Что же такое научный метод? С чем его можно сравнить и что ему противостоит?

Книга «Что мы вообще знаем?» начинается с «Великих вопросов», которыми задавались во все времена известные исторические личности (выделено нами):

«Великие Вопросы обдумывали и обсуждали древнегреческие философы. Некоторые из них, подобно Сократу и Платону, спрашивали: «Что есть красота? Что есть добро? Что есть справедливость? Каков наилучший способ управления обществом? Какие люди подходят на роль правителей?»

Великие Вопросы задавали такие религиозные учителя, мистики и духовные мастера, как Будда, Лао-цзы, Иисус, Мухаммед, святой Франциск, Мей стер Экхарт, Аполлоний Тианский и многие другие представители мировых культур.

Задавали вопросы и люди с научным складом ума. Как это работает? Что там внутри? Действительно ли вещи таковы, какими они кажутся? Откуда произошла Вселенная? Является ли Земля центром Солнечной системы? Существуют ли законы и схемы, управляющие событиями повседневной жизни? Как взаимосвязаны ум и тело?

Эти вопросы свидетельствуют о том, что великим учёным свойственна страсть к пониманию, выходящая далеко за рамки простой любознательности. Этим людям не просто любопытно — им необходимо знать!».

«Великие вопросы», как их назвали авторы, действительно задавали сами себе все авторитетные до нашего времени исторические личности. Но отвечали на эти вопросы все они по-разному. Ответы Будды и Лао-цзы по-видимому действительно легли в основание соответствующих религий — буддизма и даосизма. Творчество Иисуса стало поводом для церковных извращений, породивших “христианскую” цивилизацию. А творчество Мухаммада так до конца и не понято мусульманами.

Известные люди от науки («люди с научным складом ума») делятся на две субъективные категории:

· те, кого признаёт легитимная государственная (или надгосударственная) иерархия и

· те, кто не вписывается в проводимую ею концепцию.

Исторически так сложилось, что со времён самое позднее со времён начала Нового царства в Древнем Египте (16 в. до н.э.) его жрецы научились аккумулировать у себя самые передовые мировые научные достижения, которые становились им доступны. После создания библейской концепции и её запуска задача аккумулирования самых передовых научных достижений стала ещё более актуальной для тех, кто назначил самих себя глобальными иерархами. По мере становления иудаизма вся наука первых крупных региональных цивилизаций (империя Александра Македонского, Римская империя), на базе которых возник современный нам Запад (Европейский Запад, а затем и США) — “подгребалась” под контроль иудейской верхушки, в среде которой скрылось египетское “жречество”. По этой причине, начав своё активное развитие ещё от первых греческих учёных, западная, свободная от иудейского контроля, наука почти во все времена натыкалась на неприятие её открытий (которые не укладывались в библейскую концепцию) со стороны официальных властей и местных “жрецов”. Поскольку библейская концепция изначально была выстроена на жёстком разделении знаний для посвящённых и знаний для толпы, все научные достижения проходили тщательную цензуру и только после этого какая-то их часть оглашалась для толпы как экзотерическая (открытая) составляющая библейской концепции. Но большая часть становилась достоянием эзотерического иудаизма и других глобальных структур, созданных «мировой закулисой» (которые после краха церкви обнажились как регулярное масонство). “Христианам” вообще не положено было заниматься наукой, если они, конечно, не были из числа крещёных иудеев. Как хорошо известно, самые страшные гонения на «еретиков» от науки были в Средние века в католической Европе.

Несколько по-иному дела с наукой обстояли в региональных цивилизациях ведического и исламского Востока. В тех региональных цивилизациях, которые развивались более самобытно, нежели библейская — наука в большинстве случаев достаточно свободно сотрудничала с религиозными режимами. Это особенны хорошо видно по Древнему Китаю и средневековой цивилизации исторического ислама.

Мировоззренческая основа большинства учений крупных цивилизаций ведического Востока позволяла без труда вписывать себе на службу любые научные достижения, доходящие до ума духовных иерархов[177]. Поэтому развивающаяся на ведическом Востоке (с большим отставанием от Запада) наука не была угрозой устойчивости религиозных систем и основанных на них режимов.

Толпо-“элитарная” система библейского запада уже к началу новой эры оказалась выстроена по «напряжённой» сугубо субъективной схеме — с перспективами её расширения до глобальных размеров. В этой схеме “элитой” была назначена не какая-то регионально-национальная верхушка, а межнациональная мафия. Именно по этой причине всё самое передовое в науке хозяевам межнациональной мафии приходилось своевременно «герметизировать» даже от национальных “элит”, входящих в библейскую цивилизацию. Сильная разница в мировоззрениях и культурах (насаждаемой библейской и самобытных национальных: и библейская, и национальные — все толпо-“элитарные”) поработителей и порабощаемых всегда была опасна для библейской культуры — в том смысле, что «порабощаемые» смогут когда-то использовать научные достижения во благо своей самобытности[178]. Подобный принцип двухступенчатой «герметизации»(от национальных “элит” и от толпы) вынуждал (и вынуждает[179]) «мировую закулису» прибегать к жёстким непопулярным мерам в отношении новейших научных достижений. Поэтому можно грубо сказать, что на библейском Западе к началу новой эры установился как бы «двойной контур» функционирования научных знаний: вначале их ставили на службу иерархам библейской концепции (глобальной власти), а затем уже в адаптированном виде давали “пользоваться” местным национальным “элитам”[180] — но только то, что вписывалось в насаждаемый библейский порядок.

