Клиника и лечение

Таблица 2.

Основные клинические характеристики, методы лечения и его результаты при личностном комплексе «творческого снобизма»

* Здесь и далее в таблицах приняты следующие условные обозначения:

ПТ – психотерапия;

КПТ – сочетание галоперидола, бензодиазепинов и солей лития;

АР – адаптационные реакции;

СТ – симптоматическая терапия.

Невроз навязчивых состояний был выявлен у 13 боль­ных, неврастения – у 7. Истерический синдром в этой группе не встречался. Невроз навязчивых состояний в основном протекал на выраженном астеническом фоне при наличии депримированности, тревоги и соматовегетативных проявлений. Этим можно объяснить, что содержание обсессивно-фобического синдрома у 11 больных было нозофобическое, у двух из них нозофобии сопровождались ритуалами. Одна больная страда­ла социофобией, одна – агорафобией.

При неврастении астенический синдром в его гиперстенической форме был у одного больного, у четырех – астенодепрессивный синдром с навязчивыми сомнени­ями, кататимно окрашенными, у двух – астеноипохондрический синдром с подавленностью и навязчивыми опасениями нозофобического содержания.

Анализируя особенности структуры синдрома, можно сделать вывод, чтосимптоматика имеет личност­ную окраску, связанную с психологическими характерис­тиками личностного комплекса. Это подтверждается еще и тем, что у семи больных отмечались сексуальные про­блемы. Несмотря на выраженность депрессивной симп­томатики, суицидальные высказывания наблюдались всего у двух больных.

Амбулаторное лечение прошли 5 больных, стацио­нарное – 15. Личностный комплекс оказывал влияние на поведение больных в процессе лечения и подтверж­дал клинико-биографическую диагностику. В стациона­ре они осваивались крайне медленно, до начала лече­ния держались особняком. Даже с врачом первое время откровенными не были и вели себя настороженно.

На первых занятиях групповой психотерапией были незаметны в группе, но за происходящим следили внима­тельно. Освоившись, становились достаточно активными и очень старательными, изучали предлагаемые мето­дики, вели записи. В свободное от занятий время выпол­няли все инструкции, что довольно быстро приводило к хорошим результатам. При этом больные даже внешне преображались. Исчезала натянутость, застенчивость, поведение становилось естественным и непринужденным.

При неэффективности лечения больные оставались напряженными и скованными в общении, под разны­ми предлогами избегали занятий, а если и присутство­вали на них, вели себя пассивно, не стремились к освое­нию методик и все подвергали сомнению. Вслух своих сомнений не высказывали. Иногда в группе находили себе партнера по общению, такого же скептика. Тогда они иронично переглядывались и перешептывались друг с другом, когда остальные с энтузиазмом занимались.

На начальных этапах лечения все больные этой груп­пы стремились к индивидуальным беседам, и без пред­варительной подготовки групповая психотерапия ока­зывалась неэффективной, особенно в тех случаях, когда причиной невроза являлся семейный конфликт и имели место сексуальные проблемы. Однако постепенно боль­ные начинали все активнее участвовать в работе группы и в дальнейшем отмечали, что именно здесь их состоя­ние по-настоящему улучшилось, и они почувствовали себя другими людьми.

Больные, лечившиеся амбулаторно, вели себя при групповой и индивидуальной психотерапии примерно так же, как и стационарные больные.

Основной упор на индивидуальных беседах делался на позицию «Я» как наиболее сохранившуюся или на позицию «ТРУД», если в неврозе она оставалась интактной. При этом врач избегал общих положений типа «у каждого человека есть положительные черты и с каж­дым можно найти общий язык». Так как эти больные склонны к учебе и самоанализу, перед ними ставились дидактические задачи: научиться грамотному общению не для того, чтобы перевоспитывать партнера, а чтобы продуктивно общаться с возможно более широким кру­гом лиц и даже с теми, кто вызывает негативную реак­цию и раздражение. Здесь наиболее эффективными ока­зались методики когнитивной терапии и сократическо­го диалога, а также техника трансактного анализа. В дальнейшем больные активно использовали последний при разборе собственных конфликтов, охотно переда­вали знания, полученные во время лечения, другим боль­ным и своим близким.

Кроме того, больным давались индивидуальные за­дания, основная цель которых –выработать психологи­ческую гибкость и научиться быстро входить в продук­тивный контакт с малознакомыми людьми. Для этого им предлагалось активно познакомиться с наибольшим количеством больных, находящихся в отделении, попы­таться самим начать общение в очереди, транспорте, на улице и т.п.

