Извержение Везувия

Некоторые родители, впервые ознакомившись с «я-сообщениями», бросаются домой, чтобы противостоять детям вулканическим извержением своих долго сдерживаемых эмоций. Одна мамаша, вернувшись в аудиторию, заявила, что в течение целой недели в открытую гневалась на своих двух детей. Теперь проблема состояла в том, что детишки были до смерти напуганы ее извержениями.

Обнаружив, что некоторые родители истолковывают наш совет противостоять детям как право на излияние своих злобных чувств, я был вынужден подробнее исследовать тему функции гнева во взаимоотношениях родителей и детей. Этот критический пересмотр темы гнева внес дополнительную ясность в мое прежнее мнение по этому поводу и подсказал мне новую формулировку того, почему родители изливают свой гнев, почему это наносит вред детям и как помочь родителям избегать этого.

В отличие от других эмоций, гнев почти неизбежно направлен на другого человека. Сообщение «Я сержусь» обычно означает: «Я сержусь на тебя» или «Ты рассердил меня». Это, по сути, «ты-сообщение», а не «я-сообщение». Родитель не может замаскировать это «ты-сообщение» под «я-сообщение», сформулировав его как «Я сержусь» или «Я зол». Соответственно ребенок всегда воспринимает это как «ты-сообщение». Ребенок уверен, что обвиняют его как вызвавшего гнев своего роди-

теля. Нетрудно предсказать, что после таких слов ребенок чувствует себя униженным, порицаемым и виноватым, точно так же, как после любого другого «ты-сообщения».

Сегодня я убежден, что гнев есть чувство, искусственно вырабатываемое в себе родителем после того, как он уже испытал какое-то другое чувство. Родитель производит в себе гнев как следствие переживания некоего первичного, предшествующего чувства. Вот иллюстрация этого принципа.

Я мчусь по шоссе, и другой водитель обгоняет меня, едва не задев мое правое переднее крыло. Моим первичным чувством является страх, его поведение напугало меня. Спустя несколько секунд последствия того, что он меня напугал, выражаются в том, что я сигналю и «изображаю гнев», например, выкрикиваю что-нибудь вроде: «Ты, сукин сын! Научись водить машину!» — то есть сообщение, которое можно охарактеризовать не иначе как «ты-сообщение». Смысл моей «игры в гнев» заключается в том, чтобы наказать другого водителя или заставить его почувствовать себя виноватым в том, что он так меня напугал, чтобы впредь он этого не делал.

Точно так же родитель в большинстве случаев использует свой гнев или «игру в гнев» с той целью, чтобы преподать ребенку урок.

Мама теряет своего ребенка в универмаге. Ее первым чувством является страх: она боится, что с ним может произойти что-нибудь неприятное. Если бы в те минуты, когда она искала его, кто-нибудь ее спросил, что она чувствует, она бы сказала: «Я напугана до смерти» или «Какой ужас! Просто не знаю, что делать!» Когда наконец она находит ребенка, то испытывает огромное облегчение. Про себя она думает: «Слава Богу, с тобой все в порядке». Вслух же она произносит нечто совсем другое. Изображая гнев, она передает сообщение типа: «Ах ты, паршивец!», или «Я очень тобой недовольна. Как ты мог быть таким болваном, чтобы отстать от меня?», или «Разве я тебе не говорила держаться рядом со мной?» В этой ситуации мама изображает гнев (вторичное чувство), с тем чтобы преподать ребенку урок или наказать его за то, что он ее напугал.

Являясь вторичным чувством, гнев почти всегда выражается в «ты-сообщениях», содержащих критику и осуждение ребенка. Я практически убежден в том, что гнев

есть поза, намеренно и сознательно принимаемая родителем для выражения порицания, наказания ребенка или преподания ему урока за то, что его поведение стало причиной какого-то другого (первичного) чувства. Всякий раз, когда вы сердитесь на другого человека, вы «разыгрываете комедию», играете в гнев, чтобы повлиять на другого, показать ему, что он натворил, преподать ему урок, попытаться убедить его больше так не делать. Я не хочу сказать, что гнев не является чем-то реальным. Он очень даже реален — недаром люди от него «кипят» или начинают трястись. Просто я хочу сказать, что люди искусственно возбуждают в себе гнев.

Вот несколько примеров.

Ребенок капризничает за столиком в ресторане. Первичным чувством родителей является смущение. Вторичное чувство — гнев: «Прекрати так себя вести, на нас все смотрят».

Ребенок забывает, что сегодня у отца день рождения и соответственно не поздравляет его и не дарит ему подарка. Первичным чувством отца является обида. Вторичное чувство — гнев: «Ты такая же бездумная, как все современные дети».