Толпо-“элитарная” система самобытных толпо-“элитарных” цивилизаций ведического Востока исторически была выстроена по «ненапряжённой» схеме, в основном на базе сложившихся религиозных систем, их принципов. Помимо того, что в этих цивилизациях не было «двухступенчатой» системы отношений с наукой (да и сама наука была весьма «отсталой» по сравнению с Западом) — религиозная духовность ведического Востока с самого начала настраивалась так, что все новейшие открытия вписывались в дело служения национальной религиозной культуре и её иерархам[181]. Если не сказать более, восточная духовность автоматически направляла науку в русло своего национального культурного развития. То есть, на ведическом Востоке духовность была всегда заведомо сильнее науки (пока западная технократия грубо не вторглась туда в XX веке). Так, например, китайские алхимики несколько веков занимались поиском эликсира бессмертия, строго следуя религиозным устоям даосизма[182], где бессмертие — основанная провозглашённая высшая цель.

Несколько особняком в этом плане стоит сравнительно молодая цивилизация исторического ислама. В период своего расцвета, который пришёлся на время католического засилия в Европе (период жестокой борьбы с наукой) — в исламе наука успешно обслуживала нужды цивилизации и не шибко входила в конфликт с религией. Последнее, конечно очень не нравилось библейским эмиссарам, запустившим свои щупальца в цивилизацию ислама и постоянно пытавшимся контролировать в ней развитие науки.

В общем из всех религиозных культур самый непримиримый конфликт между религией и наукой, который для всех очевиден — в библейском христианстве. Для непосвящённых благонамеренных исследователей Вселенских законов очевидно, что «во все времена» наука и религия лучше всего «гармонировали» в цивилизациях ведического Востока, где главными религиями являются буддизм и даосизм.В то же время именно эти религии всегда привлекали не только непосвящённых благонамеренных исследователей, но ими интересовались западные деятели науки, как посвящённые, так и не очень. Всё дело в мистике восточных религий, их искреннем стремлении «гармонировать» с Космосом, Абсолютом, Универсумом и т.п., и главное — в единстве научно-практических достижений и существующей “научно-теоретической” канонической базы религий. Ничего подобного (единства религиозной практики и научной теории) в библейском христианстве не имеется.

Для подавляющего большинства думающих учёных всего мира уже к началу XX века стало очевидно, что библейское христианство, а вместе с ним и ислам[183] — которые «проповедуют устаревшие истины от какого-то недоказанного Бога» — не находят научно-практических подтверждений. А вот многие принципы крупных восточных религий (которые к тому же выражены восточными мудрецами в их понятийных категориях) вполне «гармонируют» с новейшими достижениями науки, особенно в квантовой области.

Поскольку западные учёные не разработали специального понятийного аппарата для популяризации своих открытий[184], но они уже увидели много «родственного» в подходах ко Вселенной у себя и у восточных мудрецов — они взяли и смешали понятия квантовой механики с некоторыми понятиями восточной (и немного западной) эзотерики, чтобы выразить «новейшую эзотерическую парадигму»[185] (представлена в книге «Что мы вообще знаем?»). В их подходе виден резкий отказ от “христианского” подхода к Мирозданию. Тут нужно чётко понимать, что восточный подход к Мирозданию — атеистический (в буддизме и даосизме Бога не признают), и на этом подходе много веков держалось ядро устойчивого восточного типа толпо-“элитаризма”. Хозяева библейской концепции умеют заимствовать опыт для своей адаптации в меняющихся условиях.

Иисуса и Мухаммада авторы книги «Что мы вообще знаем?» записали в «Великие люди, мистики, духовные мастера». Так оригинально они отмежевались от библейского христианства (мол, Иисус имеет мало отношения к Библии и даже к Новому Завету, он один из знаменитых мистиков, которых было немало на Востоке), а заодно и от Корана, о котором они помалкивают вообще[186].

Когда в западной науке появилась теория электромагнитного поля и было доказано, что свет это одновременно волна и частица, Эйнштейн вписал практически все научные открытия в свою Специальную, а затем и Общую теорию относительности. Мало того, как мы уже знаем, Эйнштейн доказал ограниченность ньютоновской механики и с этого момента (начало XX века) западная наука полностью размежевалась с церковными взглядами на сотворение. А сам Ньютон перестал быть ведущим научным авторитетом. Но, как пишут авторы книги «Что мы вообще знаем?», Ньютон был далеко не атеистом (выделено нами):

«Вот что Ньютон писал в своей фундаментальной работе «Математические начала натуральной философии»:

Эта великолепнейшая система, состоящая из Солн­ца, планет и комет, могла быть создана только по плану и под руководством некоего разумного и могуществен­ного существа... Это Существо управляет всеми веща­ми — не как душа мира, но как Господин всего суще­го... Он вечен и бесконечен, всемогущ и всеведущ... Он управляет всеми вещами и знает все вещи, которые есть и могут быть…[187]

Галилея часто называют «отцом современной на­уки», поскольку он первым стал основывать свою работу на двух столпах научного поиска: эмпириче­ском наблюдении и математической обработке.

Благодаря открытиям Галилея с начала XVII века знание перестало быть собственностью духовен­ства. И его истинность определяют не древние авто­ритеты или церковные иерархи».

Похоже что новейшие нелегитимные наработки сегодняшних учёных и популяризаторов (о которых мы ведём речь) придутся «как нельзя кстати» в наше время для адаптации библейской концепции к быстро меняющимся информационным условиям (социальному времени).

Итак, с самых первых страниц книги «Что мы вообще знаем?» авторы размежевались с западными церковниками и с «лауреатами Нобелевской премии по физике»[193]. Но вот ведический Восток так и манит их своей духовностью и похожим научным подходом к исследованиям (цитата из книги, выделено нами):

«Британский философ и учёный Фрэнсис Бэкон сыграл важную роль в утверждении научного ме­тода, который описывает следующая схема: