И ЗАПАДОМ

§ 1. Экономическая конкуренция. Социализм не признает законов необходимости, управляющих в настоящее время

миром. Стремления правительств все более обуславливаются внешними экономическими явлениями, к которым они

должны применяться, Мир экономических и промышленных отношений теперь уже представляет собой одно целое, и

страны становятся все менее свободными в своих действиях. Народы все более стремятся к подчинению внешним требо-

ваниям, а не единичной воле. Последствия уменьшения расстояний между Востоком и Западом. Результаты экономиче-

ской борьбы между народами с малоразвитыми и очень развитыми потребностями. Цена товаров на рынке определяется

их ценой на том рынке, где производство всего дешевле. Результаты конкуренции между однородными произведениями

европейской и восточной промышленности. Почему Англия принуждена отказываться от земледелия. Конкуренция Ин-

дии и Японии. Будущность европейской торговли. Будущность России. Конкуренция со стороны Востока и социализм.

§ 2. Применяемые и предлагаемые средства. Возражения экономистов по поводу последствий борьбы между Востоком и

Западом. Мнимое перепроизводство. Почему доводы экономистов могут считаться основательными только относительно бу-

дущего. Протекционизм. Его искусственная и временная роль. Народы земледельческие и народы промышленные. Различ-

ные средства против конкуренции Востока, изыскиваемые англосаксами. Почему они обращаются к Африке. Трудность про-

мышленной и торговой борьбы для латинских народов.

§ 1. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ КОНКУРЕНЦИЯ

Мы только что указали вкратце, что мировое экономическое и промышленное развитие перевернуло прежние усло-

вия существования человечества. Эта истина станет еще яснее при изучении некоторых из стоящих в настоящее

время задач. Социалисты в изложении своих требований и мечтаний обнаруживают полное незнание законов необ-

ходимости, управляющих новым миром. Они всегда рассуждают так, как будто мир кончается за пределами оби-

таемой ими страны, и все, что происходит в остальном мире, не должно иметь никакого влияния на ту среду, где

они проповедуют свои учения, и как будто предлагаемые ими меры не должны совершенно изменить отношения

народа, применяющего их, к другим народам. Такое обособление было бы возможно только несколько веков тому

назад, но в настоящее время дело обстоит иначе. Роль правителей каждой страны все более обнаруживает стремле-

ние обуславливаться экономическими явлениями очень отдаленного происхождения, совершенно не зависящими от

воздействия государственных людей, принужденных им подчиняться. Искусство управлять состоит в настоящее

время прежде всего в умении возможно лучше приспосабливаться к внешним требованиям, не поддающимся воле

отдельных людей.

Конечно, каждая страна продолжает составлять собой отечество; но мир науки, промышленности, экономиче-

ских отношений теперь уже представляет собой один мир, имеющий свои законы, тем более строгие, что они уста-

навливаются необходимостью, а не кодексами. На почве экономической и промышленной никакая страна в на-

стоящее время не свободна вести свои дела по собственному усмотрению, и это по той простой причине, что разви-

тие промышленности, земледелия и торговли в громадном числе случаев отражается на всех народах.

Экономические и промышленные явления, происходящие в отдаленных странах, могут заставить самую незнако-

мую и чуждую им страну преобразовать свое земледелие, свои промышленные приемы, свои способы производст-

ва, свои коммерческие обычаи и, как последствие этого, свои учреждения и свои законы. Народы все более и более

стремятся руководствоваться общими требованиями, а не волей отдельных людей. Деятельность же правительств,

следовательно, делается все более и более слабой и неуверенной. Это одно из самых характерных явлений настоя-

щего времени.

Вопрос, который мы рассмотрим в этой главе, позволит нам совершенно ясно проиллюстрировать предыдущее.

Он нам еще раз покажет, насколько предлагаемые социалистами решения о всеобщем счастье поверхностны и не-

исполнимы.

