Цивилизации бронзового века

Эпоха бронзы знаменовалась началом внедрения металлических, изготов­ленных ремесленниками орудий труда во все основные сферы производства. С этого времени рост производительности труда начинает определяться усовер­шенствованием орудий труда. Но стоит отметить, что в бронзовом веке орудия труда из медных сплавов в большинстве тех регионов, где они уже были изве­стны, вовсе не преобладали в сельскохозяйственном производстве и не опреде­ляли продуктивность последнего. Его эффективность, как и в энеолитическое время, по-прежнему зависела в основном от возможностей организационных усовершенствований в соответствии с конкретными природными условиями отдельных регионов. Вместе с тем появление бронзового оружия и новых, ха­рактерных для этого времени военно-транспортных средств (легкие колесни­цы, быстроходные килевые морские корабли), при широком применении тяг­ловой силы лошадей, обусловило развитие даннических форм эксплуатации.

В бронзовом веке раннегосударственные образования охватывали обшир­ную Восточносредиземноморско-Переднеазиатскую зону с прилегающими ре­гионами, включая некоторые области Иранского плато, Нубию и Южную Ара­вию. Возможно, дальнейшие исследования позволят сделать вывод о становле­нии в это время раннегосударственных социальных организмов в отдельных областях Западного Средиземноморья, Центральной Азии (кроме уже извест­ных Южнотуркменской цивилизации Алтын-Депе и несколько более поздней цивилизации Джаркутана на юге Узбекистана) и Закавказья. Сложившиеся в этом огромном регионе в конце III—II тыс. до н. э. раннеклассовые общества так или иначе были связаны с древнейшими энеолитическими цивилизациями долин великих рек, являясь их отдаленной (Минойский Крит и Киклады, Ал­тын-Депе и Джаркутан, Сабейские царства Йемена), ближней (города-государ­ства Ханаана, Финикии, Сирии и Анатолии) или внутренней (Нубия, частично Северная Месопотамия) периферией.

Несколько иная картина наблюдается в Восточной Азии, где в этот период формируются и развиваются многочисленные предклассовые общества, среди которых с середины II тыс. до н. э. в качестве цивилизационного центра выде­ляется Шан-Иньское раннеполитическое объединение в бассейне Хуанхэ. С этого момента Северный Китай по темпам развития явно опережает более южные рисоводческие общества, чей выход на уровень цивилизации связан294 Первые цивилизациии. Цивилизационные системы второй генерации

уже с эпохой освоения черной металлургии. Сказанное позволяет рассматри­вать северокитайское общество бронзового века как самостоятельный очаг цивилизационного развития. В его становлении, как показал Л.С. Васильев, существеннейшую роль сыграл импульс со стороны скотоводческих индоевро­пейских племен зоны евразийских степей, владевших конной боевой колесни­цей и имевших развитое бронзолитейное производство.

Становление раннегосударственных социальных организмов в Восточном Средиземноморье и предгорьях Передней Азии в ряде моментов было сход­ным с аналогичным процессом в долинах великих рек засушливого пояса. Они появляются в виде номовых городов-государств, социальная знать которых, обладающая правом власти-собственности на все материальные и трудовые ресурсы коллектива, осуществляет организацию производства и перераспреде­ления материальных благ.

Во внутренних областях Малой Азии, в Северной Сирии и предгорьях Загро-са, создание систем искусственного орошения не имело столь решающего зна­чения в подъеме продуктивности сельскохозяйственного производства, как в долинах Нила, Тигра и Евфрата. В Эгеиде и на финикийском побережье потреб­ность в нем вообще не ощущалась. Более важную роль имело создание четкой системы специализации и редистрибуции в рамках складывавшихся раннегосу­дарственных организмов. Но и здесь возможность увеличения производительно­сти труда за счет усовершенствования его организации достаточно быстро ис­черпывалась. Выход на новый уровень развития производительных сил мог быть осуществлен при внедрении металлических орудий и обеспечении экономичес­кой автономии отдельных домохозяйств, главы которых могли бы самостоятель­но распоряжаться частью произведенного ими прибавочного продукта.

