Глава 3 4 страница

Corpus Iuris Civuis. Vol.1. Institutiones, ed. Krueger P.: Berolini, 1905.

Кодекс Юстиниана объединяет в порядке преторского эдикта императорские конституции с Адриана до Юстиниана (по 534 г. включительно). Конституции зачастую даны в сокращенном виде, текст ранних конституций подвергся некоторой переработке и ре­дактированию, с тем чтобы очистить его от устаревших (или от­мененных) терминов и положений, и иногда содержит вставные замечания составителей (интерполяции).Самые ранние рукописи Кодекса значительно отстоят по времени от эпохи кодификации: XI—XII вв; лучшее издание осуществил в 1877 г. П.Крюгер. Оно воспроизведено во 2-м томе немецкого академического издания Corpus Iuris Civilis:

Corpus Iuris Civilis. Vol.2. Codex repetitae praelectionis, ed. Krueger P.: Berolini, 1905.

К Кодексу непосредственно примыкают Новые конституции, из­данные Юстинианом после кодификации, — Novellae Constitutiones.Некоторые из них реформируют институты частного права: личную гарантию исполнения обязательств (Nov., 116); наследование без за­вещания (Nov., 137). Новеллы дошли до нас в разных рукописных собраниях: наилучшее — collectio Marciana — содержит 168 новелл (из них 156 юстиниановских); 134 конституции на латинском языке (обычно в дословном переводе с греческого) обнимал распростра­ненный в средние века сборник "Authenticum"; вспомогательное зна­чение имеет Epitome Iuliani — 122 конституции на латинском языке в сокращении, причем иногда оригиналом служил текст "Authen­ticum".

Corpus Iuris Civilis. Vol.3. Novellae Constitutiones, ed. Schoell R., Kroll G.: Berolini, 1954.

Digesta — самое яркое явление в кодификации Юстиниана. Именно это издание сохранило для нас наибольший объем класси­ческих юридических текстов, послужив новому открытию римского права в Италии в XI в. и став с тех пор объектом постоянного науч­ного и дидактического изучения со стороны европейских юристов. Конституция "Deo Auctore"¹¹⁸ о создании антологии мнений клас­сических юрисконсультов — Digesta (seu Pandectae) — была издана

Название конституций дается по первым словам их текста.

Раздел I. Периодизация и источники

в конце 530 г. и поручала крупнейшему юристу эпохи Трибониана, квестору и magister ofiiciorum, возглавить работы. В рабочую комис­сию вошли ведущие специалисты: профессора Доротей (Dorotheus) и Анатолий из Берита, Теофил (Theophilus) и Кратин из Констан­тинополя, а также Константин, magistrum libellorum. В помощь про­фессорам были назначены еще 11 юристов (Const. "Tanta", 9).

За три года они прочитали 1535 книг юридических сочине­ний¹¹⁹ и собрали 50 книг антологии, разделенной на 432 темати­ческих титула. Порядок расположения материалов в Дигестах своеобразно объединил структуру Институций и преторского эдикта: книга 1 говорит о формах права, праве лиц, классифи­кации вещей и о должностных лицах Империи; книги 2—46 сле­дуют (с некоторыми отклонениями) порядку эдикта; книги 47—48 посвящены уголовному праву; 49-я апелляциям, финансам и во­енному праву; 50-я муниципальному и международному праву. Два последних титула (D. 50,16 и 17) подобны специальным ука­зателям: первый содержит фрагменты, где говорится о значении терминов, второй — regulae iuris.

Дигесты объединяют выдержки из 275 сочинений 38 юрис­тов¹²⁰, каждая из которых сопровождается указанием (inscriptio) имени автора, названия сочинения и номера книги. Принцип отбо­ра материала и техника составления антологии во многом опреде­ляют, в каком качестве до нас дошли фрагменты сочинений клас­сических юристов. В целом сегодня является признанным, что компиляторы работали очень тщательно: они не только исполь­зовали оригинальные копии, не прибегая к постклассическим сборникам, но и выверяли аутентичность цитат классических ав­торов по имевшимся у них книгам. Разумеется, они сокращали некоторые фрагменты, стремясь избежать длиннот, а также вно­сили исправления (интерполяции), чтобы обеспечить конформ­ность текстов действующему праву (Const. "Deo Auctore", 7). Так, они заменяли одни термины на другие: "mancipatio" на "traditio", "fiducia" на "pignus", "actio de auctoritate" на "actio de evictione", "cretio" на "aditio", "sponsor" на "fideiussor", — но этим списком практически и исчерпывается их сознательное вмешательство в текст классика. Чаще они предпочитали сократить текст, нежели

¹¹⁹ Императорские конституции определяют общий объем работ в
две тысячи книг (Const. "Omnem", 1; "Tanta", 1).

