POV Bill

Я знаю, что ты должен придти с минуту на минуту.

Знаю, что тебя колбасит не меньше, чем меня.

Я еще очень мало хожу, почти сразу слабость наваливается, но сейчас просто начала кружиться голова. Я понимаю, что это от волнения, понимаю, Томочка, ты уже рядом совсем. Рядом.

У нас всего десять минут, я знаю. Господи, как же это мало.

У меня поднято жалюзи на одной стороне прозрачной стены. Отсюда мы и будем говорить…

Я пока сижу на постели, обхватив руками колени, и слежу за каждым, кто проходит мимо. Готов вскочить, когда пойму, что это – ты.

Но не ты, пока. Почему-то не хватает воздуха… и эта дрожь. Она с самого утра все усиливалась.

Я жду тебя, Томочка. Жду…

Взгляд цепляется за санитара, тело напрягается, чувствую, как сердце долбит в висках; он останавливается и кому-то показывает в мою сторону...
Не вижу еще никого, но...
Я подрываюсь, если это так можно сказать, и тут же останавливаюсь, боясь ошибиться.
Чувствую, как кружится голова, и подгибаются колени...
Кто-то подходит к стеклу – неуверенно, почти робко...
Да!!! Это ты...
Глаза...
Бл*дь!!!
Рывок и…
- Том, - и я прижимаю ладони к стеклу, - Том...
Твои глаза, широко распахнутые и темные, такие, как всегда в минуты сильного волнения или возбуждения, только они видны из-под маски...
Господи, Томочка, лапа моя!
- Билл, - твой голос приглушенный, прозрачной перегородкой. – Билл! Привет, родной.
- Томочка, привет...
Не отрывая от меня взгляда, как будто боясь, что я могу исчезнуть, кладешь на рядом стоящий стул блокнот и ручку, а потом прикладываешь свои ладошки туда, где мои руки касаются стекла...
Холодный пот, он выступает на спине...
Это все уже было, было во сне. Ты пытался почувствовать меня, вот так... И почувствовал, в конце концов.
Тогда ты разбил это стекло... Разбил...
Подходишь так близко, как только это возможно – и смотришь, смотришь, смотришь на меня блуждающим взглядом.
На губы смотришь, на мои щеки, скулы, подбородок...
Господи, знаю, что выгляжу просто ужасно, но в твоих глазах восторг и нежность такая, что стонать хочется.
У меня такое ощущение, что мое сердце сейчас в ладонях, там, где мы ближе всего друг к другу...
Пусть между нами стекло, да, но я все равно чувствую тебя, сердцем чувствую и душой... Я хочу быть ближе, Том, хочу чувствовать тебя всего.
Чуть сдвигается с твоего запястья рукав куртки, и я вижу браслеты на твоей руке, оба.
Замирает дыхание, комок в горле.
Ты ловишь мой взгляд, и видишь, как мои глаза наполняются слезами.
И киваешь, мой хороший.
Я понимаю, ЧТО ты хочешь этим сказать - что я прав, что мы, как и эти два браслета, остаемся скрепленными друг с другом, даже сейчас, когда не вместе.
Твои глаза чуть прищурены, и я понимаю - ты пытаешься улыбаться. Пытаешься улыбаться, но я вижу, что ты скрываешь слезы за этой улыбкой. Так близко твои глаза. Так много в них всего намешено, так много. Они красные, чуть запавшие - ты не спишь почти, много куришь и пьешь кофе. Я знаю... Может, даже иногда плачешь.
Но сейчас так пристально всматриваешься в меня... С такой нежностью и тоской... Да, тоска в твоих влажных глазах...
Но что-то еще есть в твоем взгляде, чего я не замечал раньше. Что это? Я не могу пока понять. Что-то странное в твоем взгляде...
Нет, уже нет. Просто показалось...
Мы молчим, эти несколько первых секунд, но эта тишина - только для других, мы оба прекрасно знаем, что души наши сейчас просто разрываются от крика, стона и невозможности быть ближе.
Слова, слова... Разве можно сказать словами больше, чем душами?
И мы в эти мгновения вслушивались в наши души, в их голоса... А в глазах пытались увидеть часть себя друг в друге. Меня очень много в тебе, я вижу это.
Ничего не изменилось - ты любишь не меньше, мне так важно было понять это...
- Как ты тут, родной? - твой голос, я его слышу, но не вижу твоих губ.
Господи!
Я не могу к ним сейчас прижаться, не могу почувствовать их нежность...
Но мне так хочется их хотя бы увидеть...
Это самое сильное желание сейчас, и мозг разрывает от этого...

