Статью рекомендует к публикации канд. филол. наук, проф. Л. М. Цонева.

Прецедентные имена политических лидеров часто используются в СМИ для характеристики тех или иных личностных качеств, политических взглядов, поступков, методов управления государством. Эти имена обычно включают устойчивый оценочный компонент: в массовом сознании поляризованы герои и злодеи, демоны и ангелы, трудоголики и сибариты, работники и болтуны, святые и грешники [Бабушкин 2009; Васильева 2005; Ворошилова 2009; Нахимова 2010; Слышкин 2004, 2007]. Изучение закономерностей функционирования прецедентных имен, используемых на том или ином этапе развития общества, предоставляет интересные данные для оценки состояния общественного сознания. Так, в советские времена среди зарубежных «злодеев» чаще других упоминались фашисты Гитлер, Муссолини и Франко, «великий кормчий» Мао Цзэдун, диктаторы Пол Пот, Сомоса и Пиночет. По другую сторону баррикад находились идеологически и морально безупречные Фидель Кастро, Эрнесто Че Гевара, Сальвадор Альенде и Хо Ши Мин. Вместе с тем при изменении политических обстоятельств нередко кардинальным образом изменялась оценка соответствующего лидера: наиболее яркими примерами этого являются прецедентные имена Троцкий, Сталин, Чан Кай Ши и председатель Мао.

Уже во времена перестройки комплекс прецедентных собственных имен существенно изменился, продолжается его преобразование и в современной России.

В наших предшествующих публикациях были рассмотрены закономерности использования в современных российских СМИ прецедентных имен Наполеон, Александр Невский, Иван Грозный, Александр II, Борис Годунов, Керенский, Сталин и др. [Нахимова 2007, 2008, 2009, 2010а, 2010б]. Предметом настоящего исследования стало прецедентное имя Пиночет. При его рассмотрении была использована полнотекстовая база современных печатных и электронных СМИ, содержащая более двух миллионов текстов. На этой основе было выявлено более 200 апелляций к указанному прецедентному концепту, зафиксированных в «Национальном корпусе русского языка» и/или представленных на интернет-сайтах российских общенациональных газет («Завтра», «Известия», «Комсомольская правда», «Московский комсомолец», «Московские новости», «Независимая газета», «Новые известия», «Российская газета», «Советская Россия», «Труд» и др.).

На первом этапе исследования были разграничены денотативное (в первичном значении) и коннотативное (в метафорическом значении) использование прецедентных имен. В первом случае прецедентные имена указывают непосредственно на денотат, т. е. при употреблении исследуемого прецедентного имени имеется в виду именно президент Чили. Ср.: Генерал Аугусто Пиночет невероятно жестко задавил любое инакомыслие. Но при этом он проводил чрезвычайно непопулярные в обществе меры по закреплению свобод для предпринимательства. При этом он ограничивал не только „антигосударственную пятую колонну“, но и чиновничество и полицию. Результат известен: Чили модернизировалось и вернулось к демократии (А. Будберг // Московский комсомолец).

При коннотативном употреблении имеется в виду уже не сам Аугусто Пиночет, а иной человек, в чем-то похожий на генерала-путчиста, ставшего успешным реформатором экономики:

Если так, то в подтексте должно читаться: глава государства обладает неким стратегическим планом, который труд­нее объяснить, чем реализовать молча, с помощью дисциплинированных подручных. Не зря же сторонники Владимира Путина в период его первой избирательной кампании не стеснялись настаивать, что нашей стране нужен Пиночет (Е. Сеньшин // Эксперт Урал). В данном контексте значение прецедентного имени является метафорическим: журналист считает, что нашей стране нужен политический лидер, у которого имеются некоторые качества, свойственные экс-президенту Чили генералу Пиночету.

Важно определить, какие именно признаки акцентируются у рассматриваемого имени при его денотативном и коннотативном использовании, и рассмотреть аксиологический потенциал прецедентного имени на различных этапах развития нашего общества.

