Секс — их оружие

— В конце концов не важно, что ты ничего другого не умеешь, не важно, что ты лишишься источника дохода, жилья, имущества. Наплюй на это. Самоуважение вернется к тебе, когда ты все бросишь. Как проститутка, ты никто, игрушка для мужчин. Брось своих сутенеров и боссов. Мы тебе поможем, мы поставим тебя на ноги, и вся прошлая жизнь покажется тебе страшным сном.

Маргарет Лоуренс Браун говорила уже минут пятнадцать. Затем она сделала короткую паузу и выпила глоток воды из стакана, который поставили ей на трибуну. Огромная толпа — и это радовало — собралась в Центральном парке, чтобы послушать ее. Люди все шли и шли. Это были в основном женщины, но и мужчин среди них было немало. Маргарет говорила энергично, очень быстро, ей не надо было подыскивать слова, ведь призыв был понятен каждому.

Эта высокая женщина лет тридцати с ненакрашенным волевым сияющим лицом, стройная, черноволосая, производила впечатление. Она носила джинсы, сапоги и жемчужную нитку на шее. Типичная американка. Маргарет была довольно известна как борец за права женщин и уже одержала немало побед. Время от времени ее можно было видеть на экранах телевизоров; она написала три книги и получила за них достаточно много денег, но все их вложила в свою организацию «Свободная женщина сегодня».

Над ней смеялись, когда она занялась проблемами проституток, но теперь, спустя три месяца, теперь, когда тысячи женщин бросили прежнее занятие и последовали ее советам, больше уже никто не смеялся.

— Сейчас ты должна поставить на этом точку! — громко взывала Маргарет.

— Да! — кричали в ответ ей женщины.

— Ты будешь снова жить.

— Да, да, — отвечал восторженно хор.

— Ты будешь свободна…

— Да!..

В эту минуту Маргарет рухнула на землю, но толпа продолжала кричать. Кровь сочилась из маленькой чистой ранки на ее голове. Прошло несколько минут, пока люди не поняли, что произошло, пока истерика и паника не охватили всех.

Маргарет Лоуренс Браун была убита.

К дому в Майами можно было пройти только через контролируемые электроникой ворота, подвергшись тщательному обыску двумя вооруженными охранниками в форме.

Для Алио Маркузи не составило труда миновать этот контроль. Это был толстый старый человек с водянистыми, заплывшими от частого употребления спиртного глазами и с походкой беременной кошки.

Неторопливо подходил он к большому дому. На нем был узкий серый клетчатый костюм, слишком теплый для этого солнечного, жаркого дня. На звонок открыла служанка — хмурая, угрюмая итальянка, плохо говорящая по-английски. Она кивнула в сторону бассейна, буркнув, что Бассалино можно найти там. Он хлопнул ее ниже спины и вошел во внутренний двор, где находился плавательный бассейн олимпийского класса.

Его встретила Мери Энн Аугуст — необычайна красивая девушка, блондинка со старомодной поднятой вверх прической. Ее идеальную фигу подчеркивало узкое белое бикини.

— Привет, — сказала она, хихикнув, и поднялась с надувного матраса.

— Я хочу приготовить себе что-нибудь выпить. А как тебе? — Она стояла перед ним, возбуждающе поигрывая золотой цепочкой, висевшей между ее большими грудями.

Алио смотрел на них, облизывая губы в предвкушая тот день, когда Энцио отдаст эту куколку ему, как и всех ее предшественниц.

— Да. Я хотел бы «баккарди» со льдом и немного чипсов, орешков и пару маслин. — С состраданием он погладил себя по толстому животу. — Сегодня я не успел поесть, было много работы. Как дела у Энцио?

Мери Энн кивком головы показала на сад.

— Он должен быть где-то там. Подстригает розы.

— Ах да, его розы. — Инстинктивно он бросил взгляд на дом, в полной уверенности, что Роза Бассалино стояла там за шторами и наблюдала за ними.

Роза была женой Энцио. Уже в течение пятнадцати лет она не покидала своей комнаты. Круг ее общения был ограничен тремя сыновьями. Почти все время она находилась на своем посту у окна, ждала и наблюдала.

Мери Энн подошла к бару и принялась готовить напитки. Ей было девятнадцать. У Энцио она жила уже шесть месяцев, что было своеобразным рекордом.

Алио опустился в кресло и с наслаждением закрыл глаза. У него был напряженный день, можно и расслабиться.

— Привет, Алио, мой мальчик, как дела?

Алио виновато вскочил с кресла.

Энцио посмотрел на него сверху вниз. Ему уже шестьдесят девять, однако этих лет ему не дашь — подтянутое загорелое тело молодого человека, острые белые зубы, выразительное лицо и густые, стального цвета волосы.

— Хорошо, Энцио, у меня действительно все в порядке.

Они пожали друг другу руки и этак молодцевато похлопали друг друга по плечам. Алио был двоюродным братом Энцио. Энцио сделал из своего брата то, кем он был сейчас.

— Хочешь чего-нибудь выпить, дорогой? — спросила Мери Энн, прижимаясь к спине Энцио своим телом.

— Нет, — резко сказал он. — Иди домой. Я позвоню, когда ты мне понадобишься.

Мери Энн молча ушла. Вероятно, поэтому он терпел ее дольше, чем других.

— Итак?

— Все улажено, — ответил Алио. — Я видел это собственными глазами. Это профессионал, он один из тех, кто работает на Тони Лёйтена. Он исчез еще до того, как кто-либо понял, что произошло. Я только что оттуда.

Энцио задумчиво кивнул. Да, приятные вести приятно и слушать.

— Дай этому парню тысячу и держи его в поле зрения. Такого человека можно было бы выдвинуть. Казнь на глазах у всех дело нелегкое.

— Да, — это действительно трудно, — произнес Алио.

— Ей, должно быть, тридцать, — прошептала одна женщина.

— Совершенно верно, — ответила другая.

Две респектабельные дамы среднего возраста — морщинки и складки на лицах выдавали их возраст — наблюдали за Ларой Крихтон, которая входила в бассейн клуба «Марабелла». Она была безупречно красива в свои двадцать шесть лет: стройная, загорелая, с мягким чувственным бюстом и подсвеченной солнцем золотистой копной волос.

Она легла на мат рядом с принцем Альфа Массерини и тяжело вздохнула.

— Дорогой, мне здесь становится скучно, не пойти ли нам куда-нибудь еще?

Принц Альфа повернулся к ней спиной.

— Тебе скучно? — спросил он. — Это я вызываю у тебя скуку? Как ты можешь скучать рядом со мной?

Лара снова вздохнула. Он начинал действовать ей на нервы. Но о ком другом может идти речь? Лара никогда никого не отпускала от себя, пока не находила подходящую замену. Всех принцев и герцогов, а также нескольких киноактеров и даже одного или двух лордов, которых можно было подцепить, она уже имела.

Нелегко делать ставку на такой высокий контингент.

— Я не понимаю тебя, Лара, — продолжал упрекать ее принц Альфа. — Еще ни одна женщина не жаловалась на то, что ей со мной скучно. Я не скучный мужчина, я полон энергии и жизненных сил, я, как ты обычно говоришь, являюсь столпом общества.

Лара вздохнула еще глубже. Она заметила, что, пока он говорил, его пенис увеличивался под узкими белыми плавками фирмы «Церрутти».

— О мой Бог, заткнись, пожалуйста, — пролепетала она едва слышно. Секс с ним раздражал ее больше всего. Все было заранее известно, затасканно и делалось механически.

— Пошли, — поднял ее принц Альфа, гордый уверенностью в своих возможностях. — Сначала мы немного отдохнем, — предложил он, моргая, — а затем совершим небольшую поездку в горы на «феррари», погуляем там среди сельских жителей.

