Студопедия

КАТЕГОРИИ:

АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника


ЛИЦЕНЗИЯ НА УБИЙСТВО




 

Немало разных опасностей подстерегает на улице рассеянного пешехода в Мумбаи. Можно, к примеру, не заметить банановую кожуру, споткнуться и ободрать себе кожу. Или же вляпаться ногой в кучу теплого собачьего помета. Бродячая корова может пребольно боднуть вас в зад, подкравшись незаметно со спины. А еще давно потерянный друг, встречи с которым вы так старательно избегали, может чудесным образом выскочить прямо из беспорядочной толчеи, чтобы с радостью заключить вас в объятия.

Именно так и случилось в субботу семнадцатого июня неподалеку от ипподрома Махалаксми. Салим Ильяси налетел на меня счастливым ураганом. Спустя пять лет после разлуки.

 

Три месяца назад, вернувшись в Мумбаи, я принял твердое решение не разыскивать давнего друга. На это нелегко было пойти. Долгие годы, работая в Дели у Тейлоров, затем скитаясь по Агре, я скучал по Салиму, и мысль о том, чтобы не видеться с ним, ходя по улицам одного и того же города, легла на плечи тяжкой ношей. Но я не собирался посвящать приятеля в свои планы относительно известного телешоу.

– Мохаммед! – воскликнул Салим, узнав мое лицо среди толпы. – Что привело тебя в Мумбаи? Давно приехал? Где ты пропадал все эти годы?

Пожалуй, повстречать утраченного друга – то же самое, что пробовать любимую еду после долгих лет воздержания. Вы уже не уверены, будут ли вкусовые рецепторы реагировать, как раньше, сохранило ли блюдо прежнее очарование. Пять лет мы не виделись, и меня разбирали смешанные, неясные чувства. Станем ли мы так же близки, как были когда‑то? Сможем ли столь же открыто общаться, ничего не скрывая?

Поначалу мы просто присели на первую попавшуюся скамейку. Над нашими головами кружили белые чайки. Но мы не слушали их надрывных криков. Не замечали детей, что гоняли мяч посреди дороги. Не обращали внимания на процессию верующих, которая протянулась в сторону Хаджи Али. Ничего не видя, не слыша вокруг, мы сидели обнявшись – и плакали. О днях, проведенных вместе, и годах, потерянных в горькой разлуке. Потом понемногу разговорились. Салим рассказывал о себе, а я слушал.

За это время мой друг подрос и сделался еще красивее. В неполные шестнадцать лет он смахивает на любого из положительных киногероев. В отличие от меня жестокая городская жизнь его ни капли не испортила. Парень по‑прежнему страстно увлекается фильмами хинди, обожает звезд Болливуда (конечно, за исключением некоего зеленоглазого артиста), прилежно ходит по пятницам на молитву в церковь Хаджи Али. Но самое главное: пророчество ярмарочного шарлатана действительно начинает сбываться. Салим уже не разносит зажиточным господам коробки с обедами. Вообразите: он учится в очень престижной актерской школе, постигая навыки избранного ремесла.

– Знаешь, кто платит за мои занятия? – спрашивает приятель.

– Нет. А кто?

– Аббас Рицви.

– Известный продюсер, который выпускает одни блокбастеры?

– Да‑да, он самый. Аббас обещает взять меня на роль героя, когда я проучусь два года и достигну совершеннолетия.

– Потрясающе, Салим! Но как ты этого добился?

– Долго рассказывать.

– Дружище, для меня не бывает слишком долгих рассказов. Ну‑ка давай, выкладывай все по порядку, с самого начала.

И вот вам история Салима, изложенная его собственными словами.

 

– После того как ты внезапно исчез, я остался в чоуле совсем один. Четыре года работал на том же месте, разносил обеды, а сам не переставал мечтать о карьере актера.

Как‑то раз я был у заказчика по имени Мукеш Равал и невзначай разговорился с его женой. А на стенах их дома висели красочные снимки клиента вместе с разными знаменитостями. Тут я возьми да и полюбопытствуй: не занят ли он, случаем, в кинобизнесе. Нет, объяснила мне миссис Равал, супруг торгует в аптеке, а в фильмах подрабатывает иногда статистом.

