Архаический (753—367 гг. до н. э.), предклассический (367—17 гг. до н. э.), классический (17 г. до н. э.—235 г. н. э.), постклассический (IV—V вв.), юстиниановский (527—565 гг.).

Границы между периодами условны, хотя в большинстве случаев определяются с точностью до года, когда произошло значительное событие, с которым связан целый комплекс пере­мен в правовой системе.

В этом разделе краткая характеристика отдельных перио­дов сопровождается обзором источников, сохранивших для нас сведения о гражданском праве древнего Рима. Предваритель­ное знакомство с источниками, по которым поколения рома­нистов реконструировали эту образцовую правовую систему, позволит лучше ориентироваться в ее развитии и критически воспринимать дальнейшее изложение.

Раздел I. Периодизация и источники

Глава 1

Архаический период

(753—367 гг. до н. э.)

Указанные даты — годы основания Рима и учреждения должности городского претора — эмблематичны: традиции право­вой организации римлян уходят корнями в эпохи, предшествую­щие заселению италиками (народом кельтской группы) Апенни­нского полуострова и выведению в болотистом Лации скромной колонии на берегах Тибра, а архаическое мировосприятие и соот­ветствующие правовые институты не изменили своей природы в одночасье. В целом, однако, уже в указанных хронологических рамках на смену ретроспективному и эсхатологическому миро­ощущению приходят предметные интересы и устанавливается ценность отдельного человека, индивидуально осваивающего внешний мир. Если в начале этого периода римляне живут боль­шими семьями, основанными на культе предков, и эти коллективы поглощают индивида, — то уже в IV в. до н. э. утверждается малая семья, построенная на идее детопроизводства как продолжения су­ществования во времени отдельной личности.

Древний коллективизм в Риме отражал особенности той ста­дии развития, когда человек мыслил себя не иначе как часть се­мейного организма, определенного во времени прародителем, а в пространстве — территорией семейства. Границы семейных вла­дений включали могилы предков и почитались священными. Ос­тальной внешний мир представлялся нечистым, что определяло специфику социального общения в эту эпоху. Предметный обмен носил внеэкономический характер и имел коммуникативное зна­чение как установление личной связи с представителями других семейств, которые таким образом становились из чужих своими, из врагов друзьями. Признание на индивидуальном уровне повы­шало самооценку отдельной личности и способствовало осознанию собственных интересов: вступая в контакт с посторонним, человек как бы обретал себя. Верность такому союзу (fides) гарантирова­лась магическими и религиозными средствами (клятвами, обме­ном тотемами, гаданиями). На этой основе выработался ограни­ченный набор ритуалов, которые в экономическом плане обслу­живали самые разнообразные отношения. Развитие предметного интереса повлекло специализацию этих ритуалов, так что — с по­явлением новых потребностей — искомый эффект достигался причудливой комбинацией разных ритуалов. Ритуальные формы были доступны только римлянам (и тем латинским общинам, ко­торые имели право вступать в такие сделки с римлянами — ius

Глава 1. Архаический период (753—367 гг. до н. э.) 15

commercii): отстранение чужаков (hostes) определяет строго на­циональный характер исконно римской правовой системы.

Чистота форм и следование освященному традицией стандарту обеспечивались на надобщинном уровне особой коллегией жрецов — понтификами (pontiiices), которые ведали религиозными (ius sacrum) и светскими порядками римской жизни. Особая группа жрецов этой коллегии — фециалы (fetiales) — специализировалась на междуна­родных отношениях. Собственно понтифики¹ занимались также пуб­личным правом. Частные правоотношения в ту эпоху регулировались как на основе представления о должном и правильном (aequum, ius), так и в соответствии с религиозным порядком (fas). Это обстоя­тельство, однако, не означает, что право совпадало с религией (как и религия не совпадала с правом): множественность социальных регу­ляторов соответствует многомерности социального бытия. В много­функциональной деятельности понтификов, охватывавшей всю нор­мативную систему римского общества, вполне различимы стороны, относящиеся именно к частному праву.

С самого раннего периода своей правовой истории римляне различали особую судебную власть (iurisdictio), которой обладали цари, начиная с Ромула (Cic, de re pub., 2,21,38; 5,2,3; Dionys., 4,25,2; 10,1,2; Liv., 1,41,5). Разбирая частные споры и конфликты, царь определял, что является ius (ius dicere), и выносил санкции за правонарушения. Царю принадлежала и законодательная власть: формулируя общие правила социального поведения (возможно, с помощью понтификов), он объявлял их народному собранию по куриям² (comitia curiata), которое лишь одобряло его волю (lex curiata). Присутствие в некоторых "царских зако­нах" (leges regiae) санкции "sacer esto" ("да будет посвящен подземным богам") указывает не на религиозный характер нормы, а на специфику социального опыта, сложившегося ко времени основания Города, который обычно и воспроизводился в первых законах. Leges regiae — известные по цитатам и пе­ресказам позднейших авторов³ — зачастую представляют собой обычаи, связанные традицией с именем того или иного царя, что повышало их авторитет.

С изгнанием царей (509 г. до н. э.) судебная власть и право за­конодательной инициативы переходят к двум высшим магистра-

В коллегию, помимо понтификов и фециалов, также входили девст­венные жрицы богини Весты и rex sacrorum (царь священнодействий) — суррогат религиозной функции царя в эпоху Республики.

² Курия (curia) — военно-административное деление римского насе­
ления, установленное при основании Города.

³ Подробнее о собраниях царских законов см.: разд. II, гл. 2.

Раздел I. Периодизация и источники

там — консулам⁴ и сенату — аристократическому совету. Законы принимались только с одобрения сената (auctoritas patrum), но должны были обязательно вотироваться комициями. Установле­ние республики (res publica) означало торжество суверенитета на­рода (populus, отсюда "publicus") и превращение Рима в гражданс­кую общину — civitas (совокупность граждан, cives).

Начало этому процессу было положено царями этрусской ди­настии, правившей в Риме в VI в. до н. э. Реформа царя Сервия Туллия вводила новое военно-административное деление населе­ния — по центуриям — на основе имущественного ценза и новый вид народных собраний (comitia centuriata). Тираническое правле­ние этрусских царей — как оно предстает в традиции⁵ — означало подавление аристократии и политическое усиление комиций. Изгна­ние царей — закономерное явление после реформы — было одновре­менно реваншем родовой знати. Только сенаторы (patres) и их потом­ки — патриции (patricii) избирались на высшие должности в госу­дарстве, непатриции такого права не имели. Так, в начале V в. до н. э. в Риме складываются два сословия: патриции и плебеи (plebs). В ходе борьбы за полноправие плебс добился признания собственных магистратов — трибунов (tribuni plebis), которые не имели высшего imperium, как консулы, но обладали властью иного, не военного, ха­рактера — potestas, которая давала им право законодательной ини­циативы в центуриатных комициях. Трибуны также могли парализо­вать распоряжение любого другого магистрата (право veto), в том числе — исполнение судебного решения. Однако их власть ограничи­валась чертой Города. Помимо этого, трибуны председательствовали на собраниях плебса (consilium plebis).

