О многообразии подходов к юридической ответственности

Анализ взглядов отечественных и зарубежных авторов, которые рассматривают указанную тему, привел нас к выводу о том, что это наиболее дискуссионная проблема юридической науки и целостная общетеоретическая концепция ЮОТ пока еще не сложилась. Правда, Д.А. Липинский в своей докторской диссертации утверждает о создании им «общей теории юридической ответственности, адекватной современным общественным отношениям и развитию юридических наук» [130. С. 9.], но, думается, автор явно «погорячился». Требуют дальнейшего исследования практически все вопросы, раскрывающие природу ЮОТ, ее место и роль в правовой системе общества.

Некоторые юристы справедливо полагают, что одной из основных причин разногласий в исследованиях ЮОТ является неодинаковый методологический подход ученых к этой проблеме (см., например, [47. С. 439; 140. С. 824 и след.]). В литературе высказано мнение, что для формирования полного и адекватного представления о развитии взглядов на понимание ЮОТ в российском правоведении ее основные концепции должны быть изложены «в рамках двух подходов: криминологического (наказательного) и социологического» [41. С. 6], т.е. она должна рассматриваться в ретроспективном и/или проспективном (позитивном) аспектах (видах и т.п.).

На наш взгляд, методологические основы исследования ЮОТ должны быть представлены гораздо шире и многообразнее.

Поэтому, как и при изучении права, правосознания, юридической практики, юридической культуры и антикультуры, здесь также необходим комплексный, интегративный подход, включающий формально-логическое, лингвистическое, философское, теологическое, историческое, социологическое, психологическое, этическое, социально-юридическое и иное обоснование ЮОТ (см. [1. Ч. 1 ‑ 10]).

1. Формально-логический подход позволяет выявить содержание и объем понятий «юридическая ответственность», «принцип юридической ответственности», «субъект юридической ответственности» и др.; сформулировать их определения, выделить существенные признаки, классифицировать ЮОТ. Безусловно, что в данном случае должны широко использоваться логические законы, категории и правила, позволяющие избежать в теории и на практике логических противоречий и ошибок. В этом плане следует, видимо, согласиться с О.Э. Лейстом, что попытки сформулировать в отечественной юридической науке общее понятие ЮОТ через «обязанность дать отчет в своих действиях» (см. работы В.А. Тархова, Л.В. Головкина и др.) «логически упречны (определение дается через определяемое), теоретически несостоятельны и практически бесплодны. Применительно к гражданско-правовой ответственности предполагаемая «обязанность дать отчет» выглядит нелепо, поскольку нарушитель договорных обязательств или причинитель имущественного вреда юридически обязан возместить вред или ущерб, уплатить неустойку (штраф, пеню), а не отчитаться в содеянном перед потерпевшим» [2. С. 475].

Особенно тревожно, продолжает автор, что аналогичное определение формулируется применительно к штрафной, в том числе и уголовной ответственности, когда утверждается, что «государственные органы и некоторые должностные лица имеют право применять принуждение, а именно принудительно требовать отчета в совершенном правонарушении». Между тем именно данное положение современным законодательством и международными пактами о правах человека категорически запрещено (см. [2. С. 475 ‑ 476]).

2. Лингвистическая методология дает возможность выяснить, например, этимологию слов «ответственность», «право», «обязанность», «правонарушение», «вина», «наказание» и др. Как известно, углубленные знания о свойствах слов (словосочетаний, предложений и т.п.) помогают постичь логику юридического мышления, основательно разобраться в структурах права и механизмах его воздействия на сознание и поведение (деятельность) людей, их коллективов и организаций, а также умело формулировать научные гипотезы, идеи, теории, концепции и оперировать на практике различными юридическими категориями и конструкциями. «Все это составляет основу юридического профессионализма и важнейшую часть методологии юриспруденции», – пишет Т.В. Губаева [3. С. 13 и след.].

Поэтому при исследовании ЮОТ так важно знать соответствующие «словесные технологии» в правоведении, практике правотворчества, реализации, толковании и систематизации юридических предписаний. Лингвистические средства и методы познания играют огромную роль в процессе возникновения, развития и прекращения ЮОТ, при определении обстоятельств, смягчающих (отягчающих), исключающих ее и т.д.

Особенности лингвистического обоснования проблемы заключаются также в том, что соответствующие методы позволяют отличать ЮОТ от смежных правовых явлений.