Услышав такое, я просто остолбенел. И тем же вечером, разыскав Мукеша Равала, спросил, нельзя ли как‑нибудь устроиться вместе с ним. Заказчик посмотрел на меня и рассмеялся. Сказал, что я еще слишком молод. «А впрочем, – задумался он, – бывают ведь роли бродячих уличных мальчишек, может, и ты сгодишься». И обещал замолвить за меня словечко перед своим работодателем Паппу Мастером, специалистом по кастингу молодых артистов, только велел принести несколько глянцевых фотографий шесть на восемь, желательно в самых разных видах. Если снимки понравятся, Паппу найдет мне эпизодическую роль. Мукеш объяснил, что актерские навыки здесь не требуются. Главное – выглядеть прилично в галстуке, грозно – в одежде бандита и прелестно – в школьном костюмчике. Равал порекомендовал обратиться к профессионалам.

Всю ночь я не мог сомкнуть глаз, а утром ни свет ни заря помчался в ближайшую студию. Оказалось, хорошие снимки стоят бешеных денег. Разнося коробки с обедами, столько не заработать и за месяц. «Ара‑баба, такая сумма мне не по карману», – честно признался я. «Тогда купи по дешевке одноразовую камеру, – советует хозяин студии, – проси случайных людей щелкнуть кнопкой, а самые удачные кадры мы потом увеличим». Так я и сделал. Приобрел дешевый фотоаппарат и вышел на улицу. Прохожие обычно соглашались на мою просьбу. Я сидел на чьем‑то мотоцикле перед Черчгейт и напускал на себя крутой вид, подражая Баччану в картине «Владыка судьбы». Гарцевал на коне посреди пляжа Чоупатти, словно Акшай Кумар в фильме «Игра». Позировал у дверей отеля «Сан энд Сэнд», как Хритик Рошан в блокбастере «Не отрекайся от любви». Держа в руке пустую бутылку с наклейкой «Джонни Уокер», прикидывался пьяным, будто Шахрукх Кхан в драме «Девдас». И улыбался перед фонтаном «Флора», как это делает Говинда в каждой своей роли. Получилось почти двадцать кадров. На пленке все еще оставалось место, и я решил «добить» ее самостоятельно, прежде чем нести в проявку. Захотел поснимать красивые здания и людей. Я сделал несколько видов Виктория Терминус[86]и Индийских Ворот, нашел красивую девушку на Марин‑драйв, наткнулся на забавного старика в Бандре и даже взял крупным планом осла в Колабе. Моей последней целью – это было в Махиме – оказался смуглый мужчина средних лет. Он сидел на скамье и курил, а на его пальцах переливались разноцветные перстни. Уже спустив затвор аппарата, я понял, кого нечаянно поймал в кадр, и весь похолодел от ужаса.

– Что ты имеешь в виду? – волнуюсь я. – Наверно, встретил известного киноактера? Надеюсь, не грязную свинью Армаана Али?

– Нет, Мохаммед, того человека ты знаешь не хуже меня. Мистер Бабу Пиллай, он же Маман. Тот самый, который забрал нас из Дели, а после чуть не лишил зрения.

– Боже мой! – Я прикрываю рот ладонью. – И он узнал тебя?

– Представь себе, да. «Салим, не так ли? – воскликнул мужчина. – Маленький негодник! На этот раз тебе не уйти!» И с этими словами бросился на меня.

Раздумывать не приходилось. Я пустился наутек. Увидел отходящий автобус, еле‑еле успел запрыгнуть, и запыхавшийся Маман остался с носом.

Но не успел я порадоваться счастливому спасению, как случилось… угадай, что?

– Что?

– У светофора в автобус ворвались разъяренные люди в повязках, вооруженные самодельными мечами, копьями и трезубцами.

– О Господи! Только не говори, что это были фанатики!

– Вот именно. Оказалось, мы угодили в очаг беспорядков. Прямо перед нами догорали останки автомобиля. От магазинчиков остались одни руины. На тротуаре темнели пятна крови. Дорогу усеяли палки, булыжники, разбросанные товары. Водитель опомнился первым и тут же дал деру. Мой мозг оцепенел от ужаса. Не думал, что я когда‑нибудь снова увижу такое. В ушах далеким эхом раздавались давно забытые звуки: стоны матери, крики старшего брата. Меня пробила дрожь. Головорезы объявили, что намерены отомстить мусульманским фанатикам за сожженные жилища индусов. Позже я узнал: волнения вспыхнули из‑за мелкой ссоры у водонапорной колонки в трущобе. Однако ненависть в сердцах была так велика, что уже через несколько часов дымились перевернутые автобусы, пылали дома, людей резали прямо на улицах.

