Внутренняя система управления. С рождения до трех лет мальчик весь — чувство

С рождения до трех лет мальчик весь — чувство. Голод младенца или ушибленный пальчик ползунка ощущаются им во всем теле, и все тело кричит о боли. В следующий момент он может весь залиться смехом от радости, что видит лицо матери. Малыш отдается эмоциям, не забо­тясь о последствиях: он бьет, не раздумывая, и потом так удивляется полученному эффекту, как будто его рука двигалась сама собой. Он редко направляет свою энергию на кого-нибудь конкретно по глубоким личностным мо­тивам. У него нет необходимости анализировать свои чувства и реакции при помощи разума. В силу своего воз­раста он и не может сделать этот. Его чувства просто надо признавать, его поведением нужно управлять в фор­мах, соответствующих возрасту. Мы дадим на этот счет кое-какие рекомендации далее в этой главе, в разделе «Ограды».

В возрасте от четырех до семи лет чувства становятся более специфичными, связанными с конкретными собы­тиями. Гнев может означать: «Это для меня очень важ­но». Слезы могут значить: «Я хочу сделать больше, чем могу». Печаль говорит: «Я не хочу, чтобы ты уходила». В ярости звучит: «Мне нужно, чтобы меня защитили от себя самого».

От домашней обстановки зависит эффективность внут­ренней системы управления мальчика. То, какие чувства родители разрешают проявлять, а какие они сознатель­но или неосознанно отвергают, формирует его чемодан эмоций. Вначале система внутреннего управления Кен­ии работала нормально. Когда он сердился на мать, он го­ворил ей, что он сердится. Его чемодан эмоций в ту пору выглядел так.

Когда Кении стал немного старше, его гнев начал вызывать неудовольствие матери. Ее слова «На самом деле ты так не думаешь» злили его еще больше, поэто­му мать отправляла его в другую комнату «подумать». Со временем Кении понял, что, если хочет поиграть в свое удовольствие, он должен сделать вид, что не сер­дится. Он заметил, что на мать действует его плохое настроение, и он научился демонстрировать уныние всякий раз, когда был зол. Гнев обычно является си­гналом того, что что-то делается неправильно, но, по­скольку гнев Кении находился за пределами чемодана эмоций его матери, он потерял этот ключевой элемент своей внутренней системы управления. Теперь, если что-нибудь было Кении не по душе, он погружался в уныние, а мать утешала его. Но он не мог осознать необходимос­ти каких-то изменений. Его чемодан эмоций стал сов­местимым с чемоданом эмоций матери и выглядел те­перь так.

Нарисуйте чемодан эмоций для вашего сына. Напи­шите внутри прямоугольника те его чувства, которые вас устраивают. А те проявления чувств, которые вам не нра­вятся, запишите снаружи прямоугольника.

Часто мы сами не осознаем, как наша внутренняя при­рода, т. е. наша собственная внутренняя система управ­ления, наш чемодан эмоций, воздействует на наших сы­новей. Определенный жизненный опыт оставил в нас свои следы и раны, и мы бываем не в состоянии понять своих мальчиков и взаимодействовать с ними так, чтобы спо­собствовать их нормальному развитию. Боб, психотера­певт и наш хороший друг, рассказал, что его мать делала для него все возможное и старалась быть самой хорошей матерью, в ее понимании.

Результатом такой сверхзаботливости, однако, стала неспособность Боба отстаивать свои убеждения, неуверенность в своих силах, неумение выбрать себе подругу жизни и поразительное ощущение собственной непригодности. Как оказалось, сын унасле­довал от матери ее неосознанный страх перед миром и низкую самооценку.

