Характер 3 страница

А теперь представьте себе еще раз табуретку на четы­рех ножках одинакового размера. Это очень устойчивое образование. Если представить личностный комплекс К. в виде табуретки, то окажется, что ножка «Я» длин­ная, ножка «ВЫ» отсутствует, ножки «ОНИ» и «ТРУД» более короткие. Итак, можно ли опереться на «ВЫ» и сказать К.: «Не может быть, чтобы в вашем коллективе все были плохие. Да присмотритесь к ним получше! Ведь в каждом человеке есть что-то хорошее!» Какая будет у нее реакция? Гнев, злоба, отчаяние и разочарование. При этом не имеет значения, покажет она это или скро­ет. Таким образом, нарушается одна из основных заповедей врача: «Не навреди!» Только, если бы я на­значил не то лекарство, меня могли бы привлечь к от­ветственности, а за банальные слова...

Попробуем опереться на «ОНИ». Тогда появится фраза: «Да бросьте вы их! Перейдите на другую работу. Есть же в конце концов хорошие коллективы!» Но раз­ве можно сейчас это говорить? Как все бросить неза­конченным, как устраиваться на новую работу, будучи больной? А подойдет ли фраза: «Напрягитесь, сделай­те последнее усилие, возьмите себя в руки и завершите работу»? Дорогой читатель, такие утешители, конечно, были и у вас. Их слова, кроме глухой злобы, ничего не вызывали. Да если бы К. могла взять себя в руки, она ко мне и не обратилась бы!

Таким образом, при работе с К. (пациенту я никогда не говорю, что буду его лечить, а говорю, что мы с ним будем вместе работать) можно опереться только на по­зицию «Я». И тогда появляется фраза: «Очень рад, что вы ко мне пришли. Я давно не встречал такого целеу­стремленного, талантливого человека и буду доволен, если смогу вам помочь». (К. действительно в процессе беседы невольно продемонстрировала свой блестящий ум и громадную эрудицию.) Какие чувства и мысли должны вызвать эти слова? (Те, кто обучался у меня психологическому айкидо, знают, что чувствами и мыс­лями человека можно управлять.) Ну, во-первых, чувст­во облегчения: «Наконец-то встретился человек, кото­рый меня понял». И действительно, К. сразу как-то ус­покоилась. У табуретки временно появилась ножка «ВЫ». Вот и произошел тот самый «перенос», о кото­ром говорил Фрейд. Естественно, у нее появился инте­рес ко мне, а это уже выброс эндорфинов, так что облег­чение имело вполне объективный характер. Далее между нами произошел такой диалог.

Я: И зачем вы мечете бисер перед свиньями!

К.: Но что мне делать, я же вынуждена жить с ними А это дурные и "подлые люди...

Я: Полностью с вами согласен! Но ведь вы умная и понимаете, что все равно уничтожить их вам не удастся, да и не хотите вы этого. Перевоспитать же взрослого человека невозможно, а вот обойти можно.

К.: Но это значит идти на компромисс!

Я: Да, а как же!

К.: Но ведь мы должны быть бескомпромиссны по отношению к злу.

Я: Без компромиссов жить невозможно. И потом, я же призываю не к тому, чтобы вы меняли свои взгляды, а к тому, чтобы не пытались менять взгляды ваших коллег. Иначе они опять будут вам мешать. Хочу вам сказать, что я противник той борьбы, к которой нас все время призы­вают. Дело в том, что борьба укрепляет систему. Лопата борется с моей рукой? Нет, она борется со всей системой, которая в результате становится прочней. На моей руке появляются мозоли, но при этом я сам укрепляюсь.

К.: Что же мне делать?

Я: Перестать с ними бороться и заняться своими делами. Ведь борьба отняла у вас много сил. Из-за этого вы и не управились со своей работой. И благодарите свой организм, который выключил вас из борьбы, а то бы вы окончательно погибли.

К.: Но ведь я заболела гриппом! При чем тут кон­фликты?