POV Tom
- Я нормально, Том, мне уже лучше, намного...
Впиваюсь в тебя взглядом и не знаю, как смогу оторваться...
Десять минут... всего десять...
Ты так похудел, эти щеки ввалившиеся, со щетиной, как я и думал...
Виски, на который видна испарина, видимо от слабости, а не от того, что жарко… Глаза твои, Билл... они такие, как были при нашей самой первой встрече, пусть сейчас с темными кругами вокруг, но все равно - как два омута, в которые я попал когда-то, и так и не смог больше выбраться.
Ты, зая моя... это ты...
Вот такой, без макияжа, с собранными в хвостик волосами, в больничной одежде...
Ты, мой мальчик - это ты. Самый любимый и самый красивый, мой мальчик...
Так близко наши ладони, их разделяет только тонкое стекло, но нет возможности его убрать...
Стекло, снова стекло, как и на операции десять дней назад.
Я не касался тебя полмесяца, а мне кажется, что вечность целую...
Вечность, за которую успел узнать, что у меня есть брат, вечность, в которой я дал слово тебя не касаться...
Родной.
Ты - мой брат, я знаю, что ты на меня похож, нам это говорили и раньше, но никогда я не пытался найти в тебе свои черты или черты Симоны. Сейчас я впервые всматриваюсь в тебя именно для того, что бы УВИДЕТЬ - и теперь я вижу это.
Вижу глаза, которые всего несколько минут назад видел в зеркале, когда смотрел на себя.
Губы вижу – они у нас одной формы.
Я много раз целовал эти губы, сейчас чуть подрагивающие, так похожие на мои.
Смотрю на тебя и знаю, что ты не просто человек, которого люблю больше жизни, а еще и человек, в котором течет моя кровь, и в прямом, и в переносном смысле...
Билл, я люблю тебя, Билл...
- Томочка, эта маска…Черт, я так хочу видеть твое лицо, Том!
Отрицательно качаю головой.
- Нельзя снимать, зая. Сниму, и меня выгонят... я не могу...
Вздыхаешь, чуть прикрыв глаза, на стекле появляется туманный след от твоего дыхания. Потом киваешь.
- Я хочу попросить тебя принести мне фотку твою, ну ту, помнишь, мы у Кула фотографировались?
Чуть сжимаешь пальцы на стекле, как бы стараясь погладить мою руку.
- Помню, конечно, Билл. Я привезу, обязательно! Напишу тебе письмо и в месте с ним передам. Хорошо? А потом еще за квартиру заплачу. Только, Билл, может не стоит больше тебе снимать квартиру, а? Котенок, давай я перевезу твои вещи ко мне, а? И все. Ну, заплачу, конечно, что там набежало. И перевезу. Я же все равно тебя не отпущу, понимаешь?
Прислоняюсь к стеклу лбом, и это прохладное прикосновение меня остужает, и я понимаю, что говорю вещи, которые не нужно знать посторонним...
Но я смотрю на тебя в упор и жду, жду... Ты только не отказывайся, котенок!
- Пожалуйста, - шепчу это, хотя знаю, что ты меня не услышишь и по губам, скрытым повязкой не прочтешь.
Не отказывайся, я все равно больше никуда не отпущу тебя! Вижу, как на твоих губах появляется сначала робкая улыбка, и, наконец, ты киваешь...
Выдыхаю облегченно и беру блокнот...

POV Avt
Минуты стремительно таяли...
Две пары широко раскрытых глаз всматривались друг в друга, пытаясь впитать в себя любимый образ, каждую черточку, каждую крошечную деталь. Знали, как быстротечно время, и боялись хоть что-то упустить за эти, ускользающие как песок сквозь пальцы, секунды. Чтобы потом, когда снова будут врозь вспоминать, перебирая в душе эти мгновения общения, так необходимого для них.

