ПРИМАНКА

Придя на следующее утро в дом Иды Спавенто, Виктор принес газету с фотографией Сципио на первой полосе. Почти все газеты города вышли наутро с этой фотографией и воззванием полиции ко всем венецианцам оказать многоуважаемому доктору Массимо содействие в поисках его пропавшего сына.

Ида была в лаборатории, проявляла фотографии каменных львов, которых она снимала по всему городу. Сейчас они висели на стенах, сидячие, гордо вышагивающие, рычащие, кругломордые и остромордые, крылатые и без крыльев. Прочитав воззвание, Ида вздохнула.

— Ты не знаешь, где Сципио? — спросила она Осу, которая взялась помогать ей при проявке.

Оса только головой покачала.

— Из наших никто не знает, — ответила она. — Даже Проспер.

— Надо бы послать доктору весточку, — пробурчал Виктор. — Даже если Король воров иначе на это дело смотрит.

Ида кивнула.

— Да, я тоже так думаю. Сейчас вернусь, — бросила она Осе, направляясь вместе с Виктором в гостиную, где Барбаросса, одурев от безделья, валялся на софе, листая альбом о художественных сокровищах Венеции.

— Я ничего не трогал, — сварливо заметил он, завидев Виктора и Иду. Уже на рассвете он своим криком перебудил весь дом, когда обнаружил, что заперт в гостиной.

— Я бы тебе и не советовал, Барбароска, — пробурчал Виктор.

Ида села к секретеру, достала открытку и что-то на ней написала. Потом протянула открытку Виктору.

Дорогой доктор Массимо! — прочел тот. — Спешу сообщить Вам, что с Вашим сыном все в порядке. Правда, в настоящее время домой он возвращаться не хочет, и боюсь, в ближайшее время его намерения на сей счет не изменятся. Но он пребывает в добром здравии, обеспечен ночлегом и ни в чем остальном тоже не знает недостатка. Сожалею, что не вправе сообщить вам ничего больше.

С наилучшими пожеланиями, подруга Вашего сына.

— Ты не бросишь это Массимо в почтовый ящик? — спросила Ида. — Я бы поручила это Жако, но с тех пор, как Проспер рассказал мне, что это он продал графу чертеж моего дома, я ему больше не доверяю.

— Не вопрос, — сказал Виктор, кладя открытку в карман. — Чем-нибудь еще я могу быть полезен?

— А что насчет тетушки? — Барбаросса спрыгнул с софы. Скрестив руки, он встал перед Идой и сейчас пытался надменно смотреть на нее снизу вверх. — Уже одиннадцатый час. Я считаю, вам давно уже пора ей позвонить. Пусть приезжает, я на нее погляжу.

Виктор уже собрался было осадить его неласковым ответом, но тут в дверь просунулась голова Осы.

— Ида, я уже все фото для просушки развесила, — сообщила она. — Что-нибудь еще нужно?

— Да, будь добра, скажи Просперу и Бо, — ответила Ида, бросая на Барбароссу сердитый взгляд, — что я сейчас собираюсь звонить их тетушке. Может, они захотят поприсутствовать.

Проспер и Бо гоняли с Риччио и Моской в футбол на площади. Когда Оса спустилась к ним и объявила, что Ида и вправду намерена попробовать осуществить сумасшедший замысел Сципио, вслед за ней кинулись все.

Когда они, все пятеро, ввалились в гостиную, Ида уже сидела у телефона. Они торопливо расселись на ковре, Оса и Проспер по обе стороны от Бо, чтобы в случае чего, если он вздумает хихикать, успеть зажать ему рот. Барбаросса в лучшем Идином кресле восседал как король, перед которым труппа никчемных комедиантов собирается разыграть некое представление.

— Не пойму, с какой стати ты ради этого поганца так стараешься? — шепнул Иде Виктор. — Ты только посмотри, как этот красавчик расселся.

— Вот потому я и стараюсь: хочу избавить от него Милосердных сестер, — тоже шепотом ответила Ида. — Кроме того, это поможет Просперу и Бо. Мне кажется, Проспер до сих пор тревожится, как бы тетя насчет Бо не передумала. Дадим-ка ей лучше, — она улыбнулась Барбароссе, который все это время исподлобья наблюдал за ней и Виктором, — Барбароску.