Этот вопрос, на который мы в числе первых указали уже много лет тому назад, есть вопрос об экономической

борьбе между Востоком и Западом, обрисовывающийся с каждым днем все яснее. Сократившиеся благодаря пару

расстояния и развитие промышленности имели последствием приближение Востока к нашим границам и превра-

щение обитателей его в конкурентов Запада. Эти конкуренты, пользовавшиеся прежде нашими продуктами, приоб-

рели наши машины и принялись выделывать эти продукты сами, и вместо того, чтобы покупать у нас, они теперь

продают нам. Это им легко удается, потому что нетребовательные по унаследованным издавна привычкам, они

изготавливают эти продукты по значительно меньшей материальной цене, сравнительно с ценой изготовленных в

Европе. Большинство восточных рабочих живет менее чем на 10 су в день, тогда как европейский рабочий прожи-

вает едва ли меньше 4 или 5 франков. Так как цена работы всегда определяет цену товаров, а стоимость их на вся-

82

ком рынке устанавливается стоимостью на рынке, поставляющем товары по наименьшей цене, то, следовательно,

промышленным предприятиям европейских фабрикантов угрожают конкуренты, производящие те же предметы по

цене в 10 раз меньшей. Индия, Япония, а вскоре и Китай, вошли в фазу, которую мы когда-то предсказывали, и

делают быстрые успехи. Иностранные продукты стекаются в Европу все в большем и большем размере, а вывоз

продуктов европейского производства все более и более сокращается. Не военного нашествия восточных народов

надо опасаться, как это утверждают, а единственно только вторжения восточных продуктов!

В течение продолжительного времени конкуренция ограничивалась только земледельческими продуктами, и по

ее последствиям мы можем предчувствовать, что будет, когда она распространится на продукты промышленности.

Первым последствием конкуренции было, как заметил Мелин в палате депутатов, понижение наполовину в те-

чение 20 лет стоимости земледельческих продуктов: хлеба, шерсти, вина, спирта, сахара и т. д. Шерсть, например,

стоившая в 1882 г. приблизительно _____2 франка за килограмм, 20 лет спустя стоила только 1 франк; сало с 95 франков

упало до 42 франков, и т. д.

Многие экономисты, в том числе и я, считают эти понижения цен выгодными, так как в результате этим пользу-

ется публика, т. е. большинство; но рассматривая вопрос с других сторон, очень легко оспаривать выгоду таких

понижений. Самый главный их недостаток состоит в том, что они ставят земледелие в невыгодное положение и

заставляют некоторые страны от него отказываться, что может иногда привести к серьезным последствиям.

Предположение, что некоторые страны могут быть принуждены отказаться от земледелия, не представляет ни-

чего невероятного: в настоящее время это происходит в Англии. Принужденная конкурировать одновременно с

производством хлеба в Индии и Америке, она постепенно отказывается от его производства у себя, несмотря на

совершенство английских способов земледелия, позволяющих получать умолот в 29 гектолитров с гектара. В на-

стоящее время годовое производство хлеба в Англии упало до 23 миллионов гектолитров, тогда как годовое его

потребление составляет 85 миллионов. Таким образом, ей приходится покупать за границей около 60 миллионов.

Если бы Англия была блокирована на своем острове или не имела бы средств, необходимых для пополнения этой

разницы, то большая часть ее жителей была бы обречена на голодную смерть.

Франция, страна по преимуществу земледельческая, благодаря покровительственной системе, средству времен-

ному и фиктивному, могла продолжать борьбу, составляющую для нее жизненный интерес. Но сколько времени

будет она в состоянии ее вести? Она производит около 100 миллионов гектолитров зерна. Эта цифра может в зави-

симости от обстоятельств понижаться до 75 или возрастать до 135. Настоящая цена пшеницы около 18 франков за

100 кг регулярно понижается уже несколько лет. Эта цена, впрочем, искусственна, так как иностранный хлеб вслед-

ствие обложения покровительственной пошлиной в 7 франков, на самом деле стоит 11 франков, составляющих

продажную цену на иностранных рынках, особенно в Лондоне и Нью-Йорке. Эта цена впредь может только пони-

жаться. Итальянские земледельцы Аргентинской республики достигли цены производства хлеба в 5 франков за

гектолитр.

