Права человека как критерий правственного измерения политики и государственной власти

Любые политические преобразования, проводимые государ­ством, не могут быть осуществимы без массовой поддержки граж­дан, устойчивого морального состояния общества. Ориентация на демократию, свободу, правовое государство,'права человека должна получить правственную опору в обществе. Как спра­ведливо отметил А. Токвиль, "царства свободы нельзя достичь без господства правственности"'. П. Новгородцев подчеркивал, что задачи будущего неразрешимы только политическими сред­ствами; на помощь должны быть призваны силы правственные².

Нужно ли политикам сверять свои действия с правствен­ными принципами или это непозволительная роскошь, способ­ная ослабить власть, связать ей руки? Может ли сложная поли­тическая ситуация, в частности переходный период, "отлучить" политику от правственности или открыть дорогу правственно­му релятивизму?

Это очень сложные вопросы, которые в конечном счете выводят на старую, как мир, проблему соотношения целей и средств в политике. При ее решении следует избегать крайно­стей и морального абсолютизма, и этического релятивизма. Не только мировой, но и отечественный опыт показал опасность и губительность лозунга "цель оправдывает средства". Поэтому правственное измерение политики, ее целей и средств призвано удерживать ее в границах гуманизма, предотвращать соблазн переступить границы морали во имя "светлого будущего".

Разведение политики и правственности всегда негативно воспринималось обществом. Поэтому у политических лидеров появлялось стремление санкционировать свои действия прин­ципами правственности, приспособленными к их нуждам и ин­тересам. Классическим примером служит ленинская харак­теристика этого понятия, согласно'которой правственно то, что служит борьбе трудящихся против старого общества, объеди­нению всех трудящихся в борьбе за укрепление и завершение коммунизма³. Любые насильственные действия, связанные с

' Токвиль А. Демократия в Америке. С. 33.

² См.: Новгородцев П.И. 06 общественном идеале. С. 522.

¹ См.: Лемм В.И. Поли. собр. соч. Т. 41. С. 311.

§ 2. Права человека и правственное измерение политики 239

устранением классовых противников, имели в ленинской трак­товке правственное обоснование.

Для политики и политиков несложных ситуаций не быва­ет. Каждый исторический период бросает своп вызов, выдвига­ет свои проблемы, и если устранить моральные критерии поли­тики и власти, ссылаясь на трудности того или иного этапа развития, в обществе воцарится воинствующая безправствен­ность, которая сделает невозможными любые политические, со­циальные, экономические реформы.

Однако вопросы правственного измерения политических процессов никогда не получали однозначных ответов. Ведь многие преступления в истории санкционировались "мораль­ными категориями". В годы тоталитарного режима делались попытки морального обоснования террора, насилия, чрезвычай­ных мер. Исходя из этого некоторые ученые и политики отста­ивают позицию несовместимости политики и морали. "Мораль и политика отталкивают друг друга, сколько бы мы их ни сме­шивали, они несовместимы, как вода и масло"'. Есть и иная позиция, согласно которой отступление в политике от морали следует рассматривать как "вынужденное зло". Однако грани­цы таких исключений чрезвычайно подвижны, они встречают решительное осуждение при абсолютистском моральном под­ходе, поскольку нередко такие исключения становятся прави­лом. Поэтому сторонники данной позиции считают, что речь должна идти не об "исключениях, а о формировании в полити­ческой сфере "особого типа морали", о "доразвитии в опреде­ленном направлении самой морали"². Такой подход едва ли может быть признан удачным, поскольку он оправдывает мо­ральный релятивизм, а по сути дела снимает проблему прав­ственного измерения политических процессов.

По нашему мнению, для ответа на вопрос о применимости моральных оценок к политике и государственной власти следу­ет предложить тот критерий, который оправдан именно в дан­ной сфере общественных отношений.

Как уже отмечалось, политика — это отношение к власти, отношения по поводу власти, которые могут носить характер

Коммунист. 1990. № 8. С. 109.

² БакитктовскийВ.И., Согомонов Ю.В., ЧуриловВ.А. Этика политического успеха // Этика успеха. 1994. Вып. 2. С. 19.

Глава IX. Права человека, политика, мораль

взаимоподдержки, сотрудничества; взаимодействия в одной об­ласти и взаимоотталкивания в другой ("облагораживающая оппозиция"); противоборство и противостояние ("непримири­мая оппозиция"). Политика не застывшее явление, она дина­мична, подвижна и неизменно объективируется в действиях людей, социальных групп, классов, связанных с властью. Поли­тика охватывает сферы, непосредственно затрагивающие инте­ресы практически каждого человека; она выражает позиции по отношению к характеру политического режима и государства, к правам человека, праву, социальным ориентациям, собствен­ности и т. д.

Политика призвана реагировать па первоочередные обще­ственные потребности, которые неизбежно порождают проти­воборство, столкновение интересов различных классов, соци­альных групп, партий, общественных движений, индивидов. И это понятно, потому что отношение к власти и собственности, а стало быть, к праву, правам человека никогда не может быть нейтральным; всей истории человечества сопутствует напряжен­ность позиций общественных сил применительно к власти, ко­торая в различные периоды носит различный характер — от временного относительного согласия до острых революцион­ных взрывов.

Может ли эта сфера отношений не взаимодействовать с моралью, обладающей свойствами универсальности, способнос­тью незримо проникать во все поры общественного организма? Моральные нормы ориентированы на категории добра, чести, долга, совести, достоинства, личной ответственности. Данные категории выступают в качестве критериев поведения людей во всех областях их деятельности. Свойство морали незримо проникать в самые различные социальные отношения, приме­нять к ним правственные оценки, ориентации, императивы под­черкивается многими исследователями проблем этики'. Поэто­му ни политика, ни политические процессы, ни государственная власть не могут не взаимодействовать с моралью и оставаться вне моральных оценок. Другое дело — осуществляется ли та-

' См.: Дробницкий О.Г. Понятие морали: Исторпко-критпчсскнй очерк. М., 1974. С. 229; Титарснко А. Структура морали и личность. М., 1977. С. 155;

Харчей А. Структура морали и предмет этики // Структура морали и личность. М., 1977. С. 23; Крутое Н.Н. Мораль в действии. М., 1977. С. 21-22; и др.

§ 2. Права человека и правственное измерение политики 241

кое взаимодействие и оценка со знаком плюс либо со знаком минус.

К сожалению, политическая сфера деятельности зачастую противоречит правственным категориям добра, чести, совести. Но применение правственных оценочных категорий к полити­ке и связанной с ней государственной власти неизбежно. Оно может осуществляться и на основе научных этических катего­рий, и на уровне массового правственного сознания. Утвержде­ния о несовместимости политики и правственности являются констатацией характера реальной политики, игнорирующей прав­ственные ценности, но отнюдь не свидетельствуют о неизбеж­ном расхождении политики и морали во все времена и при всех политических режимах. Разумеется, трудно охарактеризовать политику какого-либо государства как безусловно отвечающую правственным эталонам, однако категории добра должны быть ориентирами политики. Не случайно апелляция к этим ценно­стям неизбежно присутствует в программах политиков, особен­но в предвыборные периоды; они пользуются ими в непосред­ственном общении с избирателями, в предвыборных речах и платформах.

