Система и метод философии Гегеля

Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770—1831) родился в семье крупного чиновника. Учился в Тюбингенском теологическом институте. Некоторое время работал домашним учите­лем. Служил директором гимназии в Нюрнберге. С 1801 г. пре­подавал в Иенском университете. В это время он вместе с Шеллингом издает «Критический философский журнал». С 1816 г. Гегель — профессор Гейдельбергского университета, а с1818 г. — Берлинского. Некоторое время был его ректором.
Творчество Гегеля считается вершиной классической немецкой философии. В нем нашли продолжение диалектические идеи, вы­двинутые Кантом, Фихте, Шеллингом. Но Гегель пошел значи­тельно дальше своих великих предшественников. Он первым представил весь естественный, исторический и духовный мир в беспрерывном развитии. Он открыл и обосновал с позиций объ­ективного идеализма основные законы и категории диалектики. Он сознательно противопоставил диалектику как метод познания ее антиподу — метафизике. Соглашаясь с необходимостью ис­следования предпосылок познания, на чем настаивал Кант, Ге­гель справедливо упрекал его в том, что он пытался представить их вне истории познания, в отрыве от мыслительной деятельности человека. Кант, как известно, выдвигал требование: познай способности познаниядо того, как начнешь что-то познавать. Это похоже на анекдот, который рассказывают о схоластике, не желавшем войти в воду раньше, чем он научиться плавать, иро­низирует Гегель.
Гегель — противник кантовского агностицизма и априоризма. Он не согласен с метафизическим разрывом между сущностью и явлением, на чем настаивал Кант. Явление, по Гегелю, не менее объективно, чем сущность. Сущность является, т.е. обнаруживается, в явлении, а явление выступает носителем сущности. Это единство противоположностей, которые не могут существовать друг без друга. Поэтому несостоятельны утверждения Канта о принципиальной непознаваемости вещей в себе. Вещь в себе, говорит Гегель — это лишь первоначальный момент, лишь ступень в развитии вещи. «Так, например, человек в себе есть ребенок, росток — растение в себе... Все вещи суть сначала в себе, но на этом дело не останавливается».
Вопреки Канту, вещь в себе, во-первых, развивается, вступая в многообразные отношения, и, во-вторых, познаваема, посколь­ку обнаруживает себя в явлениях.
Критикуя кантовский субъективизм и агностицизм, Гегель признает возможность адекватного познания мира на базе тож­дества мышления и бытия. Несостоятельна, считает Гегель, и попытка Фихте вывести всю природу и общество из «Я», т.е. из индивидуального сознания. Шеллинга он критиковал за склон­ность к интуитивизму, за недооценку роли разума и логики. Однако общим для Гегеля и его предшественников было идеа­листическое решение вопроса о соотношении сознания и природы, материи. Различия между ними в этом вопросе — это различия между объективным и субъективным идеализмом.

2.1. Философская система

Философская система делится Гегелем на три части: 1) логика, 2) философия природы, 3) философия духа.

Диалектический идеализм Гегеля именно в логике ближе всего стоит к диалектическому материализму. По сути дела это перевернутый и поставленный с ног на голову материализм. Исходным пунктом философии Гегеля выступает тождества мышления (сознания) и бытия. Вещи и мысли о них совпадают, поэтому мышление в своих имманентных определениях и истинная природа вещей — это одно и то же.

Логика.