В 367 г. до н. э. закон, принятый по инициативе трибуна Лициния Столона (и его коллеги Секстия Латерана), — lex Liciniae Sextiae — постановил, чтобы один из консулов обязательно избирался из плебе­ев. В компенсацию за утрату монополии (Liv., 6,42,10) патриции со­здали для управления Городом особую должность высшего магист­рата — городского претора (praetor urbanus),младшего коллеги консулов, наделив его соответствующим imperium. По сути это озна­чало институциональное вьщеление судебной власти, что позволяет связать с этим событием конец архаического периода.

Окончательное уравнение сословий связывают с законом Гор­тензия (lex Hortensia) 287 г. до н. э., по которому решения пле-

⁴ Оба консула избирались ежегодно, их полномочия — imperium —
воспроизводили царские.

⁵ Тиран — греческий термин; римская традиция до близкого зна­
комства с эллинистической политической мыслью характеризовала
последних царей как "rex iniustus" — "неправедный царь" (Cic, de re
pub., 2,27,49; ср. Ibid, 2,24,44; Salust, Cat., 6,6).

Глава 1. Архаический период (753—367 гг. до н. э.) 17

бейских собраний (plebiscita) стали обязательными для всех граж­дан. Это событие конституционной истории принадлежит уже другому периоду римского гражданского права.

Как этап политической борьбы сословий традиция рисует пер­вую римскую кодификацию, когда под давлением плебса, требо­вавшего установления определенности в праве, в 451 г. до н. э. бы­ла назначена законодательная комиссия из десяти мужей (decern viri), которая разработала законы Двенадцати таблиц. Leges duodecim tabularum были вотированы комициями .в 449 г. и стали основой дальнейшего правового развития Рима: "fons omnis publice privatique... iuris" — "источник всего публичного и част­ного права" (Liv., 3,24,6). Все множество обычаев (mores) и отдель­ные законы (leges regiae) были приведены в систему.

Степень новаторства децемвиров была крайне низкой: само их назначение более соответствует консервативным, нежели ре­форматорским целям. Возможно, некоторые институты и были введены впервые (как новый тип иска: legis actio per iudicis arbiterve postulationem, — Gai., 4,17a; или иск о разделе общего наследства, — D. 10,1,1), но и в отношении таких норм главное состояло в законодательной фиксации. Скажем, установление двухлетнего срока приобретательной давности для недвижимости предполагает, что недвижимость была вовлечена в коммерческий оборот до принятия Законов, которые лишь подтвердили (или обобщили) предшествующую практику.

XII таблиц были построены тематически: первые разделы относи­лись к процессу, четвертая таблица содержала нормы семейного пра­ва, восьмая — уголовного, десятая ограничивала роскошь похорон­ных обрядов. Различение отраслей проявилось и в стиле отдельных норм: мелочная регламентация процессуальных форм, ответствен­ности из деликтов, прав по соседству — противостоит абстрактным и емким правилам, регулирующим отношения, основанные на индиви­дуальном волеизъявлении (распоряжение имуществом, свобода заве­щаний, волевая модификация эффекта сделки).

Законы упоминают многие устойчивые институты и формы сделок как общеизвестные, фиксируя лишь специфические огра­ничения. Запрет продавать подвластного сына (filius familias) бо­лее трех раз под угрозой утраты отцовской власти над ним исхо­дит из наличия в семействе (familia) всевластного домовладыки (pater familias). Институт власти домовладыки (patria potestas) как таковой не обсуждается в Законах и предстает дорийским учреждением, известным со времен Ромула (Dionys., 2,26; Pap. in Coll., 4,8,1), которому и приписывается указанное ограничение (Dionys., 2,27), лишь воспроизведенное в XII таблицах (IV,2: Gai., 1,132; Ulp., Reg., 10,1). Такой подхид отражает значительную сте-

Раздел I. Периодизация и источники

пень консолидации опыта правового общения ко времени кодифи­кации. Эта особенность оставила открытой возможность после­дующей интерпретации в ответ на изменения форм социальной организации и основ социального взаимодействия.

Отныне римляне подавали иски в суд, основываясь на поста­новлениях Законов; ссылки на другие основания силы не имели. Формулы судебных исков (legis actiones) составляли понтифики, Они же занимались толкованием Законов. Распространяя значе­ние слов на другие явления, создавая новые институты на основе старых ритуальных форм, облекая типичные волеизъявления в строгие формулы заявлений при сделках, влияя на решение суда, они создали римское гражданское право — ius civile в его первич­ном виде как правовую систему римской civitas.

Понтифики обладали монополией на толкование XII таблиц и составление судебных исков (legis actiones) по запросу частных лиц, однако их роль при этом была именно консультационная поскольку информация о Законах, хранившихся в храме Сатурна вместе с государственным архивом, не была поставлена под кон­троль коллегии⁶. Разумеется, практический интерес граждан со­средоточивался на составлении исков, что объективно ставило и? в зависимость от знатоков. Отсюда — устойчивые представления древних о том, что понтифики хранили Законы в секрете. Заслу­живающая доверия в отношении религиозных установлений (Liv. 6,1,10)⁷ и календаря (хотя и здесь трудно говорить о тайне: некото­рые процедуры судебного преследования в XII таблицах предполага­ют строгий учет времени по фазам Луны, что, видимо, требовало осо­бых навыков), эта легенда применительно к формулам исков отража­ет лишь профессиональную монополию коллегии понтификов на тол­кование Законов и юридические консультации. Иски имели фикси­рованную языковую форму (certa verba), и проблему составлялс не знание формул, а умение их правильно применять.

В такой реконструкции убеждает анализ традиции о наруше­нии секрета понтификов писцом⁸ Гнеем Флавием, соратником Ап-пия Клавдия Цека, цензора 312 г. до н. э., известного своей демо­кратической программой. Крайне тенденциозную версию сооб­щает юрист II в. н. э. Помпоний, составивший уникальную в рим-

⁶ Понтификальный и авгуральный архивы хранились в Regii
(царском дворце), где и погибли в огне галльского пожара 390 г. до н. э.

⁷ Изучить понтификальное и авгуральное право, не будучи члено»
соответствующей жреческой коллегии, было невозможно (Gell., 1,12,17).

⁸ Римский писец — scriba — не простой писарь, а квалифицирован
ный секретарь политика или библиотекарь, интеллектуал своего времени
Фест свидетельствует, что древние обозначали этим словом и поэто]
(Fest., p. 446 L).

1 Архаический период (753—367 гг. до н. э.)

ой правовой литературе краткую историю римского права ("Enchiridion"). Отметив монополию понтификов на интерпрета-ию и составление исков, он продолжает (Pomp. D.1,2,2,7):

Posted cum Appius Claudius Позже, когда Аппий Клавдий со-

nrovosuisset et ad formam ставил эти иски и придал им фор-

redeqisset has actiones, му, Гней Флавий, писец, сын его

Gnaeus Flavius scriba eius li- вольноотпущенника, передал наро-

bertini filius subreptum lib- ду похищенную книгу, и этот дар

rum populo tradidit, et adeo был столь любезен народу, что

qratwm fuit id munus populo, он сделал [Флавия] трибуном

ut tribunus plebis fieret et se- плебса, сенатором и курульным

nator et aedilis curulis. hie li- эдилом. Эта книга содержит иски

ber, qui actiones continet, ар- и называется Флавиево граждан-

peUatur ius civile Flavianum. ское право.

В таком виде история Флавия, скорее, отрицает секрет понти­фиков, поскольку Аппий Клавдий не входил в эту коллегию, как следует из дошедшей до нас надгробной надписи (elogium), пере­числяющей его должности (CIL, I, 192 = Dessau, 54)⁹. Кража до­ступных постороннему материалов выглядит маловероятной.

Происходя из низов, Флавий сделал политическую карьеру, прославившись несколько эксцентричной оппозицией аристокра­тии (GelL, 7,9,1—6). В 304 г. он освятил храм Согласия (Concordia), преодолев, опираясь на народ (consensu populi), сопротивление ве­ликого понтифика (pontifex maximus) Корнелия Сципиона Барба-та, который, ссылаясь на заветы предков (mores maiorum), запре­тил освящать храм магистрату, рангом ниже консула (Liv., 9,46,6). На храме Флавий водрузил надпись, гласившую, что он был ос­вящен в 204 году после изгнания царей (Plin., Nat.hist, 33,1,20)¹⁰. Этим актом Флавий утвердил новый порядок летоисчисления (Ibid, 33,1,17), противопоставив его патрицианскому обычаю назы­вать год по именам консулов. Реформа летоисчисления, подры­вающая авторитет знати, согласуется с версией, по которой Фла­вий опубликовал календарь — fasti (Liv., 9,46,5; Plin., Nat.hist., 33,1,18; Macrob., Sat., 1,15,9). О нарушении монополии понтификов ^в Результате этого акта говорят Ливии и Цицерон, который, иро­низируя, даже добавляет, что разгневанные понтифики составили

К архивам понтификов Флавий мог иметь непосредственный доступ

к scriba:известно, что писцами были понтифики низшего ранга — роп-

jci minori(Liv., 22,57,3). В этом случае легенда приобретает правдопо-

^И.д' ^Но гипотеза противоречит крайне низкому происхождению героя.

В надписи: "CCIIII annis post Capitolinam dedicatam" ("от освяще-

"ЗДитолийского храма"). Храм Юпитера Капитолийского был освя-

^{н в} Первый год Республики.

Раздел I. Периодизация и источники

иски, чтобы без их участия в судебных делах не могли обойтись (Cic, pro Mur., 11,25). Эти слова косвенно подтверждают, что пуб­ликация не могла содержать иски. Однако именно Цицерон назы­вает объектом публикации actiones (Cic, de orat, 1,41,186). В письме своему другу Аттику (Cic, ad Att, 6,1,8) он говорит, что одна из XII таблиц, содержавшая календарь, бьша, по сведениям разных авторов, утаена, так что именно Гней Флавий впервые из­дал fasti и составил иски. Здесь же Цицерон выражает намерение развить эту тему в сочинении "De re publica"¹¹, что, видимо, и бы­ло исполнено. Хотя до нас эта часть произведения не дошла, она, несомненно, бьша использована Помпонием, изучавшим при работе над своим сочинением труд великого оратора.

Столь устойчивая связь между fasti и actiones обязана древнему обычаю различать (в зависимости от фазы Луны) дни, пригодные и непригодные для общественных дел, включая судебные тяжбы (dies fasti — nefasti). Качество дней объявляли именно понтифики. Отсюда недалеко до представления о деянии Флавия как о значительном шаге в распространении правовых знаний. Ливии (Liv., 9,46,5) очень точно передает эту логику:

...civile ius, repositum in ре- ...гражданское право, помещенное в
netralibus pontificum, evul- сокровенных архивах понтификов,
gavit fastosque circa forum изъял и выставил доску с календа-
in albo proposuit, ut quando рем на форуме, чтобы стало ши-
lege agi posset sciretur. роко известно, когда можно вчи-

нять судебные иски.

Этому взгляду вторит и Цицерон (Cic, pro Mur.,11,25), когда говорит:

Posset agi lege necne pauci Лишь немногие знали, когда можно,
quondam sciebant; fastos а когда нельзя вчинять иск; ведь
enim vulgo поп habebant. календарь не был широко известен.
Erant in magna potentia qui Те, к кому обращались за консулъ-
consulebantur; a quibus etiam тациями, были весьма могущест-
dies tamquam Chaldaeis венны; у них даже день испраши-
petebatur. вали, будто у Халдеев.

Аллюзия на тайное знание ближневосточных жрецов соответ­ствует словам Макробия о том, что младшие понтифики (pontifici minori) наблюдали за фазами Луны и объявляли о них главе кол-

¹¹ Цицерон называет сочинение "Africanum commentum", так как оно построено в форме беседы, в которой участвует Сципион Африкан.

Глава 1. Архаический период (753—367 гг. до н. э.)

легии, пока этот порядок не вышел из употребления из-за публи­кации Флавия. Все авторы говорят о недовольстве знати поступ­ком писца, подчеркивая прогрессивность деяния. Очевидно, древ­няя практика с изменением мировоззрения стала представляться как зависимость от жрецов, тогда как в древности она, несом­ненно, считалась удобной: доверяясь знающему, человек чувство­вал себя уверенней. Всеобщее значение деления дней на fasti и nefasti исключало конфликты на этой почве. Запрет на обществен­ную деятельность в определенные дни не был абсолютным: Варрон (Varro, de L 1., 6,30) сообщает об отпущении раба на волю, которое считалось действительным, несмотря на то что бьшо совершено в dies nefastus.

Публикация исков могла иметь значение только для посвя­щенных¹². Публикация же Флавием календаря — исторический факт, отвечающий более широкой реформе летоисчисления (засвидетельствованной документально!), которая действительно задела знать. Острота конфликта, как он предстает в традиции, от­ражает несоответствие древнего порядка новым условиям распрост­ранения грамотности и умаления роли суеверий.

Можно уточнить источник, который ввел в заблуждение Пом-пония. Только Плиний называет Флавия писцом Аппия Клавдия, и он же ставит политическую карьеру писца в зависимость от благодарности народа, получившего сокровенное знание. Плиний, однако, не упоминает судебные иски, говоря только о dies fasti. Видимо, он использовал те же источники, что и Цицерон для ут­раченного фрагмента "De re publica", — тех авторов, о которых говорится в письме к Аттику. Акцент на значении исторического эпизода с Флавием для римской юридической науки был явно выра­жен именно у Цицерона, откуда эта идея перешла к Помпонию.

Помпоний же (D. 1,2,2,36) сообщает, что Аппий Клавдий Цек впервые составил книгу исков¹³ "De usurpationibus", утра­ченную впоследствии. Первоначальный смысл слова "usurpatio" — "часто повторяющееся повседневное действие" — говорит в пользу той интерпретации названия труда Клавдия, которая ви­дит в нем сборник формул исков (а также сделок), что согласу­ется со словами Помпония (D.1,2,2,7) о творчестве цензора и объ­ясняет появление фигуры Аппия Клавдия в эпизоде с "украден­ной" книгой (liber) исков.

¹² Не случайно Цицерон (Cic, pro Mur., 11,25) говорит о Флавии: "...iuris
consultorum sapientiam compliant" ("..дополнил знание светских юристов").

¹³ Несогласованность слова "actiones" с остальным текстом §36 не
представляется достаточной причиной, чтобы, следуя Моммзену, считать
его механически перенесенным из §7: напротив, смысловая сопряжен­
ность двух известий говорит о неслучайности упоминания об исках.

Раздел I. Периодизация и источники

Историко-правовой аспект легенды о Флавии отражает воз­никновение в Риме светского (не понтификального) юридического знания.

До нашего времени дошли как цитаты из самих XII таблиц, так и формулы некоторых исков. Текст Законов и legis actiones были опубликованы на рубеже III—II вв. до н. э. Секстом Элием¹⁴, труд которого стал источником для дальнейших филологических и юридических комментариев. Лингвистические дискуссии эпохи Республики по поводу отдельных слов и выражений, употребленных в XII таблицах, предопределили точность цитирования. Основными источниками наших знаний о Законах являются: сочинения антиква­ров I в. до н. а — Теренция Варрона (Varro), значительная часть ра­боты которого "De lingua latina" ("О латинском языке") дошла до нас, и Веррия Флакка, чей труд "De verborum significatu" ("О значении слов") лег в основу толкового словаря Феста (Festus); речи оратора I в. до н. э. Марка Туллия Цицерона (Cicero), a также его политичес­кие и философские трактаты "De re publica" ("О государстве"), "De legibus" ("О законах"), "De officiis" ("Об обязанностях"); "Naturalis Historia" ("Естественная история") Плиния Старшего (Plinius), естес­твоиспытателя I в. до н. э.; исторические сочинения — Тита Ливия (Livius) и греческого автора Дионисия Галикармасского (Dionysius); произведение ритора I в. н. э. Квинтилиана (Quintilianus) "Institutio oratoria" ("Обучение оратора"); труды антикваров — "Saturnaliae" ("Сатурналии") Макробия (Macrobius) I в. н. а и "Noctes Atticae" ("Аттические ночи") автора II в. н. э. Авла Геллия (Gellius); коммента­рий грамматика VI в. н. э. Сервия (Servius) к "Энеиде" Вергилия ("Ad Aeneidam"). Многочисленны цитаты в юридических сочинениях, хотя здесь чаще встречаются пересказы, поскольку обсуждаются смысл закона или его позднейшая интерпретация.

На основе этих свидетельств в Новое время реконструирован текст XII таблиц. Руководством при распределении материала по таблицам послужил комментарий Гая к законам XII таблиц в 6 книгах. Хотя в том, что порядок комментария точно соответство­вал тематике отдельных таблиц (по 2 таблицы в каждой книге), заставляют сомневаться известные по другим источникам дан­ные¹⁵, в науке сложилась устойчивая традиция ссылаться на ре­конструкцию, восходящую к работе:

¹⁴ Подробнее об этом см.: разд. 1, гл. 2.

¹⁵ Например, Фест (Fest, р.336, Lindsay, s.v."Reus") говорит, что закон
Нумы о status dies cum hoste содержала II таблица, тогда как Гай объяс­
няет термин "hostis" во 2-й книге комментария (D.50,16,234), будто зто
слово в первый раз упоминается не ранее III таблицы.

Глава 2. Предклассический период (367—17 гг. до н. з.) 23

Dirksen A. Ubersicht der bisherigen Versuche zur Kritik und Herstellung des Textes der Zwolf-Tafelnfragmente. Berlin, 1824.

Наиболее удачная реконструкция (в которой, в частности, в XI таблицу включен календарь) предложена Р.Шеллем:

Schoell R. Legis duodecim tabularum reliquiae. Lipsiae, 1866. См. также:

Voigt M. Die XII Tafeln. Bd.l. Leipzig, 1883, S.693—737; Никольский Б.В. Уложение децемвиров. СПб., 1897 (с переводом в стиле "Правды Ярослава");

Законы XII таблиц. Перевод Кофанова Л. Л. М, 1996 (издание основано на общепринятой реконструкции и содержит почти все известные упоминания о Законах на латинском и греческом язы­ках с параллельным переводом).

Современные издания римских законов, включающие XII таб­лиц (и Leges regiae), указаны в конце параграфа о предкласси-ческом периоде.

Формулы судебных исков приводят юрист II в. н. э. Гай (Gaius) в 4-й книге "Institutiones" и Цицерон в речи в защиту Муре­ны ("Pro Murena").

Глава 2

Предклассический период (367—17 гг. до н. э.)

В эту эпоху римская Республика достигает своего расцвета и приходит в упадок: в конце периода устанавливается власть Августа (с 27 г. до н. э.). Уравнение сословий не прекратило бур­ных политических баталий: Катон Цензор (с 184 г.) и Сципионы; трибуны плебса Семпронии Гракхи (133 и 123 гг.) и консерва­тивная сенаторская партия; Гай Марий и Л. Корнелий Сулла, борьба которых создала мрачный прецедент — в 88 г. Сулла ввел в Рим вооруженное войско; Гай Юлий Цезарь и Гней Помпеи Ве­ликий. Республиканский строй пережил диктатуры Суллы (82—80 или 79 гг.) и Цезаря (49—44 гг.), многолетние гражданские войны, пока Октавиан Август не установил новый режим — принципат.

Перемены в конституции были предопределены распростране­нием римского владычества на огромные территории Европы, Африки и Азии, которое осуществилось в эпоху Республики. Рим, вернув себе утраченную было в конце VI в. до н. э. гегемонию в Лации, подчиняет в IV в. до н. э. центральную Италию и выходит на арену Средиземноморья, где вступает в борьбу с Карфагеном (с 264 г.). Успехи в этих, так называемых Пунических, войнах по-

Раздел I. Периодизация и источники

ложили начало власти Рима над заморскими территориями, где организовывались провинции (provinciae) во главе с проконсулами или пропреторами¹⁶, судебные полномочия которых были иден­тичны преторским. К середине II в. до н. э. Рим уже не имеет рав­ных себе противников: в 146 г. разрушены Карфаген и Коринф. Интенсивное вовлечение молодой державы в орбиту средизем­номорской культуры способствовало развитию торговых связей римских граждан с иностранцами, усвоению науки и культуры, эллинистического образования. Рим превращался не только в политический, но и в торгово-экономический центр мира.

Предклассический период — время становления новых форм сделок и правовой науки. Контракты, заключенные без соблюдения ритуальной формы и основанные лишь на изъявлении воли сторон, получают защиту претора — городского, если сделка состоялась меж­ду римскими гражданами, и претора перегринов (praetor peregrinus — должность введена в 242 г. до н. а), если одна или обе стороны в согла­шении были чужестранцами (peregrini). Вступая в должность, каж­дый из преторов издавал эдикт, в котором объявлял, какие правоот­ношения получат защиту в течение его магистратуры: общие поло­жения эдикта обладали, таким образом, определенной устойчи­востью во времени (edictum perpetuum), в отличие от разовых реше­ний по отдельным случаям — декретов (decretum). Новый магистрат в следующем году вносил изменения в эдикт предшественника, но в це­лом установилась преемственность содержания (edictum tralaticium).

Обладая imperium и будучи способным принудить к исполне­нию судебного решения, вынесенного на основе его юрисдикции,

¹⁶ Первые провинции — Сицилия (восточная часть завоевана в 241 г., западная в 211 г.) и Сардиния и Корсика (завоеваны в 238 г.) — были организованы в 227 г. во главе с преторами, число которых выросло до четырех, а в 197 г., когда были организованы две испанские провин­ции, — до шести. Практика продления полномочий высших магистратов (с 327 г., — Liv., 8,23,11 sq) и даже предоставления решением комиций проконсульской власти частным лицам (впервые в 211 г., когда П.Корнелию Сципиону было поручено управление Испанией) была рас­пространена сенатом на организацию власти в провинциях. По закону Гая Гракха 123 г. распределение провинций между консулами и пре­торами стало осуществляться еще до их выборов. Законом Суллы 81 г. предусматривалось, чтобы те шесть преторов, которых диктатор создал для председательства в уголовных судах, по окончании срока должности также отправлялись pro praetore или pro consule в провинции. В дальнейшем решением сената 53 г. и законом Помпея 52 г. временной интервал между выборами и занятием должности губернатора был увеличен до пяти лет. Систематическое продление imperium за пределы срока должности, которое само по себе выражает кризис республи­канской конституции, предоставляло амбициозным политикам опасный инструмент в борьбе за власть.

Глава 2. Предклассический период (367—17 гг. до н. э.) 25

претор не мог вступать в противоречие с lex publica, каковым являлись XII таблиц. Требовались кардинальные перемены в орга­низации гражданского процесса и создание законодательной осно­вы правотворческой деятельности претора. Во второй половине II в. до н. э. закон Эбуция (lex Aebutia)вводит новый вид судебного разбирательства — per formulas (посредством формул), что развяза­ло реформаторскую инициативу судебного магистрата. За после­дующие сто лет римская правовая система заметно усложнилась: на­ряду с институтами ius civile возникла система преторских исков, посредством которых стало возможным защищать отношения, не предусмотренные строгим гражданском правом и даже противореча­щие ему. Избрав один из видов процесса, стороны уже не могли пересмотреть свое решение, даже если параллельная система обеща­ла лучший результат. Отмена процедуры per legis actiones произо­шла в 17 г. до н. э. с принятием законов Августа об отправлении правосудия (leges Iuliae de iurisdictione).С этим событием и связывается конец предклассического периода.

Так процессуальными средствами претор преодолел многие несообразности ius civile, проявившиеся с изменением социаль­ных отношений. В отличие от законодательного, такой способ восстановления соответствия (aequum) правовой формы более гибок. Другим преимуществом эдикта была потенциальная ежегодная обновляемость — "lex annuum" ("годичный закон"), как его называли республиканские юристы (Cic, in Verr., 2,1,42,109).

Расцвет правотворчества претора совпадает со становлением римской правовой науки. Римскую юриспруденцию ("iuris prudentes", "знатоки права", — термин, обозначающий новое явление, в отличие от "pontifices") эпохи Республики отличает не столько светский, сколько аристократический характер: среди юристов II века немало понтификов, между тем понтификами, как правило, становились экс-магистраты (Liv., 25,5,4; Cic, de dora, 1,1). Постепенное обмирщение правового знания было делом рук самих жрецов. Так, Тиберий Ко-рунканий, консул 280 г. до н. э., первый понтифик из плебеев, начал индивидуально — от своего имени — давать консультации в присутствии слушателей ("publice profiteri coepit", — D.1,2,2,38). В отличие от легенды о публикации Гнея Флавия, этому событию не придается значение разрыва с традицией¹⁷.

¹⁷ В этом случае вообще трудно говорить о новаторстве: прозвище другого крупного юриста эпохи П.Семпрония, консула 304 г. до н. э., понтифика, — "Sophus", "мудрый" (D.1,2,2,37) — предполагает зна­комство публики с его ответами, как и в случае с Тиберием Корунканием (Cic, de orat, 3,134).

Раздел I. Периодизация и источники

Столь же естественно и появление публикации первого светского юриста Секста Элия Пета (Sextus Aelius Paetus Catus)¹⁸, консула 198 г. до н. э., содержавшей текст XII таблиц, его толкование и формулы исков. Работа называлась "Triper-tita", что соответствует указанным трем частям содержания. Помпоний (D. 1,2,2,38) говорит, что она содержала "cunabula iuris" (основания, элементы права)¹⁹. Судя по тому, что в дру­гом месте (D. 1,2,2,8) Помпоний называет ее "ius Aelianum" — наименование, которое, по его же объяснению, прилагалось только к тем трудам, где автор ничего не добавлял от себя (как "ius Papirianum", "ius Flavianum"), — творчество самого Секста Элия ограничивалось объяснением значения слов Зако­нов²⁰. В этом смысле следует понимать и характеристику "cunabula iuris". Возможно, более авторский характер носил комментарий к XII таблицам Луция Ацилия (Cic, de leg., 2,23,59), младшего современника Секста Элия, о котором известно также, что народ прозвал его "Мудрым" (Sapiens)²¹. Впрочем, в эту эпоху внимание юристов было сосредоточено именно на адекватном понимании слов закона, поэтому первые комментаторы (как показывает большинство известных цитат) не ставили перед собой творческих задач.

Научный интерес к праву (при сохранении филологического интереса к текстам Законов) проявился в систематизаторской работе следующего поколения prudentes. Марк Порций Катон (умер в 152 г. до н. э., сьш Катона Цензора) написал комментарий "De iure civili" no меньшей мере в 15 книгах (D. 45,1,4,1), содержавший не только его responsa — ответы на консультациях (Cic, de orat, 2,33,142), но и рассуждения общего характера (Fest., 144 L).

ПМуций Сцевола (Publius Mucius Scaevola), консул 133 г., Юний Брут (Iunius Brutus), претор 140 г., и Маний Манилий (Manius Manilius), консул 149 г., — названы Помпонием (D.1,2,2,39) основателями ius civile. В отношении содержания их литературного наследия, о котором говорит Помпоний, известно, например, что

¹ Впрочем, его брат Публий (консул 201 г. до н. з.), также юрист, был понтификом.

¹⁹ Эта характеристика согласуется с идеей Помпония о трех частях
права ("tria iura") в постдецемвиральную эпоху: XII таблиц, ius civile
(интерпретация) и legis actiones (D. 1,2,2,6).

²⁰ Название работы Секста Элия "Tripertita (scil. commentaria)",
"[Комментарий] в трех частях" (Cic, de orat., 1,56,240), хотя и подчерки­
вает ее интерпретаторское направление, не означает, что все три части
были написаны в этом жанре: XII таблиц и формулы исков имели в
структуре публикации самостоятельное значение.

²¹ Помпоний (D.1,2,2,38) ошибочно называет его "Publius Atilius".

Глава 2. Предклассический период (367—17 гг. до н. э.) 27

сочинение Брута "De iure civili" в 7 книгах воспроизводило его responsa — возможно, записанные учениками (Cic, de orat., 2,33, 142)²². Манилий составил собрание формул сделок, высоко це­нившееся древними, —"Manilii Monumenta". Именно в эту эпоху преодолеваются ритуальные формы строго национального права и разрабатываются контракты, доступные и перегринам. Всеобщий ха­рактер этих правовых конструкций выразился во взгляде на них как на нормы, известные всем народам (gentes), повсюду, — ius gentium²³. Сделки iuris gentium обслуживали самые разнообразные коммерческие отношения и получали защиту в судах обоих преторов.