«Пусть каждый из вас назовет свое имя, – потребовал предводитель шайки. – Индусов мы выпустим, а мусульманам придется остаться». Один за другим, дрожа от страха, пассажиры представлялись бандитам. Арвинд. Уша. Джатин. Арун. Васанти. Джагдиш. Нармада. Ганга. Милинд. Автобус понемногу пустел. Негодяи хищно всматривались в каждого человека. Они проверяли, окрашены ли киноварью пряди женских волос, прочим задавали каверзные религиозные вопросы, даже заставили одного парня расстегнуть шорты. При виде такого варварства меня начало тошнить и затрясло с головы до пят. В конце концов нас осталось двое: позади меня сидел какой‑то мужчина.

Знаешь, Мохаммед, я часто видел в кино подобные сцены. Обычно герой поднимается во весь рост и начинает взывать к светлым чувствам толпы. Говорит, что в жилах индуистов и мусульман течет кровь одного и того же цвета. И что на лицах людей не написано, какой религии они придерживаются. И что любовь сильнее ненависти. Я столько слышал проникновенных речей, которые мог бы продекламировать перед этими дикарями!.. Однако перед лицом реальной жестокости слова застревают в горле, и думаешь лишь об одном. Жизнь! Я очень хотел жить ради того, чтобы стать актером. И вот мечту и мечтателя кто‑то решил прикончить в мумбайском автобусе.

«Как тебя зовут?» – рявкнул главарь.

Можно было бы ответить «Рама» или «Кришна», но у меня вдруг пересохло в горле. Один из бандитов заметил табиз на моей шее.

«Этот точно мусульманин, – обрадовался он. – Прихлопнем на месте?»

«Ну нет. Убить недоноска слишком просто. Лучше сожжем его заживо в автобусе. Это научит таких, как он, больше не трогать наши дома!» – ответил вожак и расхохотался.

Его помощник открыл канистру и принялся расплескивать горючее по салону. Раньше мне нравился запах бензина. Теперь он приводит на ум зловоние обожженной плоти.

Пассажир, сидевший позади, неожиданно встал. «Вы не спросили моего имени, – произнес он. – Так вот, меня зовут Ахмед Кхан, и я бы хотел посмотреть на мерзавца, который посмеет обидеть этого парня».

Шайка на миг умолкла. Потом заговорил главарь. «Еще один мусульманин! – язвительно протянул он. – Отлично, вас‑то двоих мы и спалим».

Мужчина даже ухом не повел. «Прежде чем чиркнуть спичкой, взгляните на это», – ответил он и вытащил из‑за пазухи пистолет.

Видел бы ты, как вытянулись лица у смутьянов! Побросав мечи с трезубцами, бандиты ринулись наутек, спасая свои шкуры. Так я остался в живых.

На глаза навернулись горячие слезы благодарности. Увидев их, спаситель негромко сказал: «Ну, и как твое имя?»

«Салим… Салим Ильяси», – всхлипнув, ответил я.

«Ты что же, парень, врать совсем не умеешь? – удивился мужчина. – Впрочем, я ценю людей, которые даже перед лицом опасности говорят правду».

Он рассказал, что работает в импортно‑экспортном бизнесе, живет один в просторном особняке в районе Бикулла и сейчас нуждается в ком‑то, кто готовил бы еду и наводил порядок, а главным образом присматривал бы за домом; пока хозяин в разъездах. Я с ходу согласился на эту работу, тем более что избавитель предложил поселиться у него и жалованье назначил в два раза выше, чем платят простому даббавалле.

У Ахмеда было целых три спальни, огромная кухня и гостиная с телевизором на тридцать шесть дюймов. Занимаясь уборкой, вытирая пыль и возясь у плиты, я все‑таки не забывал о своей мечте. Новое место подходило мне как нельзя лучше: мужчина не появлялся дома большую часть дня и к тому же имел обыкновение отлучаться на неделю‑другую. Все свободное время я проводил в студии. Первым делом проявил пленку, отпечатал несколько отличных фотографий шесть на восемь и отдал Мукешу Равалу, который, в свою очередь, показал их Паппу Мастеру. Ты не поверишь, но спустя каких‑то три месяца мне предложили первую роль.

