Прощание.

За сосняком всё так же нудно накрапывал мокрый дождь. Я шёл, закутавшись в свой походный плащ, и думал о пережитой ночи.

«Интересно, что показали здесь Иосифу Виссарионовичу?» – размышлял я.

В том, что Сталин посетил именно эти руины, сомнений у меня не вызывало.

«Если ему показали тоже, что и мне, то фактически этим грузина переделали в русского. Какие у меня ощущения после увиденного? – спрашивал я себя. – То, что я не гость, не чужой, а прямой потомок тех, кто здесь когда-то жил. В душе даже возникла обида за то, что проделали с немцами, балтами, потомками кельтов. Как будто там, на Западе, живут сироты… Нечто подобное, наверное, показали и Сосо Джугашвили. Кто-кто, а он то знал, кто в западном цивилизованном мире контролирует историческую науку. Потому с приходом к власти и взялся с пристрастием за богоизбранных. И не только за политиков, но и за деятелей науки. У Сталина был шанс придти к высшей власти, а у меня? Я далёк от политики. Непонятно, зачем мне показали то, что я не смогу никому передать? – думал я, бредя по лесу. – А если и смогу, то кто мне поверит? В научных кругах большинство, таких как Новоградов. У них как в известной песне: «Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу!» И всё-таки не надо молчать, надо заставить себя сесть за стол и весь собранный материал изложить на бумаге. Кто-то всё равно заинтересуется тем, что происходит в социуме. Пусть их будет немного, но если удастся «разбудить» хотя бы десять человек, можно считать, что свою жизнь я живу не зря. Всё, жребий брошен! – сказал я сам себе. – Приеду в Томск и за дело. Но разве в одну книгу можно втиснуть всё, что мне удалось за добрых двадцать лет дорог узнать и увидеть? Конечно же, нет. Книг получится несколько. Ну и что? Пусть будет столько, сколько будет. Несколько лет назад от одного из своих учителей я получил странное письмо. В нём было всего четыре слова: «Твоё время пришло, Гор». Тогда я не понял, что он хотел мне этим сказать. Точнее не пожелал понять. Сейчас после последнего моего посвящения смысл письма до меня, дошёл. Информационная война требует своих воинов. Людей способных доходчиво передавать информацию. И моё время действительно пришло. Молчать больше нет сил. Владеть знанием и не отдавать его людям, самое страшное из преступлений. Иначе, как сказал «речной бомж», скоро в России все сойдут с ума. И он прав этот бездомный философ. Срез нынешнего российского общества, который оказался у меня на корабле его вывод только подтверждает. Но как умудриться дать людям информацию, чтобы заинтересовать, и не шокировать? Чтобы не возникло у читателей чувства обречённости?»

В голове один за другим возникали вопросы. С этими вопросами я и подошёл к катеру. На нём всё было по-прежнему: Нукс с Новоградовым пьянствовали, все остальные отсиживались в капитанской каюте. Сумасшедший дом, да и только, - отметил я про себя. – Вся Россия в него угодила. Что же, попробуем её вылечить. Если мне показали наше далёкое прошлое, значит, у нас есть ещё и будущее.

Когда через две недели мы добрались до Томска, наступила поздняя осень. На деревьях пожелтел лист, и зарядили затяжные холодные дожди. Настроение у меня было подавленное. Нукс с Новоградовым всю дорогу непросыхали. Оставленную мною банку со спиртом, как я понял, назло мне передала им Саша. В добавок в Каргаске с катера сбежали наши нетрадиционники. Перед тем как уйти на автобус они весь вечер о чём-то шептались, собрали вещи и зубоскалили с пьяным водолазом и Новоградовым. Конечно же я понял их намерение, но останавливать ребят не стал. Всё равно толку от них было немного. Больше хлопот и переживаний. Теперь от Каргаска до Томска мне пришлось вести самоходку в одиночку. Да ещё и следить, чтобы шатающиеся по катеру Нукс с Новоградовым не улетели за борт. С Сашей отношения у меня были традиционно натянутые, но я был этому только рад: надутая и на весь свет обиженная, она избавила меня от необходимости ей что-то объяснять. Когда впереди по курсу на берегу реки показались громады Томского речпорта, я облегчённо вздохнул.

«Наконец-то сумасшедший дом с моего катера переберётся в другое место! - ликовал я. – Эти двое пусть пьют ещё две недели, а то и несколько месяцев, только не у меня на глазах! А эта тупоголовая красотка? Какое счастье, что больше я её не увижу! За долгую дорогу у меня сложилось такое впечатление, что она освоила все женские пороки. Этот негативный груз, её буквально раздавил. Последние дни девушка вела себя не просто вызывающе, она, где только могла, старалась сделать мне как можно больше. Началось с посуды. Стеклянную и керамическую девица тупо перебила. Железную естественно «легально» выкинула за борт! А потом пошло и поехало. Короче последнюю неделю я старался ничего не есть. Пил только воду, да и то свою, которая стояла у меня в каюте. Но вот всему этому сатанизму пришёл конец.