Очень важно было преодолеть гиперсоциальность больных, показать им относительность их жизненных принципов, продемонстрировать, что их абсолютизация и приводила к нарушению общения и постоянному фо­новому эмоциональному напряжению. Трудность этой задачи заключалась в том, что больные руководствова­лись в своей жизни в общем правильными принципа­ми, но проводили их в жизнь прямолинейно, без учета конкретной ситуации. В связи с этим исключили из числа заслуживающих уважения тех, кто этих принци­пов не придерживался («ОНИ-»). Для больных специ­ально моделировались ситуации, требовавшие нестан­дартного поведения, отступления от общих правил. Это­му способствовала и техника когнитивной терапии, по­зволяющая больному осознать истинное содержание ряда его жизненных правил. При успешности когни­тивной терапии больным удавалось осознать, что неко­торые черты характера и формы поведения, которые они расценивали как позитивные, в действительности имеют негативную окраску. Например, за застенчивостью скрывается боязнь неудачи, за боязнью неудачи – желание успеха в каждом действии. Последнее же ир­рационально и недостижимо. После таких бесед боль­ные осознавали, что в основании их поведения – малоадаптивные мысли и что их изменение при ведет к улуч­шению состояния.

Таким образом,суть лечения в том, чтобы научить больного вести себя адекватно сложившейся ситуа­ции (жить «здесь и теперь»). При этом психологичес­ки грамотное общение с малознакомыми людьми ста­новится более продуктивным. Уменьшается чувство зависимости от своей макросоциальной среды, что делает общение полноценным и в этом аспекте. Больной налаживает отношения с теми людьми, от которых ранее был зависим, или без особых сожалений прекращает их. Он становится общительным, у него исчезает фоновая тревога, появляются перспективы на будущее.

Непосредственный результат лечения в этой группе был высоким. Катамнестические наблюдения показали, что достигнутые позитивные изменения имели тенден­цию к прогрессированию. Почти половина больных после основного курса лечения регулярно посещала КРОСС и отмечала эффективность психотерапевтичес­ких занятий. Ухудшение состояния наблюдалось толь­ко у не посещавших клуб.

После лечения повысили свой социальный статус шесть человек (три получили повышение по службе, два нашли лучшее место работы, один подготовил к защите кандидатскую диссертацию).

Почти у всех больных произошли благоприятные личностные изменения. Девять человек отметили, что у них наладились отношения на производстве, и к ним за различными психологическими советами стали об­ращаться сослуживцы, что значительно расширило их круг общения и укрепило эмоциональные связи. Десять человек улучшили свои отношения в семье и стали более терпимыми к недостаткам близких. Две больные в ре­зультате благоприятных личностных изменений реши­ли больше не терпеть издевательства мужей и расста­лись с ними. Один больной, до лечения – женонена­вистник, женился.

Иллюстрацией к вышеизложенному является случай с М., описанный в «Алгоритме удачи».

3. «Я+, ВЫ-, ОНИ+, ТРУД+»(личностный комплекс «творческого высокомерия»)

Характерной психологической особенностью боль­ных с данным личностным комплексом является то, что у нихотмечается негативное отношение, не всегда осозна­ваемое, к лицам своего ближайшего окружения, которых они оценивают как людей неблагополучных. Они обращают внимание прежде всего на их недостатки и в силу этого отличаются неуживчивостью, конфликтностью. На новые контакты идут охотно. Отношения сугубо делово­го, формального характера могут долгое время успешно поддерживаться. Но если происходит эмоциональное сближение, начинает проявляться действие позиции «ВЫ-». Возникает конфликт. После нескольких таких циклов может появиться минус в позиции «ОНИ». Воз­никает парадокс: чем выше их интеллект, тем легче они находят у партнера недостатки, тем тоньше и стройней критика по отношению к близким, тем быстрее возни­кает и тяжелей протекает конфликт.

Компенсаторным, защитным механизмом для таких людей является активная творческая деятельность, где они нередко достигают заметных успехов. Однако это не решает их личностных проблем. Здесь возникает вто­рой парадокс: чем выше уровень достижений и квали­фикации, тем больше оснований для критического от­ношения к близким и меньше возможностей для про­дуктивного эмоционального общения.

Следует отметить, что не только они стремятся к но­вым контактам, но и к ним иногда тянутся, ценя их про­фессионализм и высокую квалификацию. Они не всегда выступают инициаторами разрыва, иногда партнеры отказываются от общения с ними. Происходит это обыч­но в тот момент, когда партнерам становится ясно, что ничего нового от них уже нельзя получить, а просто тер­петь их сарказм и насмешки нецелесообразно. Такой отход воспринимается ими как предательство. При лю­бом варианте конфликта (когда на разрыв они идут сами и когда партнеры отказываются от общения с ними) та­кие лица не осознают роли своей личности в создании такой ситуации, а защитными механизмами становятся проекция или рационализация.

Жизненный путь этих людей – путь надежд и разоча­рований, который в конечном итоге ведет к одиночеству. Они часто меняют место работы и жительства, разводятся и т.п. Внешне активны, ироничны, иногда до сарказма, нетерпимы к чужому мнению, пытаются в соответствии со своими представлениями переделать окружающих.