— Ну, если ты так на это смотришь, — буркнул Виктор. — Кстати, можешь говорить с ней по-итальянски.

— Тем лучше, — откликнулась Ида, сняла трубку и набрала номер гостиницы, в которой обитали теперь Хартлибы. Виктору не составило труда разузнать, где они остановились.

— Buon giorno! — сказала Ида решительным голосом, когда на другом конце провода трубку снял портье. — Это сестра Ида из ордена Милосердных сестер. Не могла бы я переговорить с синьорой Эстер Хартлиб? — Прошло немного времени, и в трубке зазвучал голос Эстер. — А-а, доброе утро, синьора Хартлиб! — поприветствовала ее Ида. — Портье вам уже сказал, кто я? Вот и хорошо. Дело вот в чем, синьора. Вчера ночью полиция доставила к нам в сиротский приют двух мальчиков. И одна из наших сестер тотчас же узнала в них ваших племянников, ведь плакаты по всему городу висят. — Ида умолкла. — Ах, вот как? В самом деле? Быть не может. Как неприятно. Да уж. Как, простите? Что значит, вы их больше не хотите? — Она опять умолкла, выслушивая собеседницу.

Бо от волнения уже кусал себе пальцы, пока Оса не обняла его, чтобы успокоить.

— Да, но разве вы не опекун их обоих? — продолжала Ида. — Понимаю. Да, дети что-то такое рассказывали. Это очень печально, синьора, крайне печально. Ну, разумеется, мы позаботимся о ваших племянниках, это наш долг, но в этом случае мы просили бы вас к нам зайти и уладить все формальности… Да-да, это совершенно необходимо, синьора. — Ида сделала очень строгое лицо, как будто Эстер на другом конце провода могла ее увидеть. — Нет-нет, обязательно. Когда, вы говорите, вы уезжаете?.. Уже так скоро. Что ж, придется мне завтра во второй половине дня выкроить для вас время. Секундочку, я как раз смотрю свой календарь. — Ида пошуршала газетой, что лежала рядом с ней на софе. — Вы слушаете, синьора? Около трех я могла бы уделить вам время… Нет-нет, это, к сожалению, совершенно необходимо. Вы найдете меня в нашем филиале, Каза Спавенто, это Кампо Санта-Маргарита, 423. Спросите сестру Иду. Да. Большое спасибо, синьора Хартлиб. Arrivederta.

С глубоким вздохом Ида положила трубку.

— Фантастика! — выдохнул Виктор. — Клянусь, и я бы не смог лучше.

— А я даже не захихикал, — гордо заявил Бо, сбрасывая руку Осы со своего плеча.

— Она правда приедет? — спросил Проспер, недоверчиво глядя на Иду.

Ида кивнула.

— Невероятно! — подал голос Барбаросса, сбрасывая с колен одного из котят. — Некоторые люди и. впрямь поразительно легковерны.

Ида пожала плечами.

— Мое дело было приманку забросить, — сказала она. — Теперь только от тебя зависит, заглотит ее синьора Хартлиб или нет.

Барбаросса самодовольно пригладил свои густые локоны.

— Ну, с этим-то проблем не будет.

— Я не хочу тут быть, когда Эстер придет, — пробормотал Бо, озабоченно утирая нос.

Проспер встал и отошел к окну.

— И я тоже, — сказал он.

— А кто вас заставляет? — спросил Виктор, подходя к нему. — Видите вон там кафе? — Он показал на другую сторону площади. — Я предлагаю: завтра вы все туда отправитесь и побалуете себя парой порций мороженого, пока синьора Хартлиб с сестрой Идой будет беседовать. Я вам и денег дам, чтобы вам фальшивыми не расплачиваться.

— Надеюсь, Барбароска, ты сделаешь свое дело как следует, — проворчал Моска. — Чтобы нам наконец-то от тебя избавиться.

— Барбароска, Рыжебородик, я попросил бы без этих дурацких кличек! — возмутился Барбаросса, не без труда слезая с кресла. — Надеюсь, у этой тетушки и вправду столько денег, сколько вы мне обещали. И горе вам, если это окажется ложью, я тогда немедленно расскажу, что за проказы вы тут над ней замышляете!