Конечно, и моральные критерии неодинаковы у различных социальных групп. Поэтому веками человечество искало тот общественный идеал, который совпадал бы с универсальными требованиями морали.

Такой ценностью явилась идея прав человека, соединив­шая правственные и правовые начала. Это универсальная оце­ночная категория, раскрывающая не только правовые основы, на которые опирается политика и власть, но и их правственную характеристику. Проблемы сопряженности политики и прав­ственности начали привлекать внимание в период, когда возни­кали идеи демократии, свободы, ценности личности.

Речь идет прежде всего об Афинах, где в результате острой борьбы за власть в V—IV вв. до н. э. был установлен демокра­тический режим. Наряду с этим в других полисах Древней Греции господствовали либо олигархии, либо аристократии. Древнегреческая политико-правовая мысль обращается к по­иску идеальной формы государства. Великим достижением древ­негреческих философов явилось выдвижение на первый план идеалов свободы и ценности личности. Знаменитая формула Протагора "человек — мера всех вещей" положила начало

242 Глава IX. Права человека, политика, мораль

персоноцентристским воззрениям на развитие общества и госу-' дарства'.

Идеи Сократа, Платона, Аристотеля о государстве, праве, законе рассматривались в общем контексте политики, которая ориентирована на этические категории блага, добродетели, доб­рых правов, справедливости, благочестия. Если софисты — Фрасимах и Пол Агригентский отвергали правственные осно­вы политики, то Сократ обратился к обоснованию объективного характера этических оценок, правственной природы государства и права. По мнению B.C. Нерсесянца, "сократовская этическая трактовка проблематики государства, права, политики свидетельствует об отсутствии в его моральной философии теоретического различения сфер этики и политики"².

У Платона модель идеального государства связана с прав­лением лучших на началах справедливости и законности. Эти­ческое обоснование политики у него выражается в тех требова­ниях, которые предъявляются лучшим и мудрейшим, призван­ным управлять государством. Наиболее ярко неразрывная связь морали и политики выражена у Аристотеля. Для него полити­ка — наука о высшем благе человека и государства. Поэтому она предполагает развитие представления о правственности (добродетелях), знание этики (правов). Это относится не толь­ко к правителям, но и к гражданам. Аристотель раскрывает политические добродетели, которыми должен быть наделен хо­роший гражданин и проникнуты все сферы политического об­щения. По его мнению, цель политики — воспитать в гражда­нах добродетели, которые помогут им совершать прекрасные поступки³.

Этическая насыщенность древнегреческой политической мысли определяется тем, что в ней важное место заняла идея свободы, которая получила развитие в правах индивида (речь шла, разумеется, о категории свободных граждан; рабы исклю­чались из свободного общения). Добродетели гражданина как осуществление социальной этики в жизни должны были реша­ющим образом влиять на создание идеального государства.

' Исследование связи политики с этикой, правственностью в учениях древнегреческих философов было проведено B.C. Нерсесяицем в книге "Политические учения Древней Греции".

² Нерсесянц В. С. Политические учения Древней Греции. М.. 1979. С. 124.

³ См. там же. Указ. соч. С. 191 -195.

§ 2. Права человека и правственное измерение политики 243

"Древние греки, — писал Г. Еллинек, — в соответствии с их взглядом на государство, усматривали в социальных доб­родетелях граждан самую прочную гарантию процветания го­сударства, да и вообще этика так тесно связана у них с государ­ством, что Аристотель всецело подчинил ее более широкому понятию политики"'.

Эту же мысль развил Ж.-П. Вернан, отмечая, что образ идеального гражданина, "политического человека" поддержи­вался в полисах этическими нормами, а древнегреческие мыс­лители "выработали соответствующую этику и определили об­стоятельства, позволяющие установить порядок в полисе"².

Период расцвета политико-правовой мысли Древней Гре­ции связан с провозглашением правственной ценности полиса и коллективной полисной жизни. В условиях упадка древне­греческой государственности, потери независимости полисами возникают теории, которые ставят под сомнение признание без­условного правственного приоритета полиса "с позиций инди­видуалистической этики, духовной свободы отдельного челове­ка, его моральной автономии (эпикуреизм, стоицизм)... Свобо­да трактуется здесь не как социально-политическое, а как ду­ховное явление, и на этой основе провозглашается великий прин­цип всеобщей свободы и равенства людей по божественным за­конам природы"³. По всей видимости, идея моральной автоно­мии индивида и определила индифферентность этического уче­ния Эпикура по отношению к политике.

Идее значимости гражданской добродетели уделено много внимания в трудах Цицерона.

В средневековых теориях правственный характер власти обосновывался ее божественным происхождением. И это не случайно, поскольку христианское учение неотделимо от эти­ки. Поэтому политика, государство, право, опирающиеся на бо­жественный закон, получают этико-религиозную санкцию. Наи­более ярко такой подход выражен Фомой Аквинским.

Проблемы взаимодействия политики, государства, прав­ственности получили новый импульс в раннебуржуазных го­сударственно-правовых концепциях. Еще в эпохи Возрожде-

^ Еллишк Г. Общее учение о государстве. СПб., 1908. С. 63-64. ВсрштЖ.-П. Происхождение древнегреческой мысли. М., 1988. С. 114. Нерсесянц B.C. Указ. соч. С. 257.

Глава IX. Права человека, политика, мораль

ния и Реформации в условиях феодализма возникает концеп­ция, направленная на разрыв со средневековыми устоями жизни и создание раннекапиталистических отношений. На передний план выдвигается человек, его автономия, возможность соб­ственными силами определять свою судьбу и добиваться успе­ха.

В этой гуманистической концепции уделяется внимание правственности, добродетелям индивида — гражданственнос­ти, служению общему благу, которые определяют линию на вза­имодействие политики, государства, гражданских добродетелей, правственности.

Иная позиция была выражена Н. Макиавелли, который отделил политику и власть от морали. В своей книге "Госу­дарь" он выводит политические явления за пределы мораль­ных критериев, считая опорой политики и власти не этику, а силу, прочный фундамент, на который должна опираться власть.

На трактовку характера взаимодействия политики и прав­ственности огромное влияние оказала естественноправовая док­трина с ее ведущими идеями добра и справедливости, которые должны быть выражены в правовых институтах и государ­ственных учреждениях. Естественное право в такой трактов­ке — это система универсальных правственных норм, ориен­тированных на свободу, равенство, справедливость и другие общественные блага — жизнь, общение, собственность, автоно­мию индивида и т. д. По этим высшим моральным стандар­там должны измеряться законы и государственные институты. Естественное право рационально, оно основано на "предписа­ниях здравого разума" (Г. Греции). Поведение людей, соот­ветствующее представлениям естественного права, оценивает­ся как морально необходимое, отклоняющееся от таких пред­писаний — как морально позорное. Исходя из этих посылок, идеологи нарождающегося буржуазного класса, стремившего­ся к власти и освобождению от феодальных ограничений, — Г. Гроций, Б. Спиноза, Т. Гоббс, Дж. Локк, Ш.-Л. Монтескье, Ж.-Ж. Руссо и др. выдвигали свое видение этой власти, осно­ванное на моральном авторитете естественного права. Так, по мнению Дж. Локка, государство — это общество людей, обра­зованное только для обеспечения, сохранения и достижения

§ 2. Права человека и правственное измерение политики

их собственных гражданских интересов — жизни, свободы, здоровья, отсутствия телесных страданий, а также владения такими внешними благами, как деньги, земли, дома, домашняя утварь и т. д. В основе подобного общества лежит обществен­ное согласие, что и определяет его деятельность, направлен­ную на достижение общего блага. "Политическая власть — это та власть, которую каждый человек, обладая ею в есте­ственном состоянии, передал в руки общества, и тем самым правителям, которых общество поставило над собой с выра­женным им молчаливым доверием, что эта власть будет упот­ребленана благо членов общества (выделено мною. — Е. Л.) и на сохранение их собственности"'.

