Глава 14. Обычно Ландо Калриссиан не демонстрировал мысли и переживания в открытую

Обычно Ландо Калриссиан не демонстрировал мысли и переживания в открытую. Его жизнь и благополучие зависели от ловкости, умения судить, управлять собой и аккуратно обращаться с тонкими чувствительными вещами.

Он врезал кулаком по стене пирамиды. И отшатнулся в изумлении. Если раньше прикосновение к зданию было похоже на ходьбу против сильного ветра, то теперь появилось ощущение нереальности. Рука прошла сквозь стену и исчезла, будто «утонула» в голограмме. Капитан выдернул ее обратно и подозрительно оглядел пальцы. Изучил стену. Материал, из которого она была сделана, не имел внешних характеристик: гладкий, устойчивый к влиянию времени, погоды и воздействию человека. Его покрывала тонкая пленка пыли и грязи. Прямо перед глазами игрока на стене лежал волосок — не его и не Мохса, возможно какого-то животного, которое забрело сюда. Или тот волосок принесло ветром. Калриссиан на пробу еще раз сунул руку в плотный на вид пластик. И снова она исчезла до запястья. Тогда капитан шагнул вперед, и погрузил руку в неведомое до локтя. Поежился и отступил. Все осталось прежним.

Ландо Калриссиан был осторожным человеком. Кто-то другой, возможно, прыгнул бы внутрь стены в поисках Вуффи-Раа и Мохса, раз уж исчезли они именно там. Но чем это грозило? Если твой лучший друг свалился в предательскую яму в полу, ты последуешь за ним к неминуемой смерти?

Капитан снова погрузил руку в стену, не встретив сопротивления. Создавалось впечатление, что стены там не было, — если только забыть о том, что говорят тебе глаза. Он их закрыл и стал действовать на ощупь. Ветра снаружи не было, как и внутри. Температура в стене была та же, что снаружи. Ничто не мешало сгибать и разгибать пальцы, складывать кулак. Он щелкнул пальцами, почувствовал щелчок, но не услышал ничего. Тогда он добавил вторую руку и нашел ею первую. Обе были нормальными по всем ощущениям. Он хлопнул в ладоши. Соприкосновение было, но отсутствовал звук. Странно. Он обхватил запястье и повел кисть вдоль руки, пока она не показалась снаружи, как из воды. Только «вода» эта стояла вертикально. Нагнулся, собрал горсть песка и вновь сунул руку в стену. Высыпал песок из кулака в подставленную ладонь. Вытащил руки и выбросил песок.

И шагнул в стену.

Иногда приходится принимать непонятную игру.

* * *

Он не думал о таком раньше.

Старик Мохс, древний и почитаемый Высший Певец тока, опирался на стену пирамиды, когда Носитель вставил Ключ в Замок. Стена вдруг исчезла, и в процессе короткого падения, закончившегося темнотой, он чуть не потерял всю нехитрую одежку. Многие годы Мохс мирился с леденящим потоком воздуха, который пробирался под тривиальную набедренную повязку, составлявшую его одежду. Теперь, даже во тьме, даже в этом наводящем трепет священном месте ему пришло в голову, что можно запихать свободный конец повязки между ног и убрать ненавистный поток воздуха.

Ну почему он не подумал об этом раньше? Почему до этого не додумался никто из их народа? Закралась циничная мысль, что единственный такой кусочек информации стоил сотни глупых Песен… нет! Богохульство! Он согнулся и попытался разглядеть в темноте нечто жуткое… то ужасное… то… А собственно, что?

Хорошая тема для размышления.

Что-то он слишком много думал в последние минуты. Наконец, он принял первое в жизни самостоятельное решение подождать, пока глаза привыкнут к отсутствию света. Он сидел на какой-то твердой упругой поверхности и радовался непривычному теплу. И приобретенной способности работать мозгами.

* * *

Миновали часы! Четыре часа, двадцать три минуты и пятьдесят пять секунд, в соответствии с внутренним хронометром Вуффи-Раа. Ему никогда не требовалось смотреть на часы, он просто знал время. Проблема со встроенными возможностями, подумал он, в том, что они отрицают или притупляют необходимость приобретения новых. Лучше быть как человеческое существо, без встроенных программ, с умениями и необходимостями…

Человеческое существо? Он?!

Его щупальце было примерно — нет, точно — в семнадцати сантиметрах от стены, когда Ландо активировал Ключ. И неожиданно он, Вуффи-Раа, очутился здесь, где бы ни находилось это «здесь».

