ПРОБЛЕМА ИСТИНЫ И ЕЕ КРИТЕРИЕВ. ИСТИНА В СУДЕБНОМ ИССЛЕДОВАНИИ.

межличностном общении или о формировании политики государства. По­этому важнейшим основанием оценки знания является его ис­тинность. Истина — абсолютная познавательная ценность. Джордано Бруно в своем диалоге «Изгнание торжествующе­го зверя» писал: «Истину не подавить насилием, она не ржа­веет за давностью лет, не убавляется при сокрытии, не ут­рачивается при распространении, ибо рассуждения ее не запутывают, время не точит, место не прячет, мрак ночи не поглощает, сумерки не затеняют».

Понятия знания и истины фактически тождественны. Знать— значит располагать достоверной информацией, соот­ветствующей действительному положению вещей. Достижимо ли истинное знание? Какое знание можно считать истинным? Существуют ли объективные и абсолютные критерии истин­ности знаний? Поиски ответа на эти вопросы постоянно со­путствовали развитию науки и философии. Например, Арис­тотель отождествлял истину с реальностью. По его мнению, истинно то, что неизменно, истина — высшая форма бытия: «В какой мере каждая вещь причастна бытию, в такой и истине» {Аристотель. Соч. Т.1. М., 1975. С. 94.)

Представители скептицизма, напротив, полагали, что со­ответствие знания предмету проблематично и недоказуемо, так как существуют факторы, искажающие либо препятству­ющие познанию. Причины неадекватности знания могут со­держаться в структуре объекта познания, его неисчерпае­мости вширь и вглубь. Бесконечность мира несоизмеримо превосходит возможности человека, этого, по выражению Б. Паскаля, «мыслящего тростника». Препятствием для до­стижения истинного знания могут быть и свойства познаю­щего субъекта. Еще в античности отмечалась обманчивость и ненадежность органов чувств человека. Впоследствии Юм, Беркли и его последователи представили человеческую чув­ственность как абсолютно субъективную, выразив тем са­мым недоверие к органам чувств человека.

Кант утверждал, что всеобщий признак истины не может быть дан: «Истинность, говорят, состоит в согласии знания с

предметом. Следовательно, в силу одного этого словообъяс-нения, мое знание, чтобы иметь значение истинного, должно быть согласным с объектом. Но сравнивать объект с моим зна­нием я могу лишь благодаря тому, что я познаю первый. Сле­довательно, мое знание должно подтверждать само себя, а это­го еще недостаточно для истинности. Ведь так как объект находится вне меня, а знание во мне, то я могу судить лишь о том: согласно ли мое знание об объекте с моим же знанием об объекте». (Кант И. Соч. Т. 1. М., 1964. С. 42-43). Кант утвер­ждал, что научное знание возникает благодаря опыту посред­ством априорных форм созерцания и рассудка. Априорна не только деятельность интеллекта, но и чувств (априорное со­зерцание). С его помощью познаются только явления, но не вещи сами по себе. К мышлению о вещах самих по себе ра­зум побуждает незавершенность опыта. В пределах опыта зна­ние может расширяться до бесконечности. Но сколько бы оно ни расширялось, мы никогда не познаем вещи сами по себе, так как врожденные идеи и организованный чувственный опыт не дают возможности приобретения полного знания.

Бурное развитие науки, сопровождавшееся пересмотром, казалось бы, незыблемых истин, создание конкурирующих концептуальных схем, историческая изменчивость норм на­учной рациональности привели некоторых мыслителей и уче­ных к выводу о том, что сам ход познавательного процесса, целиком складывающегося из относительных истин, препят­ствует достижению абсолютно истинного знания. Данная точка зрения получила название релятивизма. Она базирует­ся на ошибочном представлении о соотношении абсолютно­го и относительного моментов в истине. Абсолютная исти­на— полное, исчерпывающее знание предмета, которое не может быть дополнено или уточнено когда-либо в будущем. Такое знание вообще недостижимо по причине бесконечно­сти мироздания во времени и пространстве. Отождествляя понятие истины с понятием абсолютной истины, мы говорим о ее недостижимости, и значит, невозможности познания во­обще. Однако действительная история науки свидетельству­ет о прямо противоположном: наука развивается, поскольку

ей доступно познание истины, понимаемой как единство от­носительного и абсолютного знания.

