VJ 3D ^J

а щ _- е а 'я _>3 >з 2 ~§о5§=!а^

ї 1111 і й § з

ж ^и

а а

•-³ ¥ Ч 3 а 2 га га

5.

§1 а о й

^U&

з І І

II

І " "

о

о

>s <и

а

а а о а

а о, о

•е-

а <и о.

а Є а. а

Эпоха ранней первобытности_______________________________________________185

оледенения (XXIII—IX тыс. до н. э.) отдельные группы носителей бореальных диалектов продвигаются и в восточном, менее обжитом направлении к Аралу, Балхашу и Алтаю.

Отпочкование распространявшихся в восточном направлении групп боре-альной общности вело к образованию уральско-алтайской праобщности, раз­делившейся где-то в мезолите на прауральскую и праалтайскую. Обособлению ранних индоевропейцев и урало-алтайцев способствовала и начавшаяся с кон­цом ледникового периода Позднехвалынская трансгрессия Каспия, когда его воды поднялись до широты Волгограда.

К началу голоцена, т. е. на момент потепления, наступившего с окончанием ледникового периода, и установления близких к современным природно-кли­матических зон носители раннеиндоевропейских диалектов заселяли причер-номорско-прикаспийские области Восточной Европы с Северным Кавказом и в скором времени начали постепенно подниматься вдоль русел больших рек (Дне­стра, Днепра, Дона, Волги) к их средним течениям, встречаясь и взаимодей­ствуя с немногочисленными представителями иноэтничных традиций.

Параллельное расселение из восточносредиземноморско-переднеазиатских областей групп неолитических ранних земледельцев и животноводов в сторону Кавказа и Балкан определяет контакты ранних индоевропейцев с носителями главным образом прасеверокавказских, но также пракартвельских и прасемит-ских, диалектов при восприятии у последних первичных навыков производя­щего хозяйства, в частности крупного и мелкого рогатого скота.

Таким образом, к концу эпохи ледникового периода в результате продви­жения отдельных групп носителей ностратических диалектов через Кавказ на север, в области Северного Причерноморья — Северного Прикаспия, сама ностратическая общность дифференцируется на два основных массива — бо-реальный, охватывающий нынешние предгорно-степные области на юге Вос­точной Европы, и южный по отношению к нему, из которого впоследствии развились языки эламской и дравидийской языковых семей. Аналогично боре-альному его можно было бы назвать нотической — по имени древнегреческого бога южного ветра Нота.

В последующие тысячелетия (в неолите и энеолите) представители этой нотической (южной) ветви, главным образом носители эламо-дравидийских языков, освоив ранние формы земледелия и животноводства, распространяют­ся до Мавераннахра и Индостана и их отдаленные языковые потомки заселяют ныне южные штаты Индии (тамилы и пр.) и в анклавном виде сохраняются в горах на границе Афганистана и Пакистана (брагуи).

Из бореальной общности при окончании ледникового периода, на рубеже плейстоцена и голоцена, развиваются праиндоевропейская, прауральская (пред­ставленная ныне главным образом финно-угорскими народами) и праалтайская (от которой пошли тюркские, монгольские, тунгусо-маньчжурские языковые семьи, а также корейский и японский языки) общности. Культурно-генетичес­кая преемственность, прослеживающаяся в южной, преимущественно степной части Восточной Европы (Предкавказье, Приазовье, Крым и др.) с финального палеолита, через мезолит к неолиту и энеолиту, дает возможность предполагать здесь развитие одного этнокультурного массива — древних индоевропейцев.

Благодаря реконструкции лексики раннеиндоевропейского (и стоящего за ним бореального) языка, предпринятой Н.Д. Андреевым, мы можем получить доста-186______________________________________Первобытные основания цивилизации

точно конкретное представление об образе жизни, переживаниях и представле­ниях одной из групп раннепервобытного человечества, обитавшей на рубеже плей­стоцена и голоцена в южных регионах Восточной Европы и давшей начало почти всем современным языкам Европы и ряда обширных регионов Азии.