– Неужели? – восклицаю я. – Скажи скорее, какую и в каком фильме?

– Это была картина Аббаса Рицви «Плохие парни». Я играл студента.

– Ну так пойдем и посмотрим прямо сейчас! Не терпится увидеть тебя на большом экране, послушать, как ты говоришь монологи.

– Вообще‑то… – Друг почему‑то мнется, разглядывая свои ботинки. – Понимаешь, в последнюю минуту мой эпизод сильно урезали. Поэтому на экране я нахожусь ровно три секунды. Сижу в классе в окружении других тридцати студентов. Единственный диалог в кадре происходит между преподавателем и главным героем в исполнении Сунила Мехры.

– Не может быть! – Я чуть не плачу от разочарования. – Всего три секунды? Что это за роль такая?

– Статистам и полагаются такие роли. Мы не герои, а часть декорации. Помнишь массовые сцены в кино? Мы те самые люди, что тянут из бокалов напитки, покуда главные персонажи на первом плане кружатся в вальсе. Мы – безымянные прохожие на улице, по которой отважный полицейский гонится за злодеем. Посетители дискотеки, ликующие, когда герой и героиня побеждают в танцевальном марафоне. Однако я не имел ничего против такой работы. Во‑первых, она дала мне возможность исполнить свою давнюю мечту и заглянуть за кулисы, а во‑вторых, познакомила с главным продюсером Аббасом Рицви. Ему понравилась моя внешность, и в следующий раз он обещал дать роль побольше.

На службе у Ахмеда я часто задавался вопросом, зачем бизнесмену вроде него носить с собой пистолет. Впрочем, какая разница, если это самое оружие спасло мне жизнь, правда?

Прошло полгода, и я все больше узнавал о хозяине. Причуд у него оказалось хоть отбавляй. Ахмед увлекался только двумя вещами – едой и телевидением. Да и смотрел всего две программы – состязания по крикету и «Криминальную службу Мумбаи». Особенно первое: тут он был самым настоящим фанатом. Любую игру, с участием наших команд или без, мой избавитель смотрел непременно, готовый проснуться и в полночь, если матч проходил в Австралии, а то и в три часа утра, если это случалось на островах Вест‑Индии. Ахмед не пропускал даже соревнований между новичками вроде Канады или Кении.

Мало того, хозяин вел особую тетрадку со статистическими таблицами. Представь себе, он помнил средний уровень успеха буквально всех отбивающих, знал наперечет достижения любого боулера, количество мячей, пойманных каждым полевым игроком. Бизнесмен по импорту и экспорту мог бы назвать самый высокий и самый низкий результаты в истории крикета, максимальное число перебежек между калитками, совершенных кряду, победы, одержанные с наибольшим и наименьшим преимуществом.

Как выяснилось позже, Ахмед собирал столь подробные сведения с определенной целью. Я узнал об этом случайно, во время серии англо‑индийских матчей. Увлеченно глядя на экран, хозяин долго пытался дозвониться кому‑то по мобильному телефону, и меня разобрало любопытство. «Что вы делаете, Алмед бхай?[87]» – «Собираюсь поиграть в сатту», – отвечал он. «Сатту?» – недоуменно повторил я. «Ну да, другими словами, нелегальные спортивные пари. В Мумбаи саттой занимается мощный подпольный синдикат с ежедневным оборотом в миллионы рупий. Ставки принимаются на всякое состязание. Да что там, каждый удар мячом стоит целые тысячи. Ты видишь перед собой самого удачливого понтера. И дом, и дорогой телевизор, и микроволновка в кухне, и кондиционеры в спальнях – все куплено на доходы от сатты. Три года назад я сорвал немалый куш. Помнишь знаменитый матч между Индией и Австралией в Эден‑Гарденс? Счет был двести тридцать два – четыре, и нашу команду ждало разгромное поражение. Ставки против Индии возросли до тысячи к одному, а я поставил на своих и лично на Лаксмана. Так что ты думаешь? Прибрал к рукам десять лакхов рупий!» – «Десять лакхов?» Мои глаза полезли на лоб. «Да‑да. Сегодня я ставлю на Индию десять тысяч. Хочу вот узнать у букмекера ставки, но у него все время занято».