Ребенок приносит домой дневник с одними тройками и двойками за четверть. Первичное чувство мамы — разочарование. Вторичное — гнев: «Ты просто отлынивала всю четверть. Поздравляю, ты можешь гордиться собой!»

Как родителям научиться избегать передачи сердитых или гневных «ты-сообщений»? Практика наших курсов дает весьма обнадеживающие результаты. Мы помогаем родителям понять разницу между первичными и вторичными чувствами. Затем они учатся лучше отдавать себе отчет в своих первичных чувствах во время тех или иных бурных ситуаций в семье. Наконец, они учатся передавать детям свои первичные чувства, вместо того чтобы извергать на них свои вторичные злобные чувства. Р.Е.Т. помогает родителям научиться отдавать себе отчет в том, что в действительности происходит внутри них, когда они сердятся. Это помогает им определить свое первичное чувство.

Миссис К., чрезмерно добросовестная мамаша, рассказала своим товарищам по группе о сделанном ею открытии: она обнаружила, что ее частые выплески гнева на двенадцатилетнюю дочь являются вторичными реакциями на чувство разочарования, вызванное тем, что дочь растет не

такой прилежной и хорошей ученицей, какой была в детстве ее мать. Теперь миссис К. поняла, сколь много для нее значат успехи ее дочери в школе и что именно в тех случаях, когда та приносила плохие отметки, она набрасывалась на нее с гневными «ты-сообщениями».

Мистер Джей, профессиональный адвокат, рассказал группе о том, что только теперь он понял, почему так сердится на одиннадцатилетнюю дочь, когда они бывают в гостях. В полную противоположность своему отцу — общительному хотя бы в силу своей профессии — девочка выросла застенчивой. Когда бы он ни представлял ее своим знакомым, она не подавала руки и не произносила таких общепринятых приветствий, как «Очень приятно» или «Рада познакомиться». Ее приглушенное, почти неслышное «Здравствуйте» заставляло отца чувствовать себя неловко. Он признался в том, что боялся, как бы его знакомые не составили о нем мнение, как о чрезмерно строгом и властном родителе, воспитавшем такого покорного, робкого ребенка. Осознав это, он стал стараться подавлять чувство злости, возникавшее у него в подобные моменты. Теперь он принимал как должное тот факт, что его дочь просто отличается от него по характеру. И когда он перестал сердиться, дочь начала вести себя более уверенно.

Родителям, которых часто одолевают приступы гнева, мы советуем смотреться в своего рода внутреннее зеркало и спрашивать себя: «Что происходит внутри меня?», «Каким из моих потребностей угрожает поведение моего ребенка?», «Каковы мои первичные чувства?» Одна мама мужественно призналась группе в том, что причиной ее частых вспышек гнева, направленных на детей, является чувство разочарования, так как именно из-за детей она в свое время не смогла закончить аспирантуру. Она поняла, что ее злобные чувства, по сути, являются выражением чувства обиды, вызванного крушением ее профессиональных планов.

Что могут сделать эффективные «я-сообщения»

«Я-сообщения» могут давать поразительные результаты. Родители часто сообщают нам о том, что их дети выражают свое удивление, когда узнают, какие чувства испытывают их родители на самом деле. Они говорят родителям:

«Я не знал, что так тебе досаждаю».

«Я никак не думал, что тебя это могло так сильно расстроить».

«Почему ты не сказала мне о своих чувствах раньше?»

«Неужели это действительно так здорово тебя задело?»

Дети, да и взрослые, кстати, тоже, зачастую не знают, как их поведение влияет на окружающих. Преследуя свои собственные цели, они нередко даже не подозревают о возможных последствиях своего поведения. Узнав же об этом, они, как правило, стараются быть более внимательными: беспечные нередко превращаются в тактичных. Главное, чтобы ребенок понял, какое влияние его поведение оказывает на других.

Миссис X. рассказала нам о случае в своей семье во время летнего отпуска. Ее маленькие дети шумели и бесились на заднем сиденье автомобиля. Миссис X. с мужем до поры терпели это буйство, но, в конце концов, мистер X. не выдержал, резко затормозил, съехал с дороги и объявил: «Я больше не могу терпеть шум и возню на заднем сиденье. Я хочу получать удовольствие от своего отпуска, хочу получать удовольствие от езды на автомобиле. Но, черт побери, когда позади такой гам, я становлюсь нервным и не могу нормально вести машину. Мне кажется, я тоже имею право наслаждаться этой семейной поездкой».

Дети были ошарашены таким заявлением и признались в этом. Они даже не подозревали о том, что их возня на заднем сиденье может каким-либо образом раздражать их отца. Они были уверены, что отцу это безразлично. После этого случая, по словам миссис X., дети повели себя гораздо более сдержанно.