Тождество бытия и мышления, с точки зрения Гегеля, представляет собой субстанциональное единство мира. Но тождество не абстрактное, а конкретное, т.е. такое, которое предполагает и различие. Тождество и различие — единство противоположностей. Абсолютное тождество, как у Шеллинга, исключает саму возможность развития.
Объективное абсолютное мышление, полагает Гегель, есть не только первоначало, но и движущая сила развития всего сущего. Проявляясь во всем многообразии явлений, оно выступает как, абсолютная идея.
Философской системе гегелевского объективного идеализма присущи некоторые особенности. Во-первых, пантеизм. Божественная мысль витает не где-то в небесах, она пронизывает весь мир, составляя сущность каждой, даже самой малой вещи. Во-вторых, панлогизм. Объективное божественное мышление строго логично. И, в-третьих, диалектика.
Гегелю присущ гносеологический оптимизм, убеждение в познаваемости мира. Субъективный дух, человеческое сознание, постигая вещи, обнаруживает в них проявление абсолютного духа, божественного мышления. Отсюда следует важный для Гегеля вывод: все действительное разумно, все разумное действительно. Многие ошибались, истолковывая тезис о разумности всего действительного как апологию всего существующего. На самом деле существующее, полагал Гегель, разумно лишь в определенном смысле, а именно, когда оно выражает какую-то необходимость, закономерность. Только тогда существующее можно квалифицировать как нечто разумное. Но коль скоро исчезает необходимость существования чего-то, оно теряет статус действительного и должно с необходимостью исчезнуть. Отжившие формы жизни непременно уступают место новому, таков истинный смысл формулы Гегеля.
Итак, логика представляет собой закономерное движение понятий (категорий), выражающих содержание абсолютной идеи, этапы ее саморазвития. С чего же начинается движение этой идеи? После долгого обсуждения этой нелегкой проблемы Гегель приходит к выводу, что началом служит категория чистого бытия. Бытие, по его мнению, не обладает извечным существованием и должно возникнуть. Но из чего? Очевидно, из небытия, из ничто. «Есть пока что ничто и должно возникнуть нечто. Начало есть не чистое ничто, а такое ничто, из которого должно произойти нечто, бытие, стало быть, уже содержится также и в начале. Начало, следовательно, содержит в себе и то и другое, бытие и ничто; оно есть единство бытия и ничто или, говоря иначе, оно есть небытие, которое есть вместе с тем бытие, и бытие, которое есть вместе с тем небытие».
Может сложиться впечатление, что перед нами словесная эквилибристика, лишенная смысла. Ход мысли Гегеля кажется искусственным, если исходить из естественнонаучных, детерминистских предпосылок. Действительно, из небытия, из ничто не может возникнуть какое-то нечто. Но ведь у Гегеля речь идет не о реальном мире, а о мыслях Бога до сотворения мира.
Если отвлечься от мистических сюжетов божественного творения мира, бытия из ничего, то в рассуждениях философа мы найдем разумное содержание, или, как принято говорить, рациональное зерно. Бытие и небытие есть единство противоположностей. Одна категория отрицает другую. В результате возникает третья категория, которая синтезирует обе предшествующие. Эту новую категорию Гегель называет становлением. «Становление есть нераздельность бытия и ничто... иначе говоря, такое единство, в котором есть как бытие, так и ничто». Становление - это диалектический процесс возникновения, который уместно называть становлением, представляет собой переломное состояние, когда вещи как сложившейся целостности еще нет, но нельзя сказать, что ее вообще нет. И в этом смысле становление можно считать единством небытия и бытия. «Становление есть неустойчивое беспокойство, которое оседает, переходит в некий спокойный результат.
Синтез категорий чистое бытие и ничто дает категорию становление, а от нее возможен переход к наличному, т.е. какому-то определенному бытию. Такова схема, предлагаемая Гегелем.
Если диалектический процесс возникновения Гегель стремится выразить при помощи категории становления, то процесс исчезновения, уничтожения выражается им при помощи категории снятие. Необходимо иметь в виду, что немецкий глагол aufheben — снимать — имеет много значений, в том числе негативных: прекращать, отменять, упразднять, ликвидировать. Но одновременно он имеет и ряд позитивных значений: сберегать, сохранять, обеспечивать. Соответственно существительное aufheben означает и отмену и сохранение. Гегель ссылается и на латинский язык, где глагол tollere имеет два значения: 1) уничтожать, отрицать, убирать и 2) возвеличивать. Философ не случайно использует языковую полисемию. В ней в данном случаев выражается стихийная диалектика и ее главная черта: тождество противоположностей.
Каждая категория выражает один какой-либо момент, аспект процесса развития и служит одновременно исходным пунктом для следующей категории, которая отрицает, снимает предшествующую категорию. Новое отрицает старое, но отрицает диалектически не просто отбрасывает его в сторону и уничтожает, а сохраняет и в переработанном виде использует жизнеспособные элементы старого для созидания нового. Такое отрицание Гегель называет конкретным.
Отрицание для Гегеля не одноактный, а по сути дела бесконечный процесс. И в этом процессе он всюду находит связку из трех элементов: тезис — антитезис — синтез. В результате отрицания какого-либо положения, принимаемого за тезис, воз­никает противоположение (антитезис). Последний с необходимостью подвергается отрицанию. Возникает двойное отрицание, или отрицание отрицания, что ведет к возникновению третьего звена, синтеза. Оно на более высоком уровне воспроизводит некоторые черты первого, исходного звена. Вся эта конструкция называется триадой.
В философии Гегеля триада выполняет не только методологическую функцию, но и функцию системосозидающую. Это не только содержательный принцип, или закон диалектики, но и способ построения системы. Вся архитектоника, структура гегелевской философии подчиняется тройственному ритму, строится в соответствии с требованиями триады. В целом философия Гегеля делится на три части: логику, философию природы и философию духа. Это не рядоположенные части, которые можно поменять местами. Это триада, где каждая часть выражает закономерный этап диалектического развития, так считает сам Гегель. Логику он делит тоже на три части: учение о бытии, учение о сущности и учение о понятии. Каждая из указанных частей также является триадой. Учение о бытии, например, включает в себя: 1) определенность (качество), 2) величина (количество), 3) мера. Качество состоит из трех частей: 1) бытие, 2) наличное бытие, 3) для-себя-бытие. Бытие, о чем мы уже говорили, это триада: чистое бытие — ничто — становление. Здесь достигнут предел деления, или триада, состоящая из категорий, каждая из которых не может быть разложена на триады.
Нет ни возможности, ни необходимости излагать всю эту сложную систему больших и малых триад. Остановимся на некоторых наиболее важных моментах.
В силу качественной определенности вещи не только отличаются друг от друга, но соотносятся между собой.
Категория качества предшествует в логике Гегеля категории количества. Такой порядок, в общем, соответствует истории человеческого познания. Дикари (как и дети) различают вещи по их качественной определенности, хотя не умеют считать, т.е. не знают количественных соотношений.
Синтезом качественной и количественной определенности выступает мера. Каждая вещь, поскольку она качественно определена, есть мера. Нарушение меры меняет качество и превращает одну вещь в другую. Происходит перерыв постепенности, или качественный скачок.
Гегель решительно выступает против плоского эволюционизма, признающего лишь постепенный переход от одного качественного состояния к другому. «Говорят: в природе не бывает скачков... Но мы показали, что вообще изменение бытия суть не только переход одной величины в другую, но и переход качественного в количественное и наоборот, становление иным, представляющее собой перерыв постепенности, и качественно другое по сравнению с предшествующим состоянием». Вода через охлаждение не становится твердой постепенно, не делается сначала кашеобразной, чтобы затем, делаясь постепенно все тверже и тверже, достигнуть консистенции льда, а затвердевает сразу. Уже достигнув температуры точки замерзания, она всё еще может полностью сохранить свое жидкое состояние, если она остается в покое, и ничтожное сотрясение приводит ее в твердое состояние.
Гегель приводит и другой пример, но уже из моральной области. Здесь также имеют место переходы количественных изменений в качественные, и «разность качества» оказывается основанной на разности величин. Так, благодаря количественным изменениям мера легкомыслия оказывается превзойденной и в результате появляется нечто совершенно иное, а именно преступление. Качественный скачок может превратить право в несправедливость, добродетель — в порок. Любопытно и такое рассуждение философа: государства при прочих равных условиях получают разный качественный характер благодаря их различию по величине. Законы и государственный строй превращаются в нечто другое, когда увеличивается объем государства и возрастает число граждан.
Гегель убедительно обосновывает то, что позднее получило название закона о переходе количественных изменений в качественные и, наоборот, путем скачков. Развитие науки и общественной практики подтвердило правильность открытого Гегелем этого диалектического закона.
Диалектика перехода количества в качество отвечает на вопрос о форме развития всех природных и духовных вещей. Но остается еще более важный вопрос о движущей силе, импульсе этого развития. Формулирует он этот ответ в учении о сущности. «Одним лишь блужданием из одного качества в другое и одним лишь переходом из качественного в количественное и наоборот дело еще не окончено, а имеется в вещах нечто пребывающее, это пребывающее есть, прежде всего, сущность».
Качество, количество, мера — все это, как уже говорилось, категории бытия. Это формы, в которых мы воспринимаем действительность, и воспринимаем эмпирически, опытным путем. Но опытным путем невозможно постичь сущность вещей. Сущность есть внутренняя основа бытия, а бытие — внешняя форма сущности. Нет чистых сущностей, они выражаются, проявляются в формах бытия. Сущность есть то же бытие, но на более вы­сокой ступени. Сущность, как внутренняя причина бытия, не тождественна с последним, она отлична от него. Иными словами, сущность познается из противоположности непосредственному бытию. Значит, познание должно идти вглубь, вскрывать в явлениях их сущность.
В чем же, по Гегелю, заключается эта потаенная сущность бытия? Кратко говоря, в его внутренней противоречивости. Тождество, единство противоположностей — ключевое понятие логики Гегеля. Обыденное сознание испытывает страх перед противоречием, считая его чем-то ненормальным. Да и формальная логика с ее законами (не противоречия, исключенного третьего) запрещает логические противоречия. Гегель говорит много нелюбезных слов в адрес этой логики. Но фактически он не против формальной логики, а против ее абсолютизации. Такая логика не может претендовать на роль всеобщей методологии в противовес диалектике. В этом случае формальная логика превращается в метафизику. Правильно истолкованная формальная логика запрещает абсурдные противоречия, противоречия доктринальные, словесные, вносящие путаницу в рассуждения. Эти требования выполняет и Гегель, иначе его бы просто не поняли. Но кроме противоречий неправильного рассуждения, имеются противоречия реальные, противоречия самой жизни.
«Древние диалектики», а это философы элейской школы и, прежде всего Зенон, вскрыли в своих апориях объективные противоречия, присущие движению, пространству, времени. А по своей сути постигаемый разумом мир лишен и движения, и многообразия.
Аналогичный ход рассуждения у Канта: попытка разума постичь вещи в себе приводит к антиномиям, т.е. к неразрешимым логическим противоречиям. По Канту следует признать бессилие разума и непознаваемость мира. Гегель же с этим не согласен: вскрытые противоречия свидетельствуют не о бессилии разума, а о его мощи. Антиномии не тупик, а путь, ведущий к истине. «Так как каждая из двух противоположных сторон содержит в самой себе свою другую и ни одна из них не может быть мыслима без другой, то из этого следует, что ни одно из этих определений, взятое отдельно, не истинно, а истинно лишь их единство. Это есть истинно диалектический способ рассмотрения этих определений, равно и истинный результат».