Хозяин со злостью стукнул по телефону, взглянул на часы и снова принялся набирать номер. На сей раз ему ответили.

«Алло, Шарад бхай? Звонит АК. Мой код – тридцать пять‑шестьдесят три. Скажите, каковы расценки на этот матч?»

Голос букмекера пробивался сквозь множество помех: «Пока что ставки равные, пятьдесят на пятьдесят. Англия отстает на сто семьдесят пять очков, но когда преимущество вырастет до двух с половиной сотен, Индия будет стоить уже три к одному». – «Ладно, а каковы шансы, что англичане победят?» – поинтересовался Ахмед. «Вы что, с ума сошли? – возмутился букмекер. – Это невозможно; им бы до ничьей дотянуть. Но раз уж вы спросили: прогнозы восемь против одного. Хотите сделать ставку прямо сейчас?» – «Ага. Десять тысяч на проигрыш Индии», – заявил хозяин.

Я заморгал от изумления. Как же так, ведь наша команда побеждает! Но видимо, Ахмеду было известно больше, чем остальным, потому что в конце концов англичане и вправду выиграли матч. Когда над площадкой взвился британский флаг, хозяин от возбуждения затряс кулаками, ликующе крича: «Да! Да! Да!» – и тут же позвонил букмекеру: «Ну, кто оказался прав, Шарад бхай? И сколько же я подчистил? Восемьдесят тысяч? Ха! Недурной доход за пару часов работенки!»

Ахмед ушел из дому и вскоре вернулся с бутылью пенистой жидкости. В тот вечер я впервые попробовал на вкус шампанское.

Да, как ты уже знаешь, вторым увлечением моего спасителя была передача «Криминальная служба Мумбаи». Смотрел когда‑нибудь?

– Нет, – качаю головой я. – В Дели такого не показывали.

– Очень скучная программа. Похоже на сводку новостей, только речь не идет о наводнениях или городских беспорядках. Ведущие говорят исключительно про жестокие преступления. Кого где убили, кого изнасиловали, какой банк ограблен, кому удалось бежать из тюрьмы, и все в этом духе.

Каждый раз хозяин садился перед экраном с тарелкой сикх‑кебаба и громко смеялся, слушая сводки, хотя, на мой взгляд, ничего забавного в них не передавали.

Время от времени курьер доставлял Ахмеду крупный желтый конверт. Мне строго‑настрого запрещалось трогать почту, разве только складывать ее на обеденном столе до возвращения хозяина. Однажды вечером я пил чай и неосторожно пролил его на только что принесенное послание. Меня охватил ужас. Кто знает, какие ценные коммерческие бумаги теперь пострадали? Хозяин рассердится, подумал я и с трепетом отклеил верхний клапан конверта. Вытащил документы – и аж присвистнул от удивления.

– Почему? Что ты там обнаружил?

– Ничего. В пакете был глянцевый снимок мужчины, отпечатанный размером шесть на восемь, и половинка листа с аккуратно набранными данными, которые даже я сумел прочесть:

 

Имя: Витхалбхай Гхорпаде.

Возраст: пятьдесят шесть лет.

Адрес: 73/4 Марва‑роуд, Малад.

 

Вот и все.

Предположив, что это сведения о человеке, с которым Ахмед собрался вести дела, я как можно аккуратнее заклеил конверт, оставил его на столе и выбросил историю из головы. Тем же вечером, хозяин вернулся и просмотрел его содержимое. Чуть позже раздался звонок. «Да, получил», – только и сказал в трубку мужчина.

Примерно две недели спустя Ахмед, как обычно, сидел перед телевизором и смотрел «Криминальную службу», а я шинковал на кухне овощи, когда ведущий неожиданно произнес: «… И еще об одном ужасном инциденте в Маладе. Полиция ищет следы преступника, поднявшего руку на знаменитого бизнесмена Витхалбхай Гхорпаде, который найден убитым в собственном доме на Марва‑роуд». Имя и адрес показались мне смутно знакомыми. Взглянув на экран, я чуть не обрезал себе палец: именно это лицо было на фотографии в желтом конверте! Между тем ведущий продолжал: «Витхалбхай Гхорпаде, пятьдесят шесть лет, застрелен в упор у себя в кабинете. Родных в это время рядом не оказалось. Покойный оставил безутешную вдову и сына. Местная полиция считает грабеж основным мотивом убийства, поскольку дом перерыт вверх дном и многие ценности бесследно исчезли».

