Дион Кассий об империи

Публикуется по: Дион Кассий. Римская история. LIII, 12—18// Хрестоматия по истории Древнего Рима / Под ред. С. Л. Утченко. М., 1962. С. 520-527

Свою единоличную власть Август следующим образом укре­пил за счет власти сената и народа, желая при этом казаться демократическим деятелем, а именно: он взял на себя заботу и управление всеми общественными делами, требующими особого попечения. Он сказал, что не будет управлять всеми провинци­ями и даже в тех, которыми будет управлять сам, не будет раз­решать полностью всех вопросов управления, но более простые дела, относящиеся к мирному времени и не связанные с воен­ным делом, он передал сенату... Чтобы сенаторы под этим пред­логом оказались безоружными и неспособными воевать и чтобы только он один обладал оружием и мог содержать военные силы...

...Собственному управлению сената и консуляров он предо­ставил Африку и [Малую] Азию, а все остальные провинции — управлению преториев [т. е. бывших преторов]; в качестве же общего распоряжения он установил, чтобы никто не участвовал в выборах по жребию раньше пяти лет после исполнения прави­тельственной должности в самом Риме.

На самом же деле всем и постоянно распоряжался сам Цезарь как [главный] распорядитель денежных средств; на словах его личные средства были отделены от общественных, на деле же и те [и другие] расходовались по его указанию, а, имея власть над солдатами, он подготовлял для себя монархию... Когда он провел все это в жизнь, ему сенат и народ дали имя Августа, так как все хотели дать ему какое-нибудь особенное прозвище; ...сам Цезарь очень желал получить имя Ромула; но, заметив, что его на этом основании стали подозревать в стремлении к царской власти, он не стал на этом настаивать и принял имя Августа, согласно жела­нию большинства и следуя мнению людей. Ведь словом augustus обозначается все самое высокочтимое и священное.

...Но само название монарха настолько стало ненавистно римлянам, что они своих единоличных правителей [автократо-ров] не называют ни диктаторами, ни цензорами и не обознача­ют никаким другим подобным этим титулом, ведь если на них возложена вся полнота политического управления, то не может так быть, чтобы они не пользовались ею по-царски. ...Но, чтобы не казалось, что они обладают такой полнотой власти по дина­стическим традициям, а не на основании законов, им продолжа­ют предоставляться, но только номинально, все должности, ко­торые приобрели большое значение при демократии по доброй воле граждан, кроме власти диктатора. Они очень часто бывают консулами; проконсулами они называются всякий раз, как ока­жутся за чертой города; титул императора из них получают не только те, кто победил каких-нибудь врагов, но постоянно и все другие для того, чтобы отметить их неограниченные полномо­чия и притом не называть их ни царями, ни диктаторами. Эти последние титулы никому больше не даются, после того как они раз вышли из употребления при новом строе, но функции их закрепляются за лицами, получившими титул императора. На основании этого титула они получают власть набирать войско, взимать деньги, начинать войны, заключать мир, повсюду и во всем одинаково командовать как государственными регулярны­ми, так и союзными [чужестранными] военными силами; кроме того, они получают власть присуждать к казни внутри городс­ких стен как всадников, так и сенаторов и вообще полностью осуществляют власть, которую имели раньше консулы и другие носители военной власти. На основании цензорских полномо­чий они проверяют нашу жизнь и наши нравы, составляют спис­ки граждан и по своему усмотрению одних приписывают к со­словию садников или сенаторов, других вычеркивают. На осно­вании того, что они участвуют во всех священнодействиях, мало того, сами раздают другим много жреческих должностей; они распоряжаются всеми как светскими, так и духовными делами.

Должность народного трибуна, которую народ приобрел, когда был в расцвете своих сил, дает им право приостановить дей­ствие всякого другого [должностного лица], чью деятельность они не одобряют, и не допускать никакого к себе пренебреже­ния; если же им покажется, что кто-нибудь оскорбил их, хотя бы в самой незначительной степени, и не делом, а только сло­вом, уничтожить такого человека, как совершившего кровавое преступление.

...Таким образом, под прикрытием этих демократических названий они приобрели всю полноту политической власти, включая и царскую, и обладают ею без тягостного для всех ее названия. Титулы же Цезаря и Августа не предоставляют им никакой особенной власти: один из них указывает на преем­ственность по происхождению, другой — на блестящее достоин­ство. Но имя отца¹ дало им вскоре над всеми нами такую власть, какую обычно отцы имеют над своими детьми...