Роджерс Брубейкер. Этничность без групп. приниматели от политики. Идентификация — самого себя и других — неотъемлема от общественной жизни, в отличие от «идентичности» в сильном смысле этого

приниматели от политики. Идентификация — самого себя и других — неотъемлема от общественной жизни, в отличие от «идентичности» в сильном смысле этого термина.

Человеку бывает необходимо идентифицировать себя — охарактеризовать себя, определить свое место относительно знакомых ему других людей, найти себе место в нарративе, поместить себя в категорию — в различных контекстах. В ситуациях современной жизни, когда нам все чаще приходится взаимодействовать с другими людьми, с которыми мы не знакомы лично, таких поводов для индентификации особенно много. В их числе — бесчисленные ситуации повседневной жизни, а также более формальные и официальные контексты. То, как человек идентифицирует себя — и как он идентифицируется другими, — может чрезвычайно различаться в зависимости от контекста; самоидентификации и идентификации другими являются в основе своей ситуативными и контекстуальными.

Одно важнейшее различие имеется между реляционными и категориальными формами идентификации. Можно идентифицировать себя самого (или другого человека) по положению в реляционной сети (например, в сети родственных или дружеских отношений, в отношениях между хозяином и клиентом, в отношениях учителя и ученика). Кроме того, можно идентифицировать себя (или другого человека) по принадлежности к классу людей, имеющих некий общий категориальный атрибут, например: раса, этничность, язык, национальность, гражданство, тендер, сексуальная ориентация и т.д. Калхун [Calhoun, 1997, р. 36 ff.]полагает, что хотя реляционные формы идентификации остаются значимыми во многих контекстах, категориальная идентификация стала еще более важной в современных обстоятельствах.

Еще одно основополагающее различие — различие между самоидентификацией человека и его иденти-

II. За пределами «идентичности»

фикацией и категоризацией другими людьми⁴¹. Самоидентификация происходит в диалектическом взаимодействии с внешней идентификацией, и они не обязательно совпадают⁴². Внешняя идентификация сама по себе является разнообразным процессом. В обычном потоке социальной жизни люди идентифицируют и категоризируют других, точно так же как они идентифицируют и категоризируют самих себя. Но есть еще один ключевой тип внешней идентификации, который не имеет соответствия в области самоидентификации: формализованные, кодифицированные, объективированные системы категоризации, созданные мощными институтами власти.

Современное государство является одним из важнейших агентов идентификации и категоризации в этом последнем смысле. В теориях, распространяющих веберовскую социологию государства на область культуры, особенно тех, что не чужды влияния Бурдьё и Фуко, государство монополизирует или стремится монополизировать не только легитимно применяемую физическую силу, но и (по словам Бурдьё) легитимную символическую власть. Эта последняя включает власть именовать, идентифицировать, категоризировать и устанавливать, что есть что и кто есть кто. Социологическая и историческая литература на эти темы быстро прибывает. Некоторые ученые понимают «идентификацию» совершенно буквально: как присваивание индивиду определенных признаков через паспорт, отпечатки пальцев, фотографию, подпись и аккумулирование таких идентифицирующих документов в государственных хранилищах [Noiriel, 1991; 1993;

⁴¹ Антропологическая точка зрения, расширяющая сферу применимости модели Барта, проводится в работах Дженкинс [Jenkins, 1994; 1996].

⁴² Бергер [Berger, 1974, р. 163-164] высказывает примерно такую же мысль, хотя и формулирует ее в терминах диалектического взаимодействия и возможного конфликта субъективной и объективной идентичностей.