Становление и развитие социологии на Западе 4 страница

Теориям конфликта неоднократно предъявляли различные претензии. Главные из них – определенное пренебрежение порядком и стабильностью, объяснение только части социальной жизни: практически бесплодной оказалась попытка Дарендорфа использовать марксистскую концепцию. В связи с этим социологи стремятся выработать обобщенную теорию конфликта.

С 1930-х годов стала формироваться критическая теория неомарксистской ориентации. В организационном и идейном плане ее становлению способствовало создание франкфуртского Института социальных исследований. Большинство его сотрудников были вынуждены эмигрировать в США с приходом к власти нацистов, часть из них вернулись на родину после разгрома гитлеризма. Сущность взглядов многих исследователей определялась синтезом неомарксизма и психоанализа.

Основатели Франкфуртской школы Макс Хоркхаймер (1895-1973) и Теодор Адорно (1903-1969) в книге «Диалектика просвещения» (1947) ярко и образно доказывали, что «конец» индивида в позднебуржуазном обществе связан с особо изощренным манипулированием людьми: средствами массового искусства формируется особая разновидность конформистского сознания, не выходящего за рамки сложившихся культурных клише. Они сделали знаменательный вывод: «Дурная любовь народа ко всему тому, что учиняют над ним, во многих случаях даже опережает изобретательность правящих инстанций».

В проектах, реализованных «франкфуртцами», были выявлены отличительные черты нового антропологического типа человека, появившегося в XX веке, – авторитарной личности. Характеристики этого типа включают пассивность, конформизм, ригидность (негибкость) мысли, сексуальное подавление, страх и отвращение, вызываемое всем «чужим». Политическим установкам такой личности свойственны некритическое отношение к существующим порядкам, шаблонность мышления, проникнутого стереотипами пропаганды, ханжеством, презрением к бедным, уверенностью в том, что они лентяи и вымогатели; авторитарная личность ориентируется на власть и силу, дорожит тем, что она при деле, включена в социальную организацию. (17, с.127)

«Франкфуртцы» критиковали тотальную тенденцию к одномерности, характерную для «единого индустриального общества». Она являлась следствием господства «технологической рациональности»: 1) монументализации (максимализации) – создания гигантских проектов и безудержной экспансии общества на природу, несущих опасность катастрофы; 2) централизации и бюрократизации управления, ставших одной из серьезных проблем, переживаемых обществом; 3) стандартизации образа жизни и синхронизации ритмов работы и досуга с технологическими ритмами производства; 4) возрастания роли государства, установления тотального контроля над индивидом, ведущих к социальному напряжению и конфликтам; 5) индустриализации развлечений, дегуманизирующих культуру, развитие «вещизма», «похоти желаний», потворствующих самым низменным установкам и являющихся причиной нравственной деградации и духовного упадка (14, с. 69).

Триумф и увядание критической теории Франкфуртской школы приходятся на шестидесятые годы XX века. С одной стороны, события тех лет на Западе наглядно продемонстрировали ошибочность структурно-функционалистских постулатов об упорядоченности социальных процессов. С другой стороны, далеко не все «франкфуртцы» приветствовали пафос разрушения, когда студенты Сорбонны и обитатели американских кампусов одинаково рьяно участвовали в бурных молодежных волнениях. Например, Т. Адорно скептически отзывался о перспективах революции и поддерживал свой статус неучастия. Однако юное поколение зачастую выступало под лозунгами типа: «Маркс – бог, Мао – его меч, Маркузе – его толкователь». Имя философа и социолога Герберта Маркузе (1898-1979) стало «культовым» для молодой генерации тех лет. Юношам и девушкам весьма импонировал тезис, выдвинутый исследователем: «студенчество – луч надежды». Маркузе в работе «Одномерный человек» (1964) раскрыл понимание характера и специфики движущих сил революции в современном обществе. В этой книге обосновывался тезис о деградации пролетариата в «индустриальных странах», так как он интегрирован в «систему» и перестал быть антагонистом властвующих структур. Рабочие во всех высокоразвитых государствах представляют главную силу консерватизма и оплота существующего порядка. Поэтому к революционным силам относятся: 1) интеллигенция, студенчество, служащие и городские слои, способные отказаться от «игр потребительского общества»; 2) нищие массы «третьего мира», ущемленные национальные и религиозные меньшинства (14, с. 70-71). Время достаточно быстро подтвердило мудрость скептиков – страсти успокоились, и резко снизилась популярность идей Маркузе.