С этим поколением юристов связан и значительный прогресс правовой мысли. Знакомство с диалектикой Аристотеля, которая строилась на методе анализа (деления по основаниям) и синтеза (реконструкции в понятийных категориях) изучаемого предмета, сделало установление релевантных разделений (divisiones, distinc-tiones) правовых институтов на роды (genera) основным методоло­гическим инструментом римской юриспруденции. На основе раз­граничений (definitiones)²⁴ правовой материи достигалась опреде­ленность понимания отдельных элементов и системы в целом, становилась возможной формулировка общих правил (regulae). Маний Манилий, как и другие известные юристы (Публий Рути-лий Руф, Квинт Элий Туберон, Квинт Муций Сцевола, сын консула 133 г. до н. э.), входил в кружок крупного политического деятеля Сципиона Эмилиана (grex Scipionis), где проявляли боль­шой интерес к греческой философии (Cic, de am., 19,60). Известны definitiones Манилия и П.Муция.

Упомянутый Кв.Муций Сцевола, консул 95 г., великий понти­фик, первым описал ius civile "generatum" (D. 1,2,2,41) — на осно­вании деления на genera— в сочинении "De iure civili" в 18 книгах. Эта систематика лежит в основании европейской правовой науки. Ее

²² Первые три книги были составлены в диалогической форме
самим Брутом (Cic, pro Cluent., 51,141) и носили характер введения в
изучение права, тогда как следующие 4 (responsa), видимо, изданы
посмертно (Cic, de orat., 2,55,224).

²³ Для правильного понимания термина следует иметь в виду латин­
ские идиоматические выражения: "ubi gentium?" ("где же в мире?"), "nus-
quam gentium" ("нигде на свете"), "longe gentium" ("дальше всего", "на краю
света"), "minime gentium" ("меньше всего", "нисколько", "никоим образом").

²⁴ Более привычное русское слово, которым можно перевести
"definitio", — "определение" — также несет в себе общую с латинским
термином идею деления, разграничения. Это естественно: познание
состоит в установлении релевантных оппозиций. Например, чтобы
определить белое, его противопоставляют черному (отсутствию света) и
цветному: белое — это бесцветное светлое.

Раздел I. Периодизация и источники

структура восстанавливается на основе комментария Помпония ("Ad Q.Mucium") в 39 книгах. Первые книги были посвящены вопросам на­следственного права (начиная с завещания); в части, связанной с правом лиц, рассматривались брак, опека, власть над рабами и освобождение из рабства, положение вольноотпущенников и ведение чужих дел; затем речь шла о владении и приобретении по давности; из. обязательств рассматривались реальные (упоминается только mutuum, контракт iuris civilis) и консенсуальные (контракты iuris gentium), при этом, в связи с договором найма, говорилось о сервитутах; заключительная часть относилась к деликтам (iniuria²⁵ и furtum) и содержала комментарий к закону Аквилия (lex Aquilia).

Систематизация правовой материи на основании диалектического метода придала правоведению характер науки (ars) — организован­ного знания. Идея систематизации, весьма популярная тогда во всех дисциплинах²⁶, в отношении права представлена в "De Oratore" ("Об ораторе") Цицерона. Здесь, в частности, излагается следующий план работы правоведа²⁷ (Cic, de orat., 1,42,190):

...ut primum omne ius civile ...чтобы сначала разделил все граж-

in genera digerat, quae per- данское право по родам, которых

pauca sunt; deinde eorum весьма немного, затем распределил

generum quasi quaedam как бы некие члены²⁸ этих классов,

membra dispertiat; turn pro- потом изложил собственное значе-

priam cuiusque vim defini- ние каждого из них посредством оп-

tione declaret; perfectam ределений, — вы получите совершен-

artem iuris civilis habebitis. ную науку гражданского права.

Греческое название книги правил (regulae) Кв.Муция — '"Opoi" — отражает распространение философских знаний среди юристов.

²⁵ Возможно, здесь комментировался lex Cornelia de iniuriis (Pomp.,
37 ad Q.Muc.,D.50,7,18).

²⁶ Так, Вергилий пишет "Ars Poetica", а Овидий называет свою
позму о любви "Ars Amatoria".

²⁷ Цицерон, собственно, говорит о своем намерении, допуская, что этот
план может воплотить и другой. Есть основания полагать (Cic, de leg., 1,4,14),
что он написал не дошедшее до нас сочинение "De iure civili in artem
redigendo" ("О приведении гражданского права в научную систему").

²⁸ Среди definitiones Цицерон различает partitiones и divisiones (Top.,
5,28): в первом случае познавательный эффект достигается разделением
предмета на части (membra, partes, — Ibid., 6,30), во втором — выделением
внутри рода (genus) видов (species), которые оратор предпочитает называть
"formae" для большего благозвучия (Ibid, 7,30). В данном случае к
выявленным в правовой материи genera сначала прилагается partitio, а затем
полученные membra определяются через указание species (divisio,
однопорядковая с definitio). Вопрос о реализации этой — отличной от
аристотелевой диалектики — программы остается дискуссионным.

Глава 2. Предклассический период (367—17 гг. до н. э.) 29

От Аристотеля римские правоведы восприняли идею противопоставления позитивного права справедливости (Arist, Eth.Nic, 1137a 31 sqq; Rhet, 1374a 27 sq), выражая последнее по­нятие термином "aequitas" (калька с греческого 'e7ueikeia — справедливость в отличие от официально установленного права). Это заимствование сказалось на консолидации понятия позитив­ного права (ius positum) как ius. Если прежде ius и aequum были синонимами²⁹ и "aequum est" означало "ius (iustum) est", выра­жая идею нормального, правильного, соответственного, — то те­перь ius воспринимается как нечто установленное и жесткое, что может не всегда отвечать естественному порядку вещей, тогда как "aequum" получает этический оттенок смысла и выступает в сочетании "bonum et aequum" ("доброе и справедливое")³⁰. Ука­занная оппозиция отражала глубину перемен в социальной жизни римского общества этой эпохи и необходимость коррекции право­вой системы. В этом направлении работал и претор, право­творчество которого основывалось именно на идее aequitas. Преторским по происхождению судебным разбирательствам "ех bono et aequi" противопоставляются iudicia stricti iuris (судебнще разбирательства строгого права). В адвокатской практике стало настолько обычным защищать справедливость вопреки установ­ленному праву (Cic, de oral, 1,56,240; Brut., 39,145; de off., 3,16,67), что, по словам Цицерона, мальчики в риторских школах ("pueri apud magistros") учились, разделившись на партии, за­щищать одни — писаное право, другие — справедливость ("cum alias scriptum alias aequitatem defendere docentur", — Cic, de orat.,1,57 ,244).