Прогресс познания сопровождался поисками надежных критериев истинности знаний. Существуют ли абсолютные критерии истины? Приложимы ли эти критерии ко всем видам знания или только к научному? В философии определялись критерии, которые приложимы ко всем видам знания, а также критерии, отвечающие лишь специфике научного знания. В их числе назывались: критерий общезначимости (истинно то, что принимается многими людьми); критерий выгодности, прак­тической эффективности и работоспособности идеи, ее полез­ности для достижения той или иной цели (прагматизм). Истин­ным называлось то, во что люди верят; то, что соответствует условному соглашению между учеными (конвенционализм); то, что отвечает критерию соответствия уже существующей те­ории. Отметим наиболее значимые для науки критерии.

Логическая правильность, т.е. такое соединение мыслей, которое соответствует законам и правилам логики. Логичес­ки правильное знание отличается ясностью и определенно­стью своих положений, достаточной обоснованностью, не­противоречивостью, аргументированностью. Логическому критерию истинности принадлежит значительное место в познании, ибо истинность его определяется взаимной логи­ческой связью, взаимным соответствием посылок и выводов из них. Многие научные положения, например, в математи­ке, достигаются логическим путем, дедуктивными вывода­ми. Данное условие истинности является необходимым для любого знания, но оно не является достаточным. Ведь, сле­дуя законам логики, мы можем логически правильно соеди­нять и непроверенные, и ошибочные суждения и получать в связи с этим ложные умозаключения.

Практическая приложимостьтеории — подтверждение те­ории практикой. Под практикой понимается предметная це­ленаправленная деятельность человека. Она имеет место как в производственной сфере, так и в преобразовании общества и воспитании человека. Разновидностью практики является научный эксперимент. Критерий практики широко исполь

зуется в познании. То, что получает практическое примене­ние, подтверждает истинность теории. Критерий практики от­вечает на вопрос: откуда берется истинная идея? Ее выводят из объективной реальности, открытой в недрах практики.

Однако трудности в оценке критерия практики возникают при попытках ответить на вопрос: а откуда берется ложная идея? Оказывается, что хотя ложная идея и противоречит ре­альности, она обнаруживает свою связь с ней и даже большую зависимость от жизненной реальности, чем идея истинная. Именно истинная идея чаще противоречит нашему опыту, о чем свидетельствуют коллизии, связанные с противоречием выдвигаемой теории здравому смыслу и практике. Всякая массовая иллюзия укоренена в самой реальности. Около 400 лет тому назад Николай Коперник, а вслед за ним Джордано Бруно и Галилео Галилей опытным путем и математически доказали ошибочность геоцентрической картины и обоснова­ли гелиоцентрическую. Но и сегодня мы, взглянув на небо, убеждаемся в правоте Птолемея, поскольку видим, что Солн­це «всходит» и «заходит». Существуют рутинные формы прак­тики, которые оказываются основой заблуждений и не могут служить критерием истины. Именно из обыденного опыта ложные идеи извлекают свою силу. И по этой же причине но­вые идеи встречают резкую оппозицию, когда они противосто­ят установкам здравого смысла и предшествующего опыта.

Критерий познавательной значимости учитывает то влияние, которое оказывает знание на дальнейшее развитие познания. Подчеркнем, что познавательная значимость не тождественна истинности теории, поскольку эмпирически значимым, т.е. на­учным и эмпирически проверяемым, может быть и неистинное положение науки. Например, ориентация в море до сих пор осу­ществляется в соответствии с концепцией Птолемея. Можно утверждать, что в определенных случаях ошибочное знание име­ет познавательное значение, может способствовать развитию познания. Вненаучное знание таких возможностей не имеет.