Множество произведений Эриха Фромма (1900-1980) по-прежнему востребовано самой разной аудиторией, интересующейся вопросами психологии, философии и социологии. Ученый полагал, что история – это развитие человеческой сущности в условиях враждебной ей социальной структуры. Он аргументировано утверждал, что социальный характер – это совокупность черт характера, которая присутствует у большинства членов данной социальной группы и возникла в результате общих для них переживаний и общего образа жизни. В творчестве Фромма осуществлен тонкий анализ феномена любви. Трудно не согласиться с его мнением о том, что главная ценность человека – способность к подлинной любви, именно она дает единственно верный ответ на проблему человеческого существования. Согласно его убеждению, излечение капиталистического общества возможно при условии широкой пропаганды идей «гуманистического психоанализа»: «Новое общество может быть создано только в том случае, если в человеческом сердце произойдут глубокие изменения».

Проведенные «франкфуртцами» теоретические и эмпирические изыскания, несмотря на гиперкритицизм по отношению к капиталистическому обществу и «издержки» приверженности некоторых из них к психоаналитическим установкам, были гуманистичными по духу и весьма плодотворными.

Критическая настроенность и желание способствовать осуществлению социальных изменений характерны и для сторонников леворадикальной социологии. Так, американский ученый Чарльз Райт Миллс (1916-1962) выделял следующие отрицательные черты капитализма: 1) расточительность; 2) систематическая безработица; 3) экономический национализм и протекционизм; 5) периодические экономические спады; 6) распределение собственности и заработка не по заслугам и труду; 7) несправедливость различий в потреблении; 8) разорение огромных масс из-за инфляции; 9) «атакующая» реклама. По его мнению, социологи должны открыто обличать пороки современного общества и бороться с бюрократизацией науки. Настоящему исследователю необходимо обладать социологическим воображением, способностью понимать, какое влияние оказывает действие исторических сил на внутреннее состояние и жизненный путь людей: «Жизнь индивида и ход истории общества нельзя понять по отдельности, без постижения того и другого вместе».

Таким образом, сторонники Франкфуртской школы и левого радикализма утверждали, что социология всерьез не критикует общество и не пытается выйти за пределы современной социальной структуры. Социология, по их мнению, отказалась от своих обязательств помогать людям, угнетаемых современным обществам. К числу недостатков критической теории относятся неисторичность и игнорирование экономического фактора.

Иная тенденция к гуманизации науки через «взаимопроникновение» психологии и социологии со всей очевидностью проявилась в теориях, относящихся к психологической парадигме. Например, социальный бихевиоризм стремится свести все общественные явления и процессы к взаимодействию между стимулами, воздействующими на человеческий организм, и реакциями этого организма: в результате получается «жесткая» объяснительная схема «стимул – реакция». В рамках этой парадигмы были и более продуктивные разработки. Так, американский психолог Якоб (Джекоб) Леви Морено (1892-1974) явился создателем оригинальной психолого - социологической концепции (13, с.57). Он считал, что человечество в целом развивается по определенным законам, изучением которых призвана заниматься наука социономия, состоящая из трех частей: 1) социодинамики – науки о структуре и динамике социальных образований и отдельных групп; 2) социоатрии – науки о социальном исцелении людей с недостаточными навыками поведения (социодрама); 3) социометрии – науки, количественно и качественно оценивающей межличностные отношения и переживания, вызванные ролями, которые играют люди в социоэмоциональной структуре своей группы. Утопизм мореновской концепции выразился в том, что, по его мнению, человечество должно пройти через социометрическую революцию, когда массы людей будут перегруппированы в социальном пространстве в соответствии с их симпатиями и антипатиями. Вместе с тем, внедрение социометрических методов в социологию позволило углубить анализ качественных состояний малых групп на основе количественных данных.

Социальные взаимодействия стали центральной проблемой в направлении символического интеракционизма. Истоки этой парадигмы лежат в творчестве американского философа и социолога Джорджа Герберта Мида (1863 – 1931), который утверждал: 1) групповая жизнь является сущностным условием возникновения сознания – человеческих существ, обладающих личностным Я; 2) мир в целом является социальным продуктом, который “конструируется” в совокупности процессов социального взаимодействия как актов коммуникации; 3) социальный мир есть интерсубъективный феномен: он постоянно возникает в процессе межиндивидуальных взаимодействий как взаимной подгонки своего поведения к поведению других (13, с.46).