Климатическая зона обитания этих людей характеризовалась наличием хо­лодной зимы и относительно теплым, но, очевидно, непродолжительным летом. Холодные ветры, дувшие со стороны покрывавшего Скандинавию, Прибалти­ку и север Восточной Европы ледника, были постоянной угрозой для носите­лей бореальных диалектов. Но вслед за холодной зимой приходила буйная вес­на. Реконструкция лексики позволяет предполагать, что жизнь носителей бо-рельных диалектов протекала на стыке горно-лесных, болотно-лесных в низо­вьях больших рек и открытых, степных ландшафтов, что и реконструируется по данным палеоклиматологии для Предкавказско-Северопричерноморского региона эпохи верхнего палеолита, особенно его последних тысячелетий.

Подобного рода природно-климатические условия на раннепервобытной стадии развития соответствующих коллективов однозначно предполагали в хозяйственном плане доминанту охотничьей деятельности, сочетавшейся с до­бычей рыбы и сезонным лесным собирательством. Особенно богата бореаль-ная лексика реалиями охоты, разделки туш и приготовления мясной пищи. Орудиями охоты были не только копья, но и уже, вероятно, луки со стрелами.

Охоты бывали как индивидуальные, так и предпринимавшиеся группами охотников: загонные, вероятно, с применением поджога степи и с длительным подстереганием добычи. Само собой разумеется, что загонная форма охоты применялась на открытой местности, преимущественно к бизонам и диким лошадям, тогда как выслеживание и засада — к лесной дичи. Охотнику помога­ла собака, одомашненная человеком, возможно, еще в верхнепалеолитическое время. Существенную роль, судя по лексике, играла и добыча рыбы. Это под­тверждается археологически. В конце эпохи верхнего палеолита в южной час­ти Восточной Европы, как показала В.И. Неприна, добыча рыбы разнообразны­ми приемами была уже распространена достаточно широко. Определенную роль должно было играть и собирательство — в основном корнеплодов, дико­растущих плодов и ягод.

Добытую пищу подвергали термической обработке. Большое значение имела обработка дерева и, соответственно, используемые при этом орудия. Интересно также отметить обилие терминов, относящихся к передвижению, связанному со сменой места жительства. Однако кроме временных стоянок (летнего периода) существовали и стационарные места обитания. Амплитуда сезонных перемеще­ний, по данным Л.Л. Зализняка, могла достигать 150—200 км. Вероятно, уже су­ществовали и какие-то примитивные средства передвижения по воде, о чем го­ворит терминология относительно пересечения водных преград.

Сказанное, с учетом археологических реалий Юго-Восточной, предгорно-степной позднепалеолитической области Восточной Европы, позволяет сделать вывод, что раннепервобытные охотники и собиратели юга Восточной Европы, носители бореальных диалектов, в последние тысячелетия плейстоцена вели подвижный, связанный с сезонными перемещениями образ жизни. Летом, вслед за стадами зубро-бизонов и табунами лошадей, они отходили на север, прибли­зительно до линии Днепровских порогов — Донецкого кряжа, а осенью воз­вращались на зимовку в прорезаемые руслами больших рек болотно-лесистыеЭпоха ранней первобытности 187

низины, находящиеся сейчас под водами Азовского и Черного морей, а также в лесистые предгорья Крыма и Северного Кавказа

Особый интерес вызывает общественно-культурный словарь носителей бо-реальных диалектов. Прежде всего люди четко разделялись на своих и чужих, а также мужчин, женщин и детей, причем уже имелось определение для лиде­ра-вожака. К чужакам относились подозрительно и нередким явлением были кровавые стычки между общинами. Однако в целом отношения с соседями носили скорее партнерский, основанный на дарообмене и обмене брачными партнерами (по закону экзогамии) характер.

Как было отмечено (и это находит убедительное подтверждение в реконст­руируемой бореальной лексике), в раннепервобытной общине охотников и собирателей ядро составляли именно мужчины, являющиеся кровными бли­жайшими родственниками: родными, двоюродными и троюродными братьями, их отцами и дядьями, а также подростающими сыновьями. Среди них суще­ственным было разграничение по принципу — лидер и остальная группа деес­пособных мужчин, а также определение членов последней преимущественно по охотничьим и бойцовским качествам

Статус женщины определялся более сложно. Представительницы прекрас­ного пола, родившиеся в такой кровнородственной общине, должны были с наступлением брачного возраста ее покинуть, поскольку непреклонный закон экзогамии запрещал брачные связи между кровными родственниками. Соот­ветственно, мужчины этой экзогамной родовой группы брали себе женщин из других общин Весьма примечательно, что бореальная лексика содержит раз­ные понятия определения, так сказаіь, законного получения женщины в ре­зультате межобщинных договоренностей и обмена, с одной стороны, и умыка­ния, получения без соответствующего ответного дара — с другой.

