Новые бои

Интеллектуальная страсть спасла Абеляра. Залечив раны, он вернул себе и боевой задор. Невежественные и грубые монахи ему претят. Но и монахам он надоел своей гордыней. К тому же их уединенным молитвам мешает толпа учеников, прибывающих просить мэтра о возвращении к преподаванию. Он пишет для них свой первый богословский трактат. Его успех вызывает гнев: собрание, украсившее себя именем собора, созывается в Суассоне в 1121 году с целью осудить трактат. Причем в напряженной атмосфере враги Абеляра собрали толпу, грозившую его линчевать. Несмотря на усилия епископа Шартрского, предлагавшего ограничиться наставлением, книгу сжигают, а Абеляра приговаривают к пребыванию в монастыре до скончания.

Он возвращается в Сен-Дени, где с новой силой вспыхивают ссоры с монахами. Но не он ли сам разжигает их? Он доказывает, что знаменитые страницы Гильдуина, посвященные основателю аббатства, — вздорные сказки, что первый епископ парижский не имеет ничего общего с Дионисием Ареопагитом, коего обратил апостол Павел. Через год он бежит из этого монастыря и, наконец, находит убежище у епископа Труа. Он строит себе небольшую молельню Св. Троицы и живет там в одиночестве. Он ничего не забыл: его осужденная книга была посвящена Троице.

Его убежище вскоре обнаружено учениками, нарушающими его затворничество. Вокруг возводится деревня из их хижин и палаток. Молельня растет, перестраивается из камня и получает провоцирующее имя — Утешитель. Только преподавание Абеляра помогает этим новоявленным селянам забыть о городских удовольствиях. Они меланхолически вспоминают: ведь вот школяры в городах имеют все необходимое.

Спокойная жизнь Абеляра длится недолго. Два новых апостола, как он их называет, составляют против него заговор. Речь идет о св. Норберте, основателе ордена премонстрантов, и св. Бернарде, реформаторе цистерцианского ордена из аббатства Сито. Они досаждают ему настолько, что он даже подумывает о бегстве на Восток. Богу известно, как часто я впадал в отчаяние и помышлял даже о бегстве из христианского мира и о переселении к язычникам (отправиться к сарацинам, как уточнил при переводе Жан де Мен), чтобы там, среди врагов Христа, под условием

уплаты какой-нибудь дани спокойно жить по-христиански. Я полагал, что язычники отнесутся ко мне благосклоннее, чем менее они будут видеть во мне христианина вследствие приписываемых мне преступлений.

Абеляр был избавлен от такой крайности — от искушения первого западного интеллектуала, которого окружающий мир привел в отчаяние. Его избирают аббатом одного бретонского монастыря. Новые распри: он считает, что оказался среди варваров. Они не знают другого языка, кроме нижнебретонского. Монахи невообразимо грубы. Он пытается их чуть-чуть обтесать, а они в ответ хотят его отравить. В 1132 году он бежит и отсюда.

В 1136 году мы находим его на холме святой Женевьевы. Он снова учительствует, к нему ходит больше слушателей, чем когда бы то ни было. Арнольд Брешианский, изгнанный из Италии за подстрекательство к городскому мятежу, бежит в Париж и вступает там в союз с Абеляром. Он приводит к нему своих нищенствующих учеников. После осуждения в Суассоне Абеляр не переставал писать. И в 1140 году его враги вновь начинают атаку на его труды. Его связи с римским изгнанником только увеличивают их враждебность. Союз городского диалектика с демократическим движением коммун не мог ни обратить на себя внимание со стороны их общих противников.