Билл смотрел, как Том что-то пишет в блокноте, смотрел с закушенной губой, слегка улыбаясь...
Нежность омывала душу волнами, охватывая ее почти болезненными спазмами...
Том написал и приложил к стеклу.
"Билл, котенок, я люблю тебя, мне так херово, зая, ты не представляешь даже, как ты мне нужен".
Он прочитал и поднял глаза на Тома.
- Я люблю тебя, я тоже очень тебя люблю - ты ведь знаешь, это, правда? - губы шептали, и Том закивал, он прекрасно понимал все, даже почти не слыша голоса любимого.
- Мне кроме тебя не нужен никто, Том... Я хочу быть с тобой... к тебе хочу, очень...
Том смотрел на Билла и кивал, кивал…
Он снова склонился над блокнотом, и через пару секунд Билл прочитал:
" Я знаю, зая, я все знаю. Мое сердце в твоих руках, помнишь?"
Билл коснулся пальцами своих губ и на мгновение закрыл глаза. Том понимал, что он борется с комком в горле.
Мальчишки знали, что минуты истекли. Знали, что сейчас их оторвут друг от друга, и когда в палату Билла вошла медсестра, и сказала оглянувшемуся на нее Биллу: "Прощайтесь, мальчики, время уже вышло, у вас одна минутка осталась".
Сердце Тома замерло, он с новой силой прижал ладони к стеклу.
Одна минута, Господи!
Билл тоже прильнул к стеклу всем телом и облизал пересохшие губы. Ему было непросто сейчас, он еще ни разу настолько долго не вставал после операции. Колени дрожали, голова кружилась, глаза туманились, но сейчас он не смог бы добровольно отойти оттуда, где были ладони Тома. Он всматривался в его глаза и не мог насмотреться.
- Билл, - шептали губы.
- Том, пожалуйста, Том, сними... - Билл коснулся своего лица, показывая, чего он хочет.
Том выдохнул. Как же он понимал это его желание...
Понимал - и поэтому стянул вниз чертову маску...
- Да, - простонал Билл, и смотрел на губы, которые так хотел увидеть, - да...
Он улыбнулся и провел кончиками пальцев по стеклу, как бы касаясь любимых губ. Сейчас для Тома и для Билла был самый интимный момент во всей их встрече, в эти несколько запретных секунд они растворялись друг в друге. Растворялись и понимали, что должны были сделать это, чтобы была возможность дожить до следующей встречи...
Понимали, что сейчас их оторвут друг от друга, и это будет маленькая смерть...
Понимали, что так будет до тех пор, пока они не окажутся вместе. Навсегда...
Том прошептал – ему одному, которому когда-то признался в том, что любит больше жизни, тому, кто эту жизнь перевернул однажды с ног на голову, ворвавшись в нее яркой звездой.
Ему, своему Черному Ангелу…
- Я люблю тебя, котенок...
Билл прочитал это по Томкиным губам и выдохнул, кивнул, прижал кончики пальцев к своим губам, а потом эти пальцы прижал к стеклу, там, где за ним, за этой прозрачной, но непробиваемой преградой, были любимые, теплые и такие нежные губы.
Сестра глянула в их сторону и вышла из палаты. Том знал, что она сейчас вернется.
Он успел натянуть маску обратно - и вовремя, почти сразу появилась и медсестра.
- Вам пора уходить, молодой человек. Вы даже не представляете, как ему еще тяжело стоять, - тихонько сказала она, и Том согласно закивал.
- Билл, мне пора, зая. Мне пора, я все помню, я все сделаю и передам.
Билл смотрел на Тома, не отрываясь, и кивал каждому слову.
- Ты придешь? - Билл смотрел, как Том делает шаг назад, но еще не отрывает руки от стекла.
- Приду, конечно, приду, родной! Я приду, обязательно! Ты только выздоравливай… Пожалуйста…
И Билл смотрел, как Том уходит… оглядывается и уходит, скрывается за поворотом коридора…
И знал, что не только ЕГО сердце плачет сейчас...