Служение общему благу — цель не только политической власти, но и закона. "Ведь закон в его подлинном смысле пред­ставляет собой не столько ограничение, сколько направление для свободного и разумного существа в его собственных инте­ресах и предписывает ему только то, что служит на общее бла­го тех, кто подчиняется этому закону"².

Основой всякой законной власти, по мнению Руссо, являет­ся общественный договор людей, находившихся ранее в есте­ственном состоянии. Ассоциация, возникающая в результате такого договора, призвана охранять и защищать совокупной силой личность и имущество каждого ее участника. "Вместо отдельной личности каждого договаривающегося этот акт ассо­циации немедленно создает моральное и коллективное целое... свое общее я, жизнь и волю"³. Моральные начала приобретает не только ассоциация, но и каждый человек — участник дого­вора. "Переход от естественного состояния к гражданскому производит в человеке заметную перемену, заменяя в его дей­ствиях инстинкт — правосудием и сообщая его действиям прав­ственное начало (выделено мною. — Е. Л.), которого им преж­де недоставало'⁴.

Политико-правовые доктрины XVII—XVIII вв. отстаива­ли правственное содержание и назначение политической влас-

Локк Дж. Избранные философские произведения. В 2 т Т 2 С 98

Там же. С. 34.

' Руссо Ж.-Ж. Об общественном договоре. С. 12 'Там же. С. 16.

⁴ Права четовека

246 Глава IX. Права человека, политика, мораль

ти, стержнем которых была идея свободы. Провозглашение свободы человека как основного естественного, неотчуждаемого права явилось развитием гуманистических идей древнегречес­ких философов.

Вместе с тем в новых исторических условиях оно было обогащено принципом универсального равенства всех членов общества, которое из категории, распространявшейся на эли­тарные слои общества, становится всеобщим. Дж. Локк опреде­ляет два условия правильного понимания политической власти и ее возникновения: во-первых, рассмотрение полной свободы людей как их естественного состояния; во-вторых, состояния равенства, при котором всякая власть и всякое право являются взаимными, никто не имеет больше другого'.

Эти идеи получили дальнейшее развитие в период утвер­ждения капиталистического строя. Буржуазно-либеральные те­ории, подчеркивая первостепенную значимость автономии че­ловека, индивидуализма как движущей силы развития обще­ства, ставили целью минимизировать роль государства, устано­вить правовые границы, предотвращающие его экспансию в сферу личной жизни и частных интересов человека. Свобода и индивидуализм тесно связываются с правами человека, глав­ным из которых является право собственности и беспрепят­ственного распоряжения ею. Либерализм явился "политичес­ким языком человеческих прав" и тем самым определил кри­терий гуманистического, морального измерения политической власти, государственности. Обеспечение естественных прав че­ловека — это не только способ гарантирования свободы и ав­тономии индивида, но и условие преуспевания общества, ра­зумности его государственного устройства, моральности поли­тики и власти.

Абстрактные правственные критерии оценки политической власти получают конкретное выражение в естественных неотъемлемых правах человека, которые "облагораживают" го­сударственность, ограничивают пределы государственного свое­волия и произвола. Права человека не только служат личной пользе индивида; с их помощью обеспечивается общее благо на основе разумного сочетания индивидуальных и общественных интересов. Ориентация на обретение наибольшего блага для

См.: Локк Дж. Указ. соч. С. 6.

§ 2. Права человека и правственное измерение политики 247

наибольшего количества людей создает правственность (И. Бен-там).

Дж. Ст. Милль пишет о создании правственных форм по­литической организации общества: "Я смотрел теперь на вы­бор политических учреждений скорее с моральной и воспита­тельной точек зрения, чем с точки зрения материальных инте­ресов"'.

Свобода и права человека используются для конструиро­вания модели государственного устройства В. Гумбольдтом. "Цель государства, — пишет он, — может быть двоякой: оно может стремиться содействовать счастью граждан или лишь предотвращать зло, причиняемое гражданам природой и людь­ми. Если его деятельность ограничивается последним, то оно стремится только к безопасности, и эту цель я считаю возмож­ным противопоставить всем остальным мыслимым целям, оп­ределяемым как положительное благо"².

Ограничение объема деятельности государства — условие сохранения его моральной сущности, поскольку под истинным объемом деятельности государства следует понимать все то, что государство способно совершить для блага общества, не вме­шиваясь в частные дела граждан, если они не нарушают права других.

В. Гумбольдт выдвигает моральные критерии ограниче­ния свободы и прав граждан. "Свобода граждан ограничива­лась, исходя преимущественно из двух соображений: во-пер­вых, из соображений необходимости установить или гарантиро­вать определенное государственное устройство; во-вторых, из соображений полезности, заботы о физическом и моральном состоянии нации"³.

В. Гумбольдт отмечает, что "старые законодатели часто, а старые философы всегда заботились прежде всего о человеке, а так как высшим они считали в человеке его моральную цен­ность, то, например, "Государство" Платона, по чрезвычайно вер­ному замечанию Руссо, является скорее трактатом о воспита­нии, нежели о государстве'⁴. В новейших государствах еще

Милль Дж. Ст. Автобиография: история моей жизни и убеждений. СПб., 1896. С. 152. ² Гумбольдт В. Язык и философия культуры. С. 34.

Там же. С. 27.

Там же. С. 28.

248 Глава IX. Права человека, политика, мораль

больше обнаруживается стремление действовать "на благо граж­дан", и новейшие правители несут ответственность "за мораль­ное благо граждан в настоящем и будущем"'.

Идеи свободы и прав человека как правственных измери­телей характера политической власти нашли яркое воплоще­ние в политических и правовых концепциях Канта и Гегеля.

Для Канта характерно утверждение свободы и правствен­ного достоинства индивида, действия которого сверяются с высшим моральным требованием — категорическим импера­тивом. Свободу, т. е. право, присущее каждому человеку в силу его принадлежности к человеческому роду, он считает одним-единственным "прирожденным правом"².