Отваживаясь воспитывать сына, мы прежде всего дол­жны хорошо разобраться в собственной сущности, своей внутренней природе. В весьма полезной книге «Внутрен­няя работа» известный писатель и психоаналитик шко­лы Юнга Роберт А. Джонсон пишет: «Каждый человек должен прожить внутреннюю жизнь в той или иной фор­ме. Сознательно или неосознанно, добровольно или по принуждению, но внутренний мир заявляет на нас свои права и взыскивает с нас свою дань. Если мы вступаем в эту область сознательно, то это выражается в нашей внут­ренней работе: наших молитвах, медитациях, осмысле­нии снов, в обрядах и активном воображении. Если мы пытаемся игнорировать свой внутренний мир, как дела­ет большинство, бессознательное находит себе дорогу в нашу жизнь через патологии: психосоматические заболе­вания, компульсивные побуждения, депрессии, невро­зы». Мы могли бы добавить, что наша неосознанная воля находит себе дорогу в нашу жизнь через наших сыновей, потому что очень часто они «совершают» за нас то, что мы игнорировали или не осознавали внутри себя. Чем больше мы будем открываться, говоря о своих душевных травмах, потерях, чувствах, радостях и успехах, тем боль­ше вероятность, что наши сыновья смогут вырасти пол­ноценными, любящими человеческими существами.

Ограды

Мальчик— это не маленький взрослый.Наиболее рас­пространенная ошибка, которую совершают родители в отношении детей с младенческого возраста до семи лет, это когда они обращаются с детьми как с крошечными взрослыми. Как только мальчик научится говорить, ему начинают объяснять, почему ему можно или нельзя что-нибудь делать, предоставляют возможность выбора, ло­гически убеждают вести себя по-другому и ошарашива­ют рациональными доводами, связанными со временем и пространством. Маленький ребенок воспринимает вре­мя и пространство совсем не так, как взрослые. Именно поэтому четырехлетний малыш проводит так много вре­мени за чисткой зубов: он наслаждается замечательным ощущением воды, бегущей сквозь пальцы. И именно по­этому ему так трудно понять, когда же папа наконец при­дет с работы: два часа кажутся ему такими же долгими, как и два дня. Сказав ему, что «для этого нужно столько же времени, как доехать до бабушкиного дома», можно вызвать приступ бурных слез, потому что получасовая поездка до бабушкиного дома может казаться ему такой долгой, что ее невозможно вынести. Для того чтобы вре­мя проходило для ребенка быстрее, лучше занять его иг­рой, книжкой, домашними делами, нежели пытаться объяснить ему, через сколько времени папа наконец вой­дет в двери.

Мальчик нуждается в руководстве, а не в возможно­сти выбирать.Всем нам знакома такая сцена: мама на кухне, трехлетний сын рядом играет с глиной. Она спраши­вает малыша: «Что ты хочешь — сухой завтрак или ола­дьи? Какой сухой завтрак — "Ваше здоровье", кукуруз­ные хлопья, геркулес или гранулы? Что тебе дать к ним: йогурт, молоко или пополам? Чем подсластить — медом или сахаром? Ты будешь белый сахар или темный?» — и так далее, и так далее. Вальдорфский педагог и всемир­но известный лектор Евгений Шварц утверждает, что «ребенок, которому не хватает живого примера взросло­го, уверенного в себе и способного направлять ребенка, в дальнейшей жизни будет вынужден вести суровую борьбу, чтобы достичь внутренней уверенности и способ­ности пользоваться внутренней системой руководства... ребенок, которому предоставляют слишком широкие возможности выбора, превращается во взрослого, испы­тывающего большие затруднения при необходимости принять решение».

Жизнь мальчика первых семи лет зависит от того, су­меют ли родители обеспечить ему пространство для рос­та и развития, установить режим дня и создать определенные ритуалы, которые придадут отличительную форму и надежное постоянство его существованию. Для мальчика очень важно знать, что каждое утро после того, как он проснется, он примет вместе с папой душ, что одежда будет лежать рядом с ним, что он оденется и все члены; семьи будут завтракать вместе, держась за руки и говоря спасибо за еду, что он должен отнести свою плошку для каши на кухню, как только закончит есть, что он сначала почистит зубы и вымоет руки, а потом будет играть.