¹²⁰ 39 — если считать, что имя Клавдия Сатурнина в inscriptio
одного из фрагментов (D.48,19,16) не указано по ошибке вместо Венулея
Сатурнина (Venuleius Saturninus), которому Index Florentinus приписы­
вает и сочинение "De poenis paganorum".

Глава 5. Юстиниановский период (527—565 гг.)

производить замены¹²¹, или отказывались воспроизводить текст вовсе. Основное ограничение совершенству задуманного собрания ставило отсутствие в библиотеках Константинополя трудов класси­ческих юристов. Тенденция к утверждению исторических корней Империи, акцент Юстиниана на преемственности не могли найти адекватного воплощения по столь прозаической причине. Замечено, что в последних книгах Дигест отдается предпочтение цитатам рес­публиканских юристов, тогда как ссылки на авторов II в. изгоняются из комментариев северовских юристов. Явление может иметь и дру­гие причины, но внимание членов комиссии Трибониана к современ­никам Цицерона несомненно. Имей они комментарий Помпония "Ad edictum" в своих руках, мы наслаждались бы чтением сотен фраг­ментов с упоминанием Сервия и Требация, Офилия и Касцелия.

Другую сторону проблемы составляла трудность ознакомиться с таким количеством литературы за короткий срок и эффективно со­поставить содержание разных работ, сходных по жанру.

В 1820 г. ученик Савиньи Фридрих Блюме опубликовал ре­зультаты своих исследований по технике составления Дигест. Блюме обнаружил, что фрагменты, составляющие каждый титул Дигест, распадаются на три устойчивые группы, внутри которых порядок следования сочинений, откуда взяты фрагменты, всегда стабилен. Он установил состав и взаимное расположение источ­ников Дигест внутри каждой группы, назвав их — в соответствии с произведениями, возглавлявшими каждый список, — массой Сабина, массой эдикта и массой Папиниана (Sabinianische, Edicts-, Papinianische Masse). Блюме логично заключил, что выявленная им закономерность отражает порядок, в котором книги клас­сических юристов читались комиссией Трибониана: работа велась параллельно в трех подкомиссиях, где извлеченные фрагменты сразу группировались по титулам, и лишь на втором этапе из трех кип выдержек формировался каждый титул компиляции.

Например, в последнем титуле Дигест (D.50,17) сначала (D.50, 17,1—71) приводятся фрагменты из сочинений, составивших массу Сабина, затем (eod., 74—101) следует масса Папиниана, а в конце (eod., 102-—211) — масса эдикта. Предпоследний титул Дигест начи­нается массой эдикта (D.50,16,1—158), затем следует масса Сабина (eod., 159—217), затем (eod., 218—239) — Папиниана. Внутри массы сочинения следуют друг за другом в одинаковом порядке, что осо­бенно хорошо заметно в этих двух титулах, протяженность которых

¹²¹ Примером может служить фрагмент из "Responsa" Павла, который в полном виде сохранился в FV., 94 (D.24,3,49,1). Текст упоминал fiducia и iudicium rei uxoriae, компиляторы, заменив "fiducia" на "pignus", вычеркнули две строки, где речь шла о реформированном институте (С.5,13).

Раздел I. Периодизация и источники

и позволила Блюме сделать свое наблюдение. Многие одноименные труды читались параллельно внутри подкомиссий (очевидно, одним специалистом), так что, например, фрагменты из соответствующих книг комментариев "Ad Sabinum" Ульпиана, Павла и Помпония чередуются, дополняя друг друга. Взаимозаменяемость этих сочине­ний показывает, что критерием, по которому один автор II или III в. предпочитался другому, была адекватность выражения правила или — в" проблемных сочинениях — точность примера.