Я: Дело в том, что вы все время находились в состоянии эмоционального напряжения, что подорвало им­мунные силы. Не все же во время эпидемии гриппа за­болевают. Кстати, те, кто проходит у нас психологичес­кую подготовку, перестают болеть простудными забо­леваниями.

К.: Но мои враги – пустые люди, живущие без стрем­лений, целей.

Я: Так вы для них благодетельница. Конфликты с вами придали смысл их существованию!

К.: Хорошо, доктор, вы меня убедили. Что я должна делать?

Я: Овладеть системой психологического айкидо.

Далее я изложил основной принцип этой системы – принцип амортизации и выслушал серию обвинений в прагматизме, оппортунизме и т.д. Сошлись мы на сле­дующем: К. попробует, и если ничего не получится, она вернется к прежним формам поведения. (Кстати, я никогда не ставил перед собой цель отучить клиента от чего-то. Ведь любой поведенческий навык носит в оп­ределенных ситуациях адаптивный характер.)

Кроме того, я попросил, чтобы К. приходила на мои лекции и занятия не столько для того, чтобы у меня учиться, сколько для того, чтобы сделать мне замеча­ния чисто филологического плана. Она, конечно же, со­гласилась. В дальнейшем ее советы помогли мне. И если сегодня мои труды интересны не только профессиона­лам, но и широкому кругу читателей, то в этом, конеч­но, и ее заслуга.

Первая же попытка К. вести себя по правилам пси­хологического айкидо дала прекрасные результаты. Уже во время следующей беседы она сказала, что теперь луч­ше поняла своих сотрудников: «Конечно, мне хорошо, я одна, а ведь у одной коллеги больной ребенок, а у дру­гой, оказывается, очень непростые отношения со све­кровью...» Так восстанавливается позиция «ВЫ».

Через две недели в отчете К. напишет: «Дело в том, что меня легко спровоцировать на конфликт: уровень профессиональной компетентности автоматически ста­вит меня в позицию Родителя, а несогласие и резкий тон приводят к тому, что я начинаю упрямиться. По­пытки самостоятельно выйти из этого положения при­вели меня к неврозу: я уходила в себя или общалась на уровне ритуала. Перемены произошли, когда удалось разобраться в причине конфликтов при помощи психо­терапевтических занятий».

Обратите внимание на признаки, свидетельствующие об эмоциональной зрелости К.: она критикует себя, ищет ошибки в себе, а не в других. Но понаблюдаем за ней еще немного.

К. регулярно посещала не только психотерапевтичес­кие занятия, но и все лекции, где обсуждались пробле­мы общения на факультете усовершенствования врачей и в группе психологического тренинга для студентов медицинского института. Защита кандидатской диссер­тации прошла успешно. К. стала применять принципы общения в педагогической деятельности, в результате чего напряжение во время чтения лекций уменьшилось. Конфликты стали возникать реже, да и успокаивалась К. теперь после них быстрее.

Во время оформления документов в докторантуру возникли сложные проблемы. Сценарий поведения она обговаривала со мной. К. уехала в Москву, а месяца че­рез два позвонила: «Помогите, я очень, наверное, сде­лала что-то не то!» Этот случай я в шутку называю «горе от ума». Действительно, будь К. глупее, жизнь ее сло­жилась бы более благополучно. Ведь чтобы делать боль­шие глупости, нужно иметь большой ум. Вы, наверное, догадались, что К. оказалась умнее своего научного ру­ководителя, а скрыть от него этого не смогла.

В настоящее время у К. все хорошо. Она активно ве­дет научную работу. Старое дает о себе знать, поэтому иногда К. ввязывается в конфликты. В этот период воз­никают легкие невротические симптомы, которые дер­жатся недолго и после анализа поведения быстро про­ходят. На следующий день К. старается исправить до­пущенную ошибку. По возможности мы сотрудничаем. Ее замечания по поводу моих произведений я никогда не оставляю без внимания.