Различение права и морали осуществляется Кантом в пре­делах единой сферы их действия — сферы свободы. Такое раз­деление правового и морального не несет в себе противопос­тавления, а раскрывает их ориентацию на различные стороны свободы как неотъемлемого условия существования личности. Но дело не только в отнесении права и морали к сфере свобо­ды. Важно и рассмотрение права как проявления моральнос­ти. В этом заложен огромный социальный смысл его концеп­ции, состоящий в моральном обосновании права как одного из проявлений законов свободы. С ним связано и требование "са-мообязывания" личности, которая призвана подчинять себя прав­ственным законам. "Именно долг формирует личность"^. Спо­собность человека создавать для себя закон и подчиняться ему есть проявление автономии его воли, неотделимой от свободы. Внешняя свобода требует законодательного оформления. Но такое законодательство должно опираться не только на долг и самообязывание личности, но и на принуждение.

Это принуждение связано с деятельностью государства, обладающего автономией и поддерживающего себя в соответ­ствии с законами свободы, т. е. осуществляющего свое "бла­го". "Под благом государства подразумевается высокая сте­пень согласованности государственного устройства с правовы­ми принципами, стремиться к которой обязывает нас разум че­рез некий категорический императив'⁴.

' Гумбольдт В. Указ. соч. С. 28.

² Кант И. Соч. В 6 т. Т. 4. М., 1965. Ч. 2. С. 147.

³ Там же. Ч. 1. С. 414.

⁴ Там же. Ч. 2. С. 240.

§ 2. Права человека и правственное измерение политики 249

Анализируя подходы Канта к пониманию права и государ­ства, Э.Ю. Соловьев очень точно подчеркивает, что для Канта "правопорядок есть поэтому социальное пространство чело­веческой моральности, и лишь там, где он принимается в этом значении, борьба за него и безусловное уважение к нему пере­стают зависеть от ситуационно переменчивых представлений об условиях достижения счастья, благополучия и успехов"'.

Идеи обязательности права и правопорядка, значимости прирожденного права человека — свободы, разделения влас­тей определили позицию Канта как сторонника теории право­вого государства. В этой связи особенно привлекает идея мо­ральности государства, основанного на праве.

Глубокая этическая интерпретация характера государства дана в учении Гегеля. Исходным пунктом исследования явля­ется у него рассмотрение единства права и морали через харак­теристику правственности, которая выступает в качестве соци­ально-практической реальности, объективируемой в семье, граж­данском обществе, государстве.

Идея свободы является доминирующей и у Гегеля. Право и мораль, по Гегелю, это проявления свободной воли человека в ее объективности и субъективности. "Право состоит в том, что наличное бытие вообще есть наличное бытие свободной воли. Право есть, следовательно, вообще свобода как идея"². Точка зрения морали есть "для себя сущая свобода"'¹.

Отмечая особенности права и морали как абстрактных форм свободы, Гегель переводит их в сферу реального бытия прав­ственности, выступающей "носителем" правового, государствен­ного и морального, которые не могут существовать сами по себе⁴.

Реально-практическая значимость правственного мира, где тесно взаимодействуют государство, право и мораль, позволяет расставить правильные акценты на связанности этих явлений. При различении внешних и внутренних механизмов их дей­ствия право и мораль не могут существовать раздельно в госу­дарственно-организованном обществе. Взятая в полном объеме, идея Гегеля состоит в определении правственной природы не только права, но н государства, общества, институтов и обще­ственных установлений.

' Фплос-офия Канта и современность. М ² Гс/слъ Г. Соч. Т. VII. С. 53. ' Там же. С.128. ⁴ См. там же. С. 177.

1974. С. 208.

250 Глава IX. Права человека, политика, мораль

Анализ политико-правовой мысли и накопленного истори­ческого опыта позволяет проследить, как абстрактные требова­ния к моральности политики, политиков и государственной вла­сти постепенно дополнялись выдвижением принципов и ин­ститутов организации политической власти, которые способ­ствовали бы установлению контроля за нею, исключали бы воз­можности злоупотреблений, связанных с ограничениями сво­боды и прав человека. Разделение властей, создание сдержек и противовесов для обеспечения равновесия в обществе — ве­ликие открытия политической мысли, которые предстали в ка­честве антиподов деспотическим режимам, несовместимым со свободой, равенством, правом, правами человека. Идеи Руссо, Монтескье, Локка, Гумбольдта и других мыслителей Нового времени несут высокий гуманистический смысл, поскольку со­четают в себе не только требования к политической власти обеспечить "общее благо", но и предложения, связанные с орга­низацией структур власти, которые призваны выполнить такие задачи.

Они нашли развитие в современных теориях, исследую­щих вечную проблему правственности, политики и политичес­кой власти в новых исторических условиях, когда тоталитар­ные режимы, отвергнувшие принципы разделения властей, сво­боды, равенства, прав человека, показали ту бездну аморальнос­ти, в которую погружается политическая власть, не связанная демократическими институтами и формами контроля. Очень интересна в этой связи книга К. Поппера "Открытое общество и его враги", в которой проводится мысль о неотделимости прав­ственных начал от демократических институтов организации общества и государства.

Не преуменьшая значимости личностных правственных качеств политиков, К. Поппер справедливо считает, что рассчи­тывать только на эти качества было бы губительно. Прежде всего необходимы институциональные структуры, которые мог­ли бы оградить общество от возможных правственных несовер­шенств политиков, ибо политическая мысль и реальная практи­ка неизбежно сталкиваются с возможностью прихода к власти недостойных правителей; поэтому следует готовиться к худ­шим, надеясь на лучших. Это определяет новый взгляд на про­блему политики, и на первый план выдвигается вопрос не о том,

§ 2. Права человека и правственное измерение политики 251

"кто должен править", а о том "как нам следует организовать политические учреждения, чтобы плохие или некомпетентные правители не нанесли слишком большого урона". Рассматри­вая подход Платона к политике, К. Поппер пишет, что полити­ка — это не только этический и религиозный вопрос, а вопрос институциональный, ибо "любая долговременная политика ин­ституциональна"'. Не следует противопоставлять персонализм (правственные и интеллектуальные качества лидера) институ-ционализму (средствам организации контроля за властью и сохранения равенства в обществе). "В связи с этим чистый персонализм невозможен, как невозможен и чистый институци-онализм"².

Личностный правственный фактор политических лидеров нельзя недооценивать, равно как и нельзя полагаться только на пего. Поэтому и идет неустанный поиск форм, институтов, ме­ханизмов, призванных предотвратить нежелательные послед­ствия личного своеволия, деспотизма, которые могут быть про­явлены политиками, пришедшими к власти. Для осуществле­ния демократической власти важно сочетание персональных качеств политиков и хорошо спроектированных институтов. "Организация институтов предполагает важные персональные решения и, кроме того, функционирование даже лучших инсти­тутов (таких как институты демократического контроля и рав­новесия) всегда в значительной мере зависит от занятых в ней людей. Институты — как крепости: их надо хорошо спроекти­ровать и населить"³.

Хочется привлечь внимание к еще одному очень важному обстоятельству. Начиная с древнегреческой мысли, в эпохи Возрождения, Реформации, Нового времени неизбежно возни­кал и возникает вопрос о "добродетелях" не только правите­лей, но и о "добродетелях" граждан, так или иначе участвую­щих в политическом процессе и воздействующих на характер государственной власти. Не случайно Руссо подчеркивает не­расторжимость моральных начал ассоциации и граждан, ее об­разующих. На принципе взаимодействия государственной вла-

' Поппер К. Открытое общество и его враги. М., 1992. С. 161. ¹ Там же. С.166. ⁾ Там же. С.167.