Полученные результаты были сведены в таблицу, которая вос­произведена П.Крюгером в современном издании Дигест¹²² под титу­лом: "ORDO LIBRORUM IURIS VETERIS in compilandis Digestis observatus" ("Порядок книг древних iura, соблюдавшийся при состав­лении Дигест"). Это непреходящее достижение современной рома­нистики является важнейшим инструментом источниковедческой критики Дигест Юстиниана. Нарушения установленного Блюме по­рядка (отклонения составляют немногим более 15% возможных) сами по себе указывают на особое внимание, которое было обращено на текст фрагмента на втором этапе работ — при компоновке титулов.

Отклонения могут быть также классифицированы. Четвертую до­лю всех нарушений порядка составляют начальные фрагменты титу­лов, сознательно отобранные по содержанию так, чтобы служить вве­дением к данной теме. Другая группа отклонений представлена так называемыми "хвостами" — группами фрагментов, которые замыка­ют массу или составляют окончание титулов. В этом отношении — уже после Блюме — замечено, что внутри такого "хвоста" порядок следования фрагментов нередко совпадает со списком Блюме. Напри­мер, в титуле D.35,1, в котором строго соблюдается деление на три массы (2—42, 43—69, 70—104), в конце каждой массы группа фраг­ментов стоит не на своем месте (41—42, 65—69, 99—104), но их вза­имное расположение все-таки следует порядку Блюме. Иными словами, они были изъяты из массы и помещены в ее конец в том же порядке, в каком они стояли внутри массы, так что такая аномалия лишь подтверждает теорию Блюме. В данном случае, видимо, фраг­менты были изъяты из общей кипы вообще по мотивам, далеким от содержания титула.

Наибольший интерес представляют случаи совмещения нескольких фрагментов, когда выдержка из сочинения одного юриста разрывается текстом из сочинения другого так, что мысли авторов дополняют друг друга. Такие "цепи" иногда составлены из сочинений, принадлежащих разным массам. Небезосновательно

¹²² Блюме выполнил работу с такой тщательностью, что Крюгеру почти ничего не пришлось добавить или изменить, как он признает в своем примечании к таблице.

Глава 5. Юстиниановский период (527—565 гг.) 73

предполагается, что иногда таким образом цитату другого автора за­меняли на текст оригинала. Например, 9 фрагментов (из 69) "ех CaSsio" Яволена (масса эдикта) вставлены в сочинения из массы Са­бина, образуя цепи. Согласно весьма удачной гипотезе, компиляторы прибегли к эпитоме Яволена, потому что они не располагали трудом самого Кассия: выверяя цитаты в сочинениях классических юристов, они не только не стали имитировать выдержку из оригинального труда, сопроводив цитату отдельной inscriptio (что предполагают неосновательные критики Трибониана), но заменили цитату, которую не могли сверить с оригиналом, на фрагмент из эпитомы, находив­шейся в их распоряжении.

Наконец, фрагменты из нескольких сочинений всегда находятся вне массы. Феномен выявил уже Блюме, но только в 1837 г. Густав Гуго решил, что эти работы представляют собой отдельную массу, которая была составлена уже после начала работ, и назвал ее "Ап­пендикс". Обычно выдержки из Аппендикса следуют за массой Па-пиниана, поэтому было решено, что эти сочинения читались в треть­ей комиссии. Однако новейшие исследователи (и это единственное достижение со времен Блюме) заметили, что, во-первых, положение Аппендикса внутри титула отличается в зависимости от того, как да­леко продвинулась работа по составлению окончательной редакции антологии: сначала (в 1—23-й книгах Дигест) он помещается после "хвоста" титула, затем (книги 33—40) — до "хвоста", наконец (книги 41—50), стоит далеко от конца титула. Например, в титуле D.35,1 фрагменты 108—113 взяты из сочинений, принадлежащих к Аппендиксу (причем D.35,1,113 составляет "хвост" массы), а в титуле D.50,17 Аппендикс представлен фрагментами 72—73 и стоит до массы Папиниана.