Лингвистическая методология (отдельные ее приемы, средства, способы, правила и т.д.), безусловно, не может служить единственным основанием для определения понятия и построения всей конструкции «ЮОТ», на что справедливо указывают в отечественной литературе многие авторы (С.Н. Братусь, О.Э. Лейст, Р.О. Халфина и др.). Наиболее эмоционально эта позиция была выражена О.Э. Лейстом. Он пишет: «К сожалению, при исследовании проблем ответственности выявился тупиковый путь семантических изысканий, основанных не на изучении права, его общих принципов, практики применения, а на чтении толковых словарей и на размышлениях о разных значениях слова «ответственность». Одним из проявлений примитивного мышления в период застоя явилось определение: «Ответственность – это обязанность отвечать». Дальнейшие попытки умозрительно вывести содержание понятия ответственности из ее терминологического обозначения породили определение: «Отвечать – значит дать отчет, отчитаться в содеянном» …» (см. [2. С. 475 и след.])*.

3. Философский подход позволяет рассматривать ЮОТ с наиболее общих, фундаментальных, мировоззренческих (метафизических и диалектических, идеалистических и материалистических, экзистенциальных и т.п.) позиций с использованием категорий «сущность» и «явление», «необходимость» и «случайность», «система» и «элемент», «часть» и «целое», «содержание» и «форма», «единичное», «особенное» и «общее». Особое значение при исследовании данной проблемы приобретают вопросы взаимодействия категорий «свобода» и «ответственность», «причина» и «следствие», «мера» и др., а также изучение механизма детерминации ЮОТ.

«Свобода и ответственность, – пишут, например, Р.И. Косолапов и В.С. Марков, – это две стороны одного целого – сознательной человеческой деятельности. Свобода есть возможность осуществления целеполагающей деятельности, способность действовать со знанием дела ради избранной цели, и реализуется она тем полнее, чем лучше знание объективных условий, чем больше избранная цель и средства ее достижения соответствуют объективным условиям, закономерным тенденциям развития действительности. Ответственность же есть диктуемая объективными условиями, их осознанием и субъективно поставленной целью необходимость выбора способа действия, необходимость активной деятельности для осуществления этой цели. Свобода порождает ответственность, ответственность направляет свободу» [5. С. 72].

Развивая указанную мысль, П.В. Алексеев и А.В. Панин отмечают, что «согласно научно-философскому мировоззрению, и свобода, и ответственность могут быть мыслимы только в мире, где существует объективная обусловленность, детерминизм. Принимая решение и действуя с опорой на знание объективной необходимости, человек способен одновременно формировать в себе чувство ответственности перед обществом за свои поступки» [6. С. 446].

Одной из наиболее разработанных в отечественной и зарубежной науке является экзистенциальная концепция ответственности, в которой можно выделить самые разнообразные направления исследования (например, теории ответственности в европейском и американском экзистенциализме, в классической экзистенциальной антропологии, постэкзистенциалистской антропологии США и т.д.) (подробнее об указанных и иных направлениях исследования проблемы ответственности в экзистенциальной философии см., например, [7, 8]).

Так, представители экзистенциальной антропологии «предпочитают теоретизировать в рамках особого категориального каркаса, состоящего из онтологизированных феноменов духовно-эмоциональной жизни человека. Иначе говоря, предметным полем данного вида философствования становятся экзистенциалы– категории, фиксирующие состояние или качество человеческого бытия: свобода, ответственность, выбор, устремленность, вера, надежда, любовь, страх и т.п.» [7. С. 21].

Любопытно, что некоторые философы в качестве «субъектов ответственности и инстанции» выделяют «отдельные личности, коллективы, классы, политические партии, нации, государства, содружества государств и другие социальные общности. Субъектом ответственности может быть даже все ныне живущее человечество, – пишут А.Т. Панов и В.А. Шабалин, – тогда инстанциями будут следующие поколения людей» [9. С. 26].

Если быть логически последовательными, то в данном случае речь также должна идти о позитивной юридической ответственности, не так ли, уважаемые представители широкого подхода к понятию «юридическая ответственность»?!

Разнообразные теории ответственности в современной философской литературе настолько «размывают» общее понятие и содержание данного явления, что в отдельных словарях и энциклопедиях авторы просто отказываются от его философского определения (см., например, [10]).