«Мы наконец-то в Томске! Через несколько минут окажемся у нашего причала, - радовался я. – Слава богу всё обошлось! Никто не утонул и никто не сгорел от пойла! Но что делать потом? Народ на глаза превращается в животных. У русских отобран вектор цели. Национальная идея уничтожена. Куда идти? От неё не осталось и следа. Отсюда и идут все наши беды. Коренные народы России и прежде всего русский народ, лишены права распоряжаться своей землёй и своей судьбой. За нас всё решают кукловоды с Запада. Страна ограблена, а её граждане обращены в рабство. На уровне сознания люди этого пока не понимают, но на уровне подсознательного всё иначе. Отсюда истекает бунт нашего эго и бешеная погоня за псевдо ценностями. Как будто они могут что-то изменить. Правильно сказал Захар Петрович: «Россия сходит с ума. Живёт в холостую без цели и без желания жить…»

Когда я подошёл к своему дому, было уже темно. Я затопил печь и, погасив свет лёг на кровать.

«Наконец-то можно спокойно подумать. То, что надо взяться за книгу написать даже не одну я знал твёрдо. Но имею ли я право раскрыть тайну доведического прошлого? Тайну погибшей древней цивилизации предков? Надо спросить у посвященных, - решил я. – У тех, кто прошёл такую же школу, что и я. Тогда у кого? Лучше всего у Сергея Борисыча Белых. Он живёт не так далеко в соседней области, и мы с ним часто встречаемся».

Утром я позвонил в Новосибирск своему старому другу и отправился на катер для того, чтобы привести каюту, где царствовали пьяницы в порядок. В разгар работы, когда я домывал пол и выскабливал лестницу, до моего слуха донесся знакомый голос:

- Эй, путешественник, где ты там, давай встречай!

Выглянув в окно, я увидел, как по палубе к открытой двери идёт улыбающийся Сергей Борисыч.

- Вот те раз! – удивился я. – Ты что, не мог дождаться утра?

- Как видишь, не мог, - протянул свою крепкую руку гость. – Понял, что экспедиция тебя довела до кондиции.

- Вот ты уже заговорил и стихами, - обнял я его.

- Просто так получилось. Давай-ка я тебе помогу, и ты подробно мне расскажешь всё, что там у тебя произошло.

- А как ты догадался, что я не дома, а на катере? – спросил я Сергея Борисыча.

- Интуиция, брат, интуиция. Прямое считывание информации. Зачем спрашиваешь, если и сам владеешь точно такими же способностями? Хочешь сказать, что ты не знал, что я вот-вот появлюсь? – посмотрел на меня гость, берясь за швабру.

- Знал, конечно, но всё равно не успел до твоего приезда.

- Не беда, через десять минут самоходка будет блестеть. А потом за чашкой чая ты мне всё расскажешь.

Через час Сергей Борисыч был в курсе всего того, что я видел и пережил.

- Ну и компания у тебя собралась на катере?! – вздохнул он. – С Путанским всё ясно. Евреи чувствуют себя везде хозяевами. Но где ты нашёл этих мальчишек? Извращенцы желторотики! Такого я ещё не слышал. И стервочку твою жалко. Ты знаешь, сколько сейчас таких? Миллионы и миллионы! Закон нашего времени – женщины ломаются первыми. В Советское время девчонки были более развитыми, чем парни. Сейчас всё наоборот. Куда не кинь – везде тупицы. Всё их образование – журналы и «ящик». Книг они не читают. И этим гордятся. Верх мечтаний выйти за богатого. И всю жизнь его обеспечивать. У нас в России культивируется такой вот особый вид проституции. Он подлее традиционного, потому что построен на лжи. Сначала красотка обзаводится «бойфрендом» - самцом для получения сексуальных удовольствий, потом не торопясь занимается охотой на богатого дурня. Ты разочаровал Сашу, «бойфренд» из тебя не получился, вот она и взбесилась.

- Вот что мне скажи, - оборвал я Сергея Борисыча, - как прикажешь жить с тем, что вокруг творится?

- В том мире, который мы наблюдаем нормальному человеку жить невозможно, это так, - вздохнул гость.

- Надо его попытаться его изменить, - посмотрел я на него. – Но как?

- Только информационно. Другого пути пока нет. Он может появиться позднее. Когда до людей дойдёт, что с ними делают. Куда их ведут.

- Но как им это показать?

- Можно посредством лекций, но лучше изложить на бумаге, - посмотрел на меня с улыбкой Сергей Борисыч. – Стать писателем для тебя не так сложно. У тебя мощное образное мышление. Так что дерзай.

- Но имею ли я на это право? Имею в виду раскрыть тайну того во что нас с тобой посвятили?

- Думаю, что имеешь. Всё тайное должно когда-нибудь стать явным. Ты ведь знаешь – всему своё время. Раньше, лет двадцать назад, тебя бы не поняли. Сейчас поймут. И не надо в этом сомневаться. Но то, что ты должен написать, во всяком случае, в первой своей книге, не должно быть заумным. Чересчур научным и для понимания обычного человека сложным. Попробуй, набросай несколько глав, я потом приеду и вместе посмотрим.

- А что предлагаешь делать с руинами арийского города и валами капищ? – спросил я своего гостя.

- Напиши всё как есть. Местные о нём знают, знают тайны нет. Пора арийским народам возвратить их прошлое. Многих думающих людей это заинтересует. Кое-кого даже шокирует. Так что давай, как там тебе написал один наш общий друг и наставник: «Твоё время пришло, Гор».