О Финвэ и Мириэли

Тогда три племени эльдар собрались наконец в Валиноре, а Мелькор был скован. То был Полдень Благословенного Королевства, время его высшей славы и блаженства, долгое в преданиях лет, но слишком краткое в памяти. В те дни эльдар достигли полного расцвета силы и мудрости, и нолдор все пополняли свои знания и совершенствовали мастерство; и долгие годы были наполнены радостным трудом, коим были созданы многие новые творения, прекрасные и удивительные. В те дни нолдор впервые создали буквы, и Румилем из Туны звали того мудреца, что первым придумал знаки для записи речи и песен, одни - для вырезания в металле и камне, другие - для рисования кистью или пером.

В то время в Эльдамаре, в доме короля в Тирионе, родился старший из сыновей Финвэ и самый любимый, коего звали Куруфинвэ, но мать назвала его Фэанором*, Пламенным Духом, именем, под которым его помнят во всех легендах нолдор.

*[Примечание к тексту] «Фэанаро» на языке тех дней.

Его мать звали Мириэлью. Волосы ее походили на серебро; и была она хрупкой и стройной, как белый цветок в траве. Мягок и мелодичен был ее голос, и она пела за работой музыкой без слов, подобной журчащей воде. Ибо даже среди нолдор руки ее искусностью в тонкой работе превосходили любые другие. Она измыслила искусство вышивки; и один обрывок вышивки Мириэли, если бы его увидели в Средиземье, стоил бы дороже целого королевства, ибо богатство узоров и огонь цветов не уступали яркостью и разнообразием листьям, цветам и крыльям в полях Йаванны. Поэтому ее звали Сериндэ*.

*[Примечание к тексту]: «Мириэль Сериндэ»: что означает «Бюрдэ Мириэль» (Мириэль Вышивальщица): Слова Эльфвинэ.

Любовь Финвэ и Мириэли была велика и полна радости, ибо началась она в Благословенном Королевстве в дни его блаженства. Но, вынашивая сына, Мириэль ослабела духом и телом, и почти все силы, казалось, покинули ее; и когда она дала сыну имя, то сказала Финвэ: «Никогда уж не выносить мне вновь дитя; ибо сила, что дала бы жизнь многим, вошла в одного Фэанора».

Финвэ сильно опечалился, ибо нолдор были юным народом, но было их еще мало, и он желал породить многих детей в блаженстве Амана. Поэтому молвил он: «Разве нет исцеления в Амане? Здесь любой, кто устал, может найти отдых».

Но Мириэль все чахла, и потому Финвэ искал совета у Манвэ, и Манвэ поручил ее попечению Ирмо в Лориэне. При расставании (кратком, как он полагал) Финвэ печалился, ибо казалось несчастьем, что мать уйдет и пропустит, по меньшей мере, раннее детство сына.

«Воистину, это несчастье», - сказала Мириэль, - «и я оплакивала бы его, если бы не утомилась столь сильно. Но не вини меня в этом и в том, что может произойти после. Ныне должна я отдохнуть. Прощай, любимый мой господин!»

Ничего яснее она не сказала в то время, но в сердце своем стремилась не только ко сну и отдыху, а к освобождению от жизненных трудов. Она ушла в Лориэн и легла спать под серебристым древом; но хотя казалась она спящей, дух ее покинул тело, в молчании ушел на попечение Мандоса и поселился в доме Вайрэ. Девы Эстэ заботились о ее прекрасном теле, так что оно осталось нетленным, но она не вернулась.

Финвэ жил в печали, и часто приходил он в сады Лориэна, и сидел под серебристыми ивами у тела своей жены, и звал ее по именам. Но все было тщетно, и он один во всем Благословенном Королевстве был лишен радости. Со временем он перестал посещать Лориэн, ибо вид прекрасного тела Мириэли, не слышавшей его зова, лишь усиливал его тоску. Всю любовь даровал он тогда сыну; ибо Фэанор в детстве был похож на мать голосом и обликом, и Финвэ был ему и отцом и матерью, и двойные узы любви связывали их.

