Общественного управления

До 1775 г. города, имея 4 процента населения империи, на­ходились в составе уездов и управлялись уездными органами, которые в XVIII в. неоднократно реформировались, заменялись в первой четверти дистриктными земскими комиссариатами, ко­мендантами, воеводствами, вводились должности исправников с административно-полицейскими функциями. В городах действо­вали магистраты, городничие, ведущие функциональную родо­словную от городских приказчиков.

Обозначилось несоответствие качества управления городами начавшемуся формированию нового социально-экономического уклада, усилившейся тенденции промышленного, торгового, финансового развития, проведенным властью мерам по стиму­лированию экономики, созданию благоприятных условий для предпринимательской деятельности[99].

По губернской реформе 1775 г. города получили статус самостоятельной административной единицы[100]. Управление городами осуществлял городничий, получивший высокий должностной статус. Он назначался Сенатом из отставных офицеров-дворян, олицетворял со своей командой военнослужащих и канцелярией полноправную царскую администрацию, наделен огромной властью, выполнял в городе функции уездного капитан-исправника, обеспечивал порядок, возглавлял полицию, сосредоточил адми­нистративные, полицейские и другие функции. В столичных го­родах администрацию возглавили назначаемые властью полицмейстеры. Под контролем администрации действовали выбор­ные органы городского общественного управления.

Городовые магистраты и ратуши в посадах утратили административные функции и превратились в суды для торгово-промышленного населения, сохранены коменданты в ряде городов, цеховые старосты. Купечество и мещанство выбирали двух бур­мистров и четырех ратманов в магистрат, наделенный функция­ми суда. Возглавил его городской голова. Функционировали в городах совестный и сиротский суды. В лице магистратов, сове­стных и сиротских судов, ратуш формировалось городское обще­ственное самоуправление, которое функционировало под посто­янным и строгим контролем губернаторства, городничества, ор­ганов государственного управления.

Жизнь же городов усложнялась, они разрастались и станови­лись крупнее, возникали новые отрасли хозяйства. Множилась социальная структура жителей городов, которые именовались собирательно «городовые обыватели», «мещане».

Управление городами не имело своего самостоятельного ста­туса, единообразия, что сопровождалось произволом руководи­телей местной администрации, тормозило развитие городов, их устройство. Возрастание роли городов в жизни империи требова­ло адекватного городского управления.

В значительной степени эта потребность зафиксирована «Гра­мотой на права и выгоды городам Российской империи» от 21 апреля 1785 г.[101], которая стала первым в истории управления раз­вернутым законом организации городского управления и сопро­вождалась позднее целой серией городовых положений об уст­ройстве городской жизни. Закон сохранил государственное го­родское управление, определил юридический статус городского населения; предусмотрел общественное городское управление, организацию ремесленного, цехового устройства, подчиненность городского самоуправления царской администрации.

Закон подтвердил самостоятельный статус города как субъекта управления, статус и функции городского магистрата, посадской ратуши, составлявших их бурмистров, ратманов, а также старост, судей словесных судов, заседателей, работавших в единстве с городничими, комендантами и подчинявшихся губернатору и его правлению. В помощь администрации создавалось общественное управление, действующее на правовой государственной основе, представленное: а) градским обществом, б) общей городской ду­мой, в) шестигласной думой, г) городским головой.

Высшим органом являлось градское общество, на собраниях которого право голоса имели горожане старше 25 лет, обладав­шие недвижимым имуществом, довольно богатым состоянием, капиталом, проценты с которого превышали 50 рублей. Имуще­ственный ценз постоянно повышался, особенно в крупных горо­дах. «Мещанин бескапитальный голоса не имеет», — такое уста­новлено цензовое право общественного управления. Лишены права голоса в городском собрании были жившие в городах люди на­емного труда, не имевшие цензовых размеров недвижимого иму­щества и капитала.

По имущественному состоянию и роду занятий «городовые обыватели» подразделялись на шесть сословных разрядов[102], регистрировались в специальных «обывательских книгах» избираемы­ми обществом старостами и депутатами соответственно в одной из шести частей книги по алфавиту и определенной форме из семи показателей.

Градское общество имело право юридического лица, собствен­ность, служебные помещения, доходы с имущества, торгового оборота, специальные сборы на нужды общества, добровольные дополнительные скидки (взносы), общественную казну, смету доходов и расходов, канцелярию, штат служащих, архив и др.

Собрания общества проводились по каждому из шести разря­дов «городских обывателей» с дозволения губернатора; по его при­казанию раз в три года выбирали гласных в общую городскую думу по одному от разрядов каждой части, на которые делился город, а также городского голову, бурмистров и ратманов в ма­гистрат, старост, судей словесных судов, заседателей.