— Во всяком случае, Эстер всегда безупречно причесана, — язвительно заметил Проспер.

— Очень смешно! — Барбаросса с брезгливой миной снял с брюк кошачью шерстинку. Брюки у него тоже были от Бо. — А что, если она скупая? Мне тогда от ее денег никакого проку. И в школу она тоже не имеет права меня посылать, Эрнесто Барбаросса не будет сидеть за партой среди оравы оболтусов, которые «А» от «Б» отличить не могут. Что, если Эстер всего этого не захочет понимать?

— Тогда, — сказала Оса, подходя к нему с елейной улыбочкой, — у Милосердных сестер наверняка найдется для тебя одно койко-место.

— Можете прямо сегодня и спросить, — сказала Ида. — Дело в том, что я хотела попросить тебя и Проспера кое-что у сестер забрать.

— Забрать? Это что же? — капризно спросил Барбаросса.

Но Ида только приложила палец к губам.

— Это пока что секрет, — сказала она. — Но уже скоро, Барбароска, ты обязательно все узнаешь.

ЭСТЕР

Эстер приехала одна. Она прошла в двух шагах от кафе, в котором Проспер сидел вместе с остальными ребятами, и даже не догадалась, кто так пристально наблюдает за ней из окна. Когда стрелки часов у Иды на кухне приблизились к трем, Виктор решительно выставил детей из дома, всех, кроме Барбароссы.

— Что ты там увидел? — спросила Оса, заметив, как Проспер неотрывно смотрит в окно.

— Она и правда приехала, — ответил Проспер, не спуская с Эстер глаз.

— Кто? Твоя тетя? — Оса с любопытством прильнула к плечу Проспера. — Это она и есть?

Проспер кивнул.

— Кто? — поинтересовался Бо, вдохновенно уплетая мороженое. Он заказал себе порцию «гигант», такую же, как и Риччио, тот, правда, доедал уже вторую.

— Никто, — пробормотал в ответ Проспер, глядя, как Эстер направляется к дому Иды. На ней были высокие резиновые сапожки, а с зонтика капала вода.

— Я совсем другой ее себе представляла, — прошептала Просперу Оса. — Мне казалось, она как-то из себя больше и мрачней…

— Эй, Проп, ты что, мороженое доедать не будешь? — спросил Риччио, слизывая остатки шоколадного пломбира с кончика собственного носа. — Хочешь, я доем?

— Оставь его в покое, Риччио, — сказала Оса.

Едва Эстер позвонила в дверь Идиного дома, ей тут же открыла толстая, угрюмого вида монахиня и без слов велела следовать за собой. До этого Иде чуть ли не час пришлось умолять Лючию напялить на себя одолженные у сестер монашеские одеяния, зато уж выглядела она в них на редкость убедительно. Энергичным шагом она провела гостью в помещение, которое обычно использовалось как бельевая и кладовка. Гладильная доска Лючии, бутылки с минеральной водой и припасы муки отсюда теперь исчезли, вместо них в комнатенке расположились несколько скромных стульев, письменный стол, который Виктор, пыхтя и чертыхаясь, стащил вниз с чердака, и большой канделябр со свечами. Голые белые стены украшала только икона мадонны с младенцем, обычно висевшая у Иды на кухне.

— Синьора Хартлиб, как я догадываюсь, — произнесла Ида вместо приветствия и поднялась из-за стола, как только Лючия впустила Эстер в комнату.

Рядом с Идой стоял Виктор, без бороды, вообще без всякого маскарада, просто Виктор, каким его и знала Эстер. Зато на Иде, как и на Лючии, был темный наряд ордена Милосердных сестер.

— Скажи синьоре Спавенто, платья надо вернуть еще засветло, — прошептала монахиня, вручая Виктору ворох одежды у ворот сиротского приюта. Вид у нее при этом был до того виноватый, будто она совершает бог весть какое преступление. Но чего не сделаешь ради такой милой, такой великодушной синьоры, как Ида Спавенто.

— Садитесь же, прошу вас, синьора Хартлиб, — сказала Ида, заметив, как нерешительно подходит к ней Эстер, и с самым серьезным видом указала на слегка запыленные стулья. — А супруг ваш не смог приехать?