Однако в эпоху бронзового века производство металлических орудий тру­да, вооружения и транспортных средств было невозможно вне дворцово-госу-дарственного сектора экономики. Только государство, распоряжавшееся бла­годаря своему праву власти-собственности и редистрибуции общественным прибавочным продуктом, было способно наладить доставку или (при наличии соответствующих месторождений на собственной территории) добычу необхо­димого для цветной металлургии сырья. Как отмечалось, высокая себестои­мость бронзовых изделий препятствовала их широкому внедрению в сельско­хозяйственное производство, продуктивность которого, соответственно, не возрастала. К тому же господство редистрибутивного принципа циркуляции прибавочного продукта не стимулировало появления личной заинтересованно­сти работников в повышении производительности труда.

Поэтому при ограниченности внутренних возможностей экономического роста военные лидеры стремились обогатиться за счет соседей. При прочих равных условиях в борьбе побеждал тот, кто располагал более совершенным вооружением и транспортными средствами, что, в конечном итоге, определя­лось развитостью металлургической базы.

Невозможность интенсификации производства при неодинаковой техничес­кой оснащенности и привела к возникновению в Передней Азии милитаризиро­ванных государств бронзового века. Более сильные раннеполитические центры подчиняют соседей и возглавляют крупные государственные образования. В их рамках господствовала даннически-редистрибутивная эксплуатация зависимых городов-государств со стороны господствующего ядра, тогда как в каждом изДревние цивилизации

подобного рода автономных компонентов сложного социального организма осу­ществлялась хозяйственно-редистрибутивная эксплуатация непосредственных производителей представителями местных органов власти и управления.

Типичным примером военнизированного государства как сложного ранне­классового социального организма бронзового века является Хеттское царство.Во главе его стоял царь, под властью которого находились правители некогда самостоятельных городов-государств, сохраняющих внутреннюю автономию. Члены аристократических семей были связаны с царем клятвой личной вернос­ти и за свои заслуги получали во владение отдельные общины. Большая часть земельного фонда была занята общинами, непосредственно подчиненными цар­ской администрации. Наряду с явно преобладавшим государственно-общинным секгором существовал и государственно-дворцовый, а также связанный с ним храмовый. Дворцовое хозяйство как редистрибутивный центр областного или общегосударственного значения обеспечивало снабжение данного общества необходимым сырьем и ремесленными изделиями. На дворцовых и храмовых землях селили пленников, получавших наделы и фактически подвергавшихся крепостнической эксплуатации.

Г.А. Меликишвили убедительно показал, что позднехеттское общество, наря­ду с чертами, характерными для так называемого "восточного феодализма" (ве­дущее положение государственной собственности на землю, крепостническая эксплуатация со стороны государства ведущих мелкое натуральное хозяйство общинников), имело и некоторые признаки "западного феодализма" (высокий удельный вес военного сословия в составе господствующего класса, наличие вассальных отношений, существование крупной земельной аристократии). К близким выводам пришел и Дж. Г. Маккуин, по мнению которого на территории Малой Азии элементы феодального строя были заложены еще в хеттское время.

Складывающиеся позднее на территории Западной Азии государства, в частности Индийское царство и Ахеменидский Иран, в основных своих чер­тах сходны с описываемой моделью. Появлению военных государств на тер­ритории Иранского плато (уже в эпоху раннежелезного века) способствовало то обстоятельство, что мидийцы и персы, располагая военным превосходством, в то же время представляли собой слабодифференцированные общества и могли составить эксплуататорское ядро создаваемого ими сложного социаль­ного организма. И в дальнейшем инициаторами образования подобного рода военных империй на Ближнем и Среднем Востоке выступали аналогичные слабодифференцированные общества арабов, монголов, турок и других наро­дов, выходящих на уровень классовых отношений.