252 Глав.» 1\ Права человека, политика, мораль

сти и граждан основывается политика и практика демократи­ческой государственной власти. Эта мысль ярко выражена К. Поппером. По его мнению, многие бывают недовольны де­мократическими институтами, потому что им кажется, что эти институты не всегда предохраняют государство и его полити­ку от утраты некоторых правственных идеалов или от отказа от насущных политических задач. Такое недовольство связа­но с непониманием того, чего следует ожидать от демократи­ческих институтов и какой может быть их альтернатива. Де­мократия обеспечивает институциональные рамки реформи­рования политических институтов, основанных не на насилии, а на разумном проектировании новых институтов и регулиро­вании старых. Однако такая "разумность" не может быть га­рантирована без ориентации на личностные моральные и ин­теллектуальные стандарты граждан. Несправедливо винить де­мократию за политические недостатки демократического госу­дарства. Правильнее было бы обвинять в этом самих себя, т. е. граждан такого государства. "Те, кто критикует демократию, исходя из некоторых "моральных" соображений, не различа­ют проблемы личности и института. Демократические инсти­туты не могут улучшаться сами — их улучшение зависит от нас. Проблема улучшения демократических институтов — это всегда проблема, стоящая перед личностями, а не перед инсти­тутами"'.

Зависимость демократии от правственных качеств народа была глубоко осознана еще в начале века П. Новгородцевым, для которого демократия является самоуправлением народа, но для того чтобы это самоуправление не было фикцией, надо, что­бы народ выработал свои формы организации (институты). Однако такие формы должны быть дополнены правственными факторами. В статье "Демократия на распутье" он подчерки­вал, что для достижения демократии нужен народ, созревший "до управления самим собой, сознающий свои права и уважаю­щий чужие, понимающий свои обязанности и способный к само­ограничению. Такая высота политического сознания никогда не дается сразу, она приобретается долгим и суровым опытом жизни. И чем сложнее и выше задачи, которые ставятся перед

Поппер К. Указ. соч С. 167.

& 2 Права человека и правственное измерение политики 253

государством, тем более требуется для этого политическая зре­лость народа, содействие лучших сторон человеческой природы и напряжения всех правственных сил"' (выделено мною. — Е.Л.).

Даже беглый обзор проблемы соотношения политики, го­сударственной власти и правственности показывает, что само ее возникновение связано с идеями свободы, демократии, само­ценности личности. Уже в учениях Платона и Аристотеля по­литика и правственность объективировались через определен­ные формы общественной жизни, связывались с пониманием глубинных условий общественных ситуаций. Они имели воз­можность оценить богатый опыт развития и смены политичес­ких форм и установить, что "есть в государстве какая-то внут­ренняя сила, которой оно держится, несмотря на всяческие бед­ствия". Формы государственности подвижны, "каждая из этих форм может быть хуже или лучше в зависимости от того, сле­дуют ли они по пути закона или отступают от него, имеют ли они в виду общее благо, или собственные интересы правите-

"2

леи .

В этой характеристике древних учений можно выделить изначально заложенные правственные критерии политики и государственности: общее благо, правовые начала, поиск опти­мальных форм устройства общественной жизни. На таком фун­даменте шел поиск путей обеспечения правственных начал по­литики и государственности. Возникшая еще в условиях гре­ческих полисов школа естественного права в период борьбы с узами феодализма выдвинула новые критерии правственного измерения политики и государственности: идеи прав человека как универсальной категории, основанной на свободе и равен­стве. Права человека в этой интерпретации сопрягаются с прин­ципами правового государства — разделением властей, верхо­венством права, взаимной ответственностью индивида и госу­дарства. Последний принцип раскрывается через признание значимости "добродетелей" не только правителей, но и самих граждан, иными словами, моральных качеств всех, кто участву­ет в политическом процессе.

' Новгородцев П.И. Об общественном идеале. С. 548. ² Там же. С 542.

I

254 Глава IX. Права человека, политика, мораль

Следует обратить внимание на то, что, апеллируя к прав­ственным категориям в оценках государственности, политичес­кая мысль активно искала те институты и механизмы, которые могли бы предотвратить неблагоприятные последствия прихо­да к власти политиков, лишенных "добродетелей", пренебрега­ющих "общим благом" либо ложно его понимающих. Сочета­ние персонализма и институционализма нашло свое проявле­ние в демократическом режиме, связанном "напряжением прав­ственных сил" народа, и правовом государстве, основанном на институтах, которые призваны осуществлять контроль за вла­стью, удерживать общество в состоянии согласия и равнове­сия.

Если свести правственные категории общего блага, свобо­ды, гражданских добродетелей, заинтересованного отношения к государственной власти, соучастия в ее осуществлении, выдви­нутые еще естественноправовой доктриной, к одному критерию, то он может быть выражен в универсальной категории прав человека. Права человека очерчивают сферу его свободы в от­ношениях с государством, обществом и своими согражданами, открывают возможности участия в политическом процессе, оп­ределяют границы автономии и самоопределения личности, меру ее индивидуализма и солидарности. Права человека — это не только признаки демократического государственно-правового устройства, это правственная категория, конкретизирующая понятия добродетели, добра, общего блага, достоинства, чести, справедливости применительно к политике и политической вла­сти.

Эта мысль была блестяще сформулирована А. Токвилем:

"Самым прекрасным понятием после общего понятия о добро­детели является понятие о правах. Точнее говоря, оба этих по­нятия соприкасаются: права — это не что иное, как доброде­тели, перенесенные в политическую жизнь (выделено мною. — Е. Л.). Не может быть ни великих людей, не наделенных доб­родетелями, ни великих народов, не уважающих прав"¹.

Оценивая действия и программы политиков, характер по­литической власти, следует ориентироваться прежде всего на их отношение к правам человека, в которых аккумулированы вековые представления о благах, необходимых человеку и об-

Токвилъ А. Указ. соч. С. 188.

§ 2. Права человека и правственное измерение политики 255

ществу для обеспечения их нормальной жизнедеятельности:

праве на жизнь, свободу, равенство, собственность, достоинство, индивидуальность, неприкосновенность личной жизни и др. Основные правственные категории "добро" или "зло" транс­формируются в сфере политики в оценку состояния прав чело­века в обществе, либо политической программы, определяющей пути его реформирования, где исходным и конечным пунктами должны быть права человека.

Любой политический режим неизбежно подвергается гу­манитарному измерению, являющемуся приложением мораль­ных оценок в важнейшей сфере общественных отношений — политике и политической власти. Гуманитарное измерение то­талитарных, демократических либо переходных режимов по­зволяет раскрыть меру их соответствия критериям добра и об­щего блага. Права человека — это тот синтез персоналистских и институциональных начал, без которых невозможно нормаль­ное развитие политических процессов в обществе, функциони­рование других демократических институтов, осуществление контроля за властью, обеспечение равновесия в обществе. Имен­но поэтому только государство, признающее приоритет прав человека, опирающееся на принципы разделения властей и вер­ховенство права, может быть оценено не только как правовое, но и как правственное.