Нельзя метафизически отрывать конечное от бесконечного, прерывность от непрерывности, свободу от необходимости и т.д. В этом суть диалектического способа мышления.
Учение о понятии — третья, завершающая часть логики Гегеля. Здесь он наиболее резко выражает точку зрения абсолютного идеализма. С этих позиций философ критикует формальную логику, которая видит в понятии «пустую и абстрактную форму». «На самом деле все обстоит наоборот: понятие есть начало всякой жизни, оно всецело конкретно. Это является выводом из всего проделанного до сих пор логического движения и не требует поэтому здесь доказательства» А почему, собственно, не требует? Формальная логика формулирует закон достаточного основания: всякая мысль должна быть доказана либо опытными данными, фактами, либо при помощи научных и иных логических выводов из уже доказанных положений. Следовательно, доказательство может быть либо индуктивным, либо дедуктивным. Но Гегелю ничего этого не требуется. Понятие и другие логические формы не являются, как он считает, отражением вещей. Наоборот, вещи вторичны, они представляют собой отражения понятий, должны им соответствовать. А понятия имеют божественное происхождение. Ведь «Бог сотворил мир из ничего, или, иначе выражаясь, ... мир и конечные вещи произошли из полноты божественной мысли и божественных предначертаний. Этим мы признаем, что мысль, или, точнее говоря, понятие, есть та бесконечная форма, или свободная творческая деятельность, которая для своей реализации не нуждается в находящемся вовне материале». Ни понятия, ни суждения, ни умозаключения не находятся только в нашей голове и не образуются лишь нами. Понятие есть то, что живет в вещах, понять предмет означает, следовательно, осознать его понятие.
Все это есть абсолютный идеализм: реальные вещи в своей сути — это понятия, суждения и умозаключения. Однако и здесь есть рациональный момент: логические формы — не субъективное творение человеческой головы (хотя, с точки зрения материализма, вне этой головы они существовать не могут), а отражение закономерностей объективного мира, обычных отношений вещей. Гегель подчеркивает, что понятия, суждения и умозаключения представляют собой диалектическое единство таких категорий, как всеобщее, особенное и единичное. Но это единство присуще реальным вещам, объективному миру, а затем уже и в силу этого — логическим формам. Применив диалектический метод к анализу логических понятий, суждений, умозаключений, Гегель, в отличие от традиционной формальной логики, вскрыл диалектику этих форм.