Переход к железному веку значительно снизил роль государственно-двор­цового сектора в экономической жизни ближневосточно-переднеазиатских обществ, с одной стороны, и способствовал некоторому росту производитель­ности труда — с другой. Однако в большинстве областей Западной Азии, уда­ленных от средиземноморского побережья, из-за потребности в искусствен­ном орошении и в силу целого ряда причин не могла возникнуть система эконо­мически самостоятельных домохозяйств. Каждая новая группа завоевателей, а с начала II тыс. и рабов-военнослужащих, мамелюков, захватывая власть, прежде всего нуждалась в регулярном поступлении в казну налогов и спокойствии подданных. Для таких целей прекрасно подходила налаженная со времен Ахе-менидов административно-бюрократическая система.I

296 Первые цивилизациии. Цивилизационные системы второй генерации

По мере развития частной торговли и работающего на запросы рынка ремес­ла уже к середине I тыс. до н. э. редистрибутивная система перерождается в обычный налоговый аппарат, обеспечивающий, при сохранении верховной го­сударственной собственности на землю, эксплуатацию непосредственных про­изводителей власть имущими. Кроме того, периодически получает достаточно широкое распространение практика земельных пожалований государственным служащим, арендаторство, признание завоевателями прав на владение отдель­ными областями за представителями старых, попавших в вассальную зависи­мость династий и т. д. Все это в полной мере соответствует восточному типу сословно-классового общества, в основе которого, как отмечалось, лежит госу­дарственно-частновладельческая система экономики, а ведущей формой эксплу­атации является изымание ренты-налога у непосредственных производителей со стороны государства или лица, которому государство полностью или частично уступило соответствующие права. В последнем случае мы сталкиваемся с тем феноменом, который традиционно называется феодализмом.

Из всего сказанного можно сделать вывод, что и в истории раннеклассовых обществ Передней Азии (при всем их социокультурном разнообразии), возни­кающих в эпоху бронзового века, выделяются три этапа.

Первый связан с процессом становления городов-государств, типологически во многом сходных с теми, которые характерны для энеолитических цивилизаций.

На втором этапе, по мере усиления некоторых из них за счет успехов в металлургии и освоении новых боевых и транспортных средств, возникают раннеклассовые военные государства как сложные социальные организмы, в ь основе которых лежит даннически-редистрибутивная эксплуатация центром р вассально зависимых областей.

На третьем этапе, по мере перехода к использованию железных орудий труда, развитию частной торговли, перерождению редистрибутивной системы в налоговый аппарат, при помощи которого сословие власть имущих изымает fc ренту-налог у непосредственных мелких производителей, раннеклассовое об- • щество перерождается в сословие-классовое.

Подобным образом, но на иных социокультурных основаниях происходило | становление и первоначальное развитие эксплуататорского общества в Север- г ном Китае, представленного ранней цивилизацией Шан-Инь. К середине II тыс. до н. э. по берегам Хуанхэ и ее притоков формируются первые предклассовые социальные организмы номового типа, становление которых связано не только с собственно хозяйственно-редистрибутивными потребностями, но и (подобно другим случаям) с ростом народонаселения, борьбой за ресурсы, обострением военно-политической ситуации. Широкое развитие получают крупномасштаб­ные коллективные работы, вызванные не столько потребностью в орошении, сколько борьбой с разливами рек. Бронза была известна, однако из нее изго­товляли оружие, ритуальную утварь, некоторые детали колесниц и ремеслен­ные инструменты, тогда как сельскохозяйственный инвентарь по-прежнему выделывался из камня, дерева и кости.

Вместе с тем рост производства за счет организационных усовершенство­ваний был весьма ограничен, а при суровом климате со снежными зимами требовалось намного больше трудовых затрат для обеспечения существования каждой семьи, чем на Ближнем Востоке или в Мезоамерике. Поэтому в каж­дом отдельном социальном организме объем прибавочного продукта был

IДревние цивилизации__________________________________________________ 297

относительно невелик. Раннеклассовые отношения могли формироваться лишь по мере создания сложного социального организма. Такое ранне-политическое объединение возникло на севере Китая к XIII в. до н. э.

Как и в других раннеклассовых обществах, в долине Хуанхэ эпохи бронзо­вого века прослеживается дуализм государственно-дворцового и государствен­но-общинного секторов. Дворцовые земли, в отличие от Шумера, но так же, как и в Мезоамерике, обрабатывались не лишенными средств производства подневольными работниками, а рядовыми общинниками, отбывавшими на по­лях правителя-вана своего рода "барщину". Продукция с коллективно обраба­тываемых полей шла на содержание двора, государственного аппарата и всех слоев, оторванных от земледельческого труда, в том числе и работавших на удовлетворение дворцовых запросов ремесленников.