— Ну, хорошо, — согласилась Лара. Их проводили понимающими взглядами. Принц и его возлюбленная жили в разных номерах, но занимались сексом в комнате Лары. Однако, когда они вернулись, она его к себе не пустила.

— Что случилось? — запротестовал он. — Он же хорошо стоит как раз сейчас, даже очень хорошо.

— Отложим это на потом, — мягко сказала Лара, во всяком случае, ей казалось, что она довольно с ним дружелюбна.

— Я прилягу и позову тебя, когда проснусь. — Несмотря на протесты принца, она закрыла дверь, прошла в ванную, испытывая наслаждение от теплой воды. Вдруг она почувствовала какое-то внутреннее беспокойство. Такое чувство она часто испытывала, когда еще была замужем за Майклом Крихтоном. Развод избавил ее от этих ощущений. Что же теперь? В комнате царил полумрак благодаря спущенным шторам. В кровати было тепло и уютно, рядом никто не сопел и не надоедал глупыми разговорами.

Зазвонил телефон. Она поднялась и недовольно взяла трубку, решив, что это принц Альфа и придется ему отказать. Но это был звонок из Нью-Йорка.

— Алло? — Ларе было любопытно, кто вообще мог знать о ее нахождении здесь.

— Лара? Лара, это ты? Слышимость очень плохая.

— Кто говорит?

— Лара, ты меня слышишь? Это Кэсс. Случилось нечто страшное. Маргарет убита. Они застрелили Маргарет.

Маргарет Лоуренс Браун срочно доставили в ближайшую больницу. Она еще была жива, но находилась в очень тяжелом состоянии. Ее верные сторонницы молча стояли во дворе клиники. Только самым близким подругам разрешили сопровождать носилки до операционной. Теперь они с надеждой ждали. Никто не плакал — Маргарет не терпела слез.

Кэсс Лонг и Рио были ее самыми близкими подругами.

С Кэсс они вместе учились в колледже, и та стала ее секретарем, доверенным лицом, организатором и надежной помощницей.

Рио Джава была до встречи с Маргарет звездой подпольного кино, матерью четверых детей, но ни мужа, ни даже постоянного спутника у нее не было. Она стала одной из учредительниц организации «Свободная женщина сегодня» и всеми силами поддерживала ее. Врач только что сказал ей, что сделано переливание крови.

— Где Даки? — спросила Рио у подруги.

— Он едет сюда, — ответила побледневшая Кэсс, наблюдая за тем, как врачи один за другим скрывались за дверью операционной.

— Могу я ее видеть? — спросила Кэсс одного из них.

— Вы родственница? — мягко спросил врач.

— Да, — солгала Кэсс.

Доктор взял ее за руки.

— Это не очень приятное зрелище. — Кэсс закусила губу, чтоб не расплакаться.

— Итак, если вы родственница… Конечно, это противоречит правилам, но так уж и быть, войдите. — Рио согласно кивнула, и Кэсс последовала за доктором.

Они делали все возможное. С помощью двух трубок было сделано первое переливание крови. Еще одна трубка была вставлена в нос. Врач делал массаж сердца.

— Есть ли какая-нибудь надежда? — прямо спросила Кэсс. Врач покачал головой и спокойно вывел ее из зала.

— Бог мой! Кто мог это сделать?

С того момента, когда Маргарет упала на землю, Кэсс постоянно задавала себе этот вопрос.

Мысленно она перебирала все возможные варианты. У Маргарет было много врагов. Одни завидовали ей, другие не одобряли ее деятельность, третьи враждебно относились к ней из-за того, что она была молода и очень красива. Много было и тех, кто ненавидел ее за ту деятельность, которой она себя посвятила. Ей завидовали еще и потому, что она жила как хотела, нисколько не думая об осуждении и сплетнях. Она жила с негром-певцом, который был довольно знаменит. Говорили, что у него сомнительное прошлое

Кэсс его не терпела. У нее было ощущение, что он использует Маргарет в своих целях. Кэсс читала эти полные ненависти письма, которые получала Маргарет. Ее оскорбляли, обзывали негритянской подстилкой и даже угрожали убить. «Лоуренс Браун, я недавно видел тебя в шоу Джони Карсона. Я тебя ненавижу. Ты похожа на крысу. Я желаю твоей смерти. Возможно, я сам тебя уложу».

Такие письма приходили почти ежедневно, и она к ним уже настолько привыкла, что почти сразу же забывала о них. Только угрозы по телефону пугали Кэсс. Эти искаженные и приглушенные голоса предупреждали Маргарет, чтобы она не совала свой нос куда не надо. Совсем недавно, когда она занялась делами проституток, последовал очередной угрожающий звонок. К советам Маргарет прислушалось слишком много проституток; сутенеры, содержательницы публичных домов и боссы, которые держали все нити в своих руках, забеспокоились. Происходило черт-те что: проституток поубавилось, и каждый раз после очередной речи Маргарет их становилось еще на одну-две сотни меньше. Ведь организация «Свободная женщина сегодня» не только заверяла их в поддержке, но и предоставляла конкретную помощь: находила работу, помогала жильем и даже деньгами, когда это было особенно необходимо. Это толкало противников Маргарет на решительные действия.

Маргарет угрожали и требовали прекратить ее участие в «великой революции проституток», как на— звал это движение журнал «Нью маис мэгэзин». Журнал недавно поместил ее фотографию на лицевой обложке и опубликовал статью на шести страницах.

Он с трудом пробивался к входу в больницу, повсюду натыкаясь на полицейских, людей с радио и телевидения.

Деки, которого сопровождали его менеджер и представитель печати, отказывался от каких-либо комментариев. Он протиснулся наконец сквозь толпу, однако сотрудник службы безопасности преградил ему дорогу к лифту.

— Мой Бог, — прошипел Даки. — Уберите этого типа, или я разнесу его в щепки. — Полицейский подозрительно посмотрел на него, и его рука потянулась к револьверу.

— Успокойся, Даки, — сказал менеджер. — Полиция поставлена здесь для охраны Маргарет. Кэсс должна быть где-то здесь. — В конце концов послали за Кэсс, и полицейский разрешил им пройти.

— Как это случилось? — быстро спросил Даки. — Полиция кого-нибудь уже арестовала? Она сделает это?

— Они, очевидно, ничего не знают, — спокойно сказала Кэсс. — Во всяком случае, дела очень плохи. — В лифте их встретила Рио.

— Ничего больше нельзя сделать, — сказала она кратко. — Маргарет только что умерла.

Энцио Бассалино был крупным, сильным мужчиной, и Мери Энн Аугуст каждый раз развлекало, когда он сам начинал готовить еду. Обычно он выгонял всех из кухни, надевал фартук и брался за приготовление спагетти, пшеничного хлеба и специального соуса по собственному рецепту.

— Дорогой, ты выглядишь очень смешно в этом переднике, — лепетала Мери Энн. Он терпел ее присутствие на кухне только в качестве наблюдательницы.

— Твоя маленькая мама не может тебе чем-нибудь помочь? — «Маленькая мама» — так звал ее Энцио. Она не знала, что точно так же он называл всех других женщин, бывших до нее.

— Нет, — покачал головой Энцио. — Принеси мне еще немного вина.

Мери Энн принесла вино, села на кухонный стол и стала болтать своими длинными ногами. На ней было очень узкое черное платье с глубоким вырезом. Энцио сам подбирал ей гардероб по своему вкусу. Он не разрешал ей носить брюки и юбки, одеваться небрежно. Ей это было безразлично. Она сравнивала приятную жизнь с Энцио со своей прошлой и уступала всем его капризам.