Философия природы. Второй ступенью развития абсолютной идеи Гегель считает природу. Природа есть порож­дение абсолютной идеи, ее инобытие. Порожденная духом, природа не имеет независимого от него существования. Так решается Гегелем основной вопрос философии, хотя само это выражение им не употребляется. При этом Гегель пытается отмежеваться от традиционного религиозного представления о сотворении мира. Абсолютная идея на ступени логики существу­ет, по его словам, вне времени и пространства. Не случайно эти категории отсутствуют в его логике. Как говорит Гегель, неверно рассуждать о том, что было раньше, а что потом. Выражения «раньше» и «потом» не подходят для данного случая. Они выражают «чисто логическую» первичность и вторичность. И хотя Бог у Гегеля не совсем традиционный, а абстрактная идея мирового разума, он все же не отказывается от христианского догмата о сотворении мира.
Природа интересует Гегеля не сама по себе, а как необходимый этап развития абсолютной идеи. Ее проявлениями в природе он считает механику, физику, органику. Переход от неживой природы к живой завершает чисто природный процесс.
Порой в рассуждениях Гегеля по поводу природы отсутствует всякая логика, будь то диалектическая или формальная. Энгельс справедливо называет бессмыслицей заявление философа о том, будто природа развивается в пространстве, но не во времени. Ведь именно время есть основное условие всякого развития.
Вопреки этому Гегель высказывает глубокие диалектические догадки, которые нашли подтверждение в дальнейшем развитии естествознания. К ним, например, относятся указания о превращении количественных изменений в качественные в химических процессах, понимание электричества как особой формы движения материи. В целом же философ не смог преодолеть метафизического, механистического понимания природы. Он остался на позициях старой натурфилософии, суть которой состоит в том, что философ как представитель «науки наук» и обладатель «абсолютного знания» может не считаться с мнением специалистов в конкретных областях естествознания. Этим, видимо, следует объяснить выступления Гегеля против атомистики, непризнание им волновой и корпускулярной теорий света, утверждение, будто кровяные шарики образуются только при соприкосновении крови с воздухом. Отсюда и странные формулы: «свет — самая простая мысль, существующая под формой природы», «звук — жалоба идеального» и т.п.

Философия духа. Это третья ступень гегелевской системы, представляющая собой синтез двух предыдущих. Здесь абсолютная идея как бы пробуждается, освобождается от природных уз и находит свое выражение в абсолютном духе. Человек — часть природы. Однако человеческий; дух — продукт не природы, а абсолютного духа. Да и сама природа порождена духом. «Для нас дух имеет своей предпосылкой природу, он является ее истиной, и тем самым абсолютно первым в отношении ее. В этой истине природа исчезла, и дух обнаружился в ней как идея, достигшая для-себя-бытия».
Саморазвитие духа идет по трем ступеням. Первая — «субъективный дух» — индивидуальное человеческое сознание, подразделяющееся на три вида: антропологию, феноменологию и психологию. Вторая ступень «объективный дух» —человеческое общество и три его главные формы: право, нравственность, государство. Последняя ступень — «абсолютный дух» — включает искусство, религию, философию.
Проблемы, поднятые Гегелем в «Философии духа», более подробно рассматриваются им в цикле сочинений: «Феноменология духа», «Философия истории», «Философия права», «Эстетика», «Философия религии», «Лекции по истории философии».
«Философия духа» — труд, посвященный главным образом индивидуальному и общественному сознанию, а также диалектике исторического развития.
Дух есть нечто единое и целое, но находящееся в процессе развития, перехода от низшего к высшему. Движущей силой развития духа Гегель считает диалектическое противоречие субъекта и объекта, мысли и предмета. Преодолевая это противоречие, дух прогрессирует в сознании своей свободы. «Субстанция духа есть свобода, т.е. независимость от другого, отношение к самому себе». Действительная свобода, по Гегелю, состоит не в отрицании необходимости, а в ее осознании, в раскрытии ее содержания, которое имеет идеальный характер. История человечества есть прогресс в сознании свободы, но опять-таки свободы духа, мысли. Безусловно, понимание Гегелем свободы носило прогрессивный характер, так как было направлено против феодальных пережитков.
Что же касается философии истории, то она у Гегеля носит телеологический характер, т.е. развитие общества направлено к заранее установленной цели. Мировую историю философ делит на три эпохи: восточную, античную и германскую. Восточная эпоха полностью лишена сознания свободы, в античную эпоху сознания свободы достигло избранное меньшинство, а что касается германских народов, в первую очередь немцев, то они уже достигли стадии свободы. Искусственный характер и предвзятость такой схемы совершенно очевидны. Сословный строй, монархия (правда, конституционная) вполне вписываются, по Гегелю, в категорию свободы.
События всемирной истории являют собой диалектику отдельных «народных духов». Каждый народ с присущим ему «духом» представляет собой одну из ступеней, или моментов всемирной истории. А всемирная история осуществляет «абсолютную цель мира». Однако подавляющее число народов остаются за преде­лами прогресса, объявляются неисторическими. Они не смогли выразить какие-то моменты абсолютного духа. Если всемирная история берет начало на Востоке, то финиш ее на Западе. Здесь осуществляется «абсолютная цель мира». Развитие человеческого общества, по Гегелю, должно остановиться перед Бранденбургскими воротами в Берлине. Здесь и вершина и конец всемирной истории. Здесь она «прекращает течение свое».
Еще выше государства стоят в системе Гегеля искусство, религия и философия. И не какая-нибудь, а философия самого Гегеля. Именно в ней нашла свое полное воплощение абсолютная идея. Гегель полагал, что сущность мира такова, как она изображена в его философии, особенно в «Логике». Его философия — «единственная», «абсолютная», «философия вообще».
Иронизируя по поводу подобных притязаний, Л. Фейербахзамечал: «Но как бы остроумен ни был этот автор, он все же с места в карьер действует некритически, не ставя себе вопроса: возможно ли вообще, чтобы род абсолютного осуществился в одном художнике, а философия в одном философе».

