Март 1559 года, Хэнуорт и Шин

Я добираюсь до Шина только поздно вечером, когда матушка уже готовится ко сну. Я становлюсь на колени у кресла миледи, чтобы получить родительское благословение, и, видя неподвижную фигуру матери, постаревшей и словно сдавшейся жизненным неурядицам, с трудом сдерживаю слезы. В последнее время глаза у меня вечно на мокром месте — сказывается постоянное напряжение. Позабыв о неважном самочувствии матери, я начинаю жаловаться на недоброжелательность королевы. Потому что не далее как сегодня, перед тем как я покинула дворец, сама Елизавета, повторяя слова лорда Сесила, весьма недвусмысленно заявила, чтобы я и думать не могла о замужестве, пока она сама не поднимет эту тему. А этого, судя по ее холодному взгляду, не случится никогда.

— Королева побоится дать тебе разрешение на брак, — хриплым голосом говорит неподвижная фигура в кресле. — Сейчас объясню почему. Ведь если ты выйдешь замуж и родишь сына, то тем самым создашь опасность новых потенциальных разногласий и бунтов. Именно поэтому покойная Мария так опасалась в свое время Джейн. Красивая, молодая наследница королевы со здоровым мальчиком на руках — какие у Елизаветы против тебя будут шансы? Все это прекрасно… Но имей в виду, дочь моя, когда мальчик немного подрастет, ты обнаружишь, что глаза и надежды подданных устремлены на него, а не на тебя, — и тогда прощай, королева Катерина!

Матушка нетерпеливо фыркает.

— Елизавета уже давно должна была назвать тебя своей преемницей. Это твое законное право, и Стоукс говорил мне, что при дворе у тебя немало сторонников. Но Елизавета видит в тебе только соперницу-католичку, и никого другого. Она считает, что ты одним уже своим существованием создаешь для нее угрозу. И есть еще одна весомая причина, почему она видит в тебе соперницу; причина эта может показаться мелочной и несущественной, но только не для нее, которая с детства кичилась своей внешностью. Все дело в том, что ты красива, Катерина, а она — нет! — Голос миледи звучит саркастически. — Это увеличивает твою привлекательность. И не только в глазах мужчин — а я тебя предупреждаю: здесь Елизавета ни за что не потерпит соперничества, — но и среди тех, кто оспаривает ее права на трон. А таких немало.

— Католики настроены против нее, — догадываюсь я.

— Да. И не только. Многие сомневаются, что Генрих Восьмой законно женился на ее матери, этой шлюшке Анне Болейн.

Хорошо, что слуги оставили нас одних и закрыли дверь, потому что теперь, когда Елизавета стала королевой, такие речи об Анне Болейн считаются крамольными, даже изменническими.

Миледи задумчиво смотрит на меня.

— Ты все еще истинная католичка?

— В данной ситуации это наиболее разумно. Я намекнула, что готова защищать интересы католиков, чтобы заручиться поддержкой Испании. Король Филипп — один из самых влиятельных в мире. И сильнейший в Европе. Он на моей стороне.

Миледи улыбается:

— Значит, он будет оказывать давление на Елизавету, чтобы та назвала тебя

наследницей престола. Она не сможет ему отказать. Ей нужна его поддержка. Не забывай: ее положение на троне ненадежно, ведь в глазах большей части христианского мира Елизавета — незаконнорожденная еретичка, не имеющая прав на английскую корону. Тогда как ты — совершенно другое дело. — Мама понижает голос, потому что такие речи — не что иное, как государственная измена, и за это можно легко лишиться головы. Я поднимаюсь и иду к двери — посмотреть, не подслушивает ли кто, но служанки уже ушли. Я с облегчением вижу в окно, как они, несмотря на плохую погоду и поздний час, прогуливаются в саду.

— Я сделала все, что могла, чтобы заручиться поддержкой короля Филиппа, — говорю я. — Я открыто хожу на мессу по воскресеньям, я ношу крест и четки, в особенности в тех случаях, когда это может увидеть испанский посол.

— Да я смотрю, ты поумнела и повзрослела, девочка!