Объем сосредоточивавшихся в редистрибутивном центре средств, поступав­ших не только с "полей вана", но и включавших рентные поступления от общин, дани от зависимых периферийных обществ и т. п., определял военное могу­щество государства, основанного на относительной многочисленности, техни­ческой оснащенности и боевой выучке регулярных войск, костяк которых (как и в западноазиатских государствах бронзового века) составляли колесницы. Ору­жие, боевое снаряжение и колесницы, как и в Хеттском и аналогичных ему ближневосточных царствах, производились в государственных мастерских.

Рост военного могущества Шан-Иньского цивилизационного центра вел к усилению его давления на ближнюю периферию. В результате там начинают складываться крупные социальные организмы, постепенно осваивающие брон-золитейное производство и тактику боя на колесницах. Иньцы теряют монопо­лию на бронзовое оружие и колесницы, а возможности внутреннего социаль­но-экономического развития, как и во всех остальных раннеклассовых обще­ствах бронзового века, вскоре исчерпываются. В конечном итоге, периферий­ные правители перенимают военную инициативу и в 1027 г. до н. э. чжоусский князь, вассал иньского царя, побеждает своего сюзерена. Наступает эпоха Чжоу.

Подчинив наиболее развитые районы Китая по течению Хуанхэ, чжоусцы, ощущая себя меньшинством среди подчиненного населения, консолидируются в сплоченную, иерархически организованную военно-политическую структуру, на вершине которой находился правитель-ван. Ваны выделяют в управление своим родственникам и доверенным лицам более-менее автономные в хозяйственном отношении области, как правило, утверждают в этих правах их детей и факти­чески санкционируют появление династий местных, удельных правителей. В числе последних оказываются и представители подчинявшихся ранее иньцам, но доб­ровольно признавших власть победителей аристократических родов. Постепен­но княжеские династии на местах все более укрепляются. Особенно это прояви­лось после событий 771 г. до н. э., когда чжоусский ван под ударами варварских племен оставил свой разоренный домен и переселился в центральную область страны. Его потомки, сохраняя номинальный авторитет верховных правителей, уже не имели реальной власти в масштабах всей страны.

Подобного рода политическое развитие было неразрывно связано с укрепле­нием социальной иерархии, неотделимой от иерархии владельческих прав на землю. Как отмечают Л.С. Васильев, В.М. Крюков и другие ученые, в таких усло­виях принадлежность человека к определенной социальной группе проявлялась в совокупности материальных благ, которыми он мог пользоваться, тогда как298 Первые цивилизациии. Цивилизационные системы второй генерации

структура таких социальных групп была непосредственно связана с системой землевладения и землепользования. Вся земля Поднебесной номинально счита­лась принадлежащей вану, который жаловал наследственные владения высшему слою аристократии, а те, в свою очередь, наделяли землей представителей нижеследующего ранга и т. д. Поэтому обрабатываемая крестьянами земля ре­ально не являлась чьей-либо частной собственностью, но права на доходы от нее имели представители различных иерархически соподчиненных социальных сло­ев — от княжеских династий и самого вана до рядовых общинников.

Подобное положение в какой-либо средневековой стране обычно называ­ют не иначе как феодальным. Поэтому трудно не согласиться с Л.С. Василье­вым, приводящим детальную систему доказательств феодального характера удельной системы чжоусского времени и отмечающим, что никогда в истории Китая феодальная структура не заявляла о себе столь громко и явственно, как это было в VIII—VI вв. до н. э. Какие же причины обусловили столь необычное на первый взгляд развитие Китая первой половины I тыс. до н. э.?