Мистер Дж., директор одной из калифорнийских школ, в которые помещают самых буйных и непослушных подростков, поведал нам следующую драматичную историю:

«В течение многих недель я смотрел сквозь пальцы на поведение группы мальчиков, упорно игнорировавших некоторые из школьных правил. Однажды утром, выглянув из окна своего кабинета, я увидел, как мальчики лениво идут через газон с бутылками кока-колы в руках, что является грубым нарушением школьных правил. Только что побывав на занятии Р.Е.Т., где нам объясняли «я-сообщения», я сказал следующее: «Я так разочарован вами, ребята! Я пытался сделать все, что было в моих силах, чтобы помочь вам окончить школу. Я вложил в это дело

свои сердце и душу. А вы только и делаете, что нарушаете правила. Я добился компромисса с моим начальством в отношении длины ваших волос, но вас не устроило даже это. А теперь вы пьете колу, и это тоже против правил. Я уже подумываю о том, чтобы бросить эту работу и устроиться в обычную школу, где мои усилия, по крайней мере, не будут пропадать даром. Я чувствую, что эта работа абсолютно мне не по силам».

В тот же день эта компания в полном составе явилась к мистеру Дж. и ошарашила его следующим заявлением: «Мистер Дж., мы тут с ребятами подумали о том, что случилось сегодня утром. Мы не знали, что вы можете так рассердиться. Вы никогда этого раньше не делали. Мы не хотим, чтобы у нас был другой директор; он не будет таким хорошим, как вы. Поэтому мы все согласны на то, чтобы вы взяли машинку и подстригли нам волосы. И всех остальных школьных правил мы тоже будем придерживаться».

Оправившись от удивления, мистер Дж. пошел с мальчиками в соседнюю комнату и подстриг каждому из них волосы до предусмотренной правилами длины. Мистер Дж. сообщил группе Р.Е.Т., что самым главным событием во всей этой истории было то море веселья, которое царило во время этого добровольного сеанса стрижки волос. «Мы классно повеселились», — признался он. Ребята стали ближе и к нему, и друг к другу. Все вышли из комнаты друзьями, испытывая теплые чувства, включая то чувство близости, которое часто является результатом совместного решения проблемы.

Услышав эту историю от мистера Дж., я, как и все остальные присутствующие на занятии, был поражен ударным воздействием «я-сообщений» мистера Дж. Это подтвердило мою веру в то, что взрослые часто недооценивают готовность детей быть внимательными к интересам взрослых, для чего им только необходимо честно и открыто признаваться в своих чувствах. Дети могут быть отзывчивыми и ответственными, лишь бы только взрослые умели в нужный момент подойти к ним, как к равным.

Вот еще несколько примеров эффективных «я-сообщений», которые не содержат ни порицаний, ни нареканий и в которых родитель не «передает решения».

Отец хочет почитать газету и отдохнуть после работы Ребенок упорно карабкается к нему на колени и комкает газету. Отец; «Я не могу читать газету, когда ты си-

дишь у меня на коленях. Я не расположен играть с тобой, потому что устал и хочу немного отдохнуть».

Мама чистит пылесосом ковер. Сынишка постоянно выдергивает вилку из розетки. Мама очень торопится. Она говорит: «Я очень спешу, и меня очень задерживает то, что я вынуждена все время останавливать работу и вставлять вилку в розетку. Я не расположена играть, когда занимаюсь делом».

Ребенок является к столу с грязными руками и лицом. Папа: «У меня пропадает аппетит, когда я вижу всю эту грязь. Меня едва не тошнит, и я не могу нормально поесть».

Мама и папа собираются поговорить между собой о своей личной проблеме. Ребенок крутится рядом, из-за чего они не могут начать разговор. Папа: «Мы с мамой должны обсудить с глазу на глаз одну очень важную вещь. Мы не можем этого сделать, пока ты находишься здесь».

Ребенок умоляет, чтобы его взяли в кино, хотя сам уже несколько дней не прибирался в своей комнате. Мама: «Я не очень настроена идти тебе навстречу, потому что ты нарушаешь нашу договоренность насчет комнаты. Я не люблю, когда злоупотребляют моей добротой».

Ребенок громко включил магнитофон, и это мешает беседе родителей в соседней комнате. Мама: «Мы не можем разговаривать при такой громкой музыке. И вообще, мы не выносим шума».

Ребенок пообещал выгладить салфетки к званому ужину. В течение всего дня девочка слонялась без дела. Теперь остался всего час до прихода гостей, а она так и не приступила к делу. Мама: «Я чувствую себя покинутой в беде. Я трудилась целый день, чтобы подготовиться к приему гостей, а теперь мне нужно еще и беспокоиться о салфетках».