Характерна лексика, отражающая эмоциональные переживания и духовно-культурные реалии того времени. Существеннейшим признаком человека уже тогда, по всей видимости, был признан его разум, о чем можно заключить из того, что слово, реконструируируемое как "М—N", одновременно означало "человек", "разумный", "соображать", "вспоминать" и "память" Существовали понятия: "любовь", "любить", "ласковый", "нежный"; "храбрый", "хороший", "умелый", "усердный", "говорить", "рассказывать", "провозгласить", "воспеть", "упрашивать", "уговаривать", "взывать", "кричать", "петь" и др.

Люди уже имели потребность в словесном выражении своих эмоций. При этом возникала потребность зафиксировать чувства и знания через значки-знаки на дереве или кости, что отражено в понятиях "делать памятные заруб­ки", "отмечая надрезать", "вырезать значащий узор или орнамент", "процара­пывать черты и резы", и вступать в связь с сакральными силами. Так, были известны понятия "жертвенная пища для умерших", "приносить жертву умер­шим". Последнее подтверждает наличие анимистических верований.

Как известно, одним из древнейших мифов человечества было предание, связанное с обретением огня. Оно играло особую роль у ранних индоевропей­цев, занимавших Предкавказье и южные области Восточной Европы в конце ледникового периода и сознававших невозможность существования в этих су­ровых условиях без этой обожествляемой ими стихии жизни. Поэтому можно принять мнение Ф. Ницше, что сказание об обретении небесного (божествен­ного) огня людьми, известное в древнегреческой транскрипции как миф о Про-188 Первобытные основания цивилизации

метее, прикованном за это богами к горам Кавказа, суть изначальное и общее достояние всей семьи индоевропейских народов, свидетельствующий об их одаренности сознанием глубокомысленно-трагическим.

Можно не сомневаться, что у раннепервобытных предков индоевропейцев уже существовали представления об уровнях мироздания (скорее всего, в виде деления на верхний, средний и нижний миры), четырех сторонах света, миро­вом центре в виде мирового дерева и (или) мировой горы; существовали сказа­ния о духах-хозяевах стихий и промысловых животных, о культурном герое ("прото-Прометее"), возможно — о появлении первой человеческой пары, аст­ральные и солярные мифы и пр. — т. е. все то, что соответствует уровню духовной культуры раннепервобытного общества на его позднем этапе.

Лингвистические реконструкции позволяют представить и некоторые ста­диальные изменения (не в марровском, конечно, понимании) архаических язы­ковых систем, соотносимые с основными рубежами социокультурного разви­тия первобытного человечества. Одним из таких рубежей и был переход к оседлости и ранним формам производящей экономики.

Как свидетельствуют археологические и иные данные, становление произ­водящего хозяйства в Восточной Европе (начиная с ее южных областей) про­исходило при решающем воздействии более развитых обществ Кавказа и Бал-кано-Дунайского региона, связанных, в свою очередь, с Переднеазиатско-Вос-точносредиземноморским центром опережающего развития. Поэтому вполне естественно, что из распространенных там в то время языков — ирахаттско-хурритского северокавказской группы (носители которого в неолите и энеоли­те из Анатолии проникли на Кавказ и в Подунавье), пракартвельского, ирасе-митского и др. — осуществлялись заимствования в праиндоевропейский.

На современном уровне развития сравнительно-исторического языкозна­ния с определенной степенью достоверности можно вести речь только о древ­нейшем состоянии и приблизительной локализации этноязыковых групп но-стратическо-афразийско-синокавказского ареалов. За рамками нашего виде­ния древнейших этапов истории человечества все еще остаются предки боль­шинства народов Тропической Африки (южнее Сахары), Юго-Восточной Азии и Океании, аборигенов Австралии и индейцев Америки, большинства корен­ных обитателей Сибири, дальнего Востока и Крайнего Севера. Будем наде­яться, что в наступившем столетии лингвисты внесут ясность и в понимание этого круга вопросов.

tГЛАВА VI