В конце концов Энцио Бассалино был знаменит — это ей нравилось и льстило.

— Попробуй-ка, — с гордостью сказал он, подавая горячий острый соус.

Она открыла рот и тут же вскрикнула:

— Ой, Нунци, это же слишком горячо, ты обжег рот своей маленькой маме. — Энцио громко захохотал. Сегодня он был в хорошем настроении и готов был смеяться по любому поводу.

— Это подло с твоей стороны, — причитала Мери Энн. — Подло так относиться к своей маленькой девочке.

— Ты даже не представляешь себе, что такое подлость, — сказал Энцио. Он сунул палец в кипящий соус, облизал его, хмыкнул удовлетворенно и добавил еще немного вина. — Ты хорошая маленькая девочка. Оставайся такой, и все будет в порядке. — По своему Мери Энн ему очень нравилась. Она была глупее, чем многие другие женщины, и никогда не задавала вопросов; сложена по его вкусу, всегда готова услужить и никогда его не раздражала. С ней не было той обычной рутины, как с другими женщинами: они вселяются к тебе и уже через пару недель считают, что ты полностью в их власти. Они любопытны, задают массу вопросов, а когда появляется желание лечь с ними в постель, жалуются на головную боль. Энцио очень гордился тем, что даже сейчас, в свои шестьдесят девять лет, мог заниматься любовью раз или два в неделю. Охотно, хотя и с горечью, он вспоминал те времена, когда мог делать это раз, два, а иногда и три, и четыре раза за одну ночь. Он был тогда бешеным мужчиной!

Теперь дело его сыновей продолжить традиции Бассалино по женской части. И он имел их — трех великолепных молодых мужчин, которыми очень гордился. Они — смысл его жизни и должны понести в будущее имя Бассалино, а когда он окончательно состарится, сыновья поддержат его, как он когда-то поддерживал их,

Хорошо, что они не попали под влияние матери. По мнению Энцио, она была ненормальной. Она постоянно сидела взаперти в своей комнате, шпионила, подглядывала через окно и разговаривала только со своими сыновьями, когда они ее навещали. Пятнадцать лет назад она уединилась в своей комнате, пытаясь в течение всего этого времени переломить Энцио, ожидая, что он наконец раскается.

Но он не поддавался. В результате страдала только она. Что бы он ни делал в своей жизни, это была его жизнь, и она не имела права в нее вмешиваться.

Из-за готовности переспать с первой попавшейся мало-мальски привлекательной женщиной, встретившейся на пути, его в молодости прозвали «Быком».

Однажды, развлекаясь с женой одного из своих друзей, Винсента Хога, он получил пулевое ранение — первое и последнее. Как утверждали злые языки, Винсент Хог якобы застал их обоих во время любовной сцены и выстрелил ему прямо в анальное отверстие.

К счастью, в этой истории не все было так, как рассказывали. Винсент Хог стрелял в него, это точно, но пуля попала ему в зад и в действительности не причинила большого вреда.

Это, однако, явно не доставило удовольствия Энцио, и с Винсентом Хогом вскоре произошел ряд несчастных случаев. Началось с того, что сгорел его дом, и закончилось тем, что в последний момент его удалось вытащить из воды с привязанным к ногам бетонным блоком.

С Энцио шутки были плохи. Ему особенно не нравилось, что эта история получила огласку и над ним потихоньку посмеивались.

Вскоре после этого случая он познакомился с Розой Вакко Моран и женился на ней. Она была дочерью его друга. Худое, немного высокомерного вида лицо, хрупкость святой мадонны, воплощенная в молодой, непорочной итальянской девушке. Сыграли грандиозную свадьбу. На ней было белое кружевное платье, а Энцио был одет в блестящий фрак с красной гвоздикой в петлице, белые ботинки и перчатки.

Розе было восемнадцать, а ему тридцать три. Они были прекрасной парой, и Роза очень скоро изменила спокойную, сложившуюся под влиянием добропорядочного воспитания свою жизнь и приспособилась к динамичному стилю мужа.

Она не хотела быть домохозяйкой, сидеть дома, заниматься кухней, детьми и посещать церковь. Когда родился первый сын, она отдала его на воспитание кормилице, так как их с Энцио почти не бывало дома.

Он не возражал, и в принципе ему это даже льстило. Роза была красивой интеллигентной женщиной, и Энцио знал, что ему многие завидовали. В то время, как другие мужчины держали своих жен дома, а скачки, бары и клубы посещали с подругами, Энцио приходил туда с Розой. Она была принята в круг его приятелей, сблизилась с ними и стала пользоваться их вниманием.

Энцио сам удивлялся своему счастью. Она удовлетворяла его во всех отношениях и спустя три года после рождения первого сына подарила ему второго.

У него не было от нее секретов. Она знала все о его делах и на протяжении всех лет, когда он добивался все больших успехов, завоевывал влияние и власть и устранял со своего пути конкурентов, была постоянно рядом. Роза почти всегда была на его стороне, когда он, исходя из своих представлений о справедливости, сводил счеты с неугодными ему людьми.

— Роза посильнее иного мужчины, — говорил обычно Алио. — Она необыкновенная женщина.

У нее было много поклонников, Энцио знал об этом и гордился ею.

Когда родился их третий сын, Анжело, а двум первым исполнилось уже двенадцать и девять лет, она стала больше времени проводить дома. Энцио не возражал. Она перестала сопровождать его в коротких поездках в Чикаго и на побережье. У них был роскошный дом, и совсем неплохо, если Роза будет оставаться в нем с детьми и наслаждаться жизнью.

Она попыталась расширить круг друзей. Все ее прежние знакомые оказались так или иначе запутанными в темных делах, и у Розы появилось желание общаться совсем с другим кругом людей.

Рядом с их домом находилась усадьба одного артиста и его жены, и Роза попросила ввести ее в их круг. Сначала они познакомили ее с семьей банкира, а затем с семьей Кардвеллов, которые также принадлежали к высшему обществу.

Постепенно Роза окружила себя новыми знакомыми, а старые стали исчезать.

Энцио это не нравилось. Его деловые поездки стали более продолжительными, он снял для себя небольшие апартаменты и завел в качестве подруг целый рой девушек легкого поведения, которых называл глупыми гусынями. Он все еще пытался повлиять на Розу и задавал себе вопрос, что ее заставило так измениться.

Однажды вечером он пришел домой на час раньше, чем она ожидала. Это была двадцать первая годовщина их супружества. Он хотел сделать ей сюрприз, спокойно поговорить, рассказать о том, что его беспокоило, и вернуть ее расположение. Роза в свои тридцать девять лет черноволосая, в темном платье и с фигурой, хотя и постаревшей, но чувственной, оставалась все еще привлекательной женщиной.

Встретила она его холодно, заявив о своем решении с ним развестись и выйти замуж за Чарлза Кардвелла. Она уже все знала о квартире, которую он снимал, о его девицах и захотела от него освободиться,

Энцио выслушал все это с удивлением: Чарлз Кардвелл, двадцатишестилетний никчемный бездельник, не внушал ему уважения.

Энцио казался совершенно спокойным, но хотел знать только одно: переспала ли она уже с ним.

— Да, — ответила Роза. Она никогда не лгала и ничего не боялась. — Извини, но я пойду к себе.

Энцио промолчал, задумчиво посмотрел в окно и стал звонить по телефону. Ночью Чарлз Кардвелл был доставлен к нему четырьмя охранниками.

Бледный молодой человек, напуганный и ничего не понимающий, дрожа всем телом, обратился к Энцио:

— Выслушайте меня, пожалуйста!