Услышав об этом, хозяин снова расхохотался. Это меня озадачило. Как же можно смеяться над гибелью собрата по бизнесу?

А через месяц принесли новый пакет. Ахмеда опять не было, и я не утерпел, решил заглянуть вовнутрь. Чтобы не оставлять следов, расклеил конверт над паром, а там оказалась еще одна фотография. Глянцевый снимок молодого человека с пышными усами и длинным шрамом от левого уха до основания носа. Отпечатанный текст на бумажке гласил:

 

Имя: Джамил Кидваи.

Возраст: двадцать восемь лет.

Адрес: 35 Шиладжит, Колаба.

 

Запомнив имя, я положил фотографию на место.

Вечером хозяин вернулся домой и сразу проверил содержимое желтого конверта. И вновь раздался звонок, и вновь Ахмед подтвердил получение почты. Ровно через неделю в передаче «Криминальная служба Мумбаи» сообщили, что молодой адвокат по имени Джамил Кидваи был застрелен, когда выходил из машины возле своей резиденции в Шиладжит. «В убийстве подозреваются члены одной из преступных группировок, – объяснял ведущий, – поскольку мистер Кидваи неоднократно защищал в суде главарей местной мафии. Полиция ведет расследование, однако никаких следов по‑прежнему не обнаружено». Услышав это, хозяин грубо захохотал и осушил полбокала виски.

Теперь уже я волновался всерьез. Почему люди, чьи снимки Ахмед получает по почте, вскорости погибают? Загадка не из легких. Так что, когда три месяца спустя подвернулась возможность сунуть нос в очередной пакет, я выучил наизусть не только имя пожилого человека на снимке, но и точный адрес. Дом находился в Курле, на Премьер‑роуд. На другой день мне в голову пришла мысль незаметно проследить за хозяином. Он сел на пригородный поезд, сошел в Курле, отправился прямиком на Премьер‑роуд, но в нужный дом заходить не стал. Зато прогулялся мимо него не то три, не то четыре раза, как если бы что‑то вынюхивал. Двумя неделями позже «Криминальная служба Мумбаи» оповестила город о новом убийстве. Тот самый пожилой мужчина был найден застреленным у себя дома в Курле, на Премьер‑роуд.

Может, я и наивен, однако могу сложить два и два. Трудно было не сообразить, что человека с фотографии прикончил Ахмед, и то, что я поселился под одной крышей с убийцей‑наемником. Да, но что же делать дальше? После того как хозяин спас мою жизнь, я просто не мог передать его в руки полиции. Между тем Аббас Рицви вызвал меня к себе и предложил сняться в роли второго плана. Получив такую новость, я проделал бегом весь путь до усыпальницы Хаджи Али, где, прикоснувшись разгоряченным лбом к пелене, обвивающей гробницу, помолился о ниспослании продюсеру долгих и долгих лет.

Еще два месяца мне приходилось вести тревожную двойную жизнь. Будущий актер прикидывался слугой точно так же, как хозяин‑киллер успешно притворялся бизнесменом. Я твердо знал: когда‑нибудь прикончат и его, владельца лицензии на убийство. Оставалось лишь молиться о том, чтобы самому не угодить под перекрестный огонь. И вот однажды все пошло прахом.

– А что случилось?

– Это было четыре месяца назад – точнее говоря, двенадцатого августа. Я хорошо запомнил: как раз тогда Индия с Австралией играли последний в серии матч, и Ахмед надумал сделать крупную ставку. О чем он только не заключал пари на моей памяти! Не просто гадал, какая команда одержит верх, но и какая калитка свалится первой, и кто из боулеров попадет в нее, и кому повезет при метании жребия, и даже пойдет ли дождь во время матча. Иногда он спорил буквально на каждый мяч – будет ли это четверка,[88]шестерка[89]или что‑нибудь еще. В то утро хозяин переговорил со своим букмекером. «Шарад бхай, мой код тридцать пять – шестьдесят три. По‑вашему, как покажет себя центральная часть поля? Вчера было идеально гладко, а вдруг сегодня мяч откатится назад? Обещают хорошую погоду. Что, если ближе к вечеру тучи все‑таки набегут?» После этого он решился поставить деньги. «Думаю, Сачин Малванкар возьмет сегодня тридцать седьмую сотню очков. Что скажете?» «Он уже у семьдесят восьмой калитки, – отвечал букмекер. – Никто не сомневается, „сотня“ у парня в кармане, так что ставки не очень высокие. В лучшем случае – тринадцать к десяти». «Хорошо, – говорит Ахмед, – тогда запишите за мной десять лакхов. Хотя бы три отыграю, все какая‑то польза».