А у кого из героев «Евгения Онегина» в социогене «Я+, ВЫ-»? У Ленского. Что думает он об Ольге? Кокетка, ветреный ребенок! Уж хитрость ведает она, Уж изменять научена! А об Онегине? Не потерплю, чтобы развратитель Огнем и вздохов и похвал Младое сердце искушал...

Я так подробно остановился на этом комплексе, по­тому что он встречается очень часто. Последнее имеет свои исторические корпи. Все время нас убеждают, что мы какие-то особые, и в принципе, если не брать в расчет некоторые «пустячки», самые лучшие. То мы пер­вая в мире страна социализма, то у нас особый истори­ческий путь. Учась в медицинском институте, я узнал, что у нас самые передовые физиология, психология, психиатрия, а из всех кафедр психиатрии наша самая лучшая, а наш профессор – самый лучший психиатр, а то, что результаты у нас хуже, чем у всех, так это козни врагов. Короче, всеобщая паранойя.

Приглядитесь к современной политической борьбе. Единомышленники через две-три недели, а иногда и раньше, становятся заклятыми врагами. Но, как уже го­ворилось, личность формируется в первые пять – семь лет жизни человека и потом меняется крайне трудно, и две недели назад бывший Друг был таким же, как сегод­ня. А как мы относимся к нашим лидерам, которые, с нашей точки зрения, допустили ошибку?

Какой здесь выход? Не знаю. Я всего лишь психоте­рапевт, и если мне удалось убедить хотя бы несколько человек уйти от борьбы и, как сказал Вольтер, «выра­щивать свой сад», заняться перестройкой, но не в стра­не, не в городе и даже не в квартире, а в своей душе, считаю свою задачу выполненной.

Комплекс «гадкий утенок»(«Я-, ВЫ+, ОНИ+, ТРУД+»)

Такие личности гонимы в своей микросоциосреде. В межличностных контактах ведут себя неуверенно, роб­ко, стараясь найти себе покровителя, который вел бы их по жизни. Они всегда благодарны за те знаки внима­ния, которые получают от партнеров по общению. Субъ­ективно они стремятся к бесконфликтным отношени­ям, но добиваются этого ценой уступок, нередко в ущерб своим жизненно важным интересам, и зачастую оказы­ваются в роли «козла отпущения». Окружающие на­столько привыкают к их безропотности, что даже про­стое возражение, легкий намек на протест с их стороны встречают с возмущением. Этих людей с раннего детст­ва не покидают чувства пессимизма, подавленности, которые сочетаются с надеждами на будущее. Когда возникает разрыв с близкими, вину они берут на себя.

Они хорошо усваивают моральные нормы и отлича­ются гиперсоциальностью и трудолюбием. Творческая деятельность становится компенсаторным механизмом. В процессе труда они забывают о личной неустроеннос­ти, неурядицах и получают удовлетворение от его ре­зультатов, у них появляются надежды на счастье. «Гадкие утята» нередко достигают больших успехов в своей деятельности, но ее плодами, как правило, поль­зуются другие, а сами они довольствуются малыми кро­хами, если вообще эти крохи им попадают. Даже мину­ты отдыха они переносят плохо, так как на них навали­вается одиночество. В обществе им часто приходится терпеть уколы, насмешки и даже издевательства.

Психологически неграмотные руководители, не раз­глядев большой творческий потенциал этих работников, часто используют их на вспомогательных работах (в годы «застоя», как правило, отправляли на сельхозработы). Все мечты «гадких утят» связаны с тем, чтобы найти человека, который бы оценил их достоинства и создал необходимые условия для работы. Однако этого не про­исходит. В случае же сокращений именно они под них и попадают, ведь с другими опасно связываться.