4. Иногда философский подход отождествляется с социологическим и ответственность рассматривается в виде философско-социологической категории. Ответственность, например, пишут составители «Философского энциклопедического словаря», представляет собой «философско-социоло­гическое понятие, отражающее объективный, исторически конкретный характер взаимоотношений между личностью, коллективом, обществом с точки зрения сознательного осуществления предъявляемых к ним взаимным требованиям» [11. С. 469].

Однако, несмотря на тесную взаимосвязь и взаимодействие указанных подходов, каждый из них имеет относительно самостоятельное значение в процессе познания ЮОТ. Так, в социологической методологии важное место отводится исследованиям конкретных форм поведения и социальных ролей субъектов, социальных отклонений (конфликтов и т.д.) и их последствий, взаимосвязей и отношений (в том числе правовых) между людьми, их коллективами и организациями. В социологии считается, что их ответственность формируется в виде результатов тех внешних требований, которые предъявляют к ним общество и государство, другие индивиды, социальные группы, организации и т.д. Особую ценность при изучении ЮОТ приобретают такие конкретно-социологические приемы, как анализ статистических источников и материалов юридической практики (правотворческой, правореализующей, правоприменительной, судебной, следственной и т.д.), официальных и неофициальных документов, метод наблюдения за конкретными субъектами ЮОТ, устные и письменные опросы, анкетирование, интервьюирование и т.п., изучение индивидуального, группового и общественного мнения, факторный анализ и др.

5. Философы «посягнули» и на разнообразные теологические подходы к ответственности, включив их в предмет своих изысканий (см., например, [7. С. 45 – 71]). Действительно, как отечественные (Н.А. Бердяев, В.С. Соловьев, С.Л. Франк и др.), так и зарубежные (К. Барта, Дж. Бентли, Э. Бруннер, С. Кьеркегор, М. Хайдеггер, Ф. Шеллинг, К. Ясперс и др.) философы внесли существенный вклад в разработку философских аспектов ответственности в теологии. Однако представители различных теологических теорий рассматривают ответственность в рамках соответствующих религиозных вероучений, течений и направлений с помощью присущих им (вероучениям) источников (Библия, Коран и т.д.) и методов. Так, Б. Херринг связывает ответственность с правильным выбором человека при разрешении разнообразных проблем, с его знаниями, силой и властью, которые основаны на божественном провидении. Он пишет: «Бог наделил человека силой, позволяющей ему разрешать все больше и больше проблем, с которыми человек сталкивается по мере своего длительного восхождения … Что касается вещей, которые он уже познал и которые ему дали власть над своей судьбой, то здесь он правильно понимает провидение Создателя как ответственное использование этих знаний и власти во всех возможных случаях … Бог … точно так же, как любящий отец предоставляет взрослеющему сыну большую свободу и ответственность, … наделяет человека все большей и большей ответственностью для выбора собственного пути в жизни» (цит. по [7. С. 62 – 63]).

В тех странах, где та или иная религия (например, христианство) является государственной, ЮОТ нередко наступает одновременно за нарушение канонического и светского права, меры государственного и иного воздействия налагаются светскими и/или церковными судами (см., например, [12, 13]). Это положение особенно актуально для мусульманской религиозно-правовой системы (см., например, [14, 15, 16]).

6. Историческая методология обязывает исследователя учитывать формационный и цивилизационный, хронологический и иные подходы при объяснении юридической ответственности, конкретно-исторические факторы (экономические, политические, социальные, национальные, духовные, этические, юридические и т.п.), стадии и эпохи развития общества. Так, уже в эпоху становления еще слабо развитой правовой системы русского общества, из договоров с греками, заключенных в X в. (Олегом в 907 и 910 гг., Игорем – в 945 г. и Святославом – в 972 г.), мы получаем сведения о различного рода наказаниях (ответственность здесь отождествлялась с наказанием). Например, ст. 5 Договора Олега и ст. 14 Договора Игоря устанавливают, что ударивший кого-либо мечом или другим оружием обязан заплатить за содеянное пять литров серебра по закону русскому. Если виновный окажется не в состоянии добыть этой суммы, то пусть отдаст все свое имущество, но затем следует оставить его на свободе. Что касается имущественных преступлений, то признается правомерным убийство захваченного в момент кражи вора, если он будет сопротивляться. Если же вор не будет оказывать потерпевшему сопротивление, то он подлежит задержанию и будет наказан по греческому и русскому законам. Но в пользу потерпевшего с него будет взыскана тройная стоимость украденной вещи (см., например, [17. С. 37 и след.]).