С обеда хозяин прирос к телевизору и наблюдал за игрой, приветствуя каждую перебежку Малванкара одобрительным свистом. В то время как знаменитый спортсмен шаг за шагом приближался к заветной сотне, возбуждение Ахмеда росло на глазах. На девяносто первой калитке он превратился в живой комок нервов – грыз ногти, молился перед каждым ударом, съеживался от ужаса во время бросков. Однако Сачин играл, как полагается настоящему мастеру. Великолепный удар‑четверка сразу же увеличил его личный счет до девяноста пяти очков. За ним последовал одиночный. Девяносто шесть. И еще один. Девяносто семь. Потом Джиллеспи расщедрился на крутую подачу, и Малванкар великолепным ударом отослал мяч к самой границе площадки. Хэйден помчался вдогонку, чтобы не дать тому пересечь веревку. Сачин и его помощник Аджай Мишра начали бегать между воротцами. Набрали очко. Девяносто восемь. Бэтсмены бросились по второму разу. Еще перебежка. Девяносто девять. Поймав мяч буквально в нескольких дюймах от границы площадки, Хэйден послал его по дуге, но не Адаму Джилкристу, охраняющему калитку, а в сторону боулера. Заметив это, Малванкар закричал Мишре: «Нееееет!» – но тот продолжал нестись ему навстречу. В отчаянии Сачину пришлось развернуться и, так и не заработав третьего очка, устремиться к воротцам, И он почти добежал, когда мяч, посланный Хэйденом, угодил не куда‑нибудь, а прямо в столбики! Малванкар оказался в шести футах за чертой, и судья вывел его из игры. Со счетом в девяносто девять очков.

Можешь вообразить, что творилось с моим хозяином. Ведь он поставил десять лакхов на тридцать седьмую «сотню» лучшего игрока – и вот лишился их из‑за одной‑единственной пробежки. Ахмед проклинал Джиллеспи, бранил Хэйдена и больше всех – Мишру. «Убить эту тварь мало!» – воскликнул он, выходя из дома. Должно быть, отправился в бар залить свое горе.

Вечером принесли желтый конверт. Беспокоясь, как бы внутри не оказалось фотографии некоего индийского бэтсмена, я бережно отпарил верхний клапан, заглянул туда – и чуть не умер.

– Почему? Что ты нашел? Не тяни же!

– В конверте лежал глянцевый снимок Аббаса Рицви. На бумажке был напечатан его домашний адрес. Итак, на роль очередной жертвы Ахмеда назначили человека, со смертью которого погибла бы и моя мечта пробиться в актеры. Я понимал, что обязан предупредить продюсера. С другой стороны, если бы хозяин об этом проведал – ему ничего не стоило бы прикончить меня.

– Действительно, ужасно каверзное положение. Как же ты поступил? – спросил я и затаил дыхание.

– Так, как требовал долг. Немедленно разыскал Рицви и рассказал о контракте. Продюсер не поверил, пришлось показать фотографию и бумажку с адресом. При виде снимка в моих руках его сомнения рассеялись. «Ладно, уеду в Дубай, – сказал мужчина, – залягу на дно на год или около того, пока все не утихнет». В благодарность он обещал по возвращении непременно сделать меня главным героем нового фильма. Ну, а до тех пор устроить на курсы актерского мастерства. Вот почему сегодня он регулярно вносит за меня плату, а я жду не дождусь того дня, когда мне исполнится восемнадцать.

– Господи, Салим, вот это история! – Я наконец выдыхаю. – Да, но разве ты не выдал себя перед Ахмедом, когда отнес конверт продюсеру? Вечером хозяину позвонили бы насчет последней почты, и что бы он сказал?

