Научно-популярная основа парадигмы

Главной идеей новой парадигмы, которую представляют авторы книги «Что мы вообще знаем?», является утверждение о том, что сознание человека может оказывать заметное влияние на физическую реальность. При этом употребление слова «физическая реальность» в западно-научном исполнении означает материальный мир, который подлежит измерению и/или отображению пятью органами чувств. Ну а вопрос о том, насколько вообще реален материальный мир, или он всего лишь отображение одной из граней «вселенской голограммы», проявляющейся как электронный след на фотопластинке после того, как разум (сознание) сконцентрировался на этой голографической картинке — авторы пока ещё исследуют.

Как бы то ни было (реален ли физический мир, или он иллюзия)[232], но авторы сходятся в одном: влиять на физическую реальность можно не только непосредственно «физическими» (в смысле материальными) методами, а с помощью «сознания» — мыслей, намерений, концентраций, воли и т.п. возможностей, данных человеку. Это действительно так. Это издревле знали посвящённые, экстрасенсы, духовидцы и т.п. Но теперь, как утверждают авторы новой парадигмы, это доказано западной наукой и должно, став достоянием всех людей — в корне изменить их подход к объективной реальности (так называемую парадигму), а значит и к жизни[233]. С этим тоже можно лишь согласиться. Дело опять “за малым”: что люди будут делать с открывшимися для них возможностями изменять окружающий мир с помощью концентрации своих мыслей? То есть, на чём они будут концентрироваться, как оценивать свои намерения?

Научно-популярная основа новой парадигмы выглядит более реальной, чем её мировоззренческие контуры, весьма размытые и склоняющиеся к восточному взгляду об иллюзорности реальности[234]. Всё-таки наука бывает весьма полезной для тех, кому нужны доказательства об устройстве Мироздания. Но таков весь Запад: западный индивидуальный ум привык верить только тому, что можно ощутить пятью органами чувств и/или измерить техническими средствами. Вот западная наука и упёрлась в результаты опытов квантовой механики (следующая цитата из книги; выделения и сноски наши):

«Реальность невооружённому глазу предстаёт совсем не так, как через окуляр микро­скопа или на экране ускорителя элементарных ча­стиц. Через эти приборы она видится совсем другой, совершенно неузнаваемой[235].

Но что сказать о наших мыслях? Они — часть реальности? Оглянитесь вокруг. Вы увидите окно, ме­бель, лампу и эту книгу. Возможно, вы полагаете, что это всё реально. Но появлению каждого из этих предметов предшествовала «идея» окна или стула. Кто-то вообразил окна и стулья, а затем создал их. Если эти предметы реальны, то, возможно, реальны и идеи?Большинство людей полагают, что эмоции и мысли реальны, — но когда «реальность» обсуждают учёные, они старательно избегают разговоров о подобных вещах».

Если пока оставить в стороне разговор о мировоззренческом стандарте новой парадигмы, и не обращать внимание на явный перекос западных нелегитимных учёных, связанный с признанием иллюзорности реального физического мира (тем более, что они в этом не уверены до конца) — то можно сделать следующий вывод:

Наряду с существовавшей на Западе всегда уверенностью в объективности материи теперь появилась научная база для доказательств объективности информации. Исследуя материю, учёные натолкнулись на то, что информация (даже просто присутствие наблюдателя) влияет на материю. После этого «ошеломляющего» научного открытия (пока не признанного легитимной наукой) популяризаторы засомневались — насколько реально обратное: влияния материи на создаваемые в психике индивида образы (информацию)[236]. В реальности материи западные учёные не сомневались до проведения знаковых опытов квантовой механики (начало ХХ века), но существование одновременно “двух реальностей”, видимо, у них в голове не укладывается[237] (подобно тому, как это не укладывается в голове у людей ведического Востока[238]). Но в целом Запад признал объективность (реальность) информации, также как и материи — как категорий, из которых складывается “структура” Мироздания.

В качестве научных доказательств возможности влияния людей с помощью мыслей на окружающий мир авторы новой парадигмы приводят историю развития физики, которую мы разбирали в первой части книги[239], но в ещё более популярной форме. Особенно делается упор на исследования в области квантовой физики, которые мы затронули в главах «Квантовая вероятность», «“Одномоментность” возможностей выбора», «Влияние “наблюдателя”» и «Энтропия “достаточно обширного разума”». Правда выводы, которые делают авторы новой парадигмы, гораздо более смелые и многообещающие, нежели скромные предположения учёных, на базе опыта которых возникла новая идеологическая парадигма.