Развивая этот подход, его соотечественник Герберт Блумер (1900-1987) теоретически обосновал основные положения символического интеракционизма: 1) человеческая деятельность осуществляется в отношении объектов на основании тех значений, которые они им придают; 2) сами значения есть продукт социального взаимодействия (интеракции) между индивидами; 3) значения изменяются и применяются посредством интерпретации – процесса, используемого каждым индивидом в отношении знаков (символов), его окружающих (7, с.205).

Другой американский исследователь Ирвинг Гоффман (1922-1982), которого условно относят к направлению символического интеракционизма, рассматривал жизнь людей и их поведение как актерскую игру. При анализе он использовал такие структурные элементы театральной ситуации, как отношения актер – публика, личность – роль, сцена – кулисы. Его основные идеи состоят в следующем: 1) люди действуют в ситуациях не независимо друг от друга, а как участники ситуации; 2) в этом взаимодействии они ориентируются на образцы поведения, которые вызывают к жизни и интерпретируют лишь посредством своего «исполнения»; 3) люди действуют не только с учетом некой цели, которая представляет содержание действия, и вступают тем самым в контакт с другими. Они общаются друг с другом и на ином уровне, производя определенное впечатление о себе и истолковывая выразительное поведение других; 4) люди в своем взаимодействии и в социальной коммуникации не всегда являются теми, кем они кажутся; впечатление, подразумеваемый смысл и содержание действия могут отличаться друг от друга (14, с. 91). Таким образом, в рамках парадигмы символического интеракционизма создавалась не обобщенная концепция общества, а осмыслялись особенности мира повседневного общения людей.

Сходная проблематика решается в концепциях феноменологической парадигмы, возникшей под влиянием идей М. Вебера, Э. Гуссерля, символического интеракционизма, которой принадлежит заметная роль в современной науке. Согласно американскому исследователю австрийского происхождения Альфреду Шюцу (1899-1959), одному из создателей феноменологической социологии, истинное понимание другого индивида всегда есть понимание субъективных значений другого, т.е. выявление контекстных значений, лежащих за обозначениями, знаками и т.д. (13, с.245-246). Кроме того, ему с необходимостью предшествует самоинтерпретация: понимание другого невозможно без предварительного «понимания» самого себя.

По замыслу Гарольда Гарфинкеля (р.1917), этнометодология призвана изучать методы, посредством которых люди упорядочивают свою жизнь: «Программа социологической дисциплины требует, чтобы социолог, научно описывая мир, включал в него в качестве проблематичных феноменов не только действия других личностей, но и их знание о мире». Значения – ценности, нормы, верования - не являются неизменными, поэтому нельзя рассматривать ни одно значение как «само собой разумеющееся» (7, с.214-215). По сути, сложилось парадоксальное положение: этнометодология претендует на статус теории способов, с помощью которых люди приходят к согласию, составляющему основу общественного существования, но, несмотря на широкий размах этнометодологических эмпирических исследований, эти теоретические положения не позволяют осуществить объективную интерпретацию конкретного материала.

В русле социологии знания Питером Людвигом Бергером (р.1929) и Томасом Лукманом (р.1927) была написана книга «Социальное конструирование реальности» (1966), центральной темой которой было то, как человек создает социальную реальность и как эта реальность создает человека. По их мнению, главной задачей социологии знания должно стать обыденное, дотеоретическое знание, к которому индивид обращается в обычной жизни: «Мое знание повседневной жизни напоминает инструмент, прорубающий дорогу в лесу и проливающий узкую полоску света на то, что находится впереди и непосредственно рядом, а со всех сторон обступает темнота». Они полагают, что центральное место, которое занимает в сознании современного человека его Я (или самоидентичность), делает невыносимыми мысли о смерти или физическое соприкосновение с нею. Поэтому «непреложность конца» требует от всякого общества «легитимизации социальной реальности перед лицом смерти». Ученые подчеркивают: «Любая легитимизация смерти решает одну и ту же основную задачу – она должна дать индивиду возможность продолжать жить в обществе после смерти значимых других и если не снять, то, по крайней мере, смягчить ужас от ожидания собственной смерти, чтобы он не парализовал привычный порядок повседневной жизни». С точки зрения авторов концепции, реальность повседневной жизни организуется вокруг «здесь» моего тела и «сейчас» моего настоящего времени. Они отмечают, что растет общее сознание релятивности всех миров, включая и свой собственный, который теперь осознается, скорее, как один из миров, а не как Мир. Бергер считает социологию «радостной наукой», которая не «зацикливается» в сухой научности на точных методах.