Частое повторение цикла, в котором надежда сменя­ется разочарованием, приводит к тому, что появляется тенденция к возникновению минуса в позиции «ВЫ». Именно в такие минуты «гадкие утята» становятся спо­собными на протест, но все же чаще они перестают ак­тивно искать партнеров по общению и остаются в ду­ховном одиночестве, поддерживая только деловые свя­зи. Единственной поддержкой остается надежда. Та­кая жизнь способствует развитию неврозов и тяжелых психосоматических заболеваний. Образование они по­лучают хорошее, чаще высшее, но занимают всегда са­мые низшие должности, соответствующие их квалифи­кации, и никогда не стремятся занять более высокое положение. Рады, что их не трогают.

Большинство «гадких утят» к моменту, когда они попали ко мне на консультацию, находились в разводе, без надежды устроить вновь личную жизнь. Всех их партнеры бросали в самые трудные минуты в жизни. Чаще всего это случалось, когда они заболевали и не могли выполнять свои прежние обязанности. В процессе развода несли большие имущественные потери, избе­гая судебных разбирательств и нападок партнеров, ко­торые, как правило, являлись «высокомерными творца­ми». Внешне все мои «гадкие утята» были не просто при­влекательными, а красивыми, но робкое поведение делало эту красоту незаметной.

Милые «гадкие утята»! Вы, действительно, страдаль­цы, но и помочь вам трудно при всем желании. Если начинаешь оказывать вам знаки внимания, то потом от вас некуда деться. Понимаю, вы одиноки, однако пой­мите и того, кто пытается помочь, но не может посвя­тить вам все свое время. Кроме того, вы крайне обидчи­вы. Заметив некоторое невнимание, вы не выкажете свое­го недовольства, а просто уйдете. Часто вы не столько гонимы, сколько считаете, что вас гонят. В любви с вами тоже нелегко. Здесь вы готовы пожертвовать всем. Когда возникает недовольство, вы не даете обратной связи, а терпите. Терпение безгранично (точнее, определяется вашим здоровьем). Но когда оно все-таки лопнет, и вы вы­скажетесь, тот, кто вас любит, почувствует себя тираном.

Женщина «гадкий утенок», случайно устроившая се­мейную жизнь, не веря своему счастью, будет самоот­верженно все делать для своей половины и детей. Де­тей она избалует, и они, пользуясь плодами ее труда, не будут испытывать к ней уважения, да еще и станут уп­рекать за то, что она их ни к чему не приучила. Муж будет заниматься своими делами, а она при всем внеш­нем благополучии будет чувствовать себя одинокой, не­счастной, усталой и больной. Поэтому, если сама за себя не возьмется, ничего хорошего из этого не выйдет.

Чаще «гадкие утята» меланхолики. Мне попадались и холерики, и сангвиники. При старании «гадким утен­ком» можно сделать любого ребенка.

А сейчас я расскажу об одном «гадком утенке».

Двенадцать лет назад, когда я только начал заниматься сце­нарным перепрограммированием, на прием ко мне пришла Л. – привлекательная женщина 46 лет (на вид не более 35-38). Она со смущением села на краешек стула. Весь вид ее говорил о том, что ей неловко по пустякам отвлекать такого специалиста (к этому времени я уже пользовался определен­ным авторитетом). Л предъявила жалобы на навязчивый счет. Все она должна считать: окна в домах, если едет в трамвае, дощечки паркета и т.д. Эта навязчивость у нее уже много лет, но в последнее время начала особенно сильно беспокоить, так как отвлекает от реакций реальных жизненных проблем, кото­рых вполне достаточно. На прием она сама не решилась бы прийти, но ее семилетняя дочь наблюдается у психиатра на­шей клиники, с которой у Л. сложились теплые неформаль­ные отношения. Эта врач и привела ее ко мне. С точки зре­ния диагностики случая не являлся сложным – невроз навяз­чивых состояний с мононавязчивостью. Я попросил пациентку рассказать о себе и услышал историю, которая меня глубоко тронула. В семье всем заправляла воле­вая мать – весьма пышная украинка. Нет, она не была тол­стой, просто у нее было аглетоидное сложение. Отец же отли­чался хрупким сложением и был почти вдвое меньше супруги. Четверо старших братьев, похожих на мать, считались красав­цами. Л. же пошла в отца и не соответствовала идеалам кра­соты, сложившимся в семье. Мать почти презрительно отно­силась к ней: «Ты как щемя, смотреть не на что. Не знаю, кто тебя замуж возьмет. Век будешь сидеть на моей шее. Разве если получишь высшее образование...» На самом деле Л. была очень красивой.