– Ну я и не стал подставляться. К ужину желтый пакет преспокойно лежал на месте.

– Тогда… разве Рицви не должен был погибнуть?

– Нет, потому что я вложил новый снимок и новый адрес, который отпечатал за деньги в ближайшем машинописном бюро.

– Превосходно. То есть Ахмед получил фиктивный адрес? А где же ты взял фиктивную фотографию? Неужели такое возможно?

– Нет, невозможно. Да я и не пытался. В конверте был настоящий снимок человека с реальным адресом. Хозяин пошел и выполнил заказ. Но прежде чем он узнал, что ошибся жертвой, я поспешил уволиться, сказав, будто срочно должен уехать в Бихар. Потом долго прятался в разных местах, обходил Бикуллу стороной, на всякий случай даже перестал ходить в усыпальницу Хаджи Али – слишком уж близко… И вот на прошлой неделе «Криминальная служба Мумбаи» вдруг сообщила: ужасный наемный убийца по имени Ахмед Кхан смертельно ранен в перестрелке у станции Черчгейт. Нынче я без страха наведался к Хаджи Али, чтобы вознести благодарность Аллаху, – и видишь, кого мне послала судьба на обратной дороге!

– Да уж, потрясающее совпадение. Но ты еще не все рассказал. Скажи, пожалуйста, чей адрес и снимок в итоге получил Ахмед?

– По‑моему, этого заслуживал только один человек. Я подсунул хозяину глянцевое фото размером шесть на восемь, и это был мистер Бабу Пиллаи, он же Маман!

 

Смита хлопает в ладоши от радости.

– Великолепно! Я уже давно поняла, что ты у нас парень с головой, однако и Салим – настоящий гений! Получив по доверенности лицензию на убийство, этот юноша точно знал, как ею распорядиться, и выбрал идеальную цель. А что же дальше? Ты поведал другу о том, что участвуешь в телевикторине?

– Я не стал открывать ему свои планы. Сказал: дескать, устроился слугой в столице, а в Мумбаи заехал на пару дней по делам.

– И что же, Салим до сих пор ничего не знает?

– Нет. Вообще‑то я собирался ему сообщить, но тут появилась полиция и…

– Все ясно. Хорошо, давай посмотрим, как неожиданная встреча с Салимом помогла тебе на шоу.

 

В студии снова приглушен свет. Ведущий обращается в камеру:

– А мы переходим к вопросу номер девять, цена которого – миллион рупий. Откройте нам секрет, мистер Томас, каким видом спорта вы занимаетесь?

– Никаким.

– Правда? Как же вы ухитряетесь поддерживать форму? Взгляните, я то и дело нагуливаю жирок, хотя по утрам не вылезаю из тренажерных залов.

– А вы бы попробовали поработать официантом за тридцать километров от дома и быстро избавились бы от лишнего веса, – отвечаю я.

В зале хихикают. Прем Кумар недовольно хмурится.

– Ладно. Наше девятое задание – из области спорта. Точнее, крикета. Сколько зачетных сотен успел набрать по сей день величайший индийский бэтсмен Сачин Малванкар? Варианты: a) тридцать четыре, b) тридцать пять, c) тридцать шесть и d) тридцать семь.

Звучит музыкальная заставка.

– А можно вопрос?

– Да, конечно.

– После недавней серии матчей с Австралией Индия состязалась еще с какой‑нибудь страной?

– Нет, насколько мне известно.

– Тогда я знаю ответ: c) тридцать шесть.

– Это ваше последнее слово? Не забывайте, на кону миллион рупий.

– Я помню. Тридцать шесть.

– Вы совершенно уверены, на все сто процентов?

– Да.

Звучит барабанная дробь. На экране загорается верный вариант.

– Совершенно, на сто процентов правильно! Сачим Малванкар действительно успел набрать ровно тридцать шесть зачетных сотен! И вы получаете миллион рупий! Дамы и господа, у нас рекламная пауза. Оставайтесь с нами!

– Попал! – срывается у меня с языка.

 

ДЕСЯТЬ МИЛЛИОНОВ РУПИЙ:


Поделиться:

Дата добавления: 2015-01-19; просмотров: 60; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав





lektsii.com - Лекции.Ком - 2014-2024 год. (0.006 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав
Главная страница Случайная страница Контакты