Энцио приказал связать его, и в таком виде его принесли в спальню Розы. Она проснулась и с ужасом увидела своего милого Чарлза. Вся сцена не предвещала ничего хорошего. Зря она бросала умоляющие взгляды на мужа. Энцио вытащил ее из кровати и заставил смотреть, как убивали Чарлза Кардвелла. Его зарезали, как барана.

Ларе было нелегко отделаться от принца Альфа. Они жили вместе уже шесть месяцев. Он был собственником, недоверчивым и ревнивым. Когда она ему сказала, что ей срочно нужно в Нью-Йорк, у него не возникло другой мысли, кроме как заподозрить соперника.

— Кто это? Разве он может тебе дать больше чем я?

— Речь идет не о мужчине, а о моих семейных делах, — терпеливо объясняла Лара.

— Но у тебя же нет семьи, ты всегда мне говорила, что у тебя никого нет.

Лара кивнула.

— Да, это так, но у меня есть дальняя родственница. — Она сделала короткую паузу. — У меня есть сводная сестра Бет, и я ей сейчас нужна.

— Сводная сестра! — завопил принц Альфа. — Тебе нужно соврать, и у тебя вдруг появляется сводная сесгра. Я уверен, что здесь замешан мужчина, Лара.

— Пожалуйста, думай, что хочешь. Ничего не поделаешь, я должна уехать.

— Я поеду с тобой.

— Я не хочу, чтобы ты ехал со мной.

Они долго спорили, но в конце концов он ушел.

Лара упаковала чемоданы и с радостью, что наконец избавилась от принца, отправилась в аэропорт.

Лара Крихтон, где бы она ни появлялась, всегда обслуживалась по первому классу. Она была молода, красива, бывшая жена одного из богатейших мужчин Лондона, короче, она принадлежала к той категории людей, которых пресса называла «красивые люди». Ее фотографии постоянно появлялись на обложках модных журналов, где ее характеризовали как яркий пример настоящей женственности. В общем, в ней воплощалось как раз то, против чего боролась Маргарет Браун.

Журналисты пытались пронюхать, были ли они сводными сестрами по отцу.

Каждая из них шла к славе самостоятельно, и у обеих были веские причины не выдавать свою тайну. Они выросли в разных странах, и жизнь, которую вела одна, полностью отличалась от жизни другой. Однако когда они изредка встречались, между ними были по-настоящему теплые отношения. Они любили, понимали друг друга, и ни одна не осуждала образ жизни другой.

Их отец, Джим Лоуренс Браун, никогда не был женат ни на матери Маргарет, ни на матери Лары. Маргарет было пять лет, когда умерла ее мать, и Джим взял девочку с собой в Калифорнию, где познакомился с одной женщиной, муж которой уехал на год из дома. Джим поселился у нее с Маргарет, а потом родилась Лара. Когда муж вернулся, мать отдала Джиму ребенка и пять тысяч долларов, чтобы он исчез вместе с детьми.

На эти деньги он купил старую машину с прицепным домиком. С раннего возраста Маргарет начала заботиться о Ларе и опекать ее. Джим был в общем-то неплохим отцом, однако он постоянно витал в облаках, играл на гитаре или спал. Они уехали в Аризону и остановились на ферме, которая принадлежала вдове Мери Чаусер.

Маргарет пошла в школу. Она была одаренным, очень развитым для своего возраста ребенком.

Вскоре Джима начало одолевать беспокойство от долгого сидения на одном месте, но дети крепко держали его. Вероятно, поэтому он женился на Мери Чаусер. Она была старше Джима, полная, добродушная женщина, и, оглядываясь назад, Маргарет могла объяснить эту женитьбу только тем, что отец хотел обеспечить будущее для нее и для Лары, поскольку все равно собирался сбежать. Ровно через месяц он исчез.

Маргарет исполнилось девять лет, когда она нашла прощальное письмо отца и пятьсот долларов.

Это было письмо труса, в котором он просил понять его и простить.

Позже Мери родила дочь и назвала ее Бет, о которой Джим так ничего и не узнал.

После этого все переменилось: без мужчины на ферме некому было работать, дела пошли плохо. Мери надорвалась, заболела и осталась совсем без денег. Маргарет отправили в интернат, а Лару к родственникам Мери в Англию. Они не виделись десять лет. Маргарет училась в колледже, а Лара довольно успешно работала в Лондоне в качестве модели. Бет к этому времени исполнилось десять. Они жили с Мери в маленькой квартирке, и, пока мать могла работать, Бет ходила в школу.

Маргарет охотно бы им помогла, но ей самой было трудно платить за учебу в колледже, а она так хотела получить образование.

Лара же победила на одном из конкурсов, и наградой за это стала поездка в Голливуд. В свои шестнадцать лет она была действительно красива, но еще не достигла того совершенства, которое пришло позже. Сестры встретились и провели вместе только неделю. Но между ними сразу же возникла та же близость, что была в детстве.

Прошла неделя, и снова их пути разошлись. Иногда они переписывались или обменивались телефонными звонками. Им необязательно было встречаться, их связывала любовь и уверенность друг в друге.

Бет исполнилось пятнадцать, когда Мери умерла от рака, и, хотя каждая из сестер предлагала ей жить у себя, предпочла независимость и примкнула со своим другом Максом к коммуне хиппи. Маргарет не возражала. Она уже занялась созданием организации за равноправие женщин и готовилась издать книгу «Женщины — неравноправный пол». Ее звезда начинала восходить.

Лара познакомилась в Лондоне с Майклом Криптоном и вышла за него замуж. Его отец был одним из богатейших людей Европы, а Майкл — единственным наследником. Их брак оказался недолговечным: они прожили вместе всего год, но этого было достаточно, чтобы Лара почувствовала себя самостоятельной. Такие журналы, как «Уименс уэа дейли» и «Вог» редко выходили без ее фотографий или без описания того, что она носила, чем занималась или с кем встречалась.

Убийство Маргарет Лоуренс стало сенсацией дня. Но Лара Крихтон знала, что в аэропорту Кеннеди собралась толпа фотографов, чтобы встретить именно ее.

В брючном костюме фирмы «Ив Сен Лоран» и в огромной шляпе она позировала перед ними. Ее холодные зеленые глаза были скрыты за огромными модными очками от солнца. Часы от «Кортье» с черным циферблатом висели на браслете от «Гоци».

— С какой целью вы здесь, мисс Крихтон? — задал вопрос один из репортеров?

— Дела, — мрачно ответила Лара. — Очень личные дела.

Лимузин уже ждал ее. Она откинулась на заднем сиденье и расслабилась. По дороге в Нью-Йорк она вспоминала о последней встрече с Маргарет. Она остановилась на два дня в Нью-Йорке, чтобы сделать кое-какие покупки. Как обычно, Маргарет пригласила ее к себе, и Лара выбрала время для встречи с ней между ланчем и посещением косметического салона «Элизабет Арден».

Маргарет была в своем обычном наряде: голубые джинсы, выцветшая рубашка, темные очки. Она была непричесанна и без косметики.

— Тэ-тэ-тэ, — неодобрительно защелкала языком Лара. — Если бы ты захотела, ты могла бы выглядеть великолепно.

Маргарет засмеялась.

— Неужели ты не понимаешь, сколько времени тратишь впустую, намазывая на лицо эту гадость.

— Скоро я получу руководящую должность в одном из косметических концернов и пришлю тебе целый ящик духов, губной помады и многое другое.

— Мажь все это на себя, — смеялась Маргарет.

Они дружелюбно подтрунивали друг над другом.

— Что у тебя нового? — Маргарет приготовила выпить, и сестры уселись в комнате, где царил беспорядок.