С иных позиций рассматривались вопросы, связанные с социальными взаимодействиями, социальной структурой и социальным порядком, в теории обмена. С точки зрения американского социолога и социального психолога Джорджа Каспара Хоманса (р.1910), социальное поведение следует анализировать как своеобразный обмен деятельностью между индивидами (10, с.292-294). Эти контакты осуществляются в соответствии с постулатами успеха, ценности, депривации – пресыщения, агрессии – одобрения и др., которыми руководствуется человек. Указывая, что при таком подходе игнорируются крупномасштабные структуры, свой вариант объяснения – теорию интегративного обмена – предложил Питер Майкл Блау (р.1918). Он справедливо различает два уровня социальных явлений (микро – и макроструктуры), отмечая (7, с.200), что между ними гораздо больше различий, чем сходств, что процессы обмена не определяют условий существования и изменений макроструктур. Социолог полагает, что неравенство и власть в межличностных отношениях предопределяют возникновение социальной структуры, а также сил социального изменения. Блау описывает этот процесс как цепочку, состоящую из трех звеньев: 1) межличностное взаимодействие ведет к возникновению различий статуса и власти; 2) дифференциация статуса и власти ведет к социальной организации и ее легитимации; 3) легитимация и организация усугубляют неравенство, создавая условия для оппозиции и социального изменения (14, с. 156).

Теория обмена, отличаясь противоречивостью и непоследовательностью, в то же время способствовала дальнейшему теоретическому поиску в исследованиях, нацеленных на анализ социальных взаимодействий.

Немецкий социолог Никлас Луман (1924-1998), выступавший с позиций неофункционализма, считал, что предметом социологии являются социальные системы, и пытался создать универсальную теорию систем. С его точки зрения, общество представляет собой пример самовоспроизводящейся и самореферентной (способной описывать себя, воспроизводя в этом описании самое себя) системы. Базовым элементом общества выступает коммуникация, которая порождается обществом. Индивид относится к обществу лишь в той мере, в какой участвует в коммуникации или может пониматься как участвующий в коммуникации. Основанная на коммуникации социальная система создает социальные структуры, чтобы разрешить проблему «двойной возможности», которая связана с тем, что в отношении каждого сообщения должно учитываться то, как оно принимается. Способ получения будет также зависеть от оценки отправителя получателем. Например, профессор, решая, как поздороваться со студентом, может использовать неформальное «Привет!», если считает, что это покажется более дружелюбным. Но студент может это воспринять так, что с ним разговаривают свысока. Чем меньше нам известно об ожиданиях друг друга, тем более серьезна проблема двойной возможности. Однако именно благодаря социальным структурам мы почти всегда знаем достаточно об ожиданиях других (18, с. 225, 235).

«Узким местом» в теории Лумана является следующее: не все системы кажутся столь замкнутыми и автономными, как полагал социолог. Некоторые из них преобразуют коды коммуникации друг друга и иногда включают другие системы в качестве своих элементов.

Современные социологические теории. В 1980-е – 1990-е годы в социологии начался новый период ее развития. В последние десятилетия социологическая наука обогатилась сложными теоретическими построениями, выросшими на основе переосмысления классической социологии и фундаментальных философско-социологических концепций ХХ века. Среди исследователей, чьи труды вызвали к себе повышенный интерес со стороны социологов, выделим французского философа и культуролога постструктуралиста Мишеля Фуко (1926-1984), который весьма образно сформулировал свое кредо: «К главному всегда идешь пятясь; в последнюю очередь появляются наиболее общие вещи». Он внес важный вклад в изучение феноменов власти и знания, их взаимосвязи. Ему удалось убедительно показать вездесущность власти: это не некий институт или структура, она исходит отовсюду, под ней следует понимать множественность отношений силы, которые имманентны области, где они осуществляются. Фуко по-новому взглянул на проблему дисциплинарных практик, связанных с воспитанием и образованием, подавлением сексуальности, отвержением сумасшествия и др., раскрыв антигуманную сущность всепоглощающего контроля за человеческой индивидуальностью. Это позволило углубить социологические представления о «микрофизике» власти, т.е. об отношениях, разворачивающихся в сфере межличностных взаимодействий.