Пять часов двадцать девять минут тридцать одна секунда.

Вопрос, где именно он оказался, сам по себе представлял интерес, незапрограммированно подумал Вуффи-Раа. Он долгое время чувствовал себя отрезанным от мира, даже одиноким. Удивительно, новое чувство настолько заняло его, что ему не пришло в голову с энтузиазмом обследовать окрестности. Со временем чувство не ушло, наоборот, стало намного сильнее. Необходимо было заняться исследованиями, хотя бы лишь для того, чтобы отвлечься от эмоций.

В стене перед ним не было и следа выхода из пирамиды. По бокам простирался залитый ярким светом коридор, в котором от пола до потолка были целые километры. Радиолокатор, не самый чувствительный из приборов Вуффи-Раа, не мог нащупать крышу, хотя и воспринимал неизвестные отзвуки.

Помещение представляло собой длинный прямоугольник пяти метров в ширину и пятидесяти в длину. Позади сквозь полупрозрачную стенку виднелось нечто, похожее на барабан, только высотой в несколько этажей человеческого дома. Что-то вроде цистерны из того же похожего на пластик материала, что и все строения шару. Впереди еще один такой «барабан» обрубал коридор, вернее, если верить показаниям чувств-приборов, разделял на четкие половинки. Влево и вправо шли ответвления, смутно видимые за стенками. Они были идентичны тому, где застрял дроид, за исключением единственной детали — в них не было цистерн.

Вуффи-Раа повернулся налево.

Прошел вдоль стены, но не нащупал выхода. Пространство сужалось при подходе к «цистерне». Наконец, оно стало непроходимо узким. Тогда робот вернулся к развилке и выбрал другой путь. Там, невдалеке от «цистерны», он нашел проницаемое пространство. В новом коридоре свет оказался даже ярче. Вуффи-Раа обследовал стены, вновь нашел «чувствительное» место и попал в третий зал — полную копию второго.

Четвертое помещение имело форму неправильного пятиугольника. Через единственный проход в дальней, самой короткой стене дроид выбрался в следующую комнату — зеркальное отражение предыдущей. Следом пошла новая череда прямоугольных залов. Вуффи-Раа продолжал идти. Впервые в жизни он чувствовал одиночество и настоящий страх.

Семь часов шестнадцать минут сорок четыре секунды.

* * *

Первое впечатление Ландо: изнутри пирамида была прозрачной. Сквозь стену легко просматривались яркое солнце, кирпичного цвета песок, горстка потрепанных жизнью кустов и приятно близкая стоянка «Сокола». Капитан надеялся, что разлука с кораблем окажется недолгой. Трудно было определить толщину стены. Она не была прозрачна, скорее, походила на стекло с легчайшим налетом матовости. Ландо обернулся, чтобы получше разглядеть пустую комнату, и заподозрил, что с его зрением играют дикие шутки. В сотне метров от себя он ясно видел одну из пяти внешних стен пирамиды и песчаную пустыню за ней. Стены сходились метрах в двухстах над головой. Но снаружи-то, как ни измеряй, здание тянулось на несколько километров! Значит, стены были сложными зрительными устройствами, изнутри создающими иллюзию здания человеческого масштаба. Игрок зычно крикнул в пустоту:

— Вуффи-Раа! Ты где? Мохс? Отвечайте, эй!

Ему отказали даже в приличном эхе.

В стене, как муха в янтаре, застрял Ключ. Ландо потянулся за ним и больно ударился пальцами. Ключ висел почти рядом, недосягаемый.

В комнате не было ни мебели, ни приборов, отсутствовала даже фактура материалов. Под ногами был гладкий до зеркального блеска пол. Больше всего это место напоминало только что построенный ангар или склад, куда еще не успели привезти товары. Сквозь стены небо казалось немного более ярким, чем в действительности. Пустыня казалась темнее. У этих стен был еще один эффект: все снаружи виделось очень далеким, суженным перспективой и рефракцией. Возможно, стены слегка изгибались, создавая эффект линзы. «Сокол» сквозь них выглядел моделью космического корабля, детской игрушкой.

Стоит найти другой выход наружу. И лучше бы таковой был здесь.

* * *

Поддавшись отчаянию, Вуффи-Раа остановился передохнуть. У него был внутренний генератор, почти неистощимый мини-реактор, в котором никогда не останавливались процессы. Но маленький дроид все же ощущал усталость. За всю жизнь, более долгую, чем его нынешнему хозяину захотелось бы представить, робот не помнил более всепоглощающего чувства одиночества и изолированности. В этой бесконечной череде пустых залов он казался себе пешкой в бессмысленной игре. Фигуркой, которую переставляют с места на место громадные бесчувственные пальцы, докричаться до которых невозможно.

Страх владел дроидом.

Он уже прошел немалое расстояние. Он отсчитал шесть лишенных отличительных черт комнат. И в следующей опять была такая полупрозрачная, похожая на барабан, цистерна. Еще пять пустых залов, в последнем из которых пришлось резко свернуть налево, еще три ничем не выделяющихся пространства, ограниченных стенами, и снова цистерна.

Он продолжил путь.

Прошло тринадцать часов, сорок пять минут, двадцать восемь секунд.

Резкий поворот направо, первый за долгое время. Еще два раза налево и вновь направо. Еще два налево. И все те же опостылевшие пустынные переходы в голубоватом свете. Иногда встречались широкие колонны в центре. Все больше поворотов налево, все меньше направо. Когда же это кончится?

Девятнадцать часов одиннадцать минут четыре секунды.

* * *

Мохс был так глубоко погружен в мысли, что не сразу заметил всепоглощающую темноту. А когда заметил, не особенно взволновался — идти было все равно некуда. Спешить тоже. Он провел здесь всего минуту или две. И еще через пару минут придут Носитель и Посланник и спасут его.

Или нет.

Да не так уж и важно. Он только что понял — в раздумьях о собственной набедренной повязке, — что если взяться за концы и соединить их, предварительно перекрутив один, то получится нечто странное: объект всего лишь с одной стороной и одним краем. Он не знал, как такое возможно, если все обязано иметь две стороны. Должно быть, решил он, в форме набедренной повязки содержится какой-то глубинный смысл, намек на сокровенный механизм вселенной. Но секрет ему не давался, прятался в темноте и дразнил обманчивой близостью разгадки. Раздражающе!

Он обдумал вопрос со всех сторон, взялся за него, как за нитку в домотканом полотне, из которого состояла его повязка. Далось это не просто, но чем больше он думал, тем проще становились вещи и события.

Они стали очень простыми. Смех в темноте звучал жутковато.

* * *

Ландо повернулся на смех и увидел Мохса там, где того не было еще мгновение назад. Тока сидел на корточках спиной к человеку, одну руку положив на голые колени, второй подперев подбородок. Перед ним на полу лежала дикая модель ленты Мёбиуса, сделанная из трех метров серой потертой ткани.

— Мохс! — не удержался Калриссиан. — Где тебя носило?!

Старик усмехнулся, не оборачиваясь.

— Полагаю, там же, где и вас, капитан, — он поднялся и весело крутанулся на пятке, встав лицом к Ландо. — Думаю, это лучше, чем потеряться совсем. Здесь так темно.

— Кошмар! Что случилось с твоими глазами?! Древний Певец опустил морщинистые веки на белки, которые с тем же успехом могли быть отлиты из стекла. Улыбнулся.

— Мои глаза? С ними все хорошо, капитан. А что с вашими? Разве вы не видите темноту?

* * *

Вуффи-Раа потерялся. Ни на одной из его внутренних карт не было этого места С тех самых пор, как он начал блуждать по окрашенному в синеватые тона лабиринту, ему предлагался путь без альтернативы. Казалось, прошли дни. Единственный выбор, который ему предоставили, был прост: идти или оставаться на месте. Дроид всегда выбирал действие вместо бездействия.

Четыре раза он сворачивал направо (и каждый раз вынужден был проходить через две залы странной формы). Шесть раз — налево. Через некоторое время он очутился в стартовом коридоре. Никакого приближения к хоть сколько-нибудь значимой цели, никакой новой информации о том, для чего он бегал по окрестностям, и никакого нового знания о местонахождении друзей.

Всего лишь машина, как-то раз сказал Ландо. Знает ли он, насколько одиноко может себя чувствовать машина? Сам Вуффи-Раа не знал — до последнего времени. Он начал понимать двадцать семь часов тридцать шесть минут и одиннадцать секунд назад, если быть точным. Снова третья комната от той, что делится на маленькие круглые комнатки. Отсюда ему остается пройти в четвертую, там вынужденно повернуть налево, миновать еще четыре комнаты, и он вернется на исходную точку. Вуффи-Раа пришел в уныние.