Для prudentes задача согласования буквы закона с требова­ниями естественного порядка вещей (naturalis ratio) была содержанием их деятельности: решения юрисконсультов по конкретным вопросам имели обязательную силу для судов, так что установление справедливости в отдельных случаях или ее выражение в общих правилах для них означало создание ius

2^д От первого римского поэта Энния (III в. до н. э.) дошли такие строки (Епп., 150 Vahlen, ар. Non.,399,8):

"Melius est virtute ius: nam saepe virtutem mali

Nanciscuntur: ius atque aecum a malis spernit procul",— что можно перевести как: "Право выше доблести: ведь часто доблесть оказывается у дурных; право же и правильное далеко отстоит от дурного" ("aecum" — архаическая форма "aequum").

³⁰ Прежнее значение "правильное" сохраняется в текстах классических юристов — часто в сравнительной ("aequius") или превосходной форме ("aequissimus") — для характеристики мнения другого юриста или законодательного акта. Ср. "recte", "rectius", "rectissime"; "prope", "propius".

Раздел I. Периодизация и источники

civile. Так, разработанные ими контракты iuris gentium, защи­щаемые исками ex bono et aequi, стали неотъемлемой частью обновленного ius civile. Как нормативная система собственно ius civile было неписаным правом, заключавшимся в перма­нентной интерпретации юристов ("est proprium ius civile, quod sine scripto in sola prudentium interpretatione consistit", — D.1,2,2,12). Правотворческая деятельность prudentes оказывала на ius civile непосредственное воздействие; с высоты про­фессионального опыта они говорили: "Ius est ars boni et aequi" — "Право — это наука доброго и соразмерного" (D. 1,1,1 рг), то есть система знаний, ориентированная на выявление и установление соответствия требованиям добра и спра­ведливости как признанным нормам общественных отношений. На основе этого постоянного поиска³¹ правовая система была реорганизована в соответствии с новыми требованиями. Так prudentes "основали ius civile" (D.1,2,2,39). Если с формаль­ной стороны гражданское право отличает его установленность (ius constitutum), то с содержательной — оно совпадает с aequitas.

Cic, Top., 3,9:

Ius civile est aequitas consti- Гражданское право — это установ-
tuta eis qui eiusdem civitatis ленная справедливость в отношении
sunt, ad res obtinendas... ^mex' ^кто принадлежат одной граж-

данской общине, для обеспечения принадлежности вегцей...

Систематизаторская работа получила дальнейшее развитие в деятельности крупнейшего юриста следующего поколения Сервия Сульпиция Руфа, консула 51 г. до н. э., который неред­ко не соглашался с divisiones, предложенными Кв.Муцием (Gai., 1,118), расходился с ним в definitiones³². Близкий друг Сервия Цицерон дает риторически завышенную — по отно­шению к предшественникам (на которых вполне можно распространить сказанное о Сервии) — оценку его роли в при­ведении ius civile в систему в диалоге "Брут" (Cic, Brut., 52,197):

¹ Ср. J. 1,1, pr : "Iustitia est constans et perpetua voluntas ius suum cuique tribuens" ("Правосудие — это незыблемая и постоянная воля, воздающая каждому свое право").

³² Одна из ранних работ Сервия представляла собой ревизию наследия Кв.Муция и называлась: "Reprehensa Scaevolae capita sive Notata Mucii" ("Исправленные главы Сцеволы, или Примечания к Муцию"). Известные контроверзы между Сервием и Сцеволой взяты из этого сочинения: D.17,2,30; Gai, 3,149; Gell, 4,1,17,20; D.33,9,3,6; 50,16,25,1.

Глава 2. Предклассический период (367—17 гг. до н. э.) 31

...iuris civilis magnum usum ...прекрасное владение граждан-
et apud Scaevolam et apud ским правом было и у Сцеволы, и у
multos fuisse, artem in hoc многих других, — наукой оно
ипо; quod numquam effecis- стало только у него; ему бы нико-
set ipsius iuris scientia, nisi гда не постичь этого из познания
earn preaterea didicisset самого права, если бы прежде он не
artem quae doceret rem посвятил себя той науке, что
universam tribuere in partis, учит распределять весъ предмет
latentem explicare definiendo, на части, скрытое выявлять по-
obscuram explanare interpre- средством определений, неясное
tando, ambigua primum объяснять посредством интерпре-
videre, deinde distinguere, таций, сначала увидеть неопреде-
postremo habere regulam qua ленностъ, затем различить, нако-
vera et falsa indicarentur et ней, составить правило, которое бы
quae quibus propositis essent указывало истинное и ложное и ка-
quaeque поп esset conse- кие у каких предпосылок есть послед-
quentia. Hie enim attulit hanc ствия, а каких нет. Ибо, привнеся
artem omnium artium maxi- эту науку, высшую из всех наук³³,
mam quasi lucem ea quae он как бы пролил свет на то, что
confuse аЪ aliis aur responde- прежде без всякого порядка у других
bantur aut agebantur. состояло в ответах или исках.

Сервий первым написал комментарий к преторскому эдик­ту в 2 книгах "Ad Brutum" (D.1,2,2,44) и оставил целое поколе­ние учеников, из которых наиболее известны Алфен Вар (консул 39 г. до н. э.), автор "Digesta" в 40 книгах и "Coniec-tanea" (коллекция) (Gell., 7,5,1), и Авл Офилий, написавший обширный комментарий к преторскому эдикту (D.1,2,2,44). Многочисленные сочинения составил друг Цицерона Гай Тре-баций Теста (Trebatius), ученик Кв.Корнелия Максима (D. 1,2,2,45). Пользовалась известностью и книга (D.1,2,2,45) Авла Касцеллия (Cascellius), ученика Волкация, одного из слу­шателей Кв.Муция (Plin., H.N., 8,40,144). Многие из veteres — республиканских юристов — вообще не оставили сочинений. Например, определение умышленного введения в заблужде­ние при заключении сделки (dolus malus), данное Аквили-ем Галлом (Cic, de off., 3,14,60), в классическую эпоху приписывается его ученику Сервию Сульпицию (D.4,3,1,2), по трудам которого с ним и познакомились следующие поколения prudentes.

³³ Имеется в виду диалектика (Cic, de oral, 1,41,186—42,188), которую Аристотель (Metaph., 1,2) называет наукой наук.

Раздел I. Периодизация и источники

Творчество республиканских юрисконсультов известно в основном по указанным выше сочинениям Цицерона и произведе­ниям антикваров. Значительное число упоминаний и цитат встречается в трудах позднейших юристов; ряд фрагментов книги '"Opoi" Кв. Муция представлен в Дигестах Юстиниана³⁴.

Наиболее полное представление можно составить о "Digesta" Алфена Вара. Круг вопросов, рассмотренных Алфе-ном (и его учителем Сервием, ответы которого обычно неотли­чимы от комментариев ученика³⁵), в основном ограничен отно­шениями коммерческого оборота. Юстиниановские компилято­ры располагали двумя эпитомами (сокращениями) этого труда в 8 книгах каждая: анонимной и юриста III в. н. э. Юлия Павла (Paulus)³⁶. Фрагменты анонима ближе к первоначальному тексту по содержанию, но расположены по системе претор-ского эдикта, обнимая материал XV—XXXII титулов эдикта (из 45). Эпитома Павла обсуждала тексты Алфена в их ориги­нальном порядке³⁷. В целом структура работы следует систе­матике Кв.Муция, возможно, опуская вопросы права лиц и обязательств из деликтов, но значительно обогащая такие раз­делы, как переход вещных прав, возникновение и исполнение обязательств.

