Останутся ли этнические проблемы актуальными в XXI в.

Этничность в современном обществе.Этнополитика и социальные практики в Российской Федерации

Л.М. ДРОБИЖЕВА

Демонтаж почти всех колониальных образований, признание западным сообществом проблемы меньшинств как проблемы этнокультурного многообразия мира, как проблемы социальной дискриминации и определения статуса недоминирующих народов, конституционные реформы во многих государствах, проведённые с учётом этнокультурного фактора, движения за права аборигенных народов и, наконец, создание международной Организации непредставленных народов и наций давало основания называть ХХ век веком меньшинств.

К сожалению, далеко не все созданные в результате национальных движений государства обеспечивают права и достойную жизнь своих меньшинств. Многим из них не всегда под силу обеспечить самостоятельное стабильное развитие и безопасность граждан. Некоторые могут существовать только при поддержке других государств, что далеко не всегда находит понимание среди их налогоплательщиков.

В условиях всё новых этнических вызовов среди учёных и политиков дискутируются проекты оптимального государственного устройства: создания его на основе культурно-однородного согражданства, а значит допущения во имя этого изменения территориальных границ или, наоборот, укрепления полиэтнических государств за счёт улучшения системы управления и совершенствования культурной политики. Это те споры, которые ведутся и у нас в связи с распадом СССР и взрывами этничности в России и в других странах с сепаратистскими движениями. Хотя в России и существует Концепция Государственной национальной политики, она и не артикулирована настолько, чтобы стать общеизвестной, и не составляет стройной системы, положенной в основу практических действий. Обоснованию этого положения на примере Татарстана, Башкортостана и Якутии-Саха посвящена данная статья.

Останутся ли этнические проблемы актуальными в XXI в.

XX век был веком не только сбывшихся надежд, но жертв и тревог. Сепаратистские движения в насильственной форме жестоко подавлялись. Либеральные демократии Запада, также как и другие страны, столкнулись с эскалацией насилия внутри государств. По подсчётам директора Института Мира в Осло Дена Смита две трети войн только за первую половину 1990-х годов были связаны с этническими конфликтами. Три четверти их жертв – мирное население [Smith, Sandberg, Baev, Hauge, p. 13].

Учёные – приверженцы гуманистической психологии, обобщая социальные практики, говорят о потребностях людей в удовлетворении не только физиологических потребностей, потребности в выживании, безопасности, но и в позитивной идентичности, в уважении, самоактуализации. По концепции А. Маслоу эти потребности имеют “пирамидальную” структуру [Maslow]. Джон Дэвис писал о потребностях, “которые побуждают людей стремиться к равенству, достоинству и власти” [Davies, p. 416, 417].

На основе таких подходов ряд исследователей под руководством американского политолога Теда Гурра обработали громадный массив информации и выявили 233 группы меньшинств в мире, которые они определили как “группы в состоянии риска” [Gurr].

Однако другие этнологи, в частности, В.А. Тишков, считают выделение этих групп условным, что могут быть выделены и другие группы, не включённые Гурром только на основе того, что они не осознают проблемы, хотя, может быть, переживают и более серьёзные ситуации, “или же эти проблемы есть часть общих проблем остального населения государства”. Но, пожалуй, главное, на что обращают внимание критики тех, кто разделяет опасения меньшинств (сторонников понимающей, гуманистической социологии), – это то, что потребности у групп большинства аналогичны тем, которые заявляются от имени меньшинств. И делается предположение, что наступивший XXI в. будет временем реакции групп большинства на “проекты от имени меньшинств” [Тишков, 1994]. Но так или иначе этничность, во всяком случае, в ближайшей перспективе вряд ли даст возможность забыть о себе. Публикации работ Э. Гилнера и Э. Хобсбаума [Гилнер; Хобсбаум] дали дополнительный стимул к научным дискуссиям. Политические преобразования, связанные с укреплением вертикали власти и обсуждением возможности демонтажа асимметричной федерации, так же как непрекращающиеся вооружённые столкновения в Чеченской республике, делали эти дискуссии не только научно, но и политически актуальными.

В мире насчитывается до 5 тыс. народов и немногим более 200 государств. И хотя число государств растёт, иметь их могут не все народы. Большинство государств остаётся полиэтничными, и в мировой практике такими считаются все государства, имеющие более 5 % иноэтничного населения. (Это Венгрия, Ирландия, Португалия, Албания, Армения, Мальта, Йемен, Сомали, Барбадос, Ямайка, хотя за границей живёт каждый второй ирландец, албанец, армянин, каждый третий мальтиец, йеменец, ямаец, каждый четвёртый венгр, португалец, сомалиец, барбадосец.)

Россия стала более этнически однородной в сравнении с СССР, где русские составляли 51 % населения, но и сегодня остаётся поликультурным государством. И попытки некоторых политиков представить нашу страну как моноэтническую не имеют оснований. 17 % российских граждан – не русские. Среди них есть народы численностью более миллиона – татары (свыше 5 млн), чуваши, башкиры, мордва, большие диаспорные группы украинцев (около 4 млн), белорусов (более 1 млн) и народы, насчитывающие всего несколько сот человек (орочи, энцы и др.). Если мы можем и хотим сохранить Россию как целостное полиэтническое государство, нужна политика, позволяющая согласовать интересы личности и государства, этнических групп большинства и меньшинств.