— Нет, у него дела по работе, он никак не мог освободиться. В конце концов, нам ведь послезавтра улетать.

Виктор наблюдал, как Эстер садится, как оправляет юбку, прикрывая колени, и неприязненно осматривается в голом, казенном помещении. Когда ее взгляд упал на него, он ей кивнул.

— Синьора Геца вы ведь знаете, — продолжила Ида, снова усаживаясь за письменный стол. —

Я попросила его прийти, поскольку полиция сообщила мне, что вы именно ему поручили розыск ваших племянников. Он, кстати, добрый друг нашего монастыря.

Эстер взглянула на Виктора, словно пытаясь для себя решить, выгодно или невыгодно ей его присутствие. Потом снова повернулась к Иде.

— Зачем же вы меня пригласили? — спросила она, снова оглаживая юбку.

— Ну, это же так очевидно, синьора, — снисходительно заметила Ида. — У нас довольно много детей на попечении, а деньги, которыми мы располагаем, отмерены скудно, крайне скудно. Поэтому, когда мы узнаем, как в случае с вашими племянниками, что у детей есть родственники…

— Я не готова, я больше не намерена заботиться о них обоих, — довольно резко перебила ее Эстер. — Я была готова, я хотела, но младший… — Она стала нервно теребить мочку уха. — Синьор Гец наверняка уже рассказал вам, что нам пришлось пережить и вытерпеть. Быть может, Бо и вас уже ввел в заблуждение своим ангельским личиком, но я-то теперь прозрела. Он упрям, капризен и кусается, как маленькая собачонка. Короче говоря, — она набрала в грудь побольше воздуха, — мне очень жаль, но даже в память о собственной покойной сестре я не готова его принять, и среди наших родственников тоже никого нет, кто был бы готов взять одного из мальчиков. Так что если бы вы могли их здесь оставить… В конце концов, они ведь так хотели непременно в этот город. Те немногие средства, что остались после смерти их матери, наша семья, разумеется, охотно предоставит вашему сиротскому приюту.

Ида лишь кивнула. С глубоким вздохом сложила на столе руки.

— Все это действительно весьма прискорбно, синьора Хартлиб, — сказала она, бросая взгляд в сторону двери.

За дверью раздавался какой-то шум, который и Виктор уже прекрасно слышал. По коридору, точно по плану, к двери приближались чьи-то шаги. Потом в дверь постучали. Эстер Хартлиб оглянулась.

— Да-да, войдите, — крикнула Ида.

Дверь распахнулась, и Лючия ввела в комнату Барбароссу.

— Опять одни беды из-за этого новенького, сестра! — провозгласила она, глядя на рыжего мальчугана так, словно это мохнатый паук или какое-то еще более неприятное животное.

— Сейчас я с этим разберусь, — ответила Ида, и Лючия с угрюмым лицом покинула помещение.

Маленький, беззащитный, Барбаросса остался у двери один. Поймав на себе любопытный взгляд Эстер, он подарил ей робкую, запуганную улыбку.

— Извините, пожалуйста, синьора Хартлиб, — сказала Ида. — Но этот мальчуган у нас еще совсем новенький, и вот никак не поладит с остальными. Ну что, они опять тебя дразнили, Эрнесто?

Барбаросса кивнул и украдкой бросил взгляд в сторону Эстер. И всхлипнул, сперва совсем тихо, потом громче.

— Не найдется ли у вас носового платка, матушка Ида? — прохныкал он. — Они опять у меня все книжки отняли.

— О нет! — Ида полезла было в карман своего черного платья, но Эстер ее опередила. Со смущенной улыбкой она протянула Барбароссе свой кружевной платочек.

— Grazie, signora! — пробормотал тот, отирая слезы со своих длинных ресниц.

Виктор исподтишка наблюдал за Эстер. Та глаз не могла оторвать от маленького рыжего ангелочка.

— Пойди к сестре Катарине, — распорядилась Ида, — и передай ей, чтобы забрала у детей твои книжки. Кроме того, пусть она в наказание отправит их по палатам.

Барбаросса благовоспитанно и негромко высморкался в носовой платочек Эстер и кивнул. Потом нерешительным шагом двинулся к двери.