Можно ли надолго задержать это постепенное понижение постепенно же возрастающими покровительственны-

ми пошлинами, имеющими последствием искусственное поддержание дороговизны припасов и, следовательно,

препятствующими населению пользоваться общей дешевизной? Ввиду того, что Франция потребляет ежегодно 120

миллионов гектолитров хлеба, существующая пошлина в 7 франков с гектолитра, увеличивающая, по крайней мере,

на одну треть цену хлеба, составляет огромную сумму, взимаемую со всего народа в пользу небольшого числа

крупных спекулянтов, так как большинству земледельцев, производящих хлеб только для удовлетворения собст-

венных нужд, ничего не остается на продажу. В защиту таких произвольных приемов можно только сказать, что они

полезны, дозволяя стране временно поддерживать существование земледелия и предоставляя ему необходимое время

для улучшения. Но вскоре ни одно правительство не будет в силах удержать искусственную дороговизну жизнен-

ных припасов.

Причиной упадка европейского земледелия нельзя считать Восток, едва вступивший тогда в земледельческую

борьбу. Начало этого упадка нужно видеть в производстве злаков в Америке, где земля почти ничего не стоит, тогда

как в Европе она очень дорога. В тот день, когда у Америки тоже возникла конкуренция со странами вроде Индии,

где земля не только ничего не стоит, как в Соединенных Штатах, но где и работа обходится в десять раз дешевле,

она подверглась участи Англии, а ее земледелию угрожает теперь полное разорение. Американские земледельцы

находятся теперь в самом невыгодном положении. Де Манда-Грансэ указывает на фермы, стоившие прежде 300

долларов за акр и не находящие теперь покупателей по 10 долларов. Никакая покровительственная пошлина не

может помочь американцам, так как их интерес в том, чтобы продавать хлеб, а не ввозить его. Следовательно, непо-

кровительственная система может устранить на иностранных рынках конкуренцию с ними стран, у которых произ-

водство значительно дешевле.

Борьба Востока с Западом, происходившая сначала только из-за сырья и земледельческих продуктов, постепен-

но распространилась и на продукты промышленности. В странах Дальнего Востока, например, в Индии и Японии

поденная заработная плата на заводах почти не превышает 10 су, и мастера получают немногим более. Де Манда-

Грансэ называет завод близ Калькутты, где при 1.500 рабочих помощник директора из туземцев получает в месяц

менее 20 франков жалованья. При такой малой стоимости производства вывоз из Индии за 10 лет возрос с 712 мил-

лионов до 4 с лишим миллиардов.

Но Индия не богата углем, а в Японии его достаточно для вывоза по цене вдвое меньшей цены английского угля.

83

Вследствие этого Япония сделала еще более быстрые успехи, чем Индия. Японии, располагающей углем, этим

главным источником народного богатства, стоило только накупить европейских машин и по их образцу построить

такие же у себя, чтобы вскоре стать совершенно на одну ногу с Европой в способности к производству и далеко

превзойти ее в дешевизне производства в силу низкой заработной платы.

Япония имеет теперь большие фабрики, например, хлопчатобумажные1, дающие заработок 6.000 рабочим и де-

лающие настолько выгодные обороты, что дают дивиденды от 10 до 20%, тогда как прибыль подобных фабрик в

Англии, уменьшаясь с каждым днем, постепенно упала в самых доходных предприятиях до 3%. Другие фабрики в

убытке и не дают более дивиденда просто потому, что вывоз ежедневно уменьшается благодаря конкуренции с

Востоком.