Но все же Финвэ не был доволен, будучи юным и полным сил, он желал иметь еще детей, дабы принести радость в свой дом. Поэтому, когда прошло двенадцать лет, он вновь обратился к Манвэ. «Узри же, владыка!» - сказал он. «Я испытываю лишения. Лишь я один среди эльдар не имею жены, и нет у меня надежды на сыновей более одного или на дочь. А в это время Ингвэ и Ольвэ зачинают многих детей в блаженстве Амана. Должно ли остаться так навсегда? Ибо сердце говорит мне, что Мириэль никогда не вернется из дома Вайрэ».

Тогда Манвэ сжалился над Финвэ; но поскольку это казалось ему делом великой важности, а приход смерти (хотя бы и по доброй воле) в Благословенное Королевство – дурным предзнаменованием, на которое нельзя не обратить внимания, то созвал он Валар на Совет и пригласил прийти туда также вождей и мудрецов эльдар. Долгий спор Валар эльдар записали. Эту запись назвали «Намна Финвэ Мириэлло», «Статут Финвэ и Мириэли», и хранилась она среди книг их Закона; ибо в этом споре обсуждались и решались многие вопросы, касающиеся эльдар, их судьбы в Арде, смерти и возрождения. И Валар были сильно обеспокоены тем, что их труды по охране Валинора напрасны, если некая вещь или существо прибыли из Средиземья, и поняли они более ясно, сколь велик вред, нанесенный встарь Мелькором веществу Арды, так что все воплощенные существа, если питали они тела веществом Арды Искаженной, всегда были подвержены печали и обречены делать или сносить вещи противоестественные в Арде Неискаженной. И это искажение не мог полностью исцелить даже сам Мелькор, если бы раскаялся; ибо сила ушла из него и не могла вернуться обратно, но продолжала труд свой согласно изначальной воле Мелькора. И эта мысль омрачала сердца Валар - то было предзнаменование печалей, что Дети принесут в мир.

Но когда уже все было сказано, Манвэ повелел Мандосу говорить и огласить его приговор. Тогда восстал Мандос на Горе Судьбы и сказал:

«Вот образ жизни, что Илуватар уготовил вам, его детям, как вам хорошо известно: жизнь квэнди длится до конца Арды; и у них должна быть лишь одна супруга на всю жизнь, пока существует Арда. Но этот закон не берет во внимание Смерть, которая произошла от искажения Арды. Поэтому Манвэ, коему Илуватар дал право создавать законы, вынес этот приговор.

Когда дух супруга, мужа или жены, по какой-либо причине, переходит на попечение Мандоса, тогда живому будет дозволено по закону взять другого супруга, если прежний союз расторгнут навеки».

«Как же может брак окончиться навсегда? Согласно желанию Мертвых или приговору Мандоса. Согласно желанию Мертвых, если они навсегда отказываются от возвращения к телесной жизни; согласно приговору Мандоса – если им не разрешено возвратиться. Ибо союз этот кончается, если не может быть возобновлен в течение жизни Арды».

«Мы говорим: «согласно желанию Мертвых», ибо несправедливо Живым ради собственных целей заставлять Мертвых оставаться в Мандосе, отказавшись от всякой надежды на возрождение. Так же несправедливо, чтобы Мертвые своим отказом от жизни принуждали Живых пребывать в одиночестве до Конца; и поэтому мы провозглашаем, что в этом случае Живые могут взять себе других супругов. Но должно ясно понимать, что если Живые сделают это, то воля Мертвых не может быть изменена и они никогда не смогут возвратиться к жизни в теле. Ибо никто из квэнди не должен иметь одновременно двух супругов, живых и воплощенных.

Вот приговор Намо Мандоса в этом деле».