— Матушка Ида, — промямлил он, уже взявшись за ручку, — можно спросить, а когда же наконец у нас будет экскурсия в музей Академии? Я бы так хотел еще раз посмотреть картины Тициана.

«Господи! — в ужасе подумал Виктор. — Это уж чересчур, это он переигрывает!» Однако умиленное лицо Эстер убедило его в обратном. Очевидно, Барбаросса прекрасно знал, как надо действовать.

— Тициан? — переспросила Эстер и нежно улыбнулась малышу. — Ты любишь картины Тициана?

Барбаросса кивнул.

— Я тоже очень их люблю, — призналась Эстер. Голос ее вдруг преобразился, он зазвучал мягко, ничего похожего на то, что Виктору прежде приходилось слышать. — Тициан мой любимый живописец.

— О, неужели, синьора? — Барбаросса убрал с лица рыжие локоны. — Тогда вы, конечно, уже были на его могиле в церкви Фрари, не так ли? Мне больше всего нравится картина, на которой он сам себя изобразил: как он молит мадонну спасти его сына от чумы. Вы ее знаете?

Эстер ошеломленно покачала головой.

— А сын его все-таки от чумы умер, — продолжал Барбаросса. — И сам Тициан тоже. — Вы знаете, синьора, а вы сами немного похожи на мадонну с той картины. Я бы вам с удовольствием ее показал.

«Клянусь всеми крылатыми львами, у него сейчас елей просто с губ потечет! — успел подумать Виктор. — Ах ты, маленький подхалим!» Впрочем, насколько Виктор помнил, вид у мадонны на той картине и вправду был довольно строгий, может, она и впрямь чуть-чуть на Эстер Хартлиб смахивает. Как бы там ни было, но комплимент мимо цели не прошел.

Эстер, востроносенькая Эстер зарделась, как мак. Словно маленькая девочка, она сидела на самом краешке стула, застенчиво потупясь. Потом вдруг повернулась к Иде.

— А это возможно? — запинаясь, спросила она. — Я имею в виду, ну, вы же знаете, мы с мужем только до послезавтрашнего дня в городе, но нельзя ли это осуществить — чтобы мы с малышом…

— Эрнесто, — холодно перебила ее Ида. — Его зовут Эрнесто.

— Эрнесто. — Эстер повторила это имя так, будто во рту у нее тает медовый леденец. — Я понимаю, просьба довольно необычная, но… может, мне все-таки можно будет пригласить Эрнесто на маленькую совместную прогулку? Он показал бы мне церковь Фрари, а потом я бы угостила его в кафе мороженым или мы прокатились бы на гондоле, а сегодня вечером я бы привезла его обратно. Сестра Ида вскинула брови. Виктор нашел, что удивление она разыгрывает мастерски.

— Это весьма необычное желание, — сказала Ида и обратила свой взор на Барбароссу, который все еще с самым невинным видом, этаким пай-мальчиком стоял у двери, чинно заложив руки за спину. Волосы он причесал себе сам и трудился над ними так долго, пока они не заблестели. — Что ты скажешь на предложение синьоры Хартлиб, Эрнесто? — спросила Ида. — Тебе хотелось бы пойти с ней на прогулку? Ты же знаешь, у нас прогулка не раньше, чем через неделю.

«Ну давай же, говори „да“! — мысленно подстегивал Виктор Барбароссу, не спуская с него глаз. — Вспомни о жестких койках в сиротском приюте!»

Барбаросса глянул на Виктора, словно прочел его мысли. Потом перевел глаза на Эстер. Даже самая маленькая собачонка не способна на более преданный взгляд!

— Такая прогулка, это было бы просто замечательно, синьора! — мечтательно сказал он, одаривая Эстер улыбкой, приторной и липкой, как пудинг Лючии.

— Это и вправду очень мило с вашей стороны, синьора Хартлиб, — сказала Ида и позвонила в маленький серебряный колокольчик, что стоял у нее на столе. — Эрнесто в первые дни приходится у нас нелегко. Что же касается ваших племянников, — добавила она, когда снова вошла Лючия, — то, к сожалению, вынуждена сказать, что они не хотят вас видеть. Тем не менее, если хотите, я могу попросить сестру Лючию их привести.

В то же мгновение, как по команде, улыбка слетела с губ Эстер.