В «Русской Правде» (разнообразных ее редакциях), княжеских уставах, судных грамотах (Новгородской и Псковской) основные положения института ответственности – наказания получают дальнейшее развитие и оформление, появляются специальные термины, отражающие различные аспекты данного института: «правда» (право), «пошлина», «убытки», «продажа», «уголовщина» (убийство), «истец», «ответчик», «татьба» (кража, воровство), «вира» (штраф, который платит, например, убийца в пользу государственной власти, князя) и другие.

Любопытно, что уже в ст. 3 Псковской Судной грамоты, например, достаточно четко формулируется принцип ответственности за вину. В статье говорится: «А которому посаднику сести на посадниство, ино тому посаднику крест целовати на том, что ему судит право по крестному целованию, а городскими кунами не корыстоватися, а судом не мститься ни на кого ж, а судом не отчитись, а праваго не погубите, а виноватаго не жаловати, а без исправы человека не погубити ни на суду на вечи» ([18. С. 332]. См. также [19]).

В качестве удачного примера использования исторической методологии по рассматриваемой нами проблеме можно привести исследование М.И. Брагинским и В.В. Витрянским природы виновной ответственности за нарушения условий договоров, начиная с римского права и заканчивая понятием вины в современном российском и зарубежном праве (романо-германской и англосаксонской правовых системах). Причем авторы анализируют не только законодательство и практику его реализации, но и соответствующие доктрины (см. [20. С. 721 и след.]).

Таким образом, данный подход позволяет выяснить также, как возникла и развивалась сама теория ЮОТ, когда и какие типы (виды, подвиды) ЮОТ становились специальным предметом юридической науки. Так, в отечественной литературе публикации, посвященные позитивной ответственности, не случайно появились в период застоя, становления так называемого развитого социалистического общества и построения коммунизма, а наибольший «расцвет» данная теория приобретает на этапе глубочайшего кризиса всех сфер жизнедеятельности российского общества и разработки концепции социального правового государства в России.

7. Право, как мы уже неоднократно отмечали, тесным образом связано с моралью. Поэтому делинквенты (лат. delinquens (delinquentis) – совершающий проступок, правонарушитель) очень часто нарушают одновременно и правовые, и нравственные требования. Не случайно в этике довольно распространенным является положение о том, что «правовая ответственность за поведение по сути дела является определенным, закрепляемым в законоустановлениях минимумом моральной ответственности. Этот минимум заключает в себе те моральные требования к поведению, которые, безусловно, запрещают его общественно опасные формы» [21. С. 121]. Нравственная методология позволяет рассматривать и оценивать юридическую ответственность с точки зрения представлений соответствующих субъектов о добром и злом, справедливом и несправедливом, честном и бесчестном, гуманном и бесчеловечном, нравственном и безнравственном вообще (см., например, [21. С. 114 – 127; 22. С. 67 – 131]).

8. Необходимость использования психологического подхода обусловлена тем, что право всегда «обращается к сознательным существам; оно утверждает и отрицает, оно формулирует и требует – для того, чтобы люди знали, что утверждено и что отринуто, и сознавали формулируемое требование» [23. С. 160 – 161].

О.Д. Ситковская правильно отмечает, что «принцип научной обоснованности правового регулирования включает и обязательность использования данных психологической науки» [24. С. 1]. Этот вывод она распространяет и на сферу уголовно-правового регулирования ответственности и наказания, поскольку здесь необходимо устанавливать способность субъектов осознавать значение своих действий и руководить ими в криминогенной ситуации, цели и мотивы инкриминируемых поступков, особенности психического состояния, психологические свойства личности. «А осуществление этих требований, обеспечивающих законность и справедливость уголовного преследования и наказания виновных, невозможно без востребования положений психологической науки, – пишет она. – В своей совокупности они образуют психологические основы уголовной ответственности и наказания, обусловливая адекватную характеристику базовых понятий, используемых уголовным правом» [Там же].

Не секрет, что ряд ученых-юристов (Г.А. Злобин, С.Г. Келина, В.Н. Кудрявцев, Б.С. Никифоров, И.Я. Козаченко и др.) считают возможным построение теории юридической (уголовной и т.д.) ответственности на «чисто юридических» понятиях. Так, В.А. Бачинин и В.П. Сальников пишут, что «в сугубо правовом аспекте понятие юридической ответственности обозначает всю совокупность предусмотренных законом последствий …, которые личность должна претерпеть со стороны органов правопорядка и правосудия за совершенное правонарушение» [25. С. 220].