Когда же Мандос провозгласил это, то присутствующие эльдар спросили: «Как же станет известно это желание или приговор?»

Им ответили: «Лишь после обращения к Манвэ и оглашения Мандоса. Ибо кто из Живых может ведать мысли Мертвых или предугадать приговоры Мандоса?»

Тогда Манвэ призвал к себе Финвэ и молвил: «Ты слышал приговор, что был оглашен. Если Мириэль, твоя жена, не пожелает вернуться, ваш брак окончится и тебе будет дозволено взять другую жену. Но это лишь дозволение, а не совет. Ибо расторжение брака идет от искажения Арды; и тот, кто воспользуется дозволением, соглашается с искажением, в то время как одинокий, оставшийся стойким, духом и волей принадлежал бы Арде Неискаженной. Это серьезное дело, от коего могут зависеть судьбы многих. Не спеши!»

Финвэ ответил: «Я не спешу, о владыка, и в моем сердце нет иного желания, кроме надежды, что, когда этот приговор станет известен Мириэли, она смягчится и назначит предел моего одиночества».

Вайрэ, у которой жила Мириэль, рассказала ей о приговоре и поведала также о печали Финвэ. Но Мириэль ответила: «Я пришла сюда, дабы оставить тело, и я не желаю никогда возвращаться в него. Жизнь моя вошла в Фэанора, моего сына. Такой дар отдала я тому, кого любила. Я не могу дать большего. За пределами Арды, может быть, и есть исцеление, но не в ней».

Тогда Вайрэ сказала Мандосу: «Дух Мириэли живет со мной, и я хорошо знаю его. Он мал, но горд и неуступчив; один из тех, кто говорит: «я сделаю это», превращая свои слова в судьбу, которую нельзя отменить. Если не принудить ее, она не вернется ни к жизни, ни к Финвэ, даже если он будет ждать до скончания мира».

Но Мандос сказал: «Не должно Валар принуждать Мертвых вернуться», - и он повелел духу Мириэли предстать перед ним. «Здесь все решает твоя воля, дух Мириэли, некогда жены Финвэ», - молвил он. «В Мандосе останешься ты. Но берегись! Ты из квэнди, и, даже отказавшись от тела, должна будешь остаться в Арде, внутри времени ее жизни. Эльдар – не то же, что Валар. Их души менее стойки, чем ты думаешь. Не удивляйся, если твоя воля со временем изменится, и приговор, что избрала ты себе, покажется тебе горьким. Да и многим другим!»

Но дух Мириэли молчал. Тогда Мандос согласился с ее выбором, и она прошла в Чертоги Ожидания, назначенные эльдар, и ее оставили там в покое. Тем не менее, Мандос объявил, что между провозглашением воли Мертвого и расторжением брака должно пройти двенадцать лет.

Все это время Фэанор жил на попечении отца. Вскоре он начал выказывать искусность рук и остроту ума, присущие Финвэ и Мириэли. Когда он вышел из детского возраста, то обликом и статью стал походить больше на Финвэ, хотя нравом напоминал скорее Мириэль. Он отличался сильной волей и решительностью, к целям своим стремился энергично и стойко. Мало кто мог изменить его решение советом, и никто – силой.

И случилось так, что еще через три года Финвэ взял второй женой Индис Прекрасную. Она была во всем несхожа с Мириэлью. Индис происходила не из нолдор, а из ваньяр, будучи сестрой Ингвэ; и была она златовласой, высокой и легконогой. Она ничего не творила руками, но сочиняла музыку и сплетала слова в песни, и, пока длилось блаженство Амана, вокруг нее всегда царили свет и радость.