— Я просто стараюсь быть осмотрительной. И хотя я демонстрирую внешние знаки католической веры, однако делаю это не слишком откровенно, чтобы не вызвать подозрений со стороны королевы.

— Ты правильно ведешь себя, Кейт, и я рада, что ты учишься игре в политику. — На лице миледи — довольная улыбка. Не часто мне приходилось удостаиваться ее похвалы.

Затем матушка меняет тему и интересуется:

— Есть какие-нибудь новости о моем сыне Сеймуре?

— Да, есть! Королева Елизавета вернула ему титул графа Хартфорда, принадлежавший его отцу. Это наверняка сделает Эдварда в глазах ее величества подходящей парой для меня.

Миледи смотрит на меня с явным сомнением:

— И не жди, что она в ком-то увидит подходящую для тебя пару. Откровенно говоря, я не представляю, каким образом можно получить разрешение на этот брак, которого ты так жаждешь.

Глядя на мою бедную матушку, чье тело безвольно распростерлось в кресле, я с испугом понимаю, что должна поспешить, если хочу, чтобы она использовала свое влияние на королеву. И заявляю без обиняков:

— Нам нужна ваша помощь, миледи. Именно поэтому я и приехала. Нед ждет за дверью. Он тоже приехал из Хэмптон-Корта. Он… мы хотим попросить вас кое о чем. Это очень важно. Пожалуйста, выслушайте меня. Мы считаем, что в ваших силах помочь нам.

Мама только вздыхает, слушая эти мои путаные объяснения.

— Вот что, позови-ка ты лучше Стоукса. — Она с трудом поднимается и усаживается снова, царственным жестом опираясь на трость.

— А Нед? — спрашиваю я.

— Он может немного подождать.

Появляется мой отчим Стоукс и начинает суетиться вокруг моей матери, усаживая ее поудобнее в кресле. Она стоически терпит это, а затем говорит мужу:

— Молодой граф, который ждет сейчас за дверью, и моя дочь Катерина хотят вступить в законный брак. На мой взгляд, это для нее вполне подходящая партия. Остается только получить разрешение королевы.

— Это и в самом деле весьма подходящая партия, моя дорогая, — кивает отчим, который явно привык во всем подчиняться жене. — Но вот согласится ли ее величество?

— Она будет ставить препоны, в этом нет никаких сомнений. Но я с давних пор имею некоторое влияние на Елизавету и готова попытаться убедить ее.

— Тогда позовем графа, моя дорогая?

Унизанной кольцами рукой матушка величественно указывает на дверь, и Стоукс приглашает Неда. После того как тот отвешивает ей элегантный поклон, миледи приглашает его встать на колени, чтобы она могла благословить его.

— Добро пожаловать, сын Сеймур, — говорит она шутливым тоном. — Можешь поцеловать меня. — Мама улыбается, глядя на гостя. Он встает и наклоняется к ней. — Кажется, ты хочешь о чем-то попросить меня?

— Да, мадам. — Голос Неда выдает его волнение. — Я приехал к вашей милости, чтобы официально просить руки леди Катерины.

— На что я с радостью даю свое согласие. — Матушка улыбается. — Я давно хотела, чтобы ты стал моим зятем, и надеюсь, что, прежде чем я уйду из этой жизни, Катерина обретет счастье.

Нед, стоящий рядом со мной, незаметно берет меня за руку в складках юбки и облегченно вздыхает. Он так красив — его щеки чуть зарделись, а глаза горят радостью.

— Ну, дочь, — отрывисто говорит мама, — я даю тебе мужа, если таковы твои желание и добрая воля.

— Я всем сердцем хочу любить милорда Хартфорда, — горячо заявляю я.

— Значит, вопрос решен. И теперь, Стоукс, мы должны придумать, как наилучшим образом обратиться к ее величеству. Если я приеду к Елизавете лично, она, возможно, с ходу откажет. Но если мы напишем письмо, объясняющее преимущества этого брака и заверяющее ее в нашей преданности, то она может перечитать его несколько раз и обдумать на досуге. Этот вариант представляется мне наиболее предпочтительным.