В семье девочка была одинокой. Из детства помнит только, что любила сидеть на крыльце и мечтать об отце, погибшем на войне. Эти мечты прерывали окрики матери. Л. чувствовала себя забитой и дурнушкой. Завидовала матери и братьям, таким красивым и бойким. Старалась добиться внимания ма­тери и братьев усердным выполнением всех их поручений. Думается, вам нетрудно ответить на следующие вопросы. Как Л. училась? Как складывались у нее отношения со сверстни­ками? В какие периоды с ней играли, а когда гнали от себя? Как она себя чувствовала в школе? Подумайте немного, а потом читайте дальше.

Вы абсолютно правы. Л. училась отлично. Она тянулась к сверстникам, но общаться с ними не могла. Так как она была тихоней, в шумные игры дети ее не принимали и даже часто прогоняли. Отношение менялось в периоды, когда надо было писать контрольные работы. Все это ей представлялось не­справедливым, и в школе, как и дома, она была одинокой и заброшенной.

А теперь еще вопрос. Пока жизнь выглядит еще более или менее терпимой; когда же начнутся настоящие неприятности?

Естественно, в период полового созревания. Ведь Л. была красивой, но считала себя дурнушкой без шансов устроить личную жизнь. И здесь, как и у К., благо превращается в зло. Только у К. в зло обратился ее ум, а у Л. –ее красота. Януш Корчак писал, что красивого следует воспитывать ина­че, чем некрасивого. В народе давно подмечено, что не красо­та приносит счастье: «Не родись красивой, а родись счастли­вой». Я собираюсь более подробно рассказать об этом в своей книге «Психология красоты». Сейчас только отмечу, что краси­вые легче и чаще попадают в сценарии, что и случилось с Л. Итак, школьный вечер. Как Золушка, Л. хотела только по­смотреть, как веселятся другие, и скромно стояла в сторонке, не надеясь, что ее кто-то заметит. И вдруг ее приглашают на танец. И какой кавалер! У нее перехватило дыхание, она в восторге и растерянности. Но парень это понимает по-своему. Они танцуют весь вечер. Он идет ее провожать. К своему разочарованию, он не смог даже поцеловать Л., хотя и при­менил все свое искусство обольщения. На другой вечер она даже не принимает его приглашения погулять. Нетрудно дога­даться, что в следующие разы за ней будут ухаживать все более и более нахальные парни, подлецы из подлецов. Вокруг нее в школе поднялся шум. Парни недовольны ее неус­тупчивостью, а девушки тем, что при дефиците мальчиков она на себя отвлекала нескольких. Будь у Л. другой социоген, она скоро бы определилась в своем выборе. А так, конечно, не желая этого, настроила против себя всех. Естественно, Л. об­виняла обстоятельства. Ведь она никому ничего плохого не делала и вела себя, как учила мама.

Наконец, к Л. стал приставать почти уголовник, которого привели на вечер ее одноклассники. Тот уже стал действовать угрозами, и наша героиня перестала ходить на школьные ве­чера, тем более, дело шло к окончанию школы, и она не могла позволить, чтобы успеваемость снизилась. Кроме того, в сво­бодное время Л. стала писать рассказы. Окончила школу она, как вы уже догадались, с золотой меда­лью и поступила в университет на факультет журналистики. По-прежнему оставалась робкою, хотела всем услужить. Что касается мужского пола, то в университете произошла почти та же история, что и в школе. Но здесь она уже стала объек­том не только неприязни, но и ненависти. На четвертом курсе Л. вышла замуж за красивого негодяя, который издевался над ней, а она терпела, вела домашнее хозяйство, училась сама и помогала учиться ему.