Лара выплескивала из себя все, и это облегчало душу лучше, чем визит к психиатру. Она целый час делилась своими проблемами: нравится ля ей принц Альфа, должна ли она продать бумаги, понравилось ли Маргарет ее кольцо с изумрудом. Ларе нужно было выговориться. Она никогда по-настоящему ее интересовалась делами Маргарет и даже не думала об этом.

Какой же примитивной, должно быть, выглядела она в глазах сестры, какой эгоисткой, занятой только своими собственными проблемами. И тем не менее Маргарет всегда терпеливо выслушивала ее, будто у нее была куча свободного времени.

И почему слишком поздно начинаешь понимать, что кто-то кому-то нужен?

Бет Лоуренс Браун приехала в Нью-Йорк поездом. Это был ее первый приезд сюда. Фактически она впервые покинула коммуну, которая стала ее домом с пятнадцатилетнего возраста. Теперь Бет было двадцать лет. Она была светлокожей блондинкой с густыми, длинными, до талии, волосами. Бет никогда не пользовалась косметикой, и ее лицо с большими голубыми глазами и чувственными губами выглядело почти детским. Одета она была как обычно: длинное индийское платье с заплатками, на босых ногах плетеные сандалии, на шее висели многочисленные кожаные ремешки с раскрашенными вручную жемчужинами. Шею плотно охватывала тонкая золотая цепочка с золотым крестиком, на котором были выгравированы слова: «Любовь — мир — Маргарет».

Обе сестры, несмотря на разницу в возрасте, были очень близки. Между ними существовала сильная духовная связь.

Бет приехала с большой сумкой из козьей шкуры, в которой находился весь ее багаж: щетки, джинсы, рубашка и много книг. Вещи для нее ничего не значили. Ее страстью были книги.

— Дай мне выпить, моя сладкая, — пристал к ней какой-то пьяный, — а я покажу тебе за это кое-что в постели.

Погруженная в свои мысли, она прошла, не обратив на него никакого внимания. Маргарет наверняка сказала бы ему: «Убирайся к чертовой матери».

Кэсс обещала, что ее кто-нибудь встретит, и Бет должна была ждать возле справочного бюро, но поезд прибыл несколько раньше, и девушка решила сама добираться до квартиры Кэсс.

Она просто не могла поверить в то, что произошло, в голове не укладывалось, что Маргарет умерла. Она была такой доброй, такой умной. Допустим, Маргарет была несгибаема, тверда, и не только в том, чтобы отдавать, но и в том, чтобы получать. Все знали, что она такая, но как бы иначе она могла выжить в этих джунглях, в которых ей приходилось работать.

Бет видела ее последний раз шесть месяцев назад. Они приехали к ней вместе с Кэсс на несколько дней. В коммуне Маргарет всем понравилась, все были рады ее приезду. Она привезла новые книги, пластинки и игрушки для детей — хорошие, не какое-нибудь барахло.

На ферме жили десять детей, которых воспитывали пять женщин и восемь мужчин, составлявших коммуну. Среди них был и ребенок Бет — маленькая четырехлетняя девочка.

Маргарет, когда приезжала, всегда помогала в работе, ей было безразлично, мыть ли полы, готовить или работать в саду. Она говорила, что за работой она отдыхает.

Перед ее отъездом устроили праздник с громкой музыкой и наркотиками, которые Макс привез из Калифорнии. Маргарет с Клечером уединились в отдельной комнате. Клечер был небольшого роста, несимпатичный и совсем не в ее вкусе. Но вся обстановка на ферме располагала к сексу, который считался обычным делом, без всяких условностей, ревности и принуждения. На следующий день перед отъездом — Маргарет подарила Бет золотую цепочку, поцеловала ее и шепнула:

— Тебе повезло, жить здесь действительно прекрасно.

Бет залилась звонким детским смехом и взяла с нее обещание приехать снова.

— В конце лета, — пообещала Маргарет.

И вот лето кончилось, Маргарет никогда не приедет, а Бет в Нью-Йорке… Она не знала, как долго пробудет здесь, но только чувствовала, что сейчас быть здесь ей необходимо.

Разговор продолжался в рабочем кабинете Энцио. Он улыбался и кивал головой. Совершенно ясно, что дела вновь пошли нормально. Он оказался прав. Его решение было единственно приемлемым. Если бы даже он вышел из дела, все равно пришли бы за советом к нему. Так было всегда, когда дело доходило до решающего сражения.

У Фрэнка, его старшего сына, были другие предложения, Но он ничего не понимал в этом деле. Да, в свои тридцать шесть лет он был хорошим коммерсантом, но, когда требовалось принять твердое решение, он начинал колебаться.

Какая польза от угроз? Решительные действия, как и прежде, были единственно правильными.

Прошло две недели со дня убийства Маргарет Лоуренс Браун, волна гнева постепенно улеглась.

Лишившись Маргарет, которая ими руководила и к кому они могли обратиться за помощью, проститутки затихли. Казалось, что с убийством Маргарет был убит и их боевой дух. Все больше и больше женщин бросивших прежнее занятие и нашедших другую работу, возвращались к привычному ремеслу, несмотря на ожидавшие их побои и оскорбления… Они потерпели поражение во второй раз.

Энцио был в отличном настроении. Он заказал для Мери Энн манто из шиншиллы, которое было доставлено через несколько часов. Хотя Мери и не знала, что празднует Энцио, но она веселилась вместе с ним. Ведь он так хотел!

— Ты мой итальянский суперлюбовник, — мурлыкала она, — мой супер-супермэн!

— А ты острая, сочная маленькая штучка, — смеясь, отвечал он. — Мой самый любимый кусочек. — Ему доставляло удовольствие смотреть на ее белое раскачивающееся тело, подчеркнуто большой бюст, шелковистую кожу, припухшие губы. Это ему пока еще не надоело.

Лола было ее не настоящим именем. Худая, неухоженная, черноглазая, она носила платья, по которым в ней сразу узнавали проститутку. У нее была плоская грудь. Она постоянно грызла ногти, была голодна и нервозна. По ее рукам было видно, что она пользовалась наркотиками. Ей было девятнадцать.

Ее избили. Били не очень сильно; несколько синяков и следы от горящего окурка на спине. Вполне достаточно для того, чтобы дать ей понять, что дальше может быть хуже Она обо всем знала еще до того, как это произошло. Она жила с Чарли Майлером, одним из людей Тони. В Маргарет стрелял Чарли.

Лола быстро шла по улице. Она вышла впервые после того, как это случилось, впервые у нее хватило на это смелости.

На ней была короткая юбка, шнурованные летние сапоги, узкая блузка, ее волосы были растрепаны, ресницы сильно накрашены. Чарли выкинул ее из постели:

— Иди и заработай что-нибудь. Потом мы, возможно, сходим в кино. Но меньше, чем с парой сотен, не возвращайся!

Она почти две недели провалялась в постели. Чарли ничего не имел против этого. Опьяненный успехом, он часто куда-то уезжал. Тони был доволен его работой и хотел, чтобы Чарли был при нем.

Она знала, что Чарли решил избавиться от нее. У него были свои планы, и он не хотел, чтобы она путалась под ногами. Но для нее это уже не имело никакого значения. Она знала, что делать.

Какой-то мужчина преградил ей дорогу и крепко взял за руку. Она вырвалась.

— Сегодня не пойдет, — сказала она резко. — Сегодня я не работаю.

Она спешила, время от времени оглядываясь, не следят ли за ней. В руках у нее был обрывок газеты с адресом.

— Куда спешишь, моя сладкая? — прицепился к ней какой-то пьянчуга.