Принцип верифицируемости. Согласно этому принципу истинность всякого утверждения о мире должна быть в конеч­ном итоге установлена путем его сопоставления с чувствен

ными данными. С этой точки зрения такие понятия парапси­хологии, как, например, «энергия», «прана», «биополе» — бессмысленны, так как не верифицируемы. Позитивистская философия, провозгласившая этот принцип, стремилась изъять из научного оборота философские понятия, как яко­бы лишенные познавательной значимости. Однако при пос­ледовательном применении данного принципа из научного оборота должны быть исключены и многие теоретические положения, которые несводимы к чувственным данным.

Объяснительный потенциал теории. О важности названно­го критерия уже говорилось в настоящей главе. Однако и он не может быть признан в качестве абсолютного или единствен­ного, поскольку объяснительный потенциал может быть и у ошибочных теорий. Например, богатейший объяснительный потенциал марксизма не выдержал испытания практикой ком­мунистического строительства ни в одной из стран мира.

Карл Попперпредложил критерий фальсифицируемости теоретических систем, которые считаются научными, если они испытуемы и опровергаемы. Он рассматривал в каче­стве критерия наличие асимметрии между верификацией и фальсификацией: если для верификации необходимо полу­чить подтверждение неограниченного числа следствий, то для фальсификации достаточно единственного контрприме­ра. Требование принципиальной фальсифицируемости по существу является конкретизацией требования критичнос­ти к результатам человеческого познания. Критицизм наи­лучшим образом выражает дух науки. Бэкон утверждал: ис­следователь должен освободить свой разум от призраков ходячих мнений, преклонения перед авторитетами. А руко­водитель проекта по созданию атомной бомбы в США Р.Оп-пенгеймерназывал в качестве одной из важнейших норм по­знания непредвзятость мнения.

Теория не стоит на месте, постоянно модифицируется, поскольку она должна преодолевать противоречия между нею и новыми эмпирическими данными. Каковы критерии оценки каждой такой модификации? Обычно ученые назы­вают в качестве ориентира оценки «естественность», т.е. со

ответствие здравому смыслу. Однако этот критерий, как мы видели, недостаточно надежен. Во-первых, потому, что со здравым смыслом лучше всего согласуется господствующая в данный момент теория, модификацию которой необходи­мо оценить. А во-вторых, революции в науке производят как раз такие гипотезы, которые противоречат здравому смыслу. Более верным показателем является увеличение предсказа­тельных возможностей теории, ее продуктивность. Одним из важнейших критериев научности является конкуренция ис­следовательских профамм, достоинство которых состоит не в критике теории как таковой, но в создании альтернативных концепций, позволяющих увидеть проблемы с возможно бо­лее разных точек зрения. Сегодня на передний план высту­пают такие критерии научности, как соображения простоты, поиски внутреннего совершенства организации знания, а также ценностные моменты в развитии познания.

Как видим, наука не свободна от ценностей. Но она не мо­жет руководствоваться только внутренними критериями. В лю­бом научном исследовании присутствуют нравственные ценно­сти и нормы. Основу научного метода должны составлять такие традиционные нравственные ценности, как объектив­ность и рациональность. Объективность предполагает абсо­лютную честность ученого в отношении профессиональных исследовательских норм, вытеснение личной заинтересованно­сти, готовность предпочесть истину фупповым привязаннос­тям, отсутствие нетерпимости идеологической или социальной.

Некоторые научные концепции по мере их устаревания приобретают признаки «иконы», т.е. особого рода символичес­кого изображения, рассчитанного на эмоциональный эффект и потерявшего реальный смысл. Преодоление устаревших кон­цепций нередко сопряжено с преодолением сопротивления их создателей. Ученый часто может оставаться в плену старых взглядов, будучи не в состоянии отдать предпочтение новым идеям, открывающим путь к революции в науке. Адекватная оценка результатов научного творчества затрудняется и в связи с соотношением творческого и рутинного моментов исследова­тельской деятельности. Оба они необходимы, но результатив