Во-вторых, фрагменты из 10 книг "Posteriora" Лабеона в эпитоме Яволена, которая в действительности является первой работой в этой "массе"¹²³, частично принадлежат массе Сабина (кн. 1—2), частично (кн. 2—6: фрагментов из кн. 7—10 в Дигестах нет) Аппендиксу. Точно такое же распределение по массам отмечено для эпитомы Яволена "Ex posterioribus Labeonis", традиционно помещаемой в конец массы Сабина: фрагменты, взятые из книг 1—2, действительно принадле­жат массе Сабина, тогда как фрагменты книг 2—10 стоят в начале фрагментов из сочинений Аппендикса. Даже если этих эпитом было две (фрагменты имеют разные inscriptiones), — что в свете указанно­го факта более чем сомнительно, — Аппендикс оказывается продол­жением массы Сабина, той ее частью, которую продолжали читать

¹²³ Положение двух первых произведений (№ 263 и 264 в списке Блюме) этой группы настолько нестабильно в разных титулах, что их принадлежность к Аппендиксу не может считаться доказанной.

Раздел I. Периодизация и источники

уже после того, как чтение основной части произведений (которые и составляют массу Сабина, по Блюме) было закончено. Иными слова­ми, три комиссии сдали работу одновременно, но в первой осталась недочитанная часть, фрагменты из которой легли на стол общего ре­дактора, когда часть титулов бьша уже собрана. Поэтому фрагменты Аппендикса в первой части Дигест стоят в самом конце титулов, а в последних — уже в середине.

Итак, нагрузка составителей Дигест распределялась неравномер­но: масса Папиниана заметно уступала по объему первым двум, так что в этих двух первых комиссиях, видимо, были сосредоточены луч­шие кадры Массу Сабина составили комментарии к ius civile, дидактические сочинения ("Institutiones", "Regulae"), "Digesta" Ал-фена Вара, Юлиана, а также Сцеволы (традиционно помещаемые в Аппендикс¹²⁴) и многие монографии по публичному праву. Массу эдикта — комментарии к эдикту, сочинения "Ad Plautium", "Digesta" Цельса и Марцелла и другие. Массу Папиниана — "Quaestiones" и "Responsa" Папиниана, Сцеволы, Павла, "Disputationes" Трифонина, комментарий Гая к XII таблицам и монографии по наследственному и публичному праву.

Известно, что в одной из подкомиссий работал сам Трибониан. За год до окончания работ он, Теофил и Дорофей были отвлечены для написания Институций Юстиниана. В это время, видимо, и произо­шел разрыв в чтении эпитом Лабеона: первая комиссия (где, надо полагать, и работал Трибониан, доложивший о том, что чтение "Institutiones" классиков закончено) сдала на общую редакцию фраг­менты всех работ, которые теперь воспринимаются как масса Саби­на, оставшись с теми, что составляют Аппендикс. Другие комиссии уже проработали весь свой материал. Различное положение Аппен­дикса показывает, что "хвосты" титулов готовились намеренно в хо­де повторного чтения подготовительных материалов для каждого ти­тула в отдельности. Первая комиссия закончила чтение, когда пер­вые 20—30 книг Дигест были собраны, а титулы 30—40 книг еще только проходили общую редакцию: этот этап работы фиксируется как общий для значительного числа титулов. Поскольку невозможно, чтобы окончательную редакцию титулов осуществляли параллельно десятки специалистов, следует полагать, что "хвосты" представляют собой результат работы особого генерального редактора. Сомнитель­ные фрагменты из всех титулов поступали к этому специалисту для дополнительного анализа: так достигалось необходимое разделение труда на заключительном этапе работ.

¹²⁴ Наличие в этой группе столь важного сочинения опровергает гипотезу, по которой Аппендикс составили произведения, выявленные уже после распределения работ среди комиссий.

Глава 5. Юстиниановский период (527—565 гг.)

Соответствие порядка чтения порядку, в котором фрагменты собраны в Дигестах, показывает, насколько незначительной перера­ботке могли быть подвергнуты отобранные фрагменты, единство состава титулов отражает относительно равное внимание ко всем имеющимся авторам, в соответствии с указанием императора (Const. "Deo Auctore", 5), и уважение к классическому наследию в целом. Несмотря на то, что издание Дигест обрекло на исчезновение ориги­налы классических сочинений, именно инициатива Юстиниана сохранила для нас то, что еще можно было сохранить.