Она сильно любила Финвэ, ибо сердце ее обратилось к нему давно, еще в ту пору, когда ваньяр жили вместе с нолдор в Туне. В те дни взглянула она на владыку нолдор, и показался он ей прекраснейшим и благороднейшим среди эльдар - темноволосый и белолицый, с энергичным лицом и задумчивыми глазами; его голос и искусность речей восхищали ее. Поэтому она осталась незамужней, когда народ ее отправился в Валинор, и часто бродила одна по полям и берегам рек Валар, наполняя их музыкой.

Но вот Ингвэ, узнав о необычайной печали Финвэ и желая возвеселить его сердце и отвлечь от бесплодной скорби в Лориэне, отправил к нему послание, предлагая покинуть на некоторое время Туну, прийти и пожить немного в полном свете Дерев. Финвэ поблагодарил его, но не принял приглашения, пока еще жила в нем надежда на возвращение Мириэли. Но когда был провозглашен приговор Мандоса, пришла в его сердце мысль, что он должен строить свою жизнь заново. «Может быть, есть исцеление в свете Лаурэлин и надежда в цветении Тельпериона», - сказал он. «Я последую совету Ингвэ».

Поэтому однажды, когда Фэанор, полный юной силой, странствовал далеко в горах, Финвэ встал и ушел из Туны один, и отправился он через Калакириан к дому Ингвэ на западных склонах Ойолоссэ. Он никого не известил о своем приходе, и никто его не ждал; и когда Индис увидела Финвэ взбирающимся вверх по склону (и свет Лаурэлин озарял его сзади сияющим ореолом), то внезапно, без всякого раздумья, запела она в великой радости, и голос ее был подобен песни лирулина* в небесах. И когда Финвэ услышал эту песню, льющуюся с высоты, то взглянул вверх и увидел Индис, осиянную золотым светом, и понял он в тот миг, что она любит его и любит давно. Тогда, наконец, сердце его обратилось к ней, и решил он, что случай этот, как казалось, произошел к счастью для них обоих. «Се!», - воскликнул он. «Воистину, есть исцеление печали в Амане!»

*[Примечание к тексту]: Жаворонок.

И через год после этой встречи на Горе Финвэ, король нолдор, и Индис, сестра Ингвэ, вступили в брак; и многие ваньяр и нолдор возрадовались тому. В Индис поначалу оправдались слова: «Там, где один потерял, другой может найти»; но также убедилась она в истинности слов: «Дом помнит своего строителя, хотя бы и другие жили в нем позже». Ибо Финвэ горячо любил ее и вновь радовался; и она родила ему пятерых детей, коих он любил*, но все же тень Мириэли не покинула ни дома Финвэ, ни его сердца, и из всех, кого он любил, о Фэанора он всегда думал более всего.

*[Примечание к тексту]: Трех дочерей и двух сыновей, в таком порядке: Финдис, Нолофинвэ, Фаниэль, Арафинвэ и Иримэ. Материнским именем Нолофинвэ было «Инголдо», подчеркивая, что он происходил одновременно из народа ингар и народа нолдор. Материнским же именем Арафинвэ было «Ингалаурэ», ибо он унаследовал золотые волосы народа своей матери, как позже и его потомки. Эти имена приводятся в том виде, который они приобрели позже в Средиземье (кроме имен Финдис и Фаниэль, не покидавших Валинора).

Женитьба отца не обрадовала Фэанора; и хотя любовь меж ними не уменьшилась, мало любил он Индис и ее детей. Так скоро, как смог, он поселился отдельно, исследуя земли Амана или занимаясь ремеслом и наукой, в чем находил радость. Причину случившихся позже несчастий, коим Фэанор был главным виновником, многие видели в расколе дома Финвэ, рассудив, что если бы Финвэ перетерпел свою потерю и удовольствовался одним могучим сыном, путь Фэанора мог бы быть другим, и самых больших несчастий и зла удалось бы избежать. Но все же дети Индис были велики и славны, и их дети тоже; и без них история эльдар обеднела бы.

Источник: «The History of Middle-earth», Volume X, «The Later Quenta Silmarillion», «The Second Phase», pp.256-263