— Убирайся прочь, — огрызнулась она.

Когда наконец Лола нашла нужный адрес, она заколебалась, остановилась на тротуаре и посмотрела на здание. Но, вспомнив о Сюзанне, своей маленькой сестренке, зло плюнула и решительно вошла в дом.

— Мне нужно поговорить с Кэсс Лонг, — сказала Лола. — Она меня не ждет. Скажите, что это срочно.

Портье окинул девушку взглядом. Он был стар и угрюм. Пока звонил в квартиру Кэсс, его взгляд был прикован к ее ногам. Кэсс велела ему пропустить девушку.

После смерти Маргарет к ней приходило много женщин, и она к этому привыкла. Она угощала их кофе, беседовала с ними и дарила портрет Маргарет с надписью «Мир — любовь». В какой-то мере ее утешало, что стольких людей тронула смерть Маргарет.

Кэсс открыла дверь, пригласила Лолу на кухню и предложила ей освежающий напиток. Она с первого взгляда определила, что Лола пользуется наркотиками.

— Мне от вас ничего не надо, — сказала Лола. — Я вас не задержу, но я должна вам кое-что сообщить. — Взглянув на очень уставшую, с темными кругами вокруг глаз Кэсс, Лола поспешно начала говорить: — Мне не нужно вознаграждения — я не хочу ни денег, ни сострадания. Вы видите, кто я такая, и не скрываю этого. Маргарет дала нам надежду, по меня ей не удалось бы поставить на ноги — я проигравшая. Однако у меня есть сестра, еще совсем ребенок. Я не могу вам этого объяснить. — Она остановилась и вытерла нос ребром ладони. — Один из людей Тонн — кто — это не так важно… — действовал по заданию… Тони и сам выполнял приказ. Имя человека, который все это организовал, Энцио Бассалино… он один в ответе за все. Он живет в Майами. Формально он отошел от дел, но держит их всех в кулаке. Смерть пришла к Маргарет от него, а не из дула пистолета.

Кэсс не проронила ни слова. Она была уверена, что эта девушка говорит правду.

— Теперь мне надо идти. — Лола повернулась к выходу.

— Ты можешь заявить в полицию? — спросила Кэсс.

— Нет, — покачала головой Лола. — Это бесполезная трата времени. Половину из них Бассалино держит в своих руках. Если вы хотите отомстить, делайте это сами.

— Я не понимаю, — сказала Кэсс.

— Подумайте. Вы могли бы это сделать, вы умная, у вас есть связи.

Лолу внезапно залихорадило. У нее появилась какая-то определенная мысль.

— Я могла бы назвать парня, который стрелял, но настоящим убийцей является Бассалино. Я всегда восхищалась Маргарет Лоуренс Браун. Постарайтесь достать этого мерзавца.

— Ты можешь еще немного побыть здесь? — спросила Кэсс. Она хотела пригласить Даки или Рио, во всяком случае, кого-нибудь, кто мог бы понять все лучше, чем она сама.

Лола отрицательно покачала головой.

На улице было темно, и она пошла в направлении Таймс-сквера. Не желая перебирать в памяти подробности, она, однако, решила, что все сделала правильно. Она остановилась в фойе кинотеатра, а затем подошла к одиноко стоящему мужчине средних лет.

Они обменялись несколькими словами и быстро пошли в ближайший отель. Он настоял на том, что в отель войдет один, а она немного позже.

Комнатка была маленькая, постель не убрана. Лола начала раздеваться. Мужчина не дел ей снять даже туфли. Он сам, не раздеваясь, расстегнул брюки. Не мешкая, он приступил к делу. Лола в это время безразлично смотрела в потолок. Она была спокойна и безучастна. Он быстро угомонился. Лола взяла деньги и не спеша направилась домой.

Чарли спал. Она пошла на кухню, открыла бутылку колы и выпила прямо из горлышка. Холодный напиток перехватил горло. Затем достала револьвер Чарли из-за холодильника, где он его обычно хранил, тщательно осмотрела его — он был заряжен. Она надела глушитель. Лола хорошо знала оружие. Затем вошла в спальню и окликнула его. Проснувшись, Чарли приподнялся в постели и увидел револьвер, направленный на него.

— Какого черта… — пуля впилась ему в ногу. С удовольствием Лола услышала глухой удар пули. Он попытался подняться, на его лице были гнев и удивление. Она выстрелила ему между ног и попала в мошонку. Он взвыл от боли. Тогда она выстрелила ему прямо в сердце, он упал на пол и затих. Девушка положила револьвер рядом с ним и вышла из комнаты. На лифте она поднялась на сорок пятый этаж, вышла на крышу, подошла к краю и бросилась вниз.

Она упала на решетку, и острые пики ограды пронзили ее тело, Умерла Лола в машине «скорой помощи» по дороге в больницу.

— Итак, договор остается в силе? — спросила Рио. Она оглядела всех собравшихся. — Я бы не хотела, чтобы кто-нибудь вильнул хвостом и исчез. Кто решился — обратной дороги нет, только вперед.

Она взглянула на Лару.

— Не надо рассчитывать, что кто-то может выйти из игры и укрыться в своем маленьком раю.

Лара покраснела, но ответила спокойно:

— Послушай, Рио, для меня это не игра. Маргарет была моей сестрой, и, какими бы разными мы ни были, я любила ее точно так же, как и вы. Я знаю, что мне делать, и, поверьте мне, я сделаю это.

— Ты не так поняла, Рио. — быстро сказала Кэсс. — У нас у всех сдали нервы. С кем бы этого не случилось после того, что произошло? Теперь, когда мы обо всем договорились и готовы ко всему, нам станет легче. Я, например, чувствую себя уже нормально.

Мощная фигура Даки К. Вильямса поднялась с кресла, где он сидел. Он был раздражен и агрессивен.

— Я считаю, что мой план самый лучший, — настойчиво сказал он.

— Твой план? — съязвила Рио. — Ты придешь и скажешь: «Доброе утро, великий босс Бассалино, я знаю, что это вы приказали убить Маргарет. Идите сюда, мистер злодей, я придушу вас своими руками». Даки, у тебя в голове сплошной бред. Это один из крупнейших гангстеров. Стоит тебе только появиться где-то недалеко от него, и они тебя прикончат. И даже если ты доберешься до него, ну и что из этого, убить его — это слишком мало. То, что мы решили, — это единственная возможность ему отомстить.

Даки вздохнул:

— Рио, у тебя в мыслях только траханье. Здесь совокупиться, там совокупиться, что с того: этих парней ничем не удивишь, они все это уже имели.

— У меня это получится, — уверенно сказала Рио.

— Да, у такой секс-бомбы, как ты, возможно, и получится; пожалуй, это получится и у Лары. Я ее, правда, недостаточно хорошо знаю, но она кажется энергичной, а как быть с Бет? Ты шутишь? Такой ребенок, как она, будет раздавлен и сожран этими негодяями, если попадет к ним в лапы.

— Я хотела бы это сделать, Даки. — Мягкие голубые глаза Бет широко раскрылись.

— Итак, все решено, — твердо сказала Рио. — Черт возьми, решено окончательно. Завтра все и начнем.

Даки К Вильяме вскоре покинул их.

— Эти засранки, — бормотал он. — Богом проклятые бабы! — Он сел в свой белый «роллс-ройс», который стоял у дома Кэсс, где стоянка была запрещена, и со злостью загнал кассету в стереоприемник. Случайно это оказалась запись «Даки К. Вильямс. Поет Даки К. Вильямс». Первая часть была посвящена Маргарет. Он сочинил ее для нее. Как же она была упряма! Настоящая дикая кошка, как в постели, так и вообще. Если бы только она его послушалась…

— Прекрати это, — просил он Маргарет. — Оставь в покое этих больших боссов. Пару проституток, возможно, ты и спасешь, но какая от этого польза? Пару спасти, пару потерять — это все чушь!