Правственное измерение политики и политической власти через категорию прав человека позволяет правильно расста­вить акценты в связке "цели и средства". Исторический анализ деятельности тоталитарных режимов, которые выдвигали под­час крайне привлекательные цели, показывает, что средство до­стижения этих целей было одно — систематические и массо­вые нарушения прав человека. И в этом — выражение край­ней аморальности таких режимов, связанных с попранием сво­боды, автономии личности, ее индивидуальности, достоинства, неотъемлемых жизненных благ. К. Поппер справедливо писал, что "даже лучшие намерения создать на земле рай могут пре­вратить ее только в ад — в ад, который человек — и только он — может создать своим собратьям"'.

Поппер К. Указ. соч. С. 211.

266 Глава IX. Права человека, политика, мораль

Взаимодополнение является проявлением общих свойств мо­рали и права, их совместной направленности на достижение социальных целей, ради которых и регулируются (нормируют­ся) общественные отношения.

Взаимодополняемость морали и права может проявляться в любой сфере их взаимодействия. Правовая и моральная оцен­ки совпадают при осуждении опасных уголовных преступле­ний или при одобрении законопослушного поведения и т. д. Но даже в этих случаях наличие взаимодополняемости права и морали зависит от многих конкретных обстоятельств, моти­вов совершения проступка и т. д. Возможна ситуация, когда антиправовое действие в определенной мере может быть оп­равдано моральным сознанием (в прессе описывался случай убийства отцом насильников его малолетней дочери прямо в зале суда, оцененный массовым сознанием как справедливое воздаяние). В таких случаях мы имеем дело с несовпадением юридической и моральной оценок. Однако конфликт права и морали практически не возникает, когда речь идет о правах человека.

В правах человека взаимодополняемость права и морали складывается по поводу воспроизводства и защиты общезначи­мых (в определенном смысле безусловных и абсолютных) цен­ностей цивилизованной деятельности и общения человека. Имен­но о таких значимостях еще Аристотель писал как об "общих для всех, признаваемых таковыми всеми народами, если даже между ними нет никакой связи и никакого соглашения относи­тельно этого" (Риторика, I, 13, 1373b, 10)'. Первостепенность "общих для всех" ценностей формирует комплекс социальных норм повышенной значимости, направленных на удовлетворе­ние этих ценностей. Этот комплекс и заключен в правах чело­века, которые имеют определяющее нормативно-ценностное зна­чение и для правовой, и для моральной систем.

Поэтому права человека иногда называют этико-правовой конструкцией, подчеркивая тем самым сосуществование здесь правовых и этических элементов.

Другими словами, в правах человека переплетаются пра­вовые и моральные ценности, и это сочетание обогащает смысл всей конструкции. Так, ст. 1 Всеобщей декларации прав челове-

' Аристотель. Риторика // Античные риторики. М., 1978. С. 59.

§ 4. Права человека — сфера взаимодополнения права и морали 267

ка содержит такую формулировку: "Все люди рождаются сво­бодными и равными в своем достоинстве и правах. Они наде­лены разумом и совестью и должны поступать в отношении друг друга в духе братства". В это положение включены и мораль­ные постулаты (братство, совесть), и правовые принципы (ра­венство), и категории, относящиеся к морально-правовым уста­новлениям (свобода, достоинство). Такое же сосуществование категорий морали и права можно увидеть и в других нормах по правам человека. Это еще раз подтверждает, что в них "скон­центрированы все важнейшие социальные нормы и принципы — не только правовые, но и моральные, политические, религиоз­ные, философские"'.

Вместе с тем права человека близки именно правственным нормам. Что касается религиозных норм, то здесь соотношение неоднозначное, поскольку права человека предполагают свобо­ду совести и морального выбора. В этом смысле положение американской Декларации независимости о том, что люди "одарены Создателем определенными неотъемлемыми права­ми", сегодня имеет не религиозный, а правственный смысл: пра­ва человека не могут дароваться или делегироваться вне зави­симости от того, верит ли человек в свое происхождение от Бога или от природы.

Вся правовая система в целом несет огромный правствен­ный потенциал, правовые нормы во многом основаны на незыб­лемых правственных принципах: "относись к другому челове­ку так, как хотел бы, чтобы он относился к тебе", "будь лицом и уважай другие лица" и т. д. Однако только в институте прав человека в концентрированном виде воплощены самые важные принципы совместного человеческого бытия, которые невозможно свести только к правовым или только к этическим нормам. Поэтому институт прав человека в целом приобретает значе­ние базовой ценности гражданского общества.

Специфика взаимодействия права и морали в области прав человека связана с тем, что предметом взаимодействия в дан­ном случае являются обладающие особой значимостью осново­полагающие принципы общественной жизни. В правах челове­ка эти принципы, во-первых, декларируются, т. е. провозгла­шаются, в качестве морально-политических целей общества, во-

Теория права и государства / Под ред. Г.Н. Манови. М., 1995. С. 218.

268 Глава IX. Права человека, политика, мораль

вторых, защищаются при помощи юридических институтов. Вторая функция не может реализоваться без первой, но и пер­вая, как показывают многочисленные исторические факты, яв­ляется необходимым этапом для возникновения собственно правовых механизмов обеспечения декларированных ценнос­тей. Положения Великой хартии вольностей, Билля о правах, Хабеас корпус акта во времена принятия этих документов еще не являлись всеобщими юридическими правами в полном смыс­ле слова. Тем не менее эти документы заложили основы даль­нейшего развития процессуальных правовых механизмов, обя­зывающих государственную власть к соблюдению прав чело­века.

История развития концепции прав человека свидетель­ствует, что правовой и моральный факторы их утверждения в качестве всеобщих ценностей изначально "работают" совмес­тно, подталкивая и обусловливая общее развитие, т. е. взаи­модополнительно. Так, кардинальные изменения в правствен­ном сознании общества XVII—XVIII вв. обусловили разви­тие юридического мировоззрения, неотъемлемым элементом которого стал каталог неотчуждаемых прав и свобод, от рож­дения принадлежащих каждому индивиду. Распространение юридического мировоззрения, в свою очередь, сыграло реша­ющую роль в том, что естественные права человека были под­няты обществом па высоту незыблемых правственных прин­ципов.

Взаимодополняемость права и морали в правах человека не является проявлением нераздельности этих систем. Синк-ретичность в их взаимодействии существовала на ранних эта­пах развития и характеризовалась определенной смешанное- '| тыо функций права и морали. Взаимодополняемость же воз­никает как признак соотношения достаточно зрелых, само­стоятельных систем, которые действуют совместно в силу не­обходимости дополнительного подкрепления требований од­ной нормативно-ценностной системы установками другой; при этом и право, и мораль действуют при помощи своих специ­фических средств, не дублируя друг друга. Поэтому-то мо­рально-правовое содержание прав человека — это не про­явление недостаточной дифференцированное™, а сущностный и устойчивый признак. Он в разной мере существует на всех

§ 4. Права человека — сфера взаимодополнения права и морали 269

этапах развития прав человека — от античности до наших дней.