Как отмечалось^ на стадии Шан-Иньской цивилизации развитие произво­дительных сил обеспечивалось, в первую очередь, за счет усовершенствова­ния организации и перераспределения материальных благ, причем бронза из-за дороговизны в сельскохозяйственной сфере практически не применялась. С первой половины I тыс. до н. э. в Китае все шире использовались металли­ческие орудия труда. Усиливается производственная самостоятельность от­дельных домохозяйств в рамках общин. Если ранее для экономического обес­печения существования раннеклассовой надстройки требовалась централизо­ванная редистрибуция материальных благ в масштабах огромного региона — бассейна Хуанхэ и ее притоков, то на следующем этапе, по мере развития металлургии, в каждом удельном княжестве можно было произвести доста­точное количество прибавочного сельскохозяйственного продукта, средств производства и предметов вооружения.

В ходе разгорающейся междоусобной борьбы из 35 относительно крупных княжеств VIII в. до н. э. к середине III в. до н. э. складываются восемь довольно больших царств. Соответственно, господствовавшая в первой половине I тыс. до н. э. система землевладения, связанная с иерархией социальных групп и вла­дельческих прав, трансформируется в сторону укрепления государственного су­веренитета над всей подвластной ему территорией при возрастающей экономи­ческой самостоятельности отдельных домохозяйств. Основной формой эксплуа­тации является изымание ренты-налога у непосредственных производителей при последующем его перераспределении между представителями государственной власти, в соответствии с занимаемым рангом (исключая ту часть прибавочного продукта, которая расходуется на удовлетворение общественных нужд).

Новый этап в социально-экономическом развитии древнекитайского обще­ства был связан с широким распространением в середине I тыс. до н. э. орудий из железа, с преодолением натурального хозяйства, составлявшего экономи­ческую основу политической системы "чжоусского феодализма". Отменяются наследственные привилегии и владельческие права титулованной аристокра­тии. Весь земельный фонд переходит под контроль государства. На уровне самих производителей узаконивается право отчуждения земельных участков, что, естественно, приводит к появлению прослойки относительно крупных зем­левладельцев, с одной стороны, и арендаторов — с другой.Древние цивилизации___________________________________________________299

Однако в массе своей население Китая, вплоть до начала XX в., состояло из мелких крестьянских семей, не порывающих связи с общиной и ведущих хо­зяйство (как правило, слабо связанное с городским рынком) собственными силами. Как видим, в истории Китая раннеклассовое общество возникает прак­тически сразу в виде "военного государства". При отсутствии ведущей роли орошаемого земледелия во многих районах увеличение производительности труда за счет усовершенствования орудий труда при усиливавшемся разложе­нии общегосударственной редистрибутивной системы обеспечило развитие системы вассально-иерархических отношений, связанной с полным господством натурального хозяйства.

Следующий этап, характеризующийся развитием товарно-рыночных, част­нособственнических отношений и территориально-административной системы управления, знаменовался появлением централизованных государственных об­разований. В итоге на территории Китая второй половины I тыс. до н. э. сложи­лась социально-экономическая система, аналогичная той, которая приблизитель­но в то же самое время утверждалась в Передней Азии (как в областях возник­новения древнейших ирригационных цивилизаций энеолитического времени, так и в тех регионах, где становление раннеклассовых отношений завершилось в эпоху бронзового века). В обоих случаях она просуществовала без принципи­альных изменений до столкновения с европейским капитализмом.

Третьим значительным регионом становления и развития раннеклассовых социальных организмов эпохи бронзы является Эгеида, где известна Крито-Микенская цивилизацяII тыс. до н. э. В начале следующего тысячелетия на ее руинах складывается и расцветает уникальная Античная цивилизация. Причины и пути специфического развития древнегреческого общества ар­хаического периода будут рассмотены ниже, а сейчас остановимся только на характеристике раннеклассовых социальных организмов Крито-Микенс-кой цивилизации как типичных военно-политических объединений эпохи бронзы, типологически сходных с Хеттским, Митаннийским, Шан-Иньским или Раннечжоусским царствами.