Л. Фейербах стал первым немецким философом, который подверг развернутой критике систему и метод Гегеля с материалистических позиций. Судьба распорядилась так, что начало творческого пути Фейербаха было неразрывно связано с философией Гегеля, он даже примыкал к леворадикальной группе его сторонников - младогегельянцев. Но, уже в 1839 году Фейербах выпустил работу «К критике философии Гегеля», которая положила начало разрыва Ф. со сторонниками Гегеля и переходит на рельсы материализма и атеизма. Начиная с этого момента главным делом жизни Ф. становиться непримиримая борьба против религии. Реальная причина религии в природе человека, в условиях его жизни. Анализируя исходные посылки Гегелевской философии, Ф. сделал вывод о ее родстве с богословием и заявил, что она является рациональным оплотом теологии. « Кто не отказывается от философии Гегеля, - писал Ф.,- тот не отказывается и от теологии. Учение Гегеля, что природа, реальность положена идеей, есть лишь рациональное выражение теологического учения, что природа сотворена Богом.» Критика Ф. философии Гегеля идет, прежде всего, по линии ее идеалистических предпосылок, сближающих философию с религией. По мнению Ф , религия и близкая с ней по духу идеалистическая философия Гегеля имеют общие корни. Они возникают в результате отчуждения, объективирования, т.е. абстрагирования и наделения самостоятельной формой существования человеческой сущности, наиболее общих свойств человеческого рода. Наиболее общими свойствами человеческого рода являются разум, бессмертие, могущество, благо. Бог. Так, в сознании осуществляется переворачивание действительных отношений. Говоря иначе, Ф. стремиться с помощью материалистического мировоззрения возродить у человека чувства самоутверждения и достоинства. Но при обосновании материалистического мировоззрения Ф. отказывается от термина «материя», заменяя его термином «природа».

Натурализм в философских системах может принимать космический характер. Так было в философии античности и эпохи Возрождения. Натурализм в системе Ф. носит антропологический характер. В центре философии, по его мнению, должен находиться человек как высшее существо природы. Философское учение Ф. является попыткой утверждения самоценности и значимости конкретного человеческого индивида во всей полноте его телесного и духовного бытия. Ф. отвергал подход к человеку со стороны классиков немецкого идеализма, рассматривающих человека, по преимуществу как духовное существо.. Ф. стремиться по-новому осмыслить понятие субъекта. Субъект в системе Ф. - это не познающее мышление и не «абсолютный дух» , «мировой разум», а реальный, целостный человек в единстве его телесных и духовных качеств. Ф. стремиться реабилитировать природно-биологическое начало в человеке, от которого в значительной степени абстрагировался немецкий идеализм.»Я» у Ф. - это не просто духовное и мыслящее начало, а человек обладающий телом и мыслящий головой, реальное существо со всеми пространственно - временными характеристиками, которое только в качестве такового обладает способностью созерцать и мыслить.

Важнейшей характеристикой субъекта в системе Ф. является чувственность. Чувственность - это синтетическая обобщающая характеристика антропологических свойств « природы человека», его телесности, разума, воли, «сердца». Однако Ф. не замыкается на натуралистическом описании субъекта, он пытается преодолеть этот натурализм, вводя в понятие субъекта не просто «Я», но и др. человека. «Идеализм прав, - писал он - в своих поисках источников идей в человеке, но не прав, когда он хочет вывести эти идеи из обособленного, замкнутого существа, из человека взятого в виде души, одним словом, когда он хочет вывести их из «Я», без чувственного данного «Ты». Идеи возникают только из обобщения между людьми, только из разговора человека с человеком». Т.о., чувственность в его системе рассматривается не как натуральная и непосредственная, а как опосредованная общением с другим человеком. Следовательно, отношение человека и природы опосредуется отношением человека к человеку. Именно в сфере межчеловеческого обобщения и осуществляется, по Ф.., реализация человеком своей родовой сущности. В ходе этого обобщения и совместной деятельности субъективные и частные определения человеческой природы поднимаются до всеобщих субъективных определений, и индивидуальная жизнь, соединяясь с родовой, образует целостность человеческих способностей.

Итак, субъект, по замыслам Ф., - это целостный человек, человек в единстве телесных, духовных и родовых характеристик. Однако, в теории познания такая трактовка субъекта остается нереализованной. В решении конкретных проблем теории познания Ф. стоит на позициях сенсуализма и лишь воспроизводит взгляды французских материалистов. Исходным пунктом познания, по Ф., является ощущение. Источник же ощущений заключен в самом объективном мире, природе. На базе ощущений у человека возникает мышление. Критерием истины тех или иных научных суждений Ф. считал согласия с ним большинства людей. «Истинно то, что соответствует сущности рода. Ложно то, что ему противоречит».

57Русская философия имеет богатое наследие. Десятки крупных русских философов оказывались в центре духовной культуры России. Многие исследователи отмечают, что в истории русской философии особо выделяется период, охватывающий XIX и начало XX в. В середине XIX в. разгорелась борьба между славянофилами и западниками по кардинальным вопросам философии. Особенно большие расхождения были по проблеме исторической роли и исторических судеб России. Философские баталии по этой проблеме начались после публикаций «Философских писем» Чаадаева.