Народы Востока стали производить один за другим все европейские продукты и всегда при условиях такой де-

шевизны, что всякая борьба с ними становится невозможной. В Японии существуют теперь часовое, фаянсовое,

бумажное, парфюмерное производства и даже производство так называемых «парижских товаров». Таким образом,

европейские продукты все более и более вытесняются с рынков Востока. Есть предметы (например спички), кото-

рые Англия прежде продавала ежегодно на 600.000 франков, а теперь продает не больше чем на 10.000 франков,

тогда как японцы, начав с ничтожной продажи, в несколько лет перешли к производству, которое в 1895 г. дошло до

2.275.000 франков. Эти спички продаются по 1 франку за 144 коробки, т. е. 15 коробок за 10 сантимов. Обыкновен-

ных и дождевых зонтиков японцы в 1890 г. продавали на 700 франков, а через 5 лет на 1.300.000 франков; то же

происходит со всеми предметами, которые начинают там изготавливаться.

Это изобилие производства скоро привело японцев к приобретению новых рынков, и, во избежание зависимости

от европейского флота, японцы стали покупать корабли, а потом и сами начали их строить. У них есть большие

почтовые пароходы, выстроенные по последним моделям и освещенные электричеством. Одна только компания

(«Ниппон Юсен Каиша») имеет их 47, конкурирующих с нашими «Messageries» и особенно — с английской компа-

нией «Peninsular and Oriental».

Они установили двухнедельные рейсы между Японией и Бомбеем, рейсы в Австралию и собираются установить

также рейсы во Францию и Англию. Они имеют судовые команды, оплачиваемые по 10 франков в месяц на челове-

ка и питающиеся рисом, несколько мешков которого всегда имеют в запасе.

Хотя китаец, несмотря на низкое военное развитие, во многих отношениях превосходит японца, Китай еще не

вступил в промышленное движение, но близок момент, когда он устремится в него. Можно тогда предвидеть, что со

своим бесчисленным населением, при отсутствии потребностей и при огромных запасах угля, он через несколько

лет будет первым коммерческим центром мира, регулятором рынков, а пекинская биржа будет устанавливать цены

на все товары остального мира. Для оценки могущества этой конкуренции может служить тот факт, что американ-

цы, признав себя неспособными бороться с нею, не нашли другого средства, как воспретить китайцам доступ на их

территорию. Недалек час, когда европейский купеческий корабль будет редкостью в морях Востока. Что ему там

будет делать?

Лишь немногие из английских и германских консулов Дальнего Востока в своих донесениях не вполне сходятся

по этим вопросам. Сами наши агенты, несмотря на свой малый интерес к торговле и особенно — на неисправимую

неспособность латинского ума усваивать какие-либо чуждые ему понятия, начинают замечать и указывать на то,

что происходит вокруг.

В экономической борьбе, обостряющейся с каждым днем, все благоприятствовало Востоку. Понижение стоимо-

сти серебра на Западе еще более затруднило нам конкуренцию. Серебро, единственная монета, которую знает Вос-

ток, сохранило там всю свою ценность, тогда как в Европе оно потеряло ее почти наполовину. Индийский или ки-

тайский купец, отправляя в Европу на 1.000 франков зерна, хлопка или какого-нибудь другого товара, получает

1.000 франков золотом, которое он может обменять приблизительно на 2.000 франков в серебряных слитках, после

чего ему остается только превратить их на Востоке в серебряные монеты для расплаты со своими рабочими. Эти

2.000 франков серебра представляют в его стране ту же стоимость, что и 25 лет тому назад, потому что понижение,

которому подверглась цена серебра в европейских странах, еще не отразилось на Востоке, где цена на труд мало

изменилась. Стоимость изготовления продуктов на Востоке такая же, как и прежде, и восточный промышленник

только потому, что продает продукт в Европу, выручает за него на половину более того, во что обходится ему этот

продукт на Востоке. Естественно, покупая у нас, он заплатил бы тоже вдвое, потому что ему пришлось бы дать

2.000 франков серебра за 1.000 франков золота; таким образом, весь его интерес заключается в том, чтобы, продавая

нам все больше, покупать у нас все меньше. Следовательно, существующие условия торгового обмена представляют

собой для Востока огромную премию за вывоз. Никакие покровительственные пошлины, если только они не совер-

шенно запретительные, не в состоянии бороться против такого различия в ценах, по которым предметы приобретаются

торговцами.