Сопоставляя археологические материалы с данными античной традиции о "царстве Миноса", можно предположить, что на Крите, очевидно в связи с обо­стрением положения на юге Греции, к началу II тыс. до н. э. складывается союз трех городов-государств номового типа — Малий, Фе*ста и Кносса под главен­ством последнего. Владея боевыми кораблями нового типа, критяне устанавли­вают безраздельное господство на море, подчиняя население островов Эгейско­го моря и даже отдельных областей материковой Греции, собирая дань с более слабых в военном отношении соседей. Такая система даннической эксплуатации в рамках сложного социального организма при развитии хозяйственно-редист-рибутивных дворцовых систем на местах соответствует модели военного госу­дарства анатолийского или шан-иньского образца. Отличие состоит лишь в том, что основой боевого могущества малоазийских и переднеазиатских держав или северокитайского государства бронзового века были колесницы, а минойское господство над прибрежными областями Эгеиды определялось силой флота (так называемая критская талассократия). Впрочем, колесницы были известны и кри­тянам — на острове найдены мастерские, где они изготовлялись.

Под мощным стимулирующим воздействием Крита и на той же социально-экономической основе дворцовой редистрибутивной экономики при некото-300 Первые цивилизациии. Цивилизационные системы второй генерации

рой автономии общин во второй четверти II тыс. до н. э. складываются и ран­неклассовые социальные организмы материковой Греции. Возможно, как о том можно судить по мифам, в их возникновении немалую роль сыграли выходцы из Малой Азии. Угроза со стороны критян была настолько серьезной, что ос­новные ахейские центры — Микены, Тиринф, Аргос, Пилос, Орхомен и др. — возводились на некотором расстоянии от моря. Это способствовало политичес­кой консолидации и централизации (в рамках небольших социальных организ­мов) хозяйственной жизни, одним из важнейших звеньев которой становится производство военного снаряжения.

Итак, если минойская система складывалась в ходе почти не затронутого внешними воздействиями внутреннего развития, то сложение дворцово-ре-дистрибутивных центров ахейских городов-государств, как и всей иерархи­ческой политической структуры Микенской Греции, явно стимулировалось внешними обстоятельствами. Поэтому можно принять высказанное Г.А. Ко-шеленко предположение, что если на Крите сложилась теократическая фор­ма монархии (подобно древнейшим номам Египта, Шумера и Мезоамерики, от которых по организации социально-экономической жизни минойское об­щество едва ли существенно отличалось), то для материковой Греции была характерна монархия со значительной ролью военной аристократии, близ­кая к хеттскому образцу.

Но при всех различиях общим в характере социальных организмов Миной-ского Крита и Ахейской Греции было то, что в их системе основную роль в организации экономической жизни играли дворцовые хозяйства. В них было сосредоточено как изготовление предметов роскоши, так и (что особенно важ­но) изготовление металлических орудий труда и оружия. Через посредство дворцового хозяйства происходило и распределение орудий труда.

При этом, как показала Г.Ф. Полякова, в Ахейской Греции развитие земель­ных отношений шло по пути становления и укрепления не частновладельчес­ких хозяйств индивидов в ущерб прав общины, но по пути становления и ук­репления прав государства (дворца) на землю, причем дворец, судя по доку­ментам Пилосского архива, выступает верховным владельцем земли всех кате­горий. Аналогичным образом ремесло и внешняя торговля всецело находились в руках государства. Дворцовая администрация контролировала все сферы жизнедеятельности крито-микенского общества, ведала организацией рабочей силы, выдачей продовольствия и материалов, организацией военного дела, на­блюдением за землей поселений, организацией податной системы, учетом за­планированных и реальных поступлений. Те же функции государственно-двор­цовая система в эпоху бронзового века выполняла и в других городах-государ­ствах Восточного Средиземноморья: в Трое, Угарите и др.

Как видим, восточносредиземноморские города-государства эпохи бронзы, в хозяйстве которых ирригация не играла существенного значения или даже вовсе отсутствовала, на определенном этапе достигли расцвета раннеклассо­вых отношений, связанного с утверждением административного и редистрибу-тивного господства дворцово-государственного сектора над государственно-об­щинным. Это повсеместно приводило к глобальному социально-экономическо­му кризису раннеклассовых отношений при последующем переходе к сослов-но-классовой (по терминологии В.П. Илюшечкина) системе, характерной для эпохи осевого времени и последующих столетий.Древние цивилизации___________________________________________________301