Общая городская дума избирала раз в три года по одному представителю от каждой из шести фракций гласных в шести­гласную думу, при которой функционировали особые торговые депутации, штатные смотрители, инспекторы.

Шестигласная дума работала под руководством городского головы на постоянной основе, заседала еженедельно и чаще, ког­да «нужда и польза городская потребует».

Городской голова председательствовал в общей и шестигласной думах, а также в сиротском суде, городском депутатском собрании, которое состояло из депутатов от особых полицейских округов (частей) города, действовало постоянно, ведало «обыва­тельскими книгами» и другими учетными делами.

Кроме общегородских, функционировали разрядно-сословные органы управления. В крупных городах имелись особые купечес­кие общества, избиравшие свои исполнительные управы и стар­шин. Ремесленные цеховые сходы избирали в каждой городской части цеховые управы в составе старшины и двух его товарищей (заместителей) для решения таких узко-цеховых интересов, как учет мастеров, подмастерьев, учеников, забота о нуждах данного ремесла, разрешение споров, экзамены на мастеров и подмасте­рьев. Подмастерья были наделены правом объединяться по профессиям, избирать свои подмастерные управы с ограниченными функциями. Цеховые, подмастерные управы города выбирали на собрании ремесленного голову, который входил в шестигласную думу как гласный от цеховых.

В «Грамоту» включено «Ремесленное положение», чем надле­жало руководствоваться и магистратам, и цеховым органам.

По функциям, предметам и параметрам ведения городская дума являлась хозяйственно-административным дополнением к аппарату администрации, полиции, делала то, с чем они не мог­ли справиться. «Грамота» предписывала администрации, город­ской думе, городовому магистрату помогать друг другу на пользу «службы императорскому величеству». Функции городской думы ограничены, что являлось характерной чертой самодержавного управления, допускавшего децентрализацию в строго ограничен­ных рамках. Дума не обладала широкими правами и самостоя­тельностью, опекалась пристально губернатором, который конт­ролировал ее бюджет, доходы, расходы по отчетам шестигласной думы, представляемых обязательно и губернатору, и казен­ной палате. Думе разрешено обращаться к губернатору «со свои­ми общественными нуждами и пользами». Жалобами же на город­скую думу занимался губернский магистрат. Вся власть была в руках губернатора, городничего, органов государственного управ­ления.

Деятельность городского общественного управления ограни­чена и узостью финансовых средств. Бюджет думы строился в доходной части на основе купцово-гильдейских сборов, обыва­тельских взносов, мелких налогов, штрафов, процентных отчис­лений от казенной питейной продажи, дополнялся различными специальными сборами с обывателей и всегда был дефицитным.

Становление городского общественного управления проходило сложно, медленно. Оно формировалось в аспекте распорядитель­ного назначения в городском хозяйстве, являлось тогда «слабо действующим»[103]. Заботы царской власти о городах «не дали очень заметных результатов: бедные средствами, мало просвещенные и ничем в жизни не объединяемые, «городские обыватели» не имели возможности сложиться в одно «общество градское» и раз­вить свое самоуправление»[104]. Городское общественное управление сохранило феодальную корпоративную структуру в виде гильдий, цехов, посадских общин и многих других социальных раз­рядов.

Городскому управлению были приданы полицейские черты. «Уставом благочиния или полицейским» 8 апреля 1782 г. опреде­лена законодательно полицейская регламентация городской жиз­ни, полиции дано право вмешиваться в общественную и частную жизнь горожан. Написанное Екатериной II «Зерцало управы бла­гочиния» содержало нравственные афоризмы, нормы и для по­лиции, и для жителей городов.

По-новому строился городской полицейский аппарат. Обер-полицмейстеры в столицах поставлены во главе управ благочи­ния, куда входили приставы и выборные от купечества ратманы. В губернских городах созданы управы благочиния во главе с по­лицмейстером (обер-комендантом). В уездных городах — упра­вы в составе городничих, приставов, двух ратманов.

Во всех городах учреждены полицейские округа — «части» по 200—700 дворов во главе с частным приставом. Части делились на «кварталы» по 50—100 дворов, где полицейский надзор осуще­ствляли квартальный надзиратель и его помощник — кварталь­ный порутчик.

Управы благочиния, канцелярии частного пристава, называв­шиеся частным или съезжим домом, просто частью являлись городскими учреждениями, действовали отдельно от расположен­ных в городах уездных органов, обеспечивали порядок и безопасность в городах, надзирали за гостиницами, трактирами, ресто­ранами, другими общественными учреждениями, тушили пожа­ры, исполняли судебные решения по мелким уголовным делам, гражданским тяжбам.

В городском управлении во второй половине XVIII в. усили­лись бюрократическая централизация, полицеизация, обществен­ные начала.

Изменение сословного дворянского, церковного,