1 Прядильное производство «Kanegafuchi» и Японии занимает около 6.000 человек, работающих день и ночь

в две смены по 12 часов. Рабочая поденная плата (приблизительно 50 сант.), уплачивается серебром, рыночная

стоимость которого, как известно, вдвое меньше стоимости золота. Вот данные из статистических отчетов Япон-

ской империи, опубликованных в «Hanabusa» в 1897 г. директором статистического отделения, касающиеся

среднего оклада некоторых рабочих категории: для земледельцев — 32 сантима в день, типографщиков — 1

франк 40 сантнмов, плотников — 1 франк 75 сантимов.

84

Европейская торговля, по-видимому, в скором времени должна свестись к следующему: обменивать товары,

стоящие в десять раз дороже, чем на Востоке, и оплачиваемые золотом, на товары в десять раз дешевле и оплачи-

ваемые серебром. Так как при таких условиях обмен долго существовать не может (если он еще кое-как держится,

то только потому, что Восток не закончил своего промышленного устройства), то очевидно, что Европа скоро

должна будет лишиться покупателей на Дальнем Востоке, как она потеряла уже их в Америке. Она не только их

потеряет, но сверх того, вследствие недостаточности своего производства для прокормления своих жителей, она

будет принуждена покупать у своих же прежних покупателей, а сама не будет иметь возможности ничего им про-

давать. Японцы ничуть не сомневаются, что дело к тому и идет. Несколько лет тому назад один из их министров

иностранных дел, Окума, коснувшись Европы в одной из своих речей, выразился так: «Она выказывает все при-

знаки одряхления. Будущий век увидит полное распадение ее государственных учреждений и разрушение ее им-

перий».

Многие причины в будущем для большинства народов Европы еще более усложнят и без того уже трудную

коммерческую борьбу с Востоком. Когда Сибирская железная дорога будет в полной эксплуатации, вся торговля

между Востоком и Западом будет сосредоточена в руках России. Эта железная дорога, как известно, пересекая часть

Китая, соединяет Россию с Японией; 130 миллионов русских войдут тогда в сношения с 400 миллионами китайцев,

и Россия станет первой коммерческой державой в мире, потому что неизбежно через нее направится транзит между

Востоком и Западом. Из Лондона до Гонконга теперь 36 дней морского пути. Но Сибирской железной дороге на это

потребуется около половины этого времени. Морской путь, без сомнения, будет тогда так же оставлен, как теперь

путь мимо мыса Доброй Надежды, и на что тогда пригодится Англии ее коммерческий фрлот? Франция потеряет

тогда и ту малую часть своей торговли, которая ей еще остается. В тот день она, может быть. пожалеет о данных ею

России взаймы 10 миллиардах, значительная часть которых послужила на создание этой гибельной конкуренции,

грозящей разорением Марселю. Не будучи пессимистом, можно себя спросить: не выиграли бы мы гораздо более,

употребив такую огромную сумму на развитие своей промышленности и торговли?

Не будь успехов японцев, Сибирская железная дорога, важное значение которой не было, кажется, понято ни одним

из наших государственных людей, дала бы России коммерческое господство над Китаем с его 400-миллионным населе-

нием; тогда, ввиду господства в ней неограниченного протекционизма как относительно союзников, так и по отношению

к другим нациям, Восток оказался бы закрытым для Европы. Успехи Японии восстановили равновесие, все более нару-

шавшееся в пользу одной стороны, тогда как теперь оно может измениться в пользу другой. Мы — на заре гигантской

борьбы за раздел Востока. Разоружение, предлагаемое, я полагаю, не без некоторой иронии, не представляется осущест-

вимым в близком будущем.