Она улыбалась своей неповторимой улыбкой и не обращала внимания на его советы.

Он даже не понял, как это случилось, не успел опомниться, как его втянули в это дело.

У него появились долги, не очень большие — всего лишь двести тысяч. За одну записанную пластинку или за две недели выступлений в какой-нибудь забегаловке в Майами он мог бы рассчитаться с ними. Но дело в том, что в данный момент у него не было ни гроша. Он только что выплатил большую сумму своей бывшей жене, повседневные расходы были тоже огромными. Даки К. Вильяме жил по-княжески.

Он задолжал большим боссам Лас-Вегаса, но они были уверены, что он вернет эти деньги. Звезды обычно лишались своих гонораров раньше, чем они попадали к ним в карман. В этом не было ничего удивительного. Причин для беспокойства не было и у Даки.

Ни для кого не была тайной их связь с Маргарет Браун. По-своему она была столь же знаменита, как и он. Газеты и журналы начали писать об их отношениях так, как будто речь шла о двух стейках, а не о человеческих чувствах и мыслях.

Вот тогда-то у Маргарет и появилась идея спасать проституток. Ей было мало заступаться за восставших и подавленных домохозяек Нью-Джерси, ей потребовались еще и проститутки. А если Маргарет чего-либо хотела, она своего добивалась.

Эти кампании она проводила умно и не спеша, а люди смеялись:

— Спасать проституток! Зачем?

Даки тоже относился к ее затеям скептически. К этому времени у них с Маргарет сложились отличные отношения. Он восхищался ею, но не предполагал, что она имеет такое влияние на людей.

А она его имела. Насмешки прекратились.

Несколько телефонных звонков, и он запутался.

— Смотри, Даки! Пусть твоя подруга прекратит все это. И мы забудем твои долги, — предлагали ему по телефону.

Дальше звонки становились все более угрожающими, и он приложил все силы, чтобы заставить Маргарет прекратить свою деятельность, однако она ничего не хотела слышать.

Наконец он отдал эти двести тысяч, заняв деньги у своего старого друга — торговца наркотиками Боско Сэма. Телефонные звонки с угрозами тут же прекратились, а неделю спустя Маргарет была убита.

Даки решил отомстить так же, как Рио, Кэсс и обе ее сестры, о существовании которых он ничего не знал до убийства Маргарет.

Их план пусть будет сам по себе, думал Даки, они намереваются разделаться с сыновьями Энцио Бассалино с помощью секса и психики и этим уничтожить самого старика. Все это идиотизм. Никогда им не удастся этого сделать, у них нет никаких шансов. Пусть они играют в свои игры до тех пор, пока он не приступит к осуществлению своего плана. Возможно, возникнут и трудности, но Даки был уверен, что все будет так, как он задумал.

Он был высок и прекрасно выглядел — великолепный экземпляр процветающего итало-американца. Когда он улыбался — а улыбался он всегда, — открывались безупречно белые зубы. У него были темно-карие глаза и слегка волнистые черные волосы. Ему было тридцать три. Он носил черные итальянские костюмы, шелковые рубашки и обувь ручной работы. Для Ника Бассалино подходило все только самое лучшее.

Он вел спокойный образ жизни в большом доме вблизи Голливуда. Хотя он и не был артистом, но благодаря своей внешности получал много предложений сниматься.

И только если присмотреться к нему внимательно, возникало сомнение, что зубы были его собственные, что нос не подправлен косметологами, а волосы не подкрашены.

Ник был шефом, главой компании, которая называлась «Торговый дом инкорпорейтед». Эта компания охватывала, кроме прочего, все, что было связано с кражей легковых автомобилей и грузовиков. Она была крупнейшей из себе подобных на Западном побережье, и Ник был предан ей. С таким отцом, как Энцио Бассалино, не надо было начинать с нуля. Постоянной подругой Ника была Эйприл Кроуфорд — стареющая кинозвезда, у которой до него было четыре мужа. Мелкие кинозвезды и прочие девицы были не для Ника. Он хотел выглядеть респектабельно, когда выходил в свет, а в Голливуде самым верным средством для этого было появление в обществе кинозвезды.

Впервые он увидел ее в киножурнале и сразу же влюбился.

Они жили вместе уже год, и для имиджа их обоих это было очень полезно. Эйприл импонировало, что у Ника было много денег и он не выкачивал их из нее, как это делали его предшественники. Он прекрасно выглядел, не был юнцом, и это не давало повода для насмешек. Он умел ладить с ее друзьями и, что особенно важно для Эйприл, был очень хорош в постели.

Что касается Ника, то его привлекала респектабельность этой связи. Возможность принадлежать к миру кино, время от времени появляться на страницах газет делала его жизнь еще более увлекательной.

Он никак не мог понять, почему отец так настойчиво возражал против Эйприл. Энцио часто звонил ему, упрекая его в этой связи.

— Как у тебя дела с этой старой коробкой? Ты выставляешь имя Бассалино на посмешище!

— Тебе было бы приятней, если бы я был с прелестной, но глупой восемнадцатилетней гусыней? — обычно парировал Ник.

— А почему бы и нет. Что плохого в паре великолепных грудей, в женщине с красивым лицом, из-за которой тебе все завидуют, но принадлежит она только тебе.

— Тебе этого не понять, — возражал ему каждый раз Ник. Ему это просто осточертело, каждый раз повторялось одно и то же.

— Значит, я ничего не понимаю. Но для старика, который ничего не понимает, я все делаю не так уж и плохо. И то, что ты оказался моим сыном, — это тоже не так уж плохо.

— Ну ладно, давай забудем это. Я пришлю тебе поздравительную телеграмму, когда мы с ней расстанемся.

— Негодяй, — бурчал Энцио. И они оба смеялись.

Их отношения строились на глубокой любви, которая обычно объединяет итальянскую семью.

Помимо всего, что сделал Энцио в своей жизни, а сделал он немало, он был хорошим отцом для своих сыновей. Несмотря на «плохое состояние здоровья» матери — Энцио называл помешательство Розы плохим состоянием здоровья, — он воспитал их великолепными парнями. Ник был боссом фирмы «Торговый дом инкорпорейтед» и работал действительно хорошо. Он знал все ходы и выходы, и нужно было дважды подумать, прежде чем вступить с ним в дело. Он был настоящим сыном Бассалино.

— Ты готов? — Эйприл вошла в гардеробную Ника. Они жили в разных домах, но конец недели всегда проводили вместе.

В свои сорок с лишним лет она хорошо сохранилась. Небольшого роста, стройная блондинка, всегда прекрасно одета и ухожена. Издали она выглядела на тридцать, но вблизи ее возраст выдавали тонкие усталые морщинки и едва обозначившиеся мешки под глазами.

— Для тебя я всегда готов, моя радость, — ответил Ник, схватив ее в объятия, отчего она восторженно вскрикнула.

— Вернемся сегодня домой пораньше, — сказала Эйприл. Хотя у нее было до него четверо мужей и многочисленные любовники, она ни с кем не испытывала такой любовной радости, как с Ником. — Я бы с удовольствием вообще никуда не пошла. Может, я позвоню ей, думаю, она поймет.

— Нет, она не поймет, — уверенно сказал Ник. — Кроме того, мы оба уже почти готовы, и ты выглядишь как куколка. — Он ни в коем случае не хотел пропустить вечеринку у Джени Джеймсон, которая была ровесницей Эйприл и так же знаменита.