В позднесоветской политической демонологии президент Чили генерал Аугусто Пиночет олицетворял собою антикоммунизм, беспримерную жестокость и предательство, нарушение военной присяги (путч против президента Альенде). В современных условиях многие журналисты уже не воспринимают антикоммунизм как порок, а свержение законного правительства представляется как трудное, но необходимое решение, позволившее спасти страну от коммунизма. По-прежнему актуальным остается только признак «жестокость», который последовательно акцентируется при коннотативном использовании рассматриваемого прецедентного имени: Сейчас в Таллине царит абсолютный полицейский произвол. Эстонские власти взяли на вооружение методы Пиночета и Сомосы. Можно говорить о государственном терроре. Выдача санкции на арест наших лидеров еще раз подтверждает это. Все это напоминает 1933 год в Германии (Адашкевич // Известия). Появился и новый закон о национальной безопасности, которому могли бы позавидовать и Гитлер, и Пиночет, в распоряжении которых не было столь универсального инструмента подавления недовольства (Без автора // Завтра). Актуализация признака «жестокость» в первом контексте поддерживается использованием другого прецедентного имени (диктатор Сомоса) и упоминанием прецедентной ситуации (захват фашистами власти в Германии); в следующем контексте также объединены прецедентные имена Гитлер и Пиночет, которые в равной степени символизируют жестокость государственной политики.

В совсем иной ряд прецедентных феноменов помещает Пиночета лидер либеральных демократов В. В. Жириновский: Россия устала от временщиков, от слабых, не способных управлять такой огромной страной с такими чудовищными проблемами. Поэтому здесь сегодня нужен герой, нужен Петр Первый, нужен модернизированный Сталин, нужен Рузвельт, де Голль, Пиночет, но никак не рыхлый человек типа Рогозина, у которого в жизни есть только одно настоящее и единственное хобби — собирание старых утюгов (В. Жиринов­ский // Российская газета). Очевидно, что данный ряд прецедентных имен свидетельствует о совсем иной аксиологической оценке личности и деятельности Пиночета: в таком контексте жестокость воспринимается как необходимая суровость; обсуждается не предательство, а выбор собственного пути, соответственно антикоммунизм интерпретируется как следование реальным интересам родной страны.

В современных российских СМИ Пиночет чаще всего изображается суровым генералом, который, став президентом, сумел добиться в своей стране такого экономического процветания, о котором в неустроенной и кос­ной России остается лишь мечтать. На рубеже веков многие журналисты писали о том, что нашу страну может спасти только такой же суровый и решительный правитель. Ср.: В проекте „Наследник“ объединились три группировки: „семья“ и близкие к ней олигархи, которым надо было любой ценой остановить казавшийся неизбежным приход к власти клана Лужкова — Примакова; „либералы“, мечтавшие о просвещенном русском Пиночете, который железной рукой поведет Россию по пути рыночных реформ; силовики, грезившие о реванше некогда всесильных спецслужб (А. Пионтров­ский//Время новостей). Тонкость текущего момента заключается в том, что сегодня России в пример ставят Чили. Уже не США, но еще и не Габон. „Нам нужен Пиночет! Нам нужен Пиночет! Нам нужен Пиночет!“ — буквально хором скандируют самые независимые в мире СМИ. А самые независимые из независимых вдобавок объясняют, почему нам нужен не совсем Аугусто Пиночет, но пиночет неповторимо, самобытно российский (Г. Судовцев // Завтра). Не зря же сторонники Владимира Путина в период его первой избирательной кампании не стеснялись настаивать, что нашей стране нужен Пиночет (Е. Сеньшин // Эксперт Урал).

Показательно, что в рассмотренных и многих других контекстах о Пиночете как эффективном руководителе говорят политики и журналисты, связанные с самыми различными политическими силами. Как справедливо пишет Георгий Дерлугьян, «символическое значение фигуры Пиночета … стало для новейшего поколения российских либеральных мечтателей ровно тем же, чем были фрондерские бюстики Наполеона, украшавшие письменные бюро мыслителей из поколения декабристов» (Георгий Дерлугьян. Был ли необходим Пиночет? // Эксперт. 25.12.2006).

Специальное исследование показывает, что аксиологическая характеристика прецедентных имен может быть как весьма устойчивой, малозависящей от конкретной политической ситуации, так и весьма вариативной. Например, негативная оценка А. Ф. Ке­ренского наблюдается как в советском, так и в постсоветском политическом дискурсе [Нахимова 2008: 55], князь Александр Невский позитивно оценивается людьми самых различных политических взглядов [Нахимова 2010а]. Яркие примеры быстрого изменения оценки и ее зависимости от политических взглядов адресанта — прецедентные имена Сталин, Троцкий, Мао. В свете этого привлекает внимание резкое изменение оценок деятельности генерала Пиночета, произошедшее в последнее десятилетие.