Рукописная традиция Дигест восходит к VI в., практически ко времени самой компиляции — litera Florentina. Средневековые глос­саторы (в Болонье) пользовались другой рукописью — litera Bono-niensis, или Vulgata, которая нередко содержит лучший, чем "Фло­рентина", вариант текста. Фундаментальное издание Дигест с пол­ным критическим аппаратом — editio maior — осуществил Теодор Моммзен:

Digesta Iustiniani Augusti [Mommsen Th.]. Vol. 1—2. Berolini, 1866—1870.

Наибольшим распространением пользуется издание прикладного характера (editio minor), выполненное П.Крюгером на основе издания Т.Моммзена:

Corpus Iuris Civilis. Vol.1. Institutiones, ed. Krueger P.; Digesta, ed. Mommsen Th., Krueger P.: Berolini, 1928.

Последующие издания отличаются объемом аппарата и указаний на предполагаемые интерполяции. Итальянское издание Дигест не имеет существенных содержательных отличий, привлекая карман­ным форматом:

Digesta Iustiniani Augusti [Bonfante P., Fadda C, Ferrini C, Riccobono S., Scialoia V.]. Mediolani, 1908—1913; 1929.

Один из составителей Институций профессор Теофил написал на греческом комментарий к Дигестам — Theophili Paraphrasis. В IX в. в Византии было осуществлено издание обширных комментариев, соз­данных поколениями профессоров после компиляции (antecessores) — Basilica. Консультация с Базиликами ("Василиками" в русской тради­ции), параллельное место которых указано в стереотипном издании Дигест к каждому титулу, необходима для адекватного понимания текста этого памятника. Существует два издания Базилик; новое учитывает достижения источниковедческой критики и предпочти­тельнее, хотя в старом греческий текст сопровождается латинским переводом.

Basilicorum libri LX [Heimbach G.E.]. Lipsiae, 1833—1870. Basilicorum libri LX [Scheltema H.J.]. Den Haag, 1953.

Раздел II

ФОРМЫ ПОЗИТИВНОГО ПРАВА

От источников познания права следует отличать формальные ис­точники (или формы) позитивного права — способы официально-властного признания и формулирования (позитивации) той общезна­чимой формы волевых общественных отношений, которая является правом (правовой нормой) в собственном смысле. Правовая норма — как объективно сложившееся на данном этапе развития общества правило поведения и как внешнее ограничение произвола участни­ков правовых отношений — в общезначимой форме выражает и оп­ределяет достигнутый уровень свободы (формального равенства). Процесс позитивации правовых норм и его результат — позитивное право¹ в принципе отвечает тем же требованиям эквивалентности и соразмерности дозволенного и запрещенного, возможного и должного, которые мыслятся в данном обществе как правильное и справедли­вое. В процессе позитивации эти требования предъявляются законо­дателю², ставя его возможный произвол под контроль общества и обеспечивая соответствие позитивной формы содержанию права. Фактически адекватность позитивной формы права презюмируется так, что общеобязательность и действенность позитивной нормы ста­вится в зависимость от воли всех участников правового общения, от ее общественной признанности и одобренности. Пренебрежение эти­ми объективными требованиями (которое оказывается возможным именно из-за опосредованного характера процесса позитивации) при­водит к появлению неправовых позитивных норм, имеющих вид за­конных. Неадекватность таких норм сказывается в том — деспоти­ческом по природе — напряжении, которое испытывают правоприме­нительные органы, навязывая гражданам конформность к неприем­лемым правилам. Распространенные в таких случаях ссылки на "за­конную" форму не могут преодолеть неправовой характер норм, ко­торые не соответствуют праву по содержанию.

Рассмотрим формы позитивного права, свойственные римской правовой системе на различных этапах ее развития.

¹ В доктрине, которая сводит право к позитивному праву (и носит
поэтому название правового позитивизма), распространен и термин "объ­
ективное право", логичный лишь в оппозиции к праву "субъективному",
что выявляет его неадекватность.

² Термин "законодатель" в таком контексте обозначает абстрактного
"творца" позитивного права, в какой бы форме ни заключалась его дея­
тельность.

Глава 1. Обычаи (mores maiorum, consuetudo, mos regionis) 77