На вечеринку они поехали в черном «мерседесе» Ника. Светло-голубое платье Эйприл с осыпающимися блестками раздражало Ника.

— Не прислоняйся ко мне. Блестки остаются на костюме, — предупредил он.

— Ты капризничаешь, — засмеялась Эйприл. — По я тебя все равно люблю.

На вечеринке было много знакомых, и они окунулись в шумную сутолоку.

Полногрудая актриса подошла к Нику, когда он заказывал в баре напитки. С ней у него была связь еще до того, как он познакомился с Эйприл.

— Как дела Ники Тики? — спросила девушка и прижалась к нему полной грудью. — Ты скоро расстанешься со своей старой клячей? Помни, я буду рада снова с тобой встречаться.

— Что ты думаешь делать, когда твой бюст обвиснет? — холодно спросил Ник. — Я бы тебе посоветовал пройти курс машинописи вместо того, чтобы болтаться по вечеринкам и приставать к мужчинам.

Она свирепо выругалась.

— Извини, но меня ждет дама, — вежливо ответил Ник.

Эйприл опять много пила. После четвертого виски она начала говорить невнятно, потом ее стало покачивать, и по лицу было видно, что она уже пьяна. Вскоре она могла сломаться окончательно.

Ника это каждый раз шокировало. Он сам пил немного, профессия требовала ясной головы и быстрой реакции, поэтому он обычно предпочитал тоник.

Он мягко уговаривал Эйприл отказаться от спиртного и пить только те напитки, что готовил для нее сам, естественно, очень слабые. Но ничего нельзя было поделать, каждый официант, оказывающийся рядом, наливал ей полный стакан. Вечеринка у Джени Джеймсон не была исключением, и вскоре Эйприл напилась в стельку.

По опыту Ник знал, что теперь ее лучше оставить в покое, так как в пьяном виде она была агрессивна и могла оскорбить кого угодно.

Ник беседовал с журналисткой-сплетницей, когда увидел девушку, которая стояла среди гостей у бара. Она была среднего роста, с загорелой, оливкового цвета кожей, с гривой золотистых волос с каштановыми прядями. Ее захватывающую дыхание фигуру облегало узкое белое платье с разрезами по бокам почти до талии. Это была, безусловно, самая красивая девушка, какую он когда-либо видел. А он в свои годы повидал их немало.

— Кто это? — спросил Ник.

Журналистка улыбнулась едва заметной злой улыбкой.

— Эйприл лучше бы не знать, что вы ею заинтересовались. Это Лара Крихтон — одна из тех мелких богатых девушек, которых постоянно видишь на обложках журналов мод.

Ник сменил тему разговора.

Лара узнала его сразу. В конце концов, она видела его фотографии, знала его биографию и все об их отношениях с Эйприл Кроуфорд.

Она давно наблюдала за ним из противоположного конца зала и теперь заняла место у бара так, чтобы он обязательно ее увидел. Она почувствовала, что он ее заметил и заинтересовался.

Начало было простым. Для Лары первый шаг всегда был легким, мужчины заглядывались на нее. Даже шестилетней девочкой она привлекала к себе внимание. Ее красота и покладистый, ласковый характер очень быстро позволили завоевать любовь бездетных супругов, которым ее отдали на воспитание. И хотя они были небогаты, баловали ее безмерно. Она привыкла к всеобщему вниманию и постепенно научилась всех обводить вокруг пальца.

В четырнадцать она ушла из школы, чтобы заняться танцами, языком и пластикой, потом победила на одном из конкурсов и была премирована поездкой в Голливуд. Самым приятным в этой поездке была ее встреча с Маргарет.

По возвращении в Лондон ее стали все чаще приглашать для работы в качестве манекенщицы. Вначале она позировала в частном ателье, а потом стала фотомоделыо. Она научилась приспосабливаться, как хамелеон, что было очень важно для хорошей фотомодели. Она могла играть в невинную девочку, и интеллектуалку, и сексуальную девицу, и незаметную скромницу.

Способностью к перевоплощению Лара владела в совершенстве. Работа ей нравилась и не особенно утомляла. Лара соблюдала диету, занималась гимнастикой, хорошо питалась и спала не меньше восьми часов в сутки. Она становилась все прекраснее. В свет она стала выходить с мужчинами только определенного круга: они должны были расширить ее кругозор, восполнить пробелы в воспитании. Она отказывалась с ними спать, так как не видела ни в одном достойного учителя в искусстве любви.

Когда ей исполнилось двадцать, она познакомилась с Майклом Крихтоном и сразу поняла, что это тот мужчина, за которого она должна выйти замуж. Майкл к этому времени уже получил в наследство миллион и должен был получить еще больше. Он был молод, красив и очень избалован. От девиц у него не было отбоя, и Лара сознавала, что ей нужно бросить на это поле битвы все имеющиеся у нее резервы, но победить. Она все тщательно спланировала. Отказывалась от всех приглашений, в то же время поддерживала отношения с его друзьями и всегда появлялась там, где бывал он.

Его лучший друг Эдди Стефан Кейс влюбился в нее и сделал ей предложение, однако она даже не думала отказаться от своих замыслов. Потребовались месяцы, чтобы завлечь Майкла, чтобы наконец в нем вспыхнула страсть. Они зафрахтовали самолет и обвенчались на Таити. Повсюду пресса писала о них, восхищаясь новой красивой супружеской парой.

Брак продлился ровно год. За это время Лара стала знаменитой. Кончилось все внезапно, и тот и другой хотели развода. Обоим надоело ограничивать брачными узами свою свободу. Они расстались друзьями. Майкл согласился ее хорошо обеспечить.

Она уехала в Мексику, чтобы оформить развод, и перебралась затем в Акапулько, где познакомилась со своим первым итальянским принцем. После этого начались ее путешествия по всему свету: самые лучшие курорты в самое подходящее для отдыха время с самыми интересными и совсем не бедными мужчинами.

Лишь после убийства Маргарет к ней пришло прозрение. Что, собственно, она успела сделать в своей жизни? Почему для нее было так важно быть всегда на виду? Зачем она все время искала себе новых партнеров? Неужели необходимо, чтобы в каждом аэропорту ее окружали фотокорреспонденты, а ее высказывания цитировались в каждом пустом журнале мод? Неужели так интересно было совершать поездки по Нилу и по всей Африке? Только лишь для того, чтобы ее каждый раз фотографировали в новых нарядах, а декорациями служили экзотические виды.

Теперь, задумываясь об этом, ей все это казалось пустым и бесполезным. Смерть Маргарет, поездка в Нью-Йорк и общение с ее друзьями неожиданно открыли ей на это глаза. Она готова была что-то сделать. Месть за смерть Маргарет предоставила ей такую возможность. Это была идея Рио. Они не замышляли убийства. В конце-концов человек, стрелявший в Маргарет, был убит Лолой. Рио мечтала о высшей справедливости. Это понравилось бы Маргарет.

Они наняли трех детективов, чтобы детально изучить образ жизни Энцио Бассалино, и выяснили, что единственно, чем действительно дорожил этот циник, были трое его сыновей — Фрэнк, Ник и Анжело.

Для того, кто хотел отомстить Энцио Бассалино, не было лучшей возможности. Нанести удар по надежде и опоре старого Бассалино — значит уничтожить его самого.

Сузи и Лес Ларсоны — молодая супружеская пара — пригласили Лapy на вечеринку, где должна была блистать мать Лес, одна из богатейших женщин мира. Лара приехала к ним в гости на сутки раньше, зная, что в течение недели обязательно встретится с Ником, так как Эйприл охотно посещала такие сборища. И то, что она его встретила, было уже большим успехом.

 <