Фрагменты сочинений республиканских юристов собраны в изданиях:

Huschke E. Iurisprudentiae anteiustinianae reliquiae. Vol.1, ed. Seckel E., Kuebler В.: Lipsiae, 1908;

Bremer F.P. Iurisprudentiae antehadrianae quae supersunt. Vol.1. Lipsiae, 1896.

³⁴ D. 41,1,64; 43,20,8; 50,16,241; 50,17,173. Компиляторы Дигест,
видимо, располагали копией оригинала.

³⁵ В двух фрагментах сохранилось указание "Servius respondit":
D.28,5,46; 33,7,16,1.

³⁶ В Дигестах Юстиниана встречаются три типа inscriptiones с
названием произведения: "Alfeni digesta", "Alfeni digesta a Paulo
epitomata", "Pauli epitomae Alfeni digestorum". Фрагменты с надписью
первого типа взяты из анонимной эпитомы.

³⁷ Вторая книга эпитомы Павла посвящена наследованию по
завещанию, третья охватывает вопросы вещного и обязательственного
права (обсуждаются вещные иски, иски из консенсуальных контрактов,
иски in factum), четвертая книга говорит о стипуляциях при различных
сделках и об actio ad exibendum, в содержании пятой преобладают
вопросы контрактной ответственности, остальные не поддаются
определению из-за малого числа фрагментов.

Глава 2. Предклассический период (367—17 гг. до н. э.) 33

От предклассического периода в надписях на камне или брон­зе дошли некоторые законодательные нормы: постановления сената, римские и муниципальные законы. Большинство из них относятся к административному и уголовному праву, но язык па­мятников является важнейшим источником для реконструкции понятийной системы правосознания эпохи. Постановление сената от 186 г. до н. э., запретившее отправление культа Вакха — вакханалии (так называемое SC de Bacchanalibus)³⁸, употребляет термин "praetor urbanus"; закон муниципия Бантины I века до н. э.³⁹ упоминает dolus malus (1.11) — "злой умысел"; римский закон, датируемый 133—117 гг. до н. э.⁴⁰, текст которого дошел в надписи на обратной стороне Бантинской таблицы, говорит о личной (в форме предоставления поручителей — praedes) или реальной гарантии уплаты штрафа, предусмотренного приго­вором. Этот же закон содержит слова о формуле иска, данной претором судье по делу между римскими гражданами, что указы­вает на существование lex Aebutia в это время.

Наибольшее значение для изучения римского частного права имеют законы, дошедшие на 9 обломках (и копиях XVI века с 2 утраченных фрагментов) бронзовой таблицы, которая содержала с одной стороны lex Acilia repetundarum 121 г. до н. э., а с другой — lex agraria 111 г. до н. э. Первый из них вводил новый порядок судебного преследования за взяточничество (de repetundis), no которому провинциал мог лично обвинить римского магистрата (nominis delatio) или прибегнуть к помощи патрона из римских граждан. Закон упоминает и предшествующий режим, когда процесс развивался на основе внесения залога — sacramentum, a процессуальное представительство патрона из римских граждан было обязательным.

Аграрный закон 111г. вводил новый режим землепользования на общественных полях (ager publicus), превращая все частные владения (possessiones) в частную собственность (ager privatus) и отменяя ренту (vectigal) с различных категорий земель. Тер­минология этого закона — важнейший источник по истории форм принадлежности в римском праве.

³⁸ Текст дошел в надписи на бронзовой таблице, найденной в 1640 г.
в Тироле, куда она была направлена (in agro Teurano) еще римскими
властями с предписанием обнародовать и соблюдать это решение.

³⁹ Закон сохранился в надписи на медной таблице (найдена в
1790 г. в Лукании), сделанной на оскском языке: так называемый lex
Osca tabulae Bantinae. На обратной стороне доска содержит текст рим­
ского плебисцита, выполненный на латыни.

⁴⁰ Закон упоминает среди магистратов триумвиров, введенных зако­
ном Гракха 133 г. и отмененных в 117 г.

Раздел I. Периодизация и источники

Ряд муниципальных законов: lex municipii Tarentini (I в. до н. э.)⁴¹, lex coloniae Genetivae Iuliae (известный также как lex Ursonensis)⁴², данный в 44 г. до н. э. Юлием Цезарем колонии, выведенной в Испании, и закон города Гераклеи в Лукании того же периода⁴³, — представляют собой варианты модельного закона самоуправляющейся общины на покоренной Римом территории — муниципия (municipium). Первый закон корректирует представле­ние о режиме actiones populares (1L32—38); упоминает фидуциарную манцкпацию (1.30). Lex coloniae Genetivae Iuliae описывает режим исполнительной legis actio per manus iniectionem на последней стадии ее существования (с.61) и режим рекуператорного судебного разбирательства, приводя детали, известные по законам XII таблиц (с.95). Tabula Heracleensis (L111) упоминает iudiciae bonae fidei, называя защищаемые ими отношения (fiducia, societas, tutela, man-datum); различает осуждение "lege Plaetona" (1.112) и in integrum restitutio на основании публичного судебного разбирательства ("iudi-cio publico Romae condemnatus", — LI 17—118). Другой муниципаль­ный закон, датируемый 46—40 гг. до н. а, — Lex de Gallia Cisal-pina⁴⁴ — информирует о важных деталях процесса per formulas: фрагмент 19-й главы упоминает operis novi nuntiatio; 20-я глава говорит о cautio damni infecti и заменяющей ее actio in factum; 21-я и 22-я главы — о secum ductio и missio in possessionem в случаях не­уплаты признанного долга (confessio) или отказа от защиты (inde-fensio).

Законодательные акты эпохи Республики собраны в изданиях:

Brans C.G. Fontes iuris Romani antiqui. Vol.1, ed. Gradenwitz O.:

Tuebingen, 1909;

Girard P.F. Textes de droit romain, ed. Senn F.: Paris, 1937; ed.

Giuffre V.: Les lois des Romains. Napoli, 1977;

Fontes iuris Romani anteiustiniani [Riccobono S., Baviera G., Fer-

rini C, Furlani G., Arangio-Ruiz V.j. Vol.1. Leges. Florentiae, 1941;

ed. Riccobono S.: Florentiae, 1968 (сокращение — FIRA).

Издания надписей:

Corpus Inscriptionum hatinarum. Vol. 1—16 et Supplementa.

Berolini, 1863- (сокращение — CIL);

Dessau H. Inscriptions latinae selectae. Vol.1—3. Berolini, 1892—1916.

⁴¹ Пять фрагментов бронзовой доски с надписью были найдены в
1894 г. около Тарента.

⁴² Бронзовые доски с текстом были найдены у г. Осуна в Андалуэии
в 1870 и 1874 гг., где располагался древний город Urso.

⁴³ Дошел в надписи на двух бронзовых таблицах, найденных в Италии
в 1732 г. (tabula Heracleensis). Мнение Савиньи, согласно которому надпись
воспроизводит lex Iulia municipalis 46 или 45 г. до н. э., сейчас оставлено.

⁴⁴ Бронзовая доска найдена на развалинах древней Велейи в 1760 г.

Глава 3. Классический период (17 г. до н. э. — 235 г. н. э.) 35