В правах человека происходит позитивация основных (в том числе моральных) ценностей цивилизованного общества. Эти ценности через международную систему прав человека распространяются и укореняются в национальном праве, в ко­тором их правственное содержание сохраняется, подкрепляет­ся юридической формой в качестве субъективных конституци­онных прав. Прирожденные естественные права становятся правами в юридическом смысле, не меняя при этом своего прав­ственного значения.

Можно сказать, что права человека являются своеобраз­ным связующим звеном между правом и моралью. Юридичес­кие способы провозглашения и обеспечения фундаментальных принципов взаимосвязи личности и общества дополняют прав­ственные нормы, утверждающие свободу и автономию субъек­тов морали. Важнейшие ценности получают как бы "двойное закрепление" в социальных нормах, значимых как в правствен­ной, так и в юридической системе. Механизмы нормативно-пра­вового обеспечения прав человека подкрепляют специфичес­кие моральные механизмы, и наоборот, моральные нормы пред­писывают безусловное следование всеобщим принципам поли­тического общения, зафиксированным в правах человека. Это также свидетельствует о взаимодействии морали и права в "ре­жиме" взаимодополняемости.

Как факт признания сосуществования и взаимодополне­ния права и морали можно расценить предложение профес­сора Сиднейского университета А. Сун-Тай классифициро­вать все нормы по правам человека на моральные и позитив­ные. Под позитивными правами в этом случае понимаются те, которые могут быть проверены эмпирическим путем, тогда как моральные права выражают долженствование'. Такая клас­сификация представляется достаточно спорной, так как в ее основу положен критерий деления прав человека на мораль­но-декларативные и позитивно-правовые. Однако все нормы, составляющие права человека, несут совокупное морально-правовое содержание и практически каждая из них может

См. Сравнительное конституционное право. С. 261.

270 Глава IX. Права человека, политика, мораль

быть рассмотрена с точки зрения принципа взаимодополня­емости.

Например, право на достойное человеческое существо­вание базируется на правственно-философской категории "че­ловеческое достоинство". В правственной области эта кате­гория соотносится с индивидуальным проявлением челове­ческого духа, однако же "присущего всем", как сказано уже в первой строке преамбулы Всеобщей декларации прав че­ловека. Именно эта "присущесть всем" и делает чувство че­ловеческого достоинства одним из значимых признаков пра­вового равенства. Таким образом, личное ощущение мораль­ного достоинства как самоуважения может быть разным, но достоинство, значимость человека перед законом одинакова. И в тексте правового документа этот термин закрепляется как морально-правовая ценность, личное субъективное пра­во. Из него логически развивается следующее звено юриди­ческого обеспечения человеческого достоинства (из числа прав человека второго поколения) — правовая и экономи­ческая обязанность общества обеспечить достойную жизнь человека'.

Вообще говоря, вопрос о необходимости позитивного юри­дического подкрепления некоторых правственных ценностей всегда дискутировался в теории прав человека. Вспомним хотя бы тот факт, что американский Билль о правах принят как поправки к основному тексту Конституции США. Не включив каталог прав в первоначальный текст конституции, ее авторы исходили из того, что естественные права человека не нужда­ются в дополнительном юридическом подтверждении. В на­стоящее время законодательная практика большинства стран признает значение нормативно-правового регулирования важ­нейших принципов социальной жизни (в том числе определен­ного круга правственных принципов), что говорит о постепен­ном сглаживании противостояния естественноправового и по­зитивистского типов правопонимания в концепции прав чело­века².

' О праве па человеческое достоинство см.: Дмитриев Ю.А. Право человека па достойную жизнь как конституционно-правовая категория // Конституционный строй России. М., 1996. ² См.: Общая теория прав человека. М., 1996. С. 13—17.

§ 4. Права человека — сфера взаимодополнения права и морали 271

Кроме того, позитивное закрепление прав не отвергает прав­ственного аспекта их содержания, и взаимосвязь (взаимообус­ловленность) права и правственности при этом не исчезает. Правственно-обусловленные правовые нормы при их позити-вации получают возможность реального обеспечения юриди­ческими механизмами защиты субъективных прав. Такое сбли­жение естественноправовых и позитивистских подходов в со­временной конституционной и судебной практике — "благо­приятная тенденция, снимающая противостояние и крайности указанных доктрин — незащищенность естественных прав че­ловека вне государственного закрепления и дистанцирование позитивистского учения от правственных, личностных, соци­альных ценностей"'. Поэтому процесс постепенной юридиза-ции естественных прав, развития концепции естественного пра­ва в законодательно признанную теорию прав человека — объективный и рациональный.

И хотя истоки современного понимания прав и свобод личности непосредственно связаны с естественноправовыми те­ориями, позитивистское направление признает права челове­ка неотъемлемой частью социальной организации мира. По­зитивисты делают акцент не на естественном и надпозитив-ном характере прав, а на их конституционной гарантирован­ное™ и юридической защищенности. Такая позиция домини­рует, к примеру, в конституционном праве Австрии и Герма­нии². Какой бы путь ни избрали законодатели — конститу­ционное закрепление связанных с государством прав и сво­бод индивида или же провозглашение их естественного и свя­щенного характера, — в любом случае уместен вопрос о прав­ственной константе, заключенной в правах человека, о взаи­модополняемости правового и морального аспектов их содер­жания.

Таким образом, по поводу положительного ответа на воп­рос о взаимодействии права и морали в правах человека дос­тигнут определенный консенсус. Однако вопрос о механизме и характере их взаимодополнения (взаимодействия) является до­статочно сложным как в теоретическом, так и в практическом

^ Общая теория прав человека. С. 17. См.: Сравнительное конституционное право. С. 241.

272 Глава IX. Права человека, политика, мораль

плане. От этого вопроса во многом зависят и проблемы распро­странения концепции прав человека на разные культуры, дей­ствия международных юридических документов, защиты прав независимо от особенностей внутригосударственной правовой системы и т. д.

Каким же образом происходит взаимодействие права и морали в правах человека? Как известно, мораль и право пред­ставляют собой родственные, но далеко не одинаковые норма­тивно-ценностные системы, каждая из которых имеет специфи­ческий набор инструментов и средств для достижения своих целей, свои приоритеты (в праве — справедливость, равенство;

в морали — милосердие, добро). Однако в области прав чело­века взаимоотношение права и морали характеризуется одно­направленностью денстин, что не противоречит наличию спе­цифических функций у каждой из данных ценностно-норма­тивных систем.

Возможность однонаправленности заложена в формиро­вании такого взаимодействия, при котором право и мораль сопрягаются друг с другом наиболее общими, родственными сторонами. Право в этом случае выступает в своем отличии от закона, а мораль — как область этики гражданского об­щества, где на первый план выдвигаются ценности автоно­мии личности, соблюдения обязательств, верность долгу и дру­гие правила сосуществования людей в политическом обще­стве.

Права человека "суть чистое воплощение права, т. е. бе­зусловного общественного дозволения известных элементарных условий гражданско-политического бытия"'. Они воплощают основной смысл права, необходимый компонент всякой норма­тивной системы и представляют собой выражение сущности права как особого типа и специфической формы социальной регуляции, так как "право без прав человека так же невозмож­но, как и права человека без и вне права"².

