Среди вашей группы о чем шел разговор?

- Жили в основном воспоминаниями. Пока сидели в тюрьме в Смоленске, без конца пересказывали книги.

Мечты какие-то были?

- Про любовь вспоминали, у каждого кто-то остался дома. Кто-то встречался с кем-то, про школу вспоминали. Я училась в МАИ, Виктория тоже, но она только поступила, и мы вспоминали, какие там были вечера, какие встречи…

Как относились к смерти?

- Первое время был страх. Увидеть смерть человека. Я первый раз увидела мертвого человека в 31-м году, когда умер мой дедушка, после не видела никогда. А там я увидела мертвого, в первое время я испытала страх и боязнь дотронуться до него, подойти к нему. А потом это все ушло, уже воспринимается как труп, уже не как человек, а как труп. Уже другая совершенно материя. Страха никакого не было.

Это сказывалось на том, что притуплялось ощущение страданий?

- Это было совершенно механически. Была общая боль, за то, что погибало столько людей.

На моих глазах умирали мои знакомые девчонки… У меня была знакомая белорусская девчонка, мы с ней разговаривали, нам было интересно, достала какую-то белую куртку, она мне ее подарила, а потом умерла, это был страшный момент. Потом я подружилась с одной еврейской девочкой, мы с ней обо всем говорили… Она была уже доходягой, она знала, что скоро умрет. Я к ней подошла один раз, она вышла из барака ко мне навстречу, мы с ней стояли в последний раз разговаривали и попрощались. Она знала, что ее завтра не будет, я знала, что она завтра уйдет. Вот такие были моменты. …

Сострадание оставалось?

- Конечно. Когда ты видишь, что твой знакомый человек у тебя на глазах кончается, это было совсем другое сострадание. Это настоящее сострадание. Самое страшно то, что ничем нельзя было помочь. Безысходность такая. Нельзя было перепрыгнуть.

Я знаю, что в других лагерях делали какие-то поделки, у вас такое было?

- Кто-то работал в обувной мастерской, кто-то в прачечной, в общем на обслуживании лагеря. Мы были на внешних работах. Там без конца шли осушительные работы, и мы копали страшно длинные, узкие канавы. На одного человека давали метров 5 длиной и выше тебя ростом. А мужчины, когда мы заканчивали работы, прокладывали там мелиоративные трубки. Сначала копаешь трудно, потому что земля каменная, а потом уже болотистая. Закопаемся поглубже и курим. Мужчины проходят мимо, бросают нам сигаретки и мы одну сигаретку, зажимая ее, курим. Громко сказано, курили, когда стоит 20 человек в одной канаве, вот так друг за другом, а канава бесконечная, последний уже докуривал, обжигая губы.

Вы работали только на внешних работах?

- Да.