— Нет-нет, — поспешно ответила она. — Я навещу их когда-нибудь потом, в другой раз, когда снова буду в городе.

— Как вам будет угодно, — проронила Ида и обратилась к Лючии, выжидательно замершей у двери. — Пожалуйста, помогите Эрнесто собраться на выход, сестра. Синьора Хартлиб приглашает его на прогулку.

— Как мило с ее стороны, — прогудела Лючия, решительно хватая Барбароссу за руку. — Тогда мы сейчас по-быстрому помоем малышу уши и шею, не так ли?

— Я их мыл! — окрысился на нее Барбаросса, и в ту же секунду любезность и робость напрочь исчезли из его голоса. Однако Эстер этого не заметила. Целиком погруженная в свои мысли, она сидела на жестком стуле перед письменным столом Иды, воздев глаза на образ мадонны. Виктор отдал бы сейчас три накладных бороды из своей коллекции, лишь бы прочесть ее мысли.

— А у этого мальчика есть родители? — спросила Эстер, когда Лючия с Барбароссой вышли.

Ида с горестным вздохом покачала головой:

— Нет. Эрнесто сын состоятельного антиквара, который на прошлой неделе исчез при загадочных обстоятельствах. Полиция подозревает несчастный случай на лодке в лагуне, вероятно, во время ночной рыбалки. С тех пор вот мальчик у нас. Мать его оставила мужа, то есть его отца, уже много лет назад и не склонна брать на себя заботу о ребенке. Удивительно, не правда ли? Такой очаровательный малыш.

— Безусловно. — Эстер оглянулась на дверь, словно Барбаросса все еще стоит там. — Он совсем не такой, как… как мои племянники.

— Родство еще не гарантия любви, — изрек Виктор. — Хотя всем нам хочется верить в обратное.

— Как это верно, ох, как верно! — Эстер усмехнулась, но безрадостной и короткой усмешкой. — Вы знаете, я ведь действительно хотела бы взять ребенка, но… — она боязливо глянула на потолок, где штукатурка была такая потрескавшаяся, что, казалось, вот-вот начнет осыпаться на ее безупречную прическу, — но еще никого не нашла, кто захотел бы меня в матери. Можете судить по моим племянникам. Эти двое, по-моему, считают меня чуть ли не ведьмой. — Она снова посмотрела на потолок. — Хотя нет, вероятно, они считают меня просто страшной занудой, — пробормотала она. И опять усмехнулась своим куцым, горьким смешком. — А я бы так хотела, чтобы нашелся ребенок, который мне подходит!

Виктор и Ида переглянулись взглядами заговорщиков.

В этот вечер Эстер привезла Барбароссу очень поздно. Проспер и Бо наблюдали из окна гостиной, как они вдвоем идут через площадь: Барбаросса лизал огромное мороженое и совершенно не пачкался. Бо даже всерьез заинтересовался, как ему такое удается. Эстер была вся увешана туго набитыми пакетами с покупками, но левой, свободной рукой она вела Барбароссу за руку, и по губам ее блуждала счастливая улыбка.

— Ты погляди, как она его обожает! — Риччио склонился над плечом Бо. — А все эти пакеты, бьюсь об заклад, только для него. Не жалеете, что довели тетушку до того, что она знать вас не хочет?

Бо энергично замотал головой, но Проспер невольно вспомнил еще кое-кого, кто выглядел примерно вот так же, как Эстер. И был очень рад, когда Виктор оторвал его от этих размышлений.

— Ну, разве эти двое не подходят друг дружке, как по заказу? — шепнул он Просперу на ухо. — Прямо как созданы друг для друга, верно?

Проспер кивнул.

— Да ладно тебе. Припрячь свою озабоченную физиономию, — сказал Виктор, легонько ткнув его в спину. — Еще два дня, и ваша тетушка улетит домой. И Бо рядом с ней в самолете не будет.

— Я поверю в это, только когда самолет уже будет в воздухе, — пробормотал Проспер. И, глядя, как Эстер заботливо вытирает Барбароссе губки после сливочного пломбира, в сотый раз спросил себя, куда подевался Сципио. Он бы с такой радостью рассказал ему сейчас, что его сумасшедшая идея, похоже, и вправду близка к осуществлению.