Борьба между Востоком и Западом, история возникновения которой только что нами обрисована, еще начинается, и

исход ее мы можем только предполагать. Мечтатели о вечном мире и всеобщем разоружении воображают, что самой

разорительной борьбой является война. Действительно, она губит сразу огромную массу людей, но кажется весьма

вероятным, что готовящаяся промышленная и коммерческая борьба будут убийственней и принесут ряд бедствий и

разорений, каких никогда не производили самые кровавые войны. Она, может быть, совершенно уничтожит некоторые

великие народы, чего никогда не удавалось осуществить самым многочисленным армиям. Эта борьба, с виду такая

мирная, в действительности неумолима. Она не знает сострадания. Победить или исчезнуть — другого выбора нет.

Социализм не особенно интересуется такими задачами. Его воззрения слишком узки, горизонт слишком ограни-

чен для того, чтобы он мог о них помышлять. Для народов, у которых социализм разовьется больше всего, коммер-

ческая борьба с Востоком будет наиболее трудной, а уничтожение побежденного совершится быстрее. Одни только

народы, обладающие в достаточной мере промышленной инициативой, необходимым умом для усовершенствова-

ния своих орудий производства и применения их к новым требованиям, будут в состоянии защищаться. Не коллек-

тивизм с его низменным идеалом равенства в труде и заработной плате даст рабочим средства для борьбы с наплы-

вом продуктов Востока. Где возьмет он необходимые средства для платы рабочим, когда продукты перестанут на-

ходить покупателей, заводы постепенно закроются и все капиталы будут переведены в те страны, где они найдут

легкий доход и благосклонный прием вместо бесконечных преследований?

85

§ 2. ПРИМЕНЯЕМЫЕ И ПРЕДЛАГАЕМЫЕ СРЕДСТВА

Мы только что показали, как зародилась и развилась экономическая конкуренция между Востоком и Западом. Пе-

речисленные нами факты доказывают, насколько современные экономические требования противоположны стрем-

лениям социалистов и как неудачно они выбрали момент для предъявления своих требований. Рассматривая теперь

возможные средства к устранению все возрастающей экономической конкуренции, мы покажем еще раз, что воз-

можность победы несовместима с социалистическим идеалом.

Прежде всего мы должны заметить, что теоретически легко оспаривать пессимистические выводы об изложен-

ном нами положении вещей. Экономисты справедливо говорят, что до сих пор никогда не было действительного

перепроизводства какого-либо товара, что самый легкий его избыток сопровождается обязательным понижением

цен и что если вследствие конкуренции европейский рабочий принужден довольствоваться дневным заработком в

несколько су, то ничтожность этой платы не создаст затруднений, поскольку на нее можно будет приобрести все

необходимое, стоившее прежде несколько франков. Довод совершенно справедлив, но он применим только к отда-

ленной эпохе, и, следовательно, для нас теперь не может представлять интереса. До наступления этой фазы всеоб-

щего удешевления продуктов пройдет довольно продолжительный переходный и разрушительный период времени.

Этот период будет тем труднее пережить, что борьба между восточными и западными народами происходит не

только между отдельными людьми, получающими различную заработную плату, но особенно между людьми,

имеющими различные потребности. Это-то условие и сделало невозможной конкуренцию между китайцами и аме-

риканцами, вследствие чего последние принуждены были изгнать первых. Чтобы восстановить равенство шансов,

нужно было, чтобы китайцы, поселившиеся в Америке, переняли вкусы и расточительные привычки американцев.

Но такому преобразованию препятствует влияние их врожденных привычек. Ограничивая свои потребности чаш-

кой чая и горстью риса, они могли довольствоваться рабочей платой гораздо ниже той, какую требуют американ-

ские рабочие.