Моральные нормы, лежащие в основании прав человека, прежде всего призваны гуманизировать публичные отноше-

' СоловьевЭ. 10. Личность и право // Прошлое толкует пае. М., 1991. С. 416. ² Нсрсесянц В. С. Права человека в истории политической и правовой мысли (от древности до Декларации 1789 г.) / / Права человека в истории человечества и п современном мире. М-, 1989. С. 22.

§ 4. Права человека — сфера взаимодополнения права и морали 273

ния — как международные, так и внутригосударственные. По­этому мораль здесь проявляет себя прежде всего как полити­ческая этик.) действующая в сфере публичных отношений. Главной особенностью политической этики является утверж­дение морального требования равенства и автономии граждан, включая равенство возможностей, эквивалентность воздаяния

и др.

Вот в этом пункте политическая этика тесно смыкается с правопониманием. Истории известен только один вид действи­тельного равенства — формальное правовое равенство, на ко­тором базируется правовая система'. В правах человека мо­ральное требование равного уважения ко всем людям незави­симо от исповедуемых ими убеждений возводится в ранг пра­вовой ценности, эквивалентной правовому равенству. Именно это общее для права и морали в области прав человека требо­вание равенства обеспечивает их однонаправленное и взаимо­дополняющее воздействие. Оба этих понятия (моральное ра­венство и правовое равенство) образуют центральное звено вза­имодействия рассматриваемых систем, вокруг которого концен­трируются ценности, имеющие одинаково важный смысл и для морали, и для права, — свобода, справедливость, автономия. Именно поэтому заключенные в правах человека нормы имеют и правовое, и этическое значение.

Таким образом, взаимодополняемость права и морали фо­кусируется вокруг принципа формального равенства, одина­ково признаваемого политической этикой и правом. Поэтому здесь не возникает обычного конфликта между правом и мо­ралью. В правах человека формируется уникальная в своем роде сфера морально-правового взаимодействия, где мораль и право проявляют качества, сближающие их, и могут приме­нить весь свой взаимодополняющий потенциал. Исторический процесс расширения прав человека (формирование прав пос­ледующих поколений) расширяет и сферу такого взаимодей­ствия, что, безусловно, может быть оценено как положительная тенденция.

Взаимодополняющее действие морали и права наглядно демонстрирует общность ценностных оснований этих систем.

См.: Нсрсссянц В. С. Фнлосос^ия права. М., 1997. С. 19.

274 Глава IX. Права человека, политика, мораль

Права человека в определенном смысле представляют собой конкретизацию моральных требований о предоставлении рав­ных возможностей любому человеку, вне зависимости от разде­ляемых им убеждений, свободного общения и нормальных ус­ловий существования, о моральной свободе личности, очерчен­ной правом.

Итак, в правах человека право и мораль связаны друг с другом взаимодополнительным образом. Обобщим в виде от­крытого перечня факты, подтверждающие такой тип взаимо­действия указанных нормативно-ценностных регуляторов.

Во-первых, концепция прав человека является прямым следствием идеи о прирожденных и неотчуждаемых естествен­ных правах, родившейся в результате поиска справедливого способа взаимоотношений человека и государства. Ее основ­ная посылка — гипотеза о естественном происхождении и не­государственном характере основных прав, существование ко­торых должно обеспечивать автономию самостоятельной лич­ности, "пространство ее моральности". Просветителями XVIII в. защита прав человека рассматривалась как единственная прав­ственная обязанность государства, его предназначение с точки зрения справедливости. Таким образом, принцип правового об­щения между государством и личностью, заключенный в пра­вах человека, изначально строился на морально одобряемых нормах равенства перед законом и судом, отсутствии произ­вольных привилегий и других принципах правового государ­ства.

Во-вторых, даже с формально-юридических позиций права человека не просто кодекс важных субъективных прав. Всеоб­щая декларация прав человека принята в виде резолюции Ге­неральной Ассамблеей ООН, поэтому имеет лишь рекомен­дательный характер; не являясь международным договором, она не может рассматриваться как юридически обязательный доку­мент. А это значит, что ее применение в разных странах и реги­онах мира зависит от признания не только правовой, но и прав­ственной ее значимости.

В-третьих, права человека — неотъемлемый компонент об­щеморального подхода к человеку, отношения к нему как к автономной и самостоятельной личности, свободной и равно­правной. Именно поэтому гуманистическая традиция со вре-

§ 4 Права человека — сфера взаимодополнения права и морали 275

мен европейского Просвещения мыслит совокупность прав че­ловека как основной закон разумного общественного строя, где право, по формуле Канта, есть "свобода каждого, ограниченная такой же свободой каждого другого, насколько это возможно до всеобщему закону". Право есть свобода, мораль также есть свобода, и обе эти нормативно-ценностные системы содержат идеи равенства без уравнивания, равного достоинства людей, равенства их возможностей и притязаний. Тем самым они со­здают возможность существования такой организации обще­ственного порядка, которая бы не стесняла и не ограничивала свободу индивидов, а стимулировала их творчество и разви­тие.

Такая трактовка прав человека содержится в естествен-ноправовой традиции философии права. Таковы предпосылки и современного правопонимания с позиции признания естествен­ного и неотчуждаемого характера прав индивида, воспринятого Конституцией Российской Федерации. В частности, в ст. 17 Кон­ституции содержится основная формула прав человека, соот­ветствующая приведенной выше "стандартной формуле права" И. Канта: "Осуществление прав и свобод не должно нарушать права и свободы других лиц". Согласно гуманистической фи-лософско-правовой традиции, у этой формулы не может быть произвольных изъятий.

Однако в силу отмеченной взаимодополняемости права и морали не может считаться изъятием из прав человека запрет безправственного поведения. Так, ст. 20 Международного пак­та о гражданских и политических правах предусматривает воз­можность запрещения антигуманных, аморальных действий, таких, как пропаганда войны, "всякие выступления в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представля­ющие собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию". Как видим, в Пакте представлен исчерпывающий перечень запрещенных аморальных действий.

С теоретической точки зрения критерием наложения пра­вового запрета на совершение некоторых аморальных действий может служить опасность нарушения в этом случае свободы Другого человека. Право принимает на себя обязанности по защите правственной нормы, когда ее попрание прямо отража­ется на правах других лиц.

276 Глава IX. Права человека, политика, мораль

Из тезиса о взаимодополняемости права и морали в пра­вах человека прямо следует, что изучение прав человека — задача не только сугубо юридическая. Фактически речь идет об особой философии прав человека, которая рассматривает их как этически и юридически значимый кодекс, самоцелью которого является сам человек, его права, его свобода, его бла­го. Как пишет Г.В. Мальцев в статье, которая называется "Но­вое мышление и современная философия прав человека", "даль­нейший прогресс человечества, движение к новому мировому порядку принесет с собой новую правственность и новое право, вытекающие из единства человеческой природы, из общечело-вечности, ее развертывающегося нормативного потенциала"'. Новое право и новая правственность будут взаимодополнять друг друга на основе общих ценностных оснований.

' Мальцев Г.В. Новое мышление и современная философия прав человека // Права человека в истории человечества и в современном мире. М., 1989. С. 35.