя? А если за это время произошли какие-то заметные изменения в реальной жизни - то подтверждает ли их логика линию оценок, избранную публицистом ещё тогда, когда эти изменения в лучшем случае были только в зародыше, а то и вовсе не давали о себе сколько-нибудь явно знать?
...Три с половиной года назад написал я первый вариант этой статьи, лишь теперь выходящей в свет. Конечно, за это бурное как никогда время многое изменилось. Линия, первоначально стоявшая, если вспомнить формулу Н. Шмелева, как желание и попытка «не бояться пожертвовать нашей идеологической девственностью», - такая линия у наших «товарников» и их всевозможных союзников и подпевал давно вышла за пределы теоретизирований и проникла в широчайшую практику. А это кардинально новый и более чем существенный поворот событий! И он по-своему хорош, какие бы бедствия с собой ни нёс, - хорош уже тем, что теперь на деле и наглядно показывает всем и каждому, насколько верными или ошибочными, преувеличенными или нет были еще трёхлетней с лишком давности опасения и предостережения на счёт «нашего» «товарничества» в идеологии… Один из экономических обозревателей журнала «Родина» уже подвёл под этой практикой такой итог: «Продолжается проигрышная стратегия ускорения, разработанная академиком А. Аганбегяном и отвергнутая теперь даже им» («Родина», № 2, 1989 г., с. 27).

А вот один из самых одиозных продолжателей «академической товарной стратегии» А. Г. Аганбегяна - Л. И. Абалкин. Приведу, без комментариев, лишь следующее свидетельство о «характерных качествах» этой нынешней «экономической» (да и политической) фигуры, которой «одарила» нас наша нынешняя историческая судьба (так и хочется вспомнить Некрасова: «И мне дала судьба, по милости великой, в руководители псарей»), - выдержку из отчета о заседании Президиума Совета Министров СССР 5 января 1989 года. На этом заседании слушалась наша официальная «экономическая наука», а Л. И. Абалкин делал там основной доклад.
«Л. И. Абалкин. ...Необходимо смелее менять структуры управления... на самостоятельные концерны и межотраслевые государственные объединения может приходится до 45 процентов всего объема продукции. Создание таких концернов позволит упростить массу межотраслевых и межхозяйственных связей, ускорит технический и технологический прорыв...
Здесь следует реплика Н. И. Рыжкова (председатель Совета Министров СССР. – А. П.):

- В записке, представленной вашим институтом, сказано: нас душит монополизм. Но рецепта, как от него уйти, дать никто не может. Просто-напросто объявить борьбу с монополизмом - что это даст? Перевести в крупные концерны 50 процентов народного хозяйства - и мы получим такой монополизм, что они будут диктовать вся и всё. Сейчас у нас всего лишь три МГО - два в Ленинграде и одно в Москве. Ленинградские уже начинают из заказчика верёвки вить. Вот он и бегает вокруг Совмина, вокруг Бюро: обяжите МГО, чтобы дали нам такой-то генератор.
Л. И. Абалкин: Если объединение оказывается монопольным, на внутреннем рынке оно должно быть лишено права самостоятельно устанавливать цены. И второе: без выхода на мировой рынок монополию предотвратить невозможно...

Кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС, заместитель Председателя Совета Министров СССР, председатель Бюро Совета Министров СССР по социальным вопросам А. П. Бирюкова: В докладе (Л. И. Абалкина - А. П.) говорится: никаких показателей до предприятий не доводить. Но как же в таком случае учесть и обеспечить удовлетворение потребностей людей?

Л. И. Абалкин: При нынешней разбалансированности доходов и расходов си-
туация толкает к тому, чтобы вернуться назад, к командной системе. Такой вариант не исключён, потому что рычаги управления, выпущенные ранее, надо снова взять обратно» («Правительственный вестник», 1988 г., № 3, с. 3).

Воистину – «ночь умозрительных понятий, матерьялистских малых дел, бессильных жалоб и проклятий, бескровных душ и слабых тел…»!

И правительственная программа (рассчитанная на шесть лет), как мы теперь знаем, вскоре именно это – попытку «вернуть выпущенные рычаги управления назад» - и сделала… с тем, как оказалось на деле, чтобы «найти способ» ОТКАЗАТЬСЯ ТУТ ЖЕ от подобной «попытки» (предпринятой явно «для виду»!). И была аннулирована… самим правительством СССР (с подачи тех же «экономистов») через… четыре месяца!

