Учение великих Каппадокийцев о единосущии Лиц Пресвятой Троицы

В 325 году император Константин Великий созвал I Вселенский Собор, на котором Арий и его единомышленники были осуждены. Отцы Собора составили Символ веры в семи членах. В текст Символа был внесен небиблейский термин “единосущный (omoousioV)”, посредством которого отцы Собора выразили учение об отношениях Божественных Лиц. Однако они не дали точного разъяснения этого термина. По этой причине вскоре после Собора разгорелся напряженный богословский спор, сотрясавший Церковь более 50 лет. По существу конечной целью всех тринитарных споров IV века и было православное разъяснение смысла термина “единосущный”. Эта задача была блестяще разрешена великими Каппадокийцами.

Каппадокийцам удалось, прежде всего, упорядочить троичную терминологию.

Во-первых, они четко разграничили понятия “сущности” и “ипостаси”, которые в доникейском богословии сколь-либо четко не различались. Каппадокийцы определили различие между сущностью и ипостасью как между общим и частным. Согласно их учению, сущность Божества и ее отличительные свойства, неначинаемость бытия и Божественное достоинство, в равной степени принадлежат всем трем Ипостасям. Отец, Сын и Святой Дух суть проявления ее в Лицах, каждое из которых обладает всей полнотой Божественной сущности и находится в неразрывном единстве с ней.

Во-вторых, Каппадокийцы отождествили понятия “ипостаси” и “лица”. Слово “ипостась” (upostasiV, от ujistamai — существовать) означало конкретное, индивидуальное, самобытное существование, то, что существует через самого себя. Например, имеется отвлеченная сущность — “человек”, а Петр, Павел, Тимофей суть конкретные проявления ее в лицах, каждый из них представляет собой отдельное, самобытное существо, или ипостась. В то же время, например, человеческий разум не может быть назван ипостасью, поскольку не существует самобытно, через самого себя, но только в составе человеческого существа, являясь его свойством. При этом термин “ипостась” мог использоваться как по отношению к личностным, свободно-разумным существам, так и в отношении безличных вещей. Слово “лицо” (proswpon, persona) в языке того времени являлось термином, относящимся не к онтологическому, а скорее к описательному плану и могло означать физиономию, маску актера или юридическую роль. Поэтому “лицо” использовалось для обозначения модуса, функции природы, а не самостоятельного бытия и не было достаточным для обоснования реального различия Божественных Лиц. Именно этот термин использовали в своем учении о Троице модалисты. Вследствие отождествления понятие “лицо” получило онтологическую нагруженность, переместилось из описательного плана в план онтологический, а понятие “ипостась” наполнилось персоналистическим содержанием. Таким образом, Каппадокийцы сумели обосновать ипостасный характер Божественных Лиц: Отец, Сын и Святой Дух не просто модусы, функции, производные от Божественной природы, а реально различные самобытные существа. Божественные Лица — не безличные силы, а три “разумных, совершенных, самостоятельных” существа, “разделенных по числу, а не по Божеству”.

Благодаря этим терминологическим нововведениям удалось раскрыть смысл понятия “единосущный”.

Единосущие означает, что Отец, Сын и Святой Дух суть три самостоятельных Божественных Лица, обладающих всеми Божественными совершенствами, но это не три особые отдельные существа, не три Бога, а Единый Бог. Они имеют единое и нераздельное Божеское естество, нераздельно обладают всеми Божескими совершенствами, имеют единую волю, силу, власть и славу, каждое из Лиц Троицы обладает Божественным естеством в совершенстве и всецело. О тварных существах одного рода (например, о людях) также говорят как о единосущных. Однако единосущие в человеческом роде и единосущие в Троице — принципиально различные реальности. В тварном мире ипостаси делят природу: Петр, Павел, Тимофей суть не только различные, но и отдельные, обособленные один от другого, существа или индивидуумы. Каждое человеческое “я” живет своей собственной жизнью, отличной от жизни других людей. Таким образом, в человеческом роде под единосущием мы понимаем тождество качественных характеристик, поскольку все люди обладают одинаковыми существенными свойствами. В Троице Лица не являются индивидуумами. Божественные Лица не делят природу на части, но каждое Лицо заключает в себе общую природу во всей полноте. Поэтому в Боге единосущие — это не просто совпадение качественных характеристик природы, но совершенное тождество самой жизни. Три Божественных “Я” без разделения содержат одну и ту же природу, живут одной и той же Божественной жизнью.

Приблизиться к пониманию тайны Божественного триединства нам помогает учение Откровения о том, что “Бог есть любовь” (1 Ин. 4, 8). Единосущие Лиц Пресвятой Троицы есть единство в любви, где каждое из Лиц без остатка отдает свою жизнь другим Лицам, являясь при этом совершенно открытым для их ответного действия.

“Даже человеческая несовершенная любовь соединяет людей между собою как бы в одно существо (например, супругов, семью, друзей). Относительно людей — это больше слова, чем действительность. Но любовь Божественная безмерна и потому Лица Пресвятой Троицы, по всемогуществу Их взаимной любви, суть, действительно, один Бог, имеющий одну сущность и живущий одной жизнью” (Александр (Семенов-Тянь-Шанский).

Хотя в Священном Писании слово “единосущный” не встречается, сама мысль о единосущии Божественных Лиц выражена там достаточно ясно:

“Я и Отец — одно” (Ин. 10, 30).

“Я в Отце и Отец во Мне” (Ин. 14, 10).

“Видевший Меня видел Отца” (Ин. 14, 9).

Апостол Павел представляет Святого Духа в том же положении к Богу, в каком дух человеческий находится по отношению к человеку (1 Кор. 2, 11).