Славянофилы (А. С. Хомяков, К. С. Аксаков, И. В. Киреевский) обосновывали идею о мессианской роли России в истории человеческой цивилизации. Они считали, что политическое устройство России должно базироваться на монархии. Основой духовности должно быть православие. Русскому народу присущи такие ценности, как соборность, коллективизм, общинность. Славянофилы верили в особый путь русского исторического развития. Большое внимание уделялось народу как главному деятелю истории.

Одним из представителей славянофилов был Аксаков. Он разработал теорию общества. По этой теории носителем идей прогресса, источником самобытности развития России считается не народ, не самодержавная власть, а общество, под которым понимаются определенные верные народным началам круги русской интеллигенции. Теория общества позволила выделить в социальной структуре силы, с помощью которых можно направлять развитие России по желаемому пути для славянофилов. В интерпретации Аксакова славянофильство приобретает черты учения, приспособленного к нуждам богатого московского купечества.

Западники (Т. Н. Грановский, К. Д. Кавелин, В. Г. Белинский, А. И. Герцен) придерживались идеи европеизации России. Россия должна смотреть на Запад как на образец. Она должна перенять западный экономический уклад, западные республиканские формы государственного устройства и западные духовные ценности.

Теории славянофильства и западничества оказали огромное влияние на развитие социально-политической и революционной мысли в России, привели к возникновению теории крестьянской революции в России в работах Герцена и Чернышевского, что, в свою очередь, послужило толчком для возникновения народничества, идеологами которого были Лавров (сторонник просвещенного направления), Ткачев (сторонник тактики заговора и установления диктатуры) и Бакунин (сторонник тактики мятежа, один из основоположников анархизма).

58Неопозитивисты продолжили традицию критики оснований классической науки, обратив особое внимание на соотношение языка наблюдений и языка теории, методологические возможности принципа верификации, статус математических уравнений.

Под названием неопозитивизм объединились различные школы: логический позитивизм, логический эмпиризм, логический атомизм, филосо­фия лингвистического анализа, аналитическая философия и др. В общем виде неопозитивисты предприняли попытку Изгнать из науки метафизику, объя­вив, что философия имеет право на существование не как «мышление о мире», а как «логический анализ языка». При этом все наше зна­ние о мире дают только конкретные эмпирические науки.

Базисные идеи разрабатывали представители "Венского кружка" (М. Шлик, Р. Карнап, О. Нейрат, Ф. Франк, К. Гедель), "Берлинского общества эмпирической философии" (Г. Рейхенбах, К. Гемпель и др.). Основополагающими для формирования и дальнейшего развития неопозитивизма стали идеи Б. Рассела и Л. Витгенштейна. Неопозитивизм стал на путь применения аппарата логики и математики к рассматриваемым вопросам. Для неопозитивизма философия не имеет своего предмета, как химия или физика, она есть деятельность, анализирующая язык, чтобы выяснить смысл понятий, установить, какие содержательны, а какие - нет. Традиционные проблемы философии неопозитивизм объявил псевдопроблемами. Согласно Карнапу, вопросы, касающиеся сущности истории, природы, реальности, универсума, научно неразрешимы и их постановка бессмысленна. Неопозитивизм в отличие от эмпириокритицизма защищал идеи эмпиризма не с помощью данных органов чувств и ощущений, а посредством систематического анализа языка науки и редукции теоретического знания к эмпирическому на основе принципа верификации, Как писал Шлик, "С помощью философии предложения объясняются, с помощью науки они верифицируются". Неопозитивизм внес значительный вклад в познание структуры и функционирования научного знания. Вместе с тем он рассматривал науку не в динамике, а в статике, исключив из сферы рассмотрения моменты перехода от одних концептуальных систем к другим.

Б. Рассел (1872-1970). Развитие математики в конце XIX - начале XX в. (разработка неевклидовых геометрий, создание теории множеств, попытки формализации арифметики, геометрии) потребовало ее более глубокого анализа логических ос­нов, исследования природы аксиоматики. Научная деятельность в этом направлении привела к созданию новой логической дисциплины - Мате­матической логики. Пытаясь дать строгие в логическом отношении определения математиче­ских понятий, Рассел пришел к выводу, что все математические понятия можно свести к отношениям натуральных чисел, которые (отношения) имеют чисто логическую природу, следовательно, всю математику можно све­сти к логике. Столкнулся с Логическими парадоксами, и увидел их корни в несовершенстве нашего языка, и предложил ряд правил, ограничивающих пользование языком. Разработал систему математической логики, язык, исключающий возникновение парадоксов чисто ло­гическим способом. Из-за эффективности метода логического анализа делает вывод:Логика - сущность философии. Формулирует постулаты научного метода познания физического мира, которые образуют предварительные условия правдоподобности индук­тивных обобщений, в форме которых это познание осуществляется. В 20-х XX в. Рассел формулирует концепцию логического атомизма, в соответствии с которой весь мир представляет собой совокупность не связанных друг с другом атомарных фактов. По его мнению, философия занимает «ничейную» область между наукой и теологией, пытаясь дать соответствующие требованиям научности ответы на вопросы, в которых бессильна теология. И хотя философия не является наукой, она все же представляет собой определенную духовную влиятельную силу.