К слову, югославы, первыми в социалистическом мире пришедшие практически к созданию правительственного ведомства по проведению «экономических реформ нового типа» (то есть типа анархо-синдикалистского – который является таким же «новым словом» и в экономике, и в политике, как и весь прудонизм), первыми же, придя к окончательному экономическому (и даже политическому) хаосу в своей стране, «достигли» и самого «радикального» финиша: вообще ликвидировали, наконец, это своё РЕФОРМИСТСКОЕ ведомство. С тем, кстати, чтобы теперь окончательно и уже совершенно ничем не прикрываясь, вслух провозгласить свою «социалистическую» экономику «чисто товарной и рыночной»…

Не наш ли это собственный завтрашний день – при условии сохранения уже господствующих ныне идеологических раскладов, с которыми до сих пор миндальничает, а НЕ БОРЕТСЯ, не БЬЁТСЯ СМЕРТНЫМ БОЕМ, под видом «необходимости соблюдения в культурной среде цивилизованной деликатности», действительно научная школа в нашей экономической мысли?
Если этого рода «деликатность» будет у нас соблюдаться и дальше, то есть более чем веские основания порассуждать и о конкретных идеологических лидерах следующих «эшелонов» ПОЛНОЙ И ВСЕОХВАТЫВАЮЩЕЙ КАПИТАЛИСТИЧЕСКОЙ РЕСТАВРАЦИИ в нашей стране, готовых в любой момент окончательно сформировать сегодняшнюю «экономическую (и политическую!) команду», которая ещё «стесняется» ОТКРЫТО ГОВОРИТЬ О СВОЕЙ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЦЕЛИ и прикрывается «социалистической» (ПСЕВДОсоциалистической!) фразеологией. Среди этих возможных будущих лидеров уже сегодня вполне чётко вырисовались фигуры Н. Я. Петракова, П. Г. Бунича, того же Н. П. Шмелева, а еще Г. X. Попова, - нынешнего главного редактора журнала «Вопросы экономики». Все они, кстати, уже сегодня обеспечены (родственными им социальными силами) и т. н. «юридическим иммунитетом» - ибо все как один являются депутатами Верховного Совета СССР… Хотя, если «зрить в корень», не в именах тут дело. Но всё же!

Считаю, нам в этом отношении просто необходимо учесть (или «доучесть»?) и факты посвежее. А среди них — выступление того же Н. Шмелёва на Первом Съезде народных депутатов СССР. Не буду говорить о всех, на сей раз тоже чаще всего как бы «только практических», рекомендациях сего оратора нашим производственникам и финансистам, а коснусь лишь одной его рекомендации, претендующей как раз на широко-политэкономический масштаб, - пусть бы и была она по видимости «сугубо приземлённой!: «отнять» или «не отнять» «у населения» «лишние деньги»?
Ну, во-первых, последнее определение («лишние деньги» «населения») - достаточно спорно! Есть ведь «лишние деньги» заработанные, а есть у нас уже и теперь такие «лишние деньги», которые… награблены ОДНИМ «населением» у ДРУГОГО «населения»! Сумма второго сорта «лишних денег», по очень смутным и, скорее всего, приуменьшенным подсчетам даже «наших» экономистов, дошла теперь у нас до... 90 миллиардов рублей (некоторые же ЗАРУБЕЖНЫЕ экономисты приводят принципиально другую цифру: до 300—500 миллиардов рублей!). Но даже и первая цифра – это минимум сумма, которой оценивается стоимость всей лежащей на складах страны продукции для личного потребления… И это больше, чем ежегодно тратилось у нас до сих пор на здравоохранение, например, почти в четыре раза! Не долг ли экономиста быть за «отнятие» (за ликвидацию социальной силы) именно этих последних «лишних денег»? Оказывается, по Шмелёву, - нет, не долг. Даже напротив - величайший... грех! Ибо, по мнению нашего «народного» депутата, осуществи мы денежную реформу, нацеленную на это, - и «воистину никакое ЦРУ, никакой классовый враг нам не принесет стол