Вопросу дальнейшей популяризации научных открытий и гипотез посвящена глава книги «Что мы вообще знаем?» под названием «Квантовая физика». Эпиграфом к этой главе взято высказывание уже известного нам Р.Фейнмана, предположившего, что квантовая частица движется по всем возможным путям одновременно: «Полагаю, я не ошибусь, если скажу, что квантовую механику не понимает никто». В этой главе утверждается следующее (выделения жирным и сноски наши):

«Выводы квантовой теории потрясающи (ниже мы подробнее остановимся на пяти основных потрясе­ниях) и напоминают научную фантастику: частица может находиться в двух или более местах одновре­менно! (Один из недавних экспериментов показал, что частица может находиться в трёх тысячах мест сразу!) Один и тот же объект может проявляться как частица, локализированная в одном месте, или как волна, рас­пространяющаяся в пространстве и времени.

Эйнштейн утверждал, что ничто не может дви­гаться быстрее света, однако квантовая физика показала, что субатомные частицы обмениваются ин­формацией мгновенно, через любые расстояния в пространстве.

Классической физике свойствен детерминизм: если нам дан определённый набор исходных условий (таких, как координаты и скорость объекта), мы можем совершенно точно определить, куда он будет двигаться. Квантовая физика вероятностна: мы никогда точно не знаем, как поведёт себя конкретный объект.

Классическая физика механистична: она основана на предположении, что лишь через понимание от­дельных частей возможно понимание целого. Новая физика холистична[240]: она изображает Вселенную как единое целое, части которой взаимосвязаны и влияют друг на друга.

И, пожалуй, самое главное: квантовая физика стёрла чёткую картезианскую[241] границу между субъектом и объектом, наблюдателем и наблюдаемым, которая доминировала в науке на протяжении 400 лет.

В квантовой физике наблюдатель влияет на на­блюдаемый объект. Изолированных наблюдателей механической Вселенной не существует — всё и вся соучаствует во Вселенной. (Этот момент настолько важен, что мы посвятим ему отдельную главу)».

Забегая несколько вперёд, зададимся вопросом: какие выводы могут сделать непосвящённые люди, узнав, что наблюдатель может «не материально», то есть информационно, влиять на наблюдаемый объект? Если этот принцип проверить практически и увидеть работу его механизма в социальной сфере, то можно сделать очень интересные и важные выводы, хотя бы начав с вопроса о том, кто обычно на уровне глобальной политики выступает в роли наблюдателя (субъекта), а кто в роли наблюдаемого (объекта). За этим вопросом должен следовать ещё один вопрос: откуда взялось всё количество возможных состояний объекта наблюдения (для какой-то частицы, как увидели учёные, их может быть — три тысячи), из которых субъект наблюдения выбирает лишь одно?

Дело в том, что учёные самое позднее сто лет назад увидели, что каждому физическому явлению соответствует своё чётко заданное количество (т.е. числовая мера). В первой главе этой книги (Новый “Бог” Запада — ЭВ (EU)) мы показали, что некой физической частице задано некое количество её возможных состояний с помощью некой волновой функции, распространяющейся в знакомых издревле людям пространственно-временных параметрах, координаты которых тоже задаются количеством (т.е. числовой мерой) расстояния и/или времени. Также можно увидеть неопределённость (меру неопределённости) возникновения частицы в одной из возможных заданных позиций[242], которая характеризуется вероятностной матрицей (мерой) возможных положений частицы, и она тоже имеет количественные характеристики вероятности. Кроме этого, сама квантовая теория, положившая начало научному перевороту парадигмы, началась с понятия «количество». Как уже сравнительно давно заметили учёные, во Вселенной существует определённое для каждого полевого излучения минимальное количество(чётко заданная мера) частиц, название которого — квант — дало имя научной теории микромира:

«Термин «квант» был впервые введён в науке учёным Максом Планком в 1900 году. Это латинское слово означает «количество», однако ныне его использу­ют для обозначения наименьшего количества материи или энергии»[243].

Таким образом Мhра пребывает во всём и всё пребывает в Мhре. Ведь именно благодаря такому подходу к устройству Вселенной учёные сделали правильный вывод о том, что Вселенная голографична. Наблюдатель же своим информационно-алгоритмическим воздействием[244] на доступный ему фрагмент Вселенной как бы выбирает одну из граней взаимно вложенной вселенской голограммы (то есть — определяет меру своих “интересов”) — снимая своим выбором вероятностную неопределённость, которая имела место до момента выбора.

А если затем ещё задаться вопросом не о парадигме (как её представляют себе авторы)[245], а о существе концепции[246] субъективного влияния наблюдателя на наблюдаемый объект, то вообще можно увидеть скрытые от общества механизмы управления толпой. И главное, что такие выводы можно получить благодаря открытиям в области квантовой механики, на которые ссылаются авторы книги «Что мы вообще знаем?». На какой уровень рассмотрения вопроса о влиянии наблюдателя на наблюдаемый объект смогут подняться авторы[247], мы увидим по мере рассмотрения их «парадигмы».