После окончания университета они уехали по назначению в другой город. Л. стала работать корреспондентом в заводской многотиражке. Безропотно выполняла свои и чужие обязанности и продолжала терпеть издевательства и измены мужа. На мой вопрос, почему она не давала ему отпора, не ушла от него, Л. ответила: «У него тогда были неприятности, да я и сама виновата: я ведь невеселая, со мной неинтересно; а в нем, конечно, было что-то хорошее, просто я не смогла это хорошее найти».

Все время Л. находилась в эмоциональном напряжении и испытывала подавленность. Понятно, что дело шло к тяжело­му срыву: у нее должно было развиться какое-нибудь серьез­ное заболевание.

Наш организм обладает высшей мудростью. И если человек не хочет думать о нем, он сам позаботится о себе. Все наши боли и болячки – это сигналы организма о том, что мы живем неправильно. Прислушайтесь к ним, не торопитесь принимать лекарства. Сами не можете разобраться, пройдите школу пси­хологического тренинга, повысьте свою сенситивность, начните лучше заботиться о своем организме, и он с лихвой вернет вам все расходы. Но если вы этого не сделаете, каждый раз сигналы будут все зловещее. Ведь другого выхода у организма нет. Л. заболела туберкулезом позвоночника. Вы уже понимаете, что такие «мелочи», как язва желудка, колит, которые попут­но были у нее обнаружены, не могли служить поводом для обращения за помощью. А тут ведь она ходить не могла! В это время муж ее и бросил. По сценарию так и положено. Пролежала Л. в больнице в общей сложности около двух лет. Кротостью своей и терпеливостью вызывала восхищение всего медперсонала. Вы думаете, она здесь лежала без дела? Нет! Л. научилась вязать и стала даже подрабатывать. Это давало ей возможность оплачивать услуги по уходу, а также позво­лять себе время от времени кое-какие удовольствия. Л. вспо­минает этот период своей жизни как один из самых счастли­вых. Но и здесь вокруг нее поднялся шум. Когда она начала поправляться и ходить в корсете по коридору, круг общения расширился... Ну, дальше вам все понятно. К счастью, все обошлось без особой драмы. Все-таки больница! После болезни Л. вернулась в свой родной город и устроилась работать корреспондентом в многотиражную газету на заводе. Сразу же и на этом птичьем дворе (давно напрашивалась эта метафора, ведь Л. – «гадкий утенок») вокруг нее стали кру­титься петухи. Сделала бы она, наконец, свой выбор, и все было бы благополучно. Но социоген есть социоген. И опять всеобщее возмущение: петухи кукарекают, курочки кудахчут, гусыни гогочут. В общем, большой шум, который, конечно, дошел до главного на птичьем дворе индюка – директора завода. Как деловой человек, он сразу предложил Л. сожительство и все блага, вытекающие из этого: квартиру, служебные и неслужебные командировки и т.д. Она отказывается. Что тогда де­лает директор? Он вызывает ее к себе в кабинет, просит, чтобы секретарша никого к нему не пускала и ни с кем по телефону не соединяла, а через час разрешает Л. уйти. А на птичьем дворе гомон усиливается, так прошла почти неделя. Уставшая и измученная, Л. уступает директору, который, не получая, конечно же, при этом особого удовольствия, сразу теряет к ней интерес.

Вы уже разбираетесь в психологии судьбы и предполагаете, что Л. ждут еще более серьезные неприятности? Да, вы пра­вы. Ей было уже 36 лет, но она все еще отличалась необыкно­венной красотой, когда на обратном пути из командировки познакомилась с интересным человеком. Они долго говорили об искусстве, литературе, музыке. В общем, встретились родст­венные души! И судьбы их оказались схожими. Ему 39 лет. Он – младший научный сотрудник и до сих пор не может защитить кандидатскую диссертацию, хотя по его материалам уже несколько докторских защищено. Начальство не ценит, отрывает его от науки, посылая на сельхозработы. Жена по­стоянно нервничает, упрекает, что нет ни материального бла­гополучия, ни почета, проклинает тот день, когда с ним связа­лась. Она мучается, заботясь о доме и воспитывая детей. Он, конечно, жене помогает, как может, но все равно ей очень тяжело. (Нетрудно определить, что он тоже «гадкий утенок». Поэтому жена у него в лучшем случае истеричка, в худшем – хищница, женившая его на себе и закабалившая.) Итак, они всю дорогу беседовали и, очарованные друг другом, решили, по возможности, встречаться. Не буду описывать их свидания. Все сводилось к разговорам об искусстве и литера­туре, стенаниям и взаимным утешениям. Так продолжалось около двух лет. И вот однажды Л. предложила ему свои услу­ги в плане помощи его жене в домашней работе: «Одинока, свободна...» В общем, он привел Л. к себе домой. Что про­изошло дальше? Был большой скандал. Нашу героиню про­гнали вместе с незадачливым мужем. Что ему оставалось де­лать»? Он потел жить к Л. У нее была отдельная комната в семейном общежитии.

Сказки на этом заканчиваются, но в жизни все иначе. Опом­нившись, супруга пошла в партком, мужа водворили в семью, а Л. осталась одна в положении. Чтобы в графе «отец» не было прочерка, один из родственников вступил с ней в фик­тивный брак. И вот Л. – мать–одииочка. Ребенок начал бо­леть, навязчивость, появившаяся у Л. еще тогда, когда она вязала, будучи больной туберкулезом позвоночника, усили­лась и стала трудно переносимой. Да, в сказке гадкий утенок становится лебедем. В жизни же он остается гонимым, одиноким и никому не нужным со свои­ми несчастьями.

Я хотел помочь Л., но тогда мне это не удалось. Она очень внимательно меня выслушала. Пришла на прием три-четыре раза, а потом пропала... Видимо, в последнюю встречу какие-то дела не позволили мне уделить ей необходимого времени, а она, в силу своей деликатности, промолчала, нанеся тем са­мым ущерб и себе, и мне. С тех нор я всегда призываю пациентов и клиентов жить для себя. Выгода обоюдная!

Сегодня, когда ко мне на прием приходит «гадкий утенок», я его сразу направляю в стационар, ибо здесь за малым количеством жалоб кроется тяжелое внутрен­нее состояние, и держу два срока (первая неделя – общеукрепляющее лечение и отдых). Больше всего «гадким утятам» помогают обучающие методики (опора должна быть на позицию «ТРУД»). Учатся они великолепно, но в дискуссию на первой группе не вступают. На вто­рой группе я часто обращаюсь к ним с вопросами, про­шу высказать свое мнение. Отвечают они, конечно, великолепно и остаются в центре внимания в больнице и в вечернее время. Таким образом незаметно для себя «гадкие утята» приобретают навыки лидера. Успехи вызывают у них большую радость, но если они сменя­ются неудачами, что, в общем-то, неизбежно, «гадкие утята» очень расстраиваются. Поэтому групповую рабо­ту следует дополнить индивидуальной. Опираясь на их способности, я нахожу задание, которое они могут вы­полнить с блеском. Так, владеющего английским язы­ком прошу уточнить мой перевод, художника – сделать рисунок по моему наброску. И опять здесь «гадкий уте­нок» тренирует навыки лидера, причем управляя мной, врачом. Он находит ошибки в переводе, а черновой на­бросок превращается в рисунок, и мне не нужно кри­вить душой, расхваливая пациента.

Дорогие педагоги и руководители! Найти талантли­вого человека и даже гения легче всего среди «гадких утят». Помогите гадкому утенку стать лебедем, и вы не останетесь в накладе.