В психологии же под ответственностью принято понимать реализуемый в разных формах контроль над деятельностью субъекта с позиции выполнения им принятых норм и правил. Причем различаются внешние формы контроля, которые обеспечивают возложение ответственности за результаты деятельности субъекта (подотчетность, наказуемость и т.п.) и внутренние формы саморегуляции его деятельности (чувство ответственности, чувство долга и т.п.). Ответственность личности, в частности, характеризуется сознательным соблюдением моральных принципов и правовых норм, которые формируются в ходе совместной деятельности как результат интериоризации социальных ценностей (см., например, [26. С. 224; 27. С. 466]).

О.Д. Ситковская приходит к выводу, что применительно к уголовной ответственности использование психологических знаний необходимо, в частности, для: а) раскрытия понятий, характеризующих субъективную сторону преступления; б) разработки и применения перечня обстоятельств, отягчающих и смягчающих ответственность и наказание; в) дифференциации ответственности, выделения в отдельных составах преступлений квалифицированных или, наоборот, привилегированных случаев; г) решения вопроса о границах уголовной ответственности и о пределах ситуаций, влекущих уменьшенную избирательность поведения; д) оценки случаев, когда деяния совершаются лицами с психическими аномалиями или кратковременными расстройствами психической деятельности в рамках вменяемости; е) анализа и практического применения понятий «вменяемость», «невменяемость», «возрастной порог уголовной ответственности», т.е. базовых характеристик субъекта преступления и уголовной ответственности (см. [24. С. 18 – 19]).

Данный вывод, на наш взгляд, является общетеоретическим, имеющим огромный методологический потенциал, научное и практическое значение. Все указанные и иные вопросы, характеризующие внутреннюю, субъективную сторону административной, дисциплинарной, гражданско-правовой и иных видов ЮОТ с необходимостью требуют использования психологических знаний как субъектами правотворческой практики (они закладывают нормативно-правовые основания, условия, предпосылки и т.п. привлечения и исключения ЮОТ, легальных определений правоспособности, дееспособности, вменяемости, виновности и т.д.), так и субъектами правореализующей практики (например, инстанциями, привлекающими к ЮОТ, и нарушителями правовых предписаний).

9. Аксиологический подход позволяет в рамках ценностного отношения показать отличия девиантного от правомерного поведения, раскрыть основания (критерии) и характер эмоциональных и рациональных, юридических и иных оценок правонарушений, внутренних и внешних аспектов ЮОТ, социальных и юридических последствий в случае «сбоев» в правовом регулировании общественных отношений. Нельзя забывать также, что оценочное отношение лежит в основе юридической квалификации любого деяния, вынесенного компетентным субъектом решения (акта) и его исполнения.

10. Социально-юридическая методология (методы, средства, правила, конструкции, направления и т.п.) позволяют раскрыть «юридическую природу» ответственности, показать специфические признаки и отличия ЮОТ от политической и моральной, корпоративной и иных разновидностей социальной ответственности, исследовать юридически значимые элементы внутренней и внешней, объективной и субъективной сторон ЮОТ, показать ее место и роль в юридической практике, правовой культуре и антикультуре общества.

Для правоведов рассматриваемая проблема имеет не только теоретический, но и прикладной характер. Во-первых, деятельность практикующих юристов в той или иной степени связана с самыми разнообразными нарушениями юридических предписаний, прав и законных интересов людей, их коллективов и организаций. Во-вторых, возникновение ЮОТ обусловлено не только нарушением каких-либо правовых требований, но и необходимостью доказать в рамках соответствующей процессуальной формы юридически значимые факты, которые влекут за собой самые разнообразные юридические последствия (наказание, освобождение от ответственности и т.д.).

Можно выделять и другие (экономические, политические, педагогические, и т.п.) подходы к исследованию ЮОТ. В зависимости от целей научного (практически-прикладного и т.п.) познания методологическую основу могут составлять тот или иной либо одновременно несколько подходов к проблеме, что дает возможность акцентировать внимание на преимущественно философском или психологическом, историческом или социологическом, или иных аспектах ЮОТ. Однако лишь комплексное (системное) использование современных принципов, приемов, методов, правил и средств познания создает возможность более полно, объективно и всесторонне раскрыть сложнейшую природу ЮОТ, показать ее место и роль в правовой системе любого общества.