Французский ученый Пьер Бурдье (1930-2002), тяготевший к постструктуралистской парадигме, подчеркивал теоретико-прикладное значение науки: «Социология является чрезвычайно могущественным инструментом самоанализа, предоставляющим каждому возможность лучше понять, кто он такой, давая ему понимание его собственных социальных условий производства и позиции, занимаемой им в социальном мире». Он исходил из того, что социология – это социальная топология (греч. topos – место), рассматривающая общество как социальное пространство, которое включает в себя несколько различных полей (политическое, экономическое, культурное). Социальное положение людей зависит от обладания капиталом, специфическим для каждого поля. Для объяснения процесса социального воспроизводства П. Бурдье использует категорию “габитус” (лат. habere – иметь), обозначающую совокупность приобретенных индивидом в процессе социализации схем восприятия и действия, принципов поведения, которые образуют детерминационную систему, оказывающую на человека свое действие на протяжении всего его существования в социальном пространстве, определяющую его отношение к занимаемой им позиции.

Элементы социального мира, по оценке социолога, могут восприниматься и выражаться разным образом, поскольку они содержат всегда часть недетерминированности, неясности и некоторую степень семантической растяжимости. Неслучайно, они становятся объектом «символической борьбы за власть производить и навязывать легитимное видение мира». Такая борьба по поводу восприятия прошедшего, окружающего и грядущего может принимать разные формы, как индивидуальные за ежедневное существование, так и коллективные, которые разворачиваются в общественно-политической жизни. Суть конфликтов заключается в том, чтобы заставить увидеть и оценить соответствующим образом определенные реалии, поэтому субъекты власти пытаются изменить категории восприятия и оценивания социального мира, когнитивные и оценочные структуры. По его мнению, социологи должны размышлять о своих действиях и особенно о том, каким образом в процессе анализа они могут искажать изучаемые объекты. Именно эта рефлексия может ограничить количество «символического насилия», обращенного против самих исследователей.

Теория структурации. Британский социолог Энтони Гидденс (р.1938), сочетая критику функционализма и структурализма с вдохновением, почерпнутым из различных отраслей «понимающей социологии» (24, с.249), делает акцент на постоянно меняющейся природе социальной реальности: «Одна из основных задач социологической мысли - вырваться за пределы привычного и знакомого». Он подчеркивает, что пренебрежение временным измерением социальных отношений является серьезным упущением. Используя понятие «пространственно-временная грань», британский ученый приходит к выводу, что не только пространственное, но также и временное местоположение в определенных обществах оказывает глубокое воздействие на результаты деятельности в этих обществах. Согласно его утверждению, социология, будучи заинтересованной статистическими структурными моделями, не принимала во внимание того факта, что существует большое разнообразие способов, посредством которых социальная жизнь структурирована временем и результатами социальных процессов, происходящих в социально преобразуемом времени.

Для Гидденса предмет социологии дан в «социальной практике, упорядоченной в пространстве и времени» (6, с. 634). Ученый предлагает рассматривать структуру не как «внешнее» относительно человеческого действия: «структура есть то, что придает форму социальной жизни, а не сама форма». Он предложил преобразовать статическое понятие «структура» в динамическую категорию «структурация», означающую процесс воспроизводства социальных систем, понимаемых как совокупность социальных практик.

Концепция Гидденса объединяет микро- и макроуровни, субъективистское и объективистское рассмотрение и теорию действия со структурной социологией. В силу этого она является в известной мере эклектичной, а в более упорядоченном виде представлена в его учебнике социологии.

Дуальность структуры (по Э. Гидденсу)

Теория коммуникативного действия выдвинута «последним из могикан» Франкфуртской школы философом и социологом Юргеном Хабермасом (р.1929). Он считает традиционную производственную парадигму марксизма устаревшей и обращается к анализу проблемы коммуникации. Хабермас предлагает свою классификацию действия и разделяет все действия на коммуникативные, ориентированные на взаимопонимание, и формальные, ориентированные на результат. Помимо этого действия различаются между собой используемым в них типом знания (например, морально-практическое знание), формой аргументации (например, терапевтическая и эстетическая критика) и образцами знаний, передаваемым из поколения в поколение (например, технологии, теории, произведения искусства).

С его точки зрения, жизненный мир как пространство непосредственного взаимодействия индивидов «колонизируется» системой, включающей в себя рыночные механизмы и бюрократические управленческие структуры. В итоге происходит искажение коммуникации на уровне жизненного мира, поэтому задача социолога состоит в том, чтобы установить генезис и развитие систем экономического и политического действия, приводящих к таким социальным патологиям.