«Гадкие утята»! Не падайте духом! Да, пробиться вам трудно. Но уж если вы пробились, основательность ваших знаний и навыков позволит вам спокойно находить­ся на вершине.

Комплекс «творческий сноб»(«Я-, ВЫ+, ОНИ-, ТРУД+»)

Личности с данным комплексом имеют узкий круг близких людей, с которыми у них довольно глубокие эмоциональные связи и достаточно интенсивные эмо­циональные контакты. В этот круг входят родственни­ки, единомышленники на работе или в неформальной группе. Отсутствие широкого круга общения компен­сируется глубиной эмоциональных связей и широтой духовных интересов. «Творческие снобы» увлечены своей работой. При этом имеются значительные успехи и перспективы. При хорошем психологическом клима­те в микрогруппе и на производстве они чувствуют себя неплохо.

Недостатки данного комплекса обнаруживаются тог­да, когда условия существования в микросоциуме ока­зываются неблагоприятными. Например, не складыва­ются отношения дома или на производстве. Изменить ситуацию не удается, а минус в позиции «ОНИ» затруд­няет принятие решений, связанных с радикальными переменами в своем окружении (развод, переход на дру­гую работу и пр.).

Так, например, большинство моих клиентов, нахо­дящихся в браке, не были удовлетворены своими семей­ными отношениями. Тем не менее, на разрыв брака не шли. Когда же они заболевали или с ними случались неприятности, их мужья (жены) сами бросали их. Страх перед новым приводил таких людей к стремлению со­хранить ближайшее окружение, в результате чего воль­но или невольно они попадали в зависимость от своих близких или сослуживцев, которые основательно их экс­плуатировали. Сохранение отношений шло за счет ус­тупчивости «творческих снобов».

Они никогда без супругов не ездили в отпуск. Если же случалось отлучаться из дому в командировку или на учебу, то свободное время проводили в одиночестве, не сумев завести приятелей и тоскуя по близким. Я знал одного врача, который курсы повышения квалификации проходил только в родном городе, а когда заболел, так и не поехал на курорт один.

Почти у всех моих «творческих снобов» было выс­шее образование. Клиенты со средним образованием продолжить учебу не могли, как правило, из-за матери­ального положения в семье или нерешительности. Уче­ба давалась им легко, но экзамены из-за волнений пре­вращались в муку. Они также испытывали большие труд­ности при публичных выступлениях.

Воспитать «творческого сноба» легче всего из флег­матика, но подойдут и другие типы темперамента. Вос­питывать ребенка лучше всего в стиле «избавителя». Здесь нужны примерно такие разговоры: «Не водись с этой девочкой. Она из плохой семьи». Впрочем, сгодится и стиль «преследователя». Главное, чтобы появился минус в позиции «ОНИ», потом все это наполнится конкретным содержанием в виде сословной, возрастной, половой, национальной розни.

Посмотрим же, как это делается. Ко мне на прием пришел М. – молодой мужчина 25 лет с внешностью английского шкипера и предъявил жало­бы на головные боли, усиливающиеся при умственном и физическом напряжении, навязчивый страх, что лопнет сосуд в голове и начнутся те мучения, которые он испытал несколько лет назад, перенеся черепно-моз­говую травму. Порой ощущает нехватку воздуха, что вы­нуждает его делать глубокие вдохи и закапывать в нос сосудосуживающие средства. Повышена утомляемость, иногда беспокоят сердцебиения, потливость, почти по­стоянно отмечаются подавленное настроение, внутрен­няя тревога, усиливающаяся при общении с малознако­мыми людьми. Напряжение немного уменьшается после быстрого сгибания правой руки в локтевом суставе. По­пытка удержать эти движения вновь вызывает напряже­ние. Частота движений – одно-два в минуту, при волнениях она увеличивается. Во время сна движения исчеза­ют. Невроз навязчивых состояний – таков диагноз. Он легок и для неспециалиста. М. я госпитализировал.