Витгенштейн (1889-1951), ученик Рассела, заявил («Логико-философский трактат»), что философия не теория, а деятельность, со­стоящая в практике языка, т. е. Логическом анализе. Он считал, что традицион­ные философские проблемы основываются на неправильном пользовании язы­ком и вслед за Расселом допускает возможность создания совершенного языка, в котором все высказывания были бы либо утверждениями о фактах (эмпириче­ские науки), либо тавтологическими (повтор), каковыми он считал все утвер­ждения логики и математики. Вместе с философом Шликом выдвинул принцип в качестве критерия на­учности высказывания - Принцип верификации (проверяемость), согласно ко­торому истинность любых высказываний об объекте, в конечном счете, должна быть установлена путем его сопоставления с чувственным опытом. Т. о., данные личного опыта становятся абсолютной основой, на которой строится язык науки.

Осознание узости неопозитивистских методологических установок и расширению проблемного поля соприкосновения философии и научного знания, привело к пересмотру их идей (трактовка статуса философии в культуре, роли и статуса факта) и появлению Постпозитивизма (анализ роста научного знания): истинный метод познания - Рациональная критика, функции которой выполняет философия.

К. Поппер. Для рацио­нального объяснения знания на основе их критики и совершенствования вы­двигается Принцип фаллибилизма - признание принципиальной гипотетичности любого научного знания. В противоположность логическому позитивизму (критерий научных утверждений - Принцип верификации), Поппер выдвинул принцип, согласно которому одной из основных задач философии является Демаркация — отделение научного зна­ния от ненаучного. Суть идеи сводится к следующему: критерием научности теории является ее Фальсифицируемость. Истинность научной теории не всегда можно доказать, следовательно, ее следует проверить на возможность опровержения. Хорошая теория, по Попперу, должна давать основания для ее опровержения, она является некоторым запрещением (запрещает опре­деленные события) и чем больше теория запрещает, тем она лучше, ибо, т. о., она может быть опровергнута. Наука движется не от одних истинных теорий к другим более истинным, а от одних правдоподобных идей к другим. Научных теорий в строгом смысле слова нет, имеются более или менее работающие гипотезы. Движение познания предстает как переход от проблемы к проблеме. Свою позицию сам Поппер квалифицировал как "критический рационализм".Для обоснования своей теории Поппер использует идеи эволюционизма, когда рост научного знания представляется как частный случай общих эволю­ционных процессов и т. н. теорию «трех миров»: физического, ментального и мира объективного знания без познающего субъекта.

Лакатос. Исходный пункт: Выдвижение исследовательской программы (теория, способная защищать себя в ситуациях столкновения с противоречащими ей эмпирическими фактами). В этой программе выделяется Ядро - основные принципы или законы и «Защитные пояса», которыми ядро окружает себя в случаях возникновения эмпирических затруднений (при наличии противоречащих данных законы Ньютона не опровергаются, а создается дополнительная теория, развивающая эти законы). Теория никогда не фальсифицируется, а только замещается другой, более рациональной. Исследовательская программа: либо Прогрессирующая (если ее теоретический рост опережает рост эмпирический - вы­полнение прогностических функций), либо Регрессирующая (если теоретическое развитие от­стает от эмпирического; в этом случае первая программа заменяет вторую). В концепции Лакатоса через деятельность ученого выступает некий глобальныйНадличностный процесс, природа которого не выявлена, но он присутствует, ибо, если мы сами не способны осуществить выбор, - говорит Лакатос, - то, как же этот выбор программ все же осуществляется в истории развития науки?

Т. Кун. в работе "Структура научных революций" делит науку на Нормальную иРеволюционную и вводит термин "Парадигма". Парадигмы - совокупность идей, методов и образцов решений проблем, принимаемых научным сообществом на определенном этапе его развития. Ядром парадигмы выступает группа фундаментальных законов, которыми обосновываются онтологические интерпретации. Период господства одной парадигмы Кун называет Периодом нормальной науки, который сменяется революцией и поиском новой парадигмы.Революции - следствие накопления кризиса, аномалий, встречи с фактами, не укладывающимися в рамки прежней парадигмы. Между парадигмами нет логического перехода. Просто ученые оставляют старую парадигму, поскольку она не справляется с аномалиями, и осваивают новую. Развитие научного знания предстает как движение от парадигмы к парадигме. Подобная трактовка научного знания не только делает проблематичным возможность достижения истинного знания, но и ставит под сомнение возможность взаимопонимания между учеными, которые придерживаются различных парадигм.

П. Фейерабенд разработал обоснования методологической роли теоретического знания через систему «теоретического реализма». Выдвинул теорию «эпистемологического анархизма» (отверг идею о наличии всеобщих правил научного метода, заменив ее утверждением "в науке годится все, что подходит"). В основе теории лежит тезис о несоизмеримости теорий. Любой научный метод, любая норма науки будет со временем заменена другой. Отсюда призыв к "умножению методов", поскольку может оказаться успешным любой из них. При столкновении старой научной теории с новыми необъясни­мыми фактами, для ее опровержения необходима еще теория. Допускается необходимость свободного вы­движения идей, а ученый не должен некритично использовать язык других теорий, следовать нормам и стандартам, а исследовать факты самостоятельно, свободно устанавливая свои нормы и стандарты, не поддаваясь воздействию извне.

Экзистенция - способ бытия человека. Впервые термин применил Серей Кьеркегор (1813-1855) - датский теолог, философ, писатель.

Экзистенциализм (от позднелат. - «существование») - философия существования, направление философии, возникшее в начале XX в. в России, после Первой мировой войны - в Германии, в период Второй мировой войны - во Франции. Идейные истоки - учение С. Кьеркегора, философия жизни, феноменология. Одно из самых популярных философских течений в середине XX в. «Экзистенциальная философия – это выражение современности, ее затерянности, безысходности общего чувства времени: упадка, бессмысленности всего происходящего - философия радикальной конечности» - А. Хлобшер.