Содержательное осмысление нового – постмодернистского (отметим, что само понятие «постмодернизм» вызывает острые дискуссии) – периода социального развития предпринял британский исследователь польского происхождения Зигмунт Бауман (р. 1925). В работе «Индивидуализированное общество» он указывает, что нынешнему обществу не нужны ни массовый промышленный труд, ни массовая, основанная на воинской обязанности армия, ни всевидящая власть как главное средство социальной интеграции. Большинство людей – как мужчин, так и женщин – объединены сегодня скорее благодаря обольщению, а не администрированию; рекламе, а не индокринации; они нуждаются в творчестве, а не в нормативном регулировании. Большинство выросло и сформировалось в социальном и культурном отношении как искатели и коллекционеры чувственного опыта, а не как производители и солдаты. Популярные «реальные шоу» на телевидении демонстрируют зрителям используемость человека – незаменимых людей нет, «слабое звено» выбывает, и всегда выживает сильнейший, у которого отсутствует щепетильность. В этих играх жалость и сострадание равносильны самоубийству. Не «здоровье» (health) с его акцентом на стабильное состояние или неподвижный шаблон, к которому могут быть сведены все хорошо натренированные тела, а «соответствие» (fitness), подразумевающее постоянное движение или готовность к нему, способность к поглощению и перевариванию еще больших объемов раздражителей и стимулов, гибкость и сопротивление всякой закрытости – вот что отражает качества собирателей опыта, которыми они должны обладать, чтобы искать и впитывать в себя новые ощущения. Бауман справедливо указывает на то, что «время и пространство по-разному распределены между стоящими на разных ступенях глобальной властной пирамиды. Те, кто может себе это позволить, живут исключительно во времени. Те, кто не может, обитают в пространстве».

Действительно, постклассическая социология столкнулась с необходимостью объяснить новые реалии постмодернизма. Большинство из многообразия существующих концепций признает нелинейный характер социальных процессов и самоорганизацию социальных систем (синергизм), действие принципа «целое больше, чем сумма его частей» (холизм), определенную ограниченность наших знаний о социальном мире и др. По сути, теории выступают по отношению друг к другу как взаимодополнительные (9, с.38). Появились оригинальные постмодернистские социальные теории, которые придают импульс научным поискам. Нынешняя социология в очередной раз пытается соединить теорию с практикой полевых исследований, выработать более плодотворные подходы к изучению социальной действительности.

Таким образом, в истории мировой социология условно можно выделить несколько основных периодов: 1) «универсализм» (1830-е – 1870-е гг.) – начальная фаза становления социологии как объективного знания об обществе и законах его развития (Конт, Спенсер), своеобразное подражание естественным наукам (физике, биологии и др.); 2) оформление национальных социологических школ, прежде всего в европейских странах и в США (1880-е – 1920-е гг.); 3) «интернационализм» (1920-е – 1980-е гг.) – в условиях раскола международного сообщества на противоборствующие лагеря развернулись бескомпромиссные дискуссии между сторонниками разных теоретических парадигм (марксистов, неомарксистов, структуралистов и др.); 4) «глобализация» (1980-е гг. – настоящее время) – попытка объединить усилия социологов в исследовании вопросов, волнующих современное человечество, учитывая при этом имеющиеся расхождения во взглядах и подходах. (22, с. 9-10). Значительную деятельность в этом направлении осуществляет Международная социологическая ассоциация, возникшая под эгидой ЮНЕСКО в 1949 г., которая ставит своей целью развитие социологии во всем мире, расширение личных контактов между специалистами различных стран, налаживание международного обмена информацией в области социологических знаний, содействие в проведении международных социологических исследований. Ее проведено уже полтора десятка международных конгрессов ради консолидации мирового социологического.

2.Отечественнная социология: возрождение и развитие

Советская социология (конец 1950-х - 1980-е гг.). “Оттепель”, связанная с переменами в политике руководства СССР после смерти И.В.Сталина, благотворно повлияла на положение социологии: начался противоречивый процесс ее возрождения. Догматизм и начетничество партийных бонз, заявлявших, что настоящая социология может быть только марксистской, вызывали посильное противодействие со стороны исследователей, не столь приверженных ортодоксальным “марксистско - ленинским” взглядам. Это обусловило постоянное “балансирование” советской социологии между наукой и “идеологической праведностью”. В ходе дискуссий как результат компромисса родилась трехуровневая концепция социологии (16, с.203–204):