Помимо «российского Пиночета», современные СМИ нередко упоминают о Пиночетах из других стран — индонезийском, африканском, грузинском, украинском, белорусском. Ср.: Сухарто часто называли азиатским Пиночетом, имея в виду как обстоятельства его прихода к власти, так и определенную позитивную роль в развитии страны (Д. Юрьева // Российская газета). Грузинские власти объявили о раскрытии антигосударственного заговора. Судя по всему, в ближайшие дни они попробуют представить главным фрондером и контрреволюционером олигарха Бадри Патаркацишвили. А экс-министру обороны Ираклию Окруашвили уготована роль неудавшегося Пиночета (А. Иашвили // Известия). Национальное собрание Сенегала внесло изменение в конституцию, что позволит теперь привлечь к суду проживающего в стране бывшего президента Чада. Хиссен Хабре, прозванный „африканским Пиночетом“, про­живает в эмиграции в сенегальской столице с 1990 года, куда он прибыл после смещения с поста главы государства нынешним президентом Идриссом Деби (Без автора. Сенегал открыл путь к привлечению к суду «африканского Пиночета» // Известия).

Кроме «зарубежных Пиночетов», в современных российских СМИ нередко упоминаются и отечественные авторитарные руководители, возглавляющие отдельные регионы, ведомства, предприятия и др. Ср.:Не думаю, что происходящее хорошо для чеченцев, но, в конце концов, население Чечни мало кто спрашивал, когда Рамзан Кадыров получал власть, а власть своего мини-Пиночета, возможно, все же лучше, чем спецназ на пороге дома (Без автора. Рамзан Кадыров — Пиночет по-русски // Газета.ru). Уважаемый Владимир Владимирович! Когда вы избавите милицию и народ Дагестана от Пиночета в генеральских погонах в лице министра внутренних дел Дагестана? (А. Бибулатов // Газета.ru). В свете последних заявлений Березовского о финансировании им государственного переворота опасность эта становится особенно явной; на роль новоявленного Пиночета бывший глава МВД подходит как нельзя лучше (А. Хинштейн // Московский комсомолец).

Итак, за четыре десятилетия существенно изменился набор ассоциативных признаков рассматриваемого прецедентного имени. В советскую эпоху оно воспринималось как имя жестокого злодея, врага коммунизма и одновременно предателя, нарушившего при­сягу. Имя Пиночет выступало в качестве прецедентного даже чаще, чем имена генералов Франко или Пак Чжон-хи, которые тоже на пути к власти нарушили присягу, жестоко преследовали коммунистов и, кстати, провели довольно успешные экономические реформы. После всеобщего разочарования в идеях коммунизма имя Пиночет стало едва ли не аллегорией сурового, но экономически ответственного генерала, сумевшего спасти родину. Вместе с тем в постсоветскую эпоху уже не стало прежнего единства политических и нравственных оценок: для многих наших современников Пиночет по-прежнему остается кровавым палачом и вероломным предателем.

Литература

1. Бабушкин А. П. Имена известных лиц в роли псевдоидентификаторов // Вопросы когнитивной лингвистики. 2009. № 4.

2. Васильева Н. В. Собственное имя в мире текста. — М., 2005.

3. Ворошилова М. Б. Советский прецедентный текст в дискурсе русского рока: «Дети красной звезды» // Политическая лингвистика. 2009. № 2.

4. Елисеева С. В. Архитектура как сфера-исто­чник прецедентности в российских и американских СМИ: «Эйфелева башня» и «The Eiffel Tower» // Политическая лингвистика. 2010. № 1.

5. Ермолович Д. И. Имена собственные: теория и практика межъязыковой передачи. — М., 2005.

6. Лавриненко Т. А. Прецедентный мир «Великая Отечественная война» в русской лингвокультуре : автореф. дис. … канд. филол. наук. — Волгоград, 2007.

7. Нахимова Е. А. Прецедентное поле «Монархи» в дискурсе современных российских СМИ // Политическая лингвистика. 2009. № 1.

8. Нахимова Е. А. Мифологема Александр Невский в современной массовой коммуникации // Политическая лингвистика. 2010а. № 3.

9. Нахимова Е. А. Прецедентное имя Керенский в современных отечественных СМИ // Политическая лингвистика. 2008. № 1.

10. Нахимова Е. А. Прецедентное имя Наполеон в отечественных СМИ // Политическая лингвистика. 2007. № 3 (23).

11. Нахимова Е. А. Историческая динамика метафорической активности прецедентных имен собственных в политической коммуникации // Политическая лингвистика. 2010б. № 4 (34).

12. Слышкин Г. Г. Концепт личности как элемент лингвокультурной историосферы (на материале концепта «Талейран») // Ethnohermeneutik und cognitive linguistic. — Landau, 2007.

13. Слышкин Г. Г. Политические лидеры в языковом сознании (на материале концептов «Ленин», «Сталин») // Вестн. Новосибир. гос. ун-та. Сер. «Лин­гвистика и межкультурная коммуникация». 2004. Т. 2.