Основные модусы (проявления) человеческого бытия - забота, страх, решимость, совесть. Человек видит экзистенцию как корень своего существа в пограничных ситуациях - в борьбе, в страданиях, в смерти. Постигая себя как экзистенцию, человек обретает свободу, которая есть выбор самого себя, своей сущности, накладывающей на него ответственность за все происходящее в мире.

Суть экзистенциалистского подхода: личность не зависит от окружающей среды, при этом разум, логическое мышление составляют лишь некоторую часть человека (не главную его часть).

Задача философии - заниматься не столько науками в их классическом рационалистическом выражении, сколько вопросами сугубо индивидуального человеческого бытия. Человек не по своей воле заброшен в этот мир, в свою судьбу и живет в чужом для себя мире. Его бытие окружено со всех сторон какими-то таинственными знаками, символами. В чем смысл жизни? Каково место человека в мире? Каков выбор им своего жизненного пути? Экзистенциалисты исходят из единичного человеческого существования, которое характеризуется комплексом отрицательных эмоций - озабоченностью, страхом, сознанием приближающегося конца своего бытия. При рассмотрении всех этих и других проблем представители экзистенциализма высказали немало глубоких и тонких наблюдений и соображений.

Каждая личность - это некоторый поток переживаний, ее мироощущение, переживание своего собственного бытия. Именно этот поток переживаний называется экзистенцией. Экзистенция не только не зависит от среды, она всегда уникальна и неповторима. Отсюда Два вывода:

1) человек непреодолимо одинок, ибо все его связи с другими людьми не дают полной возможности выразиться его экзистенции Она может выражаться в его творчестве, но любой продукт творчества есть нечто вещественное и отчужденное от его творца;

2) человек внутренне свободен, но эта свобода не благо, а тяжкое бремя («Мы прокляты нашей свободой», - говорил Жан Поль Сартр), потому что она связана с бременем ответственности. Человек создает себя сам.

Различают экзистенциализм: религиозный (К. Ясперс, Г. Марсель, Н. А. Бердяев, Л. Шестов) и атеистический (М. Хайдеггер, Ж, П. Сартр, А. Камю).

Религиозный - единение с Богом. Реальный человек вынужден жить в обществе, подчиняться его законам. Это не подлинное существование.

Экзистенциализм оказал влияние на литературу и искусство.

Постмодернизм в современной Западной философии: сущность и основные черты

Сущность крайне проста и очевидна, он был предсказан и объяснен культурологами (Шпенглером и Тойнби) еще до того, как появился на свет. Постмодерн - это фаза старения и умирания культуры, это переход от живой "культуры" к мертвой "цивилизации". Духовно, как живой организм, культура уже погибла, но физически, как механизм, по инерции еще продолжает существовать, и даже сохраняет видимость процветания, поскольку ее социальные, экономические, политические институты все еще функционируют, и именно на этой стадии окупают усилия, которые когда-то были вложены в их создание.

Пример такого феномена - Римская Империя в первые два века нашей эры; так называемый "золотой век" античной цивилизации - никогда еще античному человеку не жилось так мирно, сытно и привольно. Однако вечно такая "жизнь после смерти" длится не может: в один прекрасный день все пошло вразнос, и в течение следующих пятидесяти лет античный мир погрузился в хаос и разруху. Именно этот обманчивый "золотой век" "конца истории" мы сегодня и видим на Западе.

Для того, чтобы понять сущность постмодерна, нужно просто четко осознать, что постмодерн - целиком западное явление, что это фаза развития именно западной культуры, начало процесса ее саморазрушения. Ко всем остальным культурам, к человеческой культуре в целом, он имеет отношение лишь постольку, поскольку в предшествующие эпохи они подверглись псевдоморфозу и несут на себе отпечаток Запада. По сути своей - это не этап развития человеческой культуры как целого, а культурная логика позднего Запада.

Наиболее просто и лаконично можно определить философию эпохи "постмодерна" - утрата осмысленности. Там, где человек прошлых эпох видел единство смысла, постмодернист видит только голое насилие, искусственное навязывание целостности. Человек постмодерна видеть смысл разучился. Нормой для него является демократия обломков, принципиальный отказ от их упорядочения в целое. За всяким целостным творением и событием человек видит только голую волю к власти, манипуляцию и искусственное конструирование. Смысл целого рассыпается на сумму отдельных смысловых фрагментов, которые сами по себе противоречат др\др.

Это происходит во всех без исключения сферах западной культуры, затронутых постмодерном. Иерархия смысла повсюду расползается, наступает состояние тотальной шизофрении, онтологический анархизм.

Философы постмодерна (Бодрийар, Делез, Деррида, Лиотар, Фуко, Хайдеггер) доказывают искусственный "насильственный" характер основных категорий западной рациональности. Исчезла вера в существование каких-то общих принципов и законов, которые управляют этим миром; исчезло доверие к самому человеческому разуму. Логические категории теряют свою строгость.

Показательны и перемены в искусстве, где наступает господство такой формы, как пастиш (чистая поверхность, за ним не прячется никакого намека; это высказывание без желания что-то выразить, без желания сказать что-то осмысленное, это принципиальный отказ от утверждения или отрицания). Это жест погибающей культуры, старческая мудрость которой заставляет ее молчать.

Постмодернизм - это полное крушение культурной логики Запада и западной рациональности, в том виде, в каком она сложилась во времена Декарта. Любая логика в своем последнем основании - это Воля, Воля к власти, Воля к упорядочению мира. Если Воля надломлена, если Воля ушла, все, что она скрепляла и собирала вместе, рассыпается в первозданный хаос.

"Постмодернизм" - это реакция отторжения фундаментальных ценностей Запада со стороны самого же западного человека, который сегодня не узнает себя в своей цивилизации, в своем собственном творении.