Каким бы ни представлялось будущее, нас интересует настоящее и мы должны искать решения вопросов только

текущего времени, а потому те средства, которые, согласно ожиданиям экономистов, должны явиться из естествен-

ного развития вещей, в настоящий момент не имеют цены. Что касается покровительственного режима, то он пред-

ставляет собой временное решение вопроса, легко применяемое народами Европы и Америки. Несомненно, он

может принести временную пользу, но его благодетельное действие непродолжительно. Небольшая малонаселенная

страна может, пожалуй, окружить себя высокой стеной, не беспокоясь о происходящем вне ее. Но существуют ли

такие страны на Западе? По всем статистическим сведениям, в Европе вследствие чрезвычайного увеличения наро-

донаселения почти нет стран, производительность которых была бы достаточна для прокормления своих жителей

более шести месяцев. Если бы какая-нибудь страна отгородилась стеной, о которой я только что говорил, то спустя

шесть месяцев под страхом голодной смерти ей пришлось бы открыть эту стену, чтобы купить себе пищу извне; но

чем бы она заплатила тогда за необходимые ей хлеб и пищевые продукты? До сих пор Европа приобретала съест-

ные припасы Востока в обмен на товары, но Восток скоро не будет нуждаться в наших товарах, раз он их произво-

дит дешевле. Торговля же основана на обмене, в котором монета есть только условный знак.

Следовательно, если не помогут научные открытия, будущее Европы, в особенности стран, живущих главным

образом своей торговлей, представляется довольно мрачным.

В грядущей борьбе только две категории народов, по-видимому, способны устоять. К первой принадлежат те

народы с редким населением, у которых хорошо развито земледелие, вследствие чего они могут обойтись собствен-

ными средствами и почти совсем отказаться от внешней торговли. Ко второй принадлежат народы, которые своей

инициативой, силой воли и промышленными способностями значительно превосходят народы Востока.

Немногие из европейских народов принадлежат теперь к первой категории. Франция, к ее счастью, занимает в

ней далеко не последнее место. Ее производство почти достаточно для прокормления своих жителей, а верный ин-

стинкт побуждает ее, пренебрегая причитаниями статистиков, не увеличивать цифры своего народонаселения. Уве-

личив несколько производительность земли или уменьшив немного население, она могла бы добывать достаточно

продовольствия для себя. Вместо того чтобы набрасываться на промышленность, которая нам почти не дается, или

на торговлю, которая нам совсем не дается, мы должны были бы направить все свои усилия на земледелие.

С какой стороны, впрочем, ни посмотреть, наше земледелие нуждается в развитии. На земледельческом кон-

грессе, прошедшем в Лионе несколько лет тому назад, де ля Рок указал на то, что смертность, не достигающая 20%

в деревнях, превосходит 27% в городах, из чего он выводит, что благодаря одному только переселению в города

Франция потеряла 700.000 жителей. «Если бы наше земледелие перестало производить вино или злаки, деревни

потеряли бы не менее 8–10 миллионов жителей». Этот факт составляет интересный пример отражения экономиче-

ских законов на народной жизни.

Англичане и американцы принадлежат ко второй из названных мною категорий. Но только ценой напряженной

деятельности и постоянного усовершенствования орудий производства им удастся удержать свое превосходство.

Произойдет борьба способностей высших со средними, посредственными и слабейшими. Так в Америке ценой

огромных усилий машинное производство могло все более и более уменьшать материальную цену продуктов; не-

смотря на дороговизну задельной платы, Соединенные Штаты имеют чугунно-плавильные заводы, некоторые из

86

которых ежедневно производят по 1.000 тонн чугуна, тогда как наши выплавляют его не более 100–200 тонн; стале-

литейные заводы, прокатывающие ежедневно по 1.500 тонн стали, тогда как наши в то же время прокатывают 150

тонн; машины, нагружающие в вагоны по 1.000 тонн в час и другие, выполняющие за несколько часов погрузку

корабля в 4.000 тонн и т. д.