Этот простой распорядок устанавливают и поддержи­вают родители. И вот мы берем сына за руку и говорим; «теперь пора принять ванну» — и ведем его с собой в ванную. Или: «Пора убирать игрушки. Эти кубики как потерявшиеся автомобили. Давай поищем для них гараж (коробку, в которую их надо сложить)». Твердо установленный распорядок дел позволяет свести к минимуму ту борьбу, которую обычно приходится вести, добиваясь от ребенка выполнения таких дел, как одевание, чистка зу­бов и собирание игрушек, нужно только быть рядом, что­бы помочь малышу. В этом возрасте ребенок гордится, подражая нам в любом деле. Однако очень важно не ожи­дать от ребенка, что он по собственному почину сделает то, о чем его просят. Это — возраст повторений, ребенку не­обходимо настойчиво и терпеливо все показывать снова и снова, прежде чем он сможет соблюдать установленный распорядок по своей собственной инициативе.

Маленькому мальчику нужны кирпичные стены. Мальчику с рождения до 4-5 лет, в зависимости от ин­дивидуальных особенностей, необходимы кирпичные стены, которые только и могут обеспечить его физиче­скую и эмоциональную безопасность. Маленькие маль­чики надеются, что родители сами упорядочат их жизнь, и поэтому они могут свободно следовать за своим инстин­ктом Христофора Колумба, с естественной энергией и от­сутствием внутренних запретов. Им не следует разре­шать играть на улице, вблизи открытых водоемов и ря­дом с кухонной плитой. Это абсолютные запреты, и здесь не может быть места для дискуссии. До пяти лет мальчи­кам лучше всего играть в большом огороженном дворе с надежно запертыми воротами. В нашей части страны, где распространены передние дворы, наш сын знает, что иг­рать на переднем дворе, когда там нет взрослых, нельзя.

Ему почти шесть лет, но он все еще живет по этому не­зыблемому правилу, хотя другие ограничения уже немно­го смягчены. Ему разрешено переходить улицу со своим девятилетним другом Сином. Он участвует в приготов­лении пищи на кухонной плите, конечно под нашим над­зором. Ему уже начинает хватать простых плетней, на что указывает его готовность взять на себя обязанность кор­мить кошку и накрывать стол к обеду. Он еще часто забывает об этом, но обычно сразу же делает, если ему на­помнить.

Последствия должны соответствовать ситуации и ха­рактеру мальчика.Ничто в мире не остается непотроганным, непопробованным и нераскрытым. Это означает, что хрустальная ваза прабабушки испички для камина дол­жны быть убраны из пределов досягаемости. «Да! Я шлеп­нула его по руке, — говорит обезумевшая мать, которая не может справиться с двухлетним сыном. — Он должен понимать, что не имеет права трогать мои вещи!» Беда здесь в том, что сын испытывает лишь изумление и оби­ду оттого, что мать его стукнула. Боль в пальцах не имеет для него никакого отношения к красивым блестящим ве­щицам, которыми он забавлялся. Никакие суровые слова, объяснения, шлепанье по рукам не помогут, лучше про­сто убрать бьющиеся или опасные предметы, чтобы он не мог до них дотянуться, пока не подрастет настолько, что сможет обращаться с ними достаточно осторожно или будет понимать, что этим можно любоваться, но нельзя трогать. Павлов доказал, что мы можем при помощи по­ощрений и наказаний научить животное делать то, что нам нужно. Мы можем добиться этого и с нашими сыно­вьями, но лишь если заплатим за это их и своим эмоцио­нальным благополучием. Его миссия — исследовать, а мы лишь проводники, которые обязаны сделать его экспеди­ции спокойными и максимально безопасными.

Мы оставили вам место, чтобы вы могли проанализи­ровать те ограды, которые установили для своего сына. Подумайте о трех областях деятельности, где ему нужны ограничения. Выберите ограду, которая соответствует возрасту мальчика и потребностям данного этапа его раз­вития. Напишите, как вы можете установить границы, чтобы он был в безопасности и в то же время держался на оптимальном уровне своих навыков, чтобы не требо­вать от ребенка слишком многого, что находится за пре­делами его возможностей.

Важно заметить, что если установленные вами ограды не помогают, то, возможно, они слишком тесные или слиш­ком слабые, слишком маленькие или слишком большие. Отрегулируйте их, поискав модель, подходящую для вас ивашего сына. Он будет постоянно расти, и ему будет не­обходимо все больше пространства для прогулок. Час­тый анализ того, как соответствуют друг другу потребно­сти его развития и прочность установленных вами оград, будет способствовать развитию и росту мальчика и сбе­режет вам здоровье. •