Отчим свойски хлопает Неда по спине:

— Ее милость напишет королеве Елизавете ходатайство за ваше лордство.

— Нет, мы, пожалуй, сочиним его вместе с тобой, — решает миледи. — Вот что, Стоукс, составь пока черновик, а я его перепишу и, возможно, добавлю к твоим аргументам свои. И мы, даст Бог, получим разрешение королевы. А сейчас я хотела бы поговорить с Катериной наедине.

Мужчины кланяются и выходят из комнаты.

— Скажи мне еще раз, девочка, ты действительно желаешь этого брака? — Мать смотрит на меня в упор таким знакомым пронзительным взглядом.

— Да, миледи! — восклицаю я. — Я страстно мечтаю выйти замуж за лорда Хартфорда!

— Тогда я сделаю все, что в моих силах, чтобы это случилось. Я обманула надежды одной дочери, но с другой этого не произойдет. Я лишь хотела убедиться, что тебе хватит сил бороться. Ну, раз так, мы напишем письмо Елизавете, а потом отпразднуем вашу помолвку!

Меня просто распирает от радости, а когда я выхожу из комнаты, Нед подхватывает меня и весело кружит, а потом целует — так страстно, что я буквально таю от наслаждения. Скоро, совсем скоро этому мучительному ожиданию придет конец и мы станем мужем и женой. Мои мысли устремляются в счастливое будущее: вот мы с Недом сидим возле камина, а у наших ног на ковре играют дети; а вот нас чествуют при дворе, и даже королева Елизавета, уверившись наконец, что мы не представляем для нее угрозы, милостиво нам улыбается. Я даже осмеливаюсь заглянуть в более далекое будущее и вижу супружескую пару, восседающую на тронах, — короля и королеву…

Эти счастливые мечты прерывает Стоукс, который зовет нас в спальню миледи. Они с

матерью закончили писать письмо. Оно короткое и отражает самую суть.

— Лучше сразу взять быка за рога, — объясняет миледи, неловко ерзая в своем кресле.

Я беру письмо и читаю строки, которые следуют за утонченными приветствиями, требуемыми этикетом:

«Поскольку граф Хартфорд питает расположение к моей дочери, леди Катерине, я нижайше прошу Ваше королевское величество проявить к ней доброту и милость и, если такова будет Ваша высочайшая воля, разрешить ей вступить в брак с названным графом».

И это все? Неужели моя мать считает, что такого письма достаточно? Я передаю его Неду, он читает и хмурится.

— При всем уважении, ваша милость, мы надеялись, что послание будет более убедительным.

— Поверьте мне, — говорит миледи, морща нос, — письмо не должно показывать, что мы предвидим отказ ее величества. Это только начало. Я сперва отправлю это письмо, а потом, когда будет заложен фундамент, лично поеду ко двору, чтобы добиться согласия ее величества. Не думаю, что Елизавета откажет своей старой подруге. А теперь мне пора ложиться. На сегодня уже хватит переживаний. Да и устала я так, что кости ломит.

Мама собирается подняться, и Стоукс с Недом одновременно бросаются к ней, чтобы помочь. Но когда она уходит, тяжело ступая и опираясь на руку моего отчима, я, к своему ужасу, замечаю яркую кровь, запятнавшую ее кресло и зад платья. Я знаю, это не месячные — у нее они закончились три года назад.

Я смотрю на Неда, который тоже уставился на кресло, потом наши глаза встречаются. Но я даже не смущаюсь, поскольку впадаю в ужас, видя это страшное свидетельство того, что моя царственная матушка, оплот и опора моей жизни, залог моего будущего, всего лишь обычная смертная.

У миледи телесные жидкости в матке, поясняет мне доктор Аллен. Ей помогут отдых, а также настойка герани и розы. Он категорически запрещает миледи покидать дом, а потому поездка ко двору откладывается на неопределенное время.

И стало быть, — ах, мой милый Нед, как же это вынести? — ее письмо пока тоже не может быть отправлено королеве.

Кейт