Конечно же, стоило протиснуться через мягкое отверстие в стене, и в следующей комнате выход был открыт лишь налево. Проход назад закрывала плотная стена. Дроид проследовал через единственный выход в зал с приглушенным светом и цистерной посередине. Прошествовал, не задумываясь, к дальней стене и… врезался в нее со всего размаху. Наконец что-то новое. Как ни странно, этот факт не вдохновил его и не развеял усталость. Будь Вуффи-Раа млекопитающим, он остановился бы перед упрямой стенкой, почесал в затылке, выругался и раздраженно скрестил руки.

Стоя перед стенкой, он дотянулся щупальцем до блестящей макушки и бездумно ее почесал. Еще два щупальца он сложил в подобие узла.

— Швах! — сказал он с чувством.

Исследование нового зала привело его вдоль левой стены мимо цистерны (в узкое отверстие между ними едва удалось протиснуться) к короткому торцу, через который он попал сюда. Хода назад не было. Дроид начал прощупывать вторую из длинных стен и сделал еще одно открытие. До этого времени округлые бока предметов, которые он называл цистернами, были столько же гладкими и непроницаемыми, как стены. Эта была иной. Он сунул щупальце вглубь нее. Ничего не изменилось. За неимением лучшего, робот целиком прошел насквозь и попал в круглое помещение. Его внимание привлекло светящееся багрянцем пятно в нескольких сантиметрах над полом. Как и ожидалось, пути назад не было, и Вуффи-Раа занялся пятном. Ну да, разумеется, оно тоже было проходимым.

Он вступил в прямоугольный зал, в точности повторяющий прошлые, с синеватым свечением. Только этот был алым. И следующие тоже. Раз, два, три, четыре. Он должен был оказаться в комнате с цистерной, но ничего подобного здесь не было. Пять, шесть, семь… что-то странное. Казалось, дальняя стена притягивает его, зовет к себе. И красное свечение там бледнело. Дроид остановился и пораскинул мозгами. С того времени, как он попал в нынешнюю переделку, прошло тридцать два часа, пятнадцать минут и сорок две секунды. Какая разница, каким способом выбираться, лишь бы оказаться не здесь. И он прошел сквозь стену.

* * *

Ландо сидел внутри пирамиды у прозрачной стены, уронив голову в ладони. За последние полчаса случилось немало шокирующих вещей, но последнее было хуже всех. Там, где положено было находиться глазам древнего Певца, теперь красовались две глубокие уродливые раны. Да, они быстро заживали, на них не было и следа инфекции. На лице старика не было признаков боли. Но тока был слеп. Ужасно, непоправимо слеп.

И радовался этому.

— Капитан, — попытался утешить его Мохс, — пожалуйста, не огорчайтесь так. Ничто в этой жизни не дается задаром Мне думается, я обменял глаза на определенное понимание. Теперь я знаю, кем был: умственно отсталым дикарем, который обладал зрением, но не понимал того, что видел. Сейчас я разумный, умственно развитый человек, который, так уж получилось, слеп. Разве вы не думаете, что это честный обмен?

Ландо буркнул что-то нечленораздельное и собрал пальцем пыль, что скопилась в стыке между полом и стеной. Там блестело нечто крошечное, будто чешуйка металла. Заинтересовавшись, Калриссиан счистил пыль. Все лучше, чем отвечать на вопрос Мохса — неважно, честно или неискренне. Ничто не могло возместить слепоту.

— К тому же, капитан, — продолжал старик, — мои новые способности к мышлению в некоторой степени заменяют мне глаза. Я знаю, что вы сидите слева, почти спиной ко мне, и водите пальцем между полом и стеной. Я вывел это из звуков, которые вы производите, и из того, что я знаю о ваших привычках и характере. Ничем не хуже зрения.

— Рад за тебя, Мохс, — раздраженно пробормотал игрок.

Внезапно крошечный блестящий кусочек увеличился, и Ландо отдернул руку.

— Что за… нет, ты погляди!

Не замечая грубости, которую сказал слепцу, Калриссиан неотрывно следил за полом. Там, пытаясь сбежать от человека, с невероятной скоростью метался очень ярко блестящий паучок. Он был миллиметра три в диаметре. Ландо безбоязненно протянул ему палец, а когда тот взобрался, стряхнул на ладонь второй руки… И увидел, как микроскопический Вуффи-Раа со скоростью раз в шестьдесят больше нормальной мечется, затем падает, споткнувшись, в канавку линии жизни.