Миграционные процессы в Прибалтике после распада СССР

Постсоветская миграция в Прибалтике имеет ряд особенностей, делающих нынешнюю миграционную ситуацию резко отличной от той, которая была характерна для прибалтийских республик бывшего СССР. В отличие от тенденций советского периода, для миграции в годы накануне и после выхода этих стран из состава СССР характерно преобладание числа выезжающих из них над числом в них въезжающих.

За первые пять лет независимости Эстония и за четыре года Латвия в результате миграционного оттока потеряли столько же жителей, сколько приобрели в ходе миграций за 1976–1990 гг. В Литве миграционный отток был не настолько велик, хотя число уехавших в первые четыре года независимости сопоставимо с числом прибывших в последние пять лет существования Советского Союза.

Преобладание выезда над въездом явилось результатом прежде всего радикальных этнополитических перемен, произошедших после распада СССР, и этнократической политики постсоветских прибалтийских государств, особенно Эстонии и Латвии. Об этом наглядно свидетельствуют тенденции в изменениях этнического состава миграционных потоков. После 1991 г. доля в них русских и другого нетитульного населения стремительно росла среди выезжающих из этих стран и заметно падала среди въезжающих, что особенно характерно было опять же для Эстонии и Латвии.

Основные тенденции в миграционной политике прибалтийских государств можно охарактеризовать как выталкивание, выдавливание русских и другого нетитульного населения и попытку стягивания на этническую родину титульного населения из других государств. После провозглашения независимости прибалтийскими государствами начался процесс вытеснения русских и из общественной и экономической жизни этих стран, причем наиболее мощное вытеснение идет из высших слоёв общества. Это подтверждается результатами опроса мигрантов из Латвии и Эстонии, проведенного в 1994 г. в Псковской области. Среди опрошенных были преимущественно люди среднего трудоспособного возраста с высоким уровнем образования. Наиболее многочисленные социальные группы среди мигрантов – квалифицированные рабочие, специалисты и руководители. Доля неквалифицированных рабочих и служащих крайне мала.

Ограничению количества въезжающих в Эстонию способствует действующая в стране иммиграционная квота. Согласно Закону об иностранцах, первоначально она составляла 0,1 %, а после внесения поправки в 1997 г. она сократилась до 0,05 % от численности постоянного населения Эстонии, что составляет немногим более 600 человек в год. Иммиграционная квота не распространяется на граждан Европейского Союза, Норвегии, Исландии и Швейцарии, таким образом, иммиграционная квота ограничивает въезд преимущественно русскоязычного населения.

Пик миграционного оттока из прибалтийских государств пришелся на начало 90‑х гг. Рекордным по сокращению численности населения оказался 1992 г., в течение которого из Эстонии уехало 25,9 тыс. русских, из Латвии – 30,7 тыс., из Литвы – 16,4 тыс. Во второй половине 1990‑х гг. произошло снижение миграционного оттока: отъезд русского и другого нетитульного населения сократился в несколько раз. Так, в 1997 г. из Эстонии выехало около 4 тыс. человек, что более чем в 9 раз меньше, чем в 1992 г.

Сокращение миграционного оттока из Латвии, Литвы и Эстонии было вызвано рядом причин. Во-первых, большинство тех, кто хотел и имел возможность уехать, уже покинули Прибалтику. Во-вторых, ужесточилось российское законодательство, регламентирующее предоставление статуса беженца и вынужденного переселенца; переселенцы столкнулись с большими трудностями при социально-экономической адаптации в России, поскольку уровень социально-экономического развития прибалтийских государств по сравнению с Россией более высокий. В-третьих, часть русских уже интегрировалась в экономическую и политическую жизнь новых государств и не намерена их покидать.

Сейчас прибалтийские государства многонациональные: помимо титульного населения здесь проживают русские, украинцы, белорусы, поляки и др. Изменения, произошедшие в национальном составе трех прибалтийских государств с момента обретения независимости, характеризуются постоянным сокращением численности русских, что наглядно иллюстрирует рисунок.

В настоящее время в Латвии доля русских составляет 29 %, что является самым высоким показателем в Прибалтике. Почти 40 % населения страны считают русский язык своим родным, а владеет русским языком 80 % жителей Латвии, в том числе более 70 % живущих в стране латышей. Помимо русских, русский язык является родным для 73 % белорусов, 68 % украинцев, 58 % поляков, 80 % евреев, 57 % немцев и т. д.

В Эстонии на долю русских приходится 25,6 % населения. Национальный состав существенно различается в зависимости от территории: доля русских колеблется от 1 % на острове Сааремаа до 70 % в Ида-Вируском уезде, а в таких городах как Нарва и Силламяэ составляет более 85 %. Русский язык считают родным почти 30 % населения Эстонии, процент владеющих русским языком значительно выше – более 72 %. Помимо русских, на русском языке как родном говорят 80 % евреев, 70 % белорусов, 65 % немцев, 61 % поляков, 57 % украинцев, 50 % татар и другие жители Эстонии.

В Литве доля русских самая низкая – 6,3 %., а доля титульного населения – самая высокая – 83,4 %, причем это самый высокий показатель численного преимущества литовцев за всю историю проведения здесь переписей населения. В Литве, как и на территории ее северных соседей, наблюдается существенное сокращение численности русскоязычного населения – к 2002 г., по сравнению с 1989 г., его численность сократилась примерно на треть. В результате этого в конце 90‑х гг. второй по численности этнической группой в Литве вместо русских стали поляки.

Таким образом, происходящая смена этнической идентичности и возможная ассимиляция русских, с одной стороны, и неполный учет выезда русских и представителей других нетитульных национальностей из стран Балтии (отчасти это связано с выводом советских войск, который не был учтен как эмиграция) – с другой, равно как и прочие причины, привели все три страны к характерной ситуации, когда по данным переписи населения доля титульной национальности оказывается выше ожидаемой, а доля русских – ниже.

Таковы тенденции настоящего времени. Пока трудно прогнозировать, какой вектор выберут политики, но есть надежда, что он не приведет к негативному исходу.