Чтобы удержать за собой такое положение, нужны инициатива и способности, правда, очень несимпатичные со-

циалистам, но, тем не менее, являющиеся самым драгоценным наследием, составляющим в настоящее время удел

немногих рас. При таких дарованиях не существует непреодолимых затруднений.

Если все эти усилия будут тщетны, англосаксы найдут другие средства. Изысканием их они уже заняты. Многим

промышленникам удалось установить конкуренцию с Востоком, открывая там заводы с туземными рабочими. Анг-

лийские промышленники, не имея возможности работать в Англии себе в убыток, решились переселиться в Индию,

где конкурируют с английскими же продуктами. Но если бы эта эмиграция способностей и капиталов сделалась

общим явлением, то она неминуемо оставила бы английского рабочего без работы и в результате только направила

бы капиталистов на тот роковой путь, по которому со временем могли бы их направить требования социалистов.

Возникает вопрос, что стало бы с государством, лишенным всех своих капиталов, всех высших умов, какими оно

обладает, и состоящим исключительно из посредственных состояний и талантов. Тогда-то социализму можно было

бы развиться на просторе и установить господство своего тяжелого рабства.

Оттого государственные люди Англии изыскивают другие средства для устранения замечаемой ими и быстро

надвигающейся опасности. Предвидя, что Восток скоро закроет свои порты для их кораблей, они обращаются те-

перь к Африке, и мы видим, с каким упорством англичане и немцы овладели ею в несколько лет, предоставив ла-

тинским народам лишь несколько клочков малоценной территории. Империя, выкроенная там себе англичанами,

занимая около половины Африки от Александрии до Капа, скоро покроется телеграфной сетью, железными доро-

гами и через небольшое число лет, без сомнения, станет одной из богатейших стран в мире.

Унаследованные способности, современная общественная организация, система воспитания латинских народов

и в особенности наполнение общества социалистическими идеями не позволяют им задаваться такими честолюби-

выми планами. Эти народы по своим природным способностям более склонны к земледелию и искусствам. Поэто-

му им очень трудно даются промышленность, внешняя торговля и особенно колонизация, стоящая им очень дорого

и не приносящая никакого дохода даже и тогда, когда колонии находятся, подобно Алжиру, почти за их порогом.

Об этом можно, конечно, сожалеть, но отрицать этого нельзя, а признание этого факта полезно, по крайней мере,

тем, что заставляет нас понять, к чему мы должны стремиться.

Впрочем, латинские народы, быть может, не будут слишком сожалеть о невозможности играть очень активную

роль в экономической и промышленной борьбе, которой, по-видимому, скоро суждено переместить центр тяжести

цивилизации. Эта борьба, столь трудная даже для натур энергичных, для других была бы совершенно невозможна.

Тяжел и иногда плохо оплачивается труд простых рабочих. Вопреки мечтам социалистов, близкое будущее пока-

жет, что этот труд будет и гораздо тяжелее и еще хуже оплачиваем. Великие цивилизации, как кажется, могут про-

должительно существовать только при условии все более и более тяжелого порабощения рабочих масс. Господству

промышленности и машинного производства суждено все более и более усиливать свой гнет. Быть может, только

ценой все более тяжелого труда и страшного напряжения последних сил промышленные и торговые народы Евро-

пы будут в состоянии хоть с некоторым успехом бороться с народами Востока на экономической почве. Во всяком

случае, это будет война гораздо более убийственная и безнадежная, чем бойня на полях сражений прежних времен;

ни иллюзиям, ни надеждам тогда не будет места. Светочи утешительной веры старых времен излучают лишь слабое

мерцание и скоро погаснут навеки. Человеку, боровшемуся когда-то за свой очаг, свое отечество или своих богов, в

его будущей борьбе, кажется, угрожает опасность руководствоваться только одним идеалом: есть вдоволь (или, по

крайней мере, не умереть с голоду).