Концепция русского и европейского человека в романах Достоевского

Так называемая “русская идея” слишком широкое понятие, которое не входит в рамки нашей работы, но вместе с тем нас интересует ее отдельные моменты, так как они на прямую связаны с философией гуманизма Ф. М. Достоевского. Благодаря сохранившемуся в русском народе христианскому идеалу, ”всепримиримости” и “всечеловечности”, он способен, как считал Достоевский усваивать результаты европейской цивилизации, избегая вражду сословий, свойственную западному обществу. Во всеобщей реализации подобного идеала, тесно связанного с православием, Достоевский видел историческую миссию русского народа. Настаивая на “всечеловечности” русского национального идеала, Достоевский поясняет, что в нем не заключено ни какой враждебности к Западу: ”стремление наше в Европу, даже со всеми увлечениями и крайностями его было не только законно и разумно, в основании своем, но и совпало со стремлениями самого духа народного”. 7

Здесь – вся суть универсального христианского гуманизма понятия, неразрывно связанного с “идеей абсолютного значения личности “. Достоевский писал: ”Стать настоящим русским значит стать братом всех людей, ”всечеловеком. . . и в последствии, я верю в это, будущие русские люди, поймут, что стать действительно русским- это значит внести примирение в европейские противоречия, указать исход

европейской тоске в своей русской душе всечеловеческой, всесоединяющей,...а в конце концов, может быть и изречь окончательное слово великой, общей гармонии братского окончательного согласия всех племен по христову евангельскому закону. ” 8

Таким образом, Достоевский видел будущее человечества, в единение основанное на нравственности и гуманизме русского человека. Русской, чувствительной к страданиям, душе Достоевский противопоставил холодный европейский разум. Но будущее за первым, так думал великий мыслитель. Но почему русский человек, почему православие ?

Писатель видел в русском народе глубокие нравственные корни, народ он видел как носителя морали внутренней свободы. Так в “Братьях Карамазовых” есть ответы этого философского умонастроения. От России Достоевский ждал “воскрешения и обновления всего человечества”. Сила народа нашего в том, что “ни чем не искоренить в сердце народа жажду правды”, и в том, что эту “правду” и спасение народа русского в будущем и для всего человечества” он находил в православии. Слова Достоевского о народе-богоносце, о его мессианской роли по отношению к Европе, о всечеловеческом признании православия не выдуманы им, они разделились и снизошли до него, но гению Достоевского дано было связать основные проблемы России с такой глубиной, с такой силой, как не дано было никому другому . В то время как у всех европейцев, идея общественности стирается, по сути гуманизма. . . христианская связь, до сих пор их соединявшая, с каждым днем теряет свою силу, в русском народе” выступает способность высокосинтетическая”. Русский человек “сочувствует всему человечеству вне различия национальностей, у него инстинкт общечеловеческий. В то же время в русском человеке способность самого трезвого на себя взгляда и отсутствие всякого самовозвышения.

Достоевский не устает повторять мотив о синтетической силе русского духа, ”о величайшем из величайших познаний, уже созданных русскими, как назначение общественное, как общее служение человечеству”. Он писал: ”Стать настоящим русским, может быть, и значит только… стать братом всех людей всечеловеком, если хотите”. 9

Достоевский всю жизнь, жил с этой верой в способность русского народа к всеобьемлищему синтезу, в внутреннюю полноту и силу православия, в котором найдут себя в высшем, органическом синтезе все отдельные части западного христианства. Он глубоко чувствовал правду различных движений, бывших до этого, и стремился в самом русском духе разыскать условия внутренней целостности, внутреннего синтеза. Достоевский весьма удачно наметил условия внутреннего синтеза в русской душе, раскрыв религиозный смысл различных течений, различных общественный сил :в его романах эта тема выражена с исключительной силой, хотя она и до наших дней не достаточно раскрыта. В “Легенде о Великом инквизиторе” открывается природа утопизма с такой силой, как это не удавалось никому.

На почве православия сохраняется по Достоевскому, вся правда свободы, данная человеку, но преодолеть хаос, на почве православия невозможно, не нужно “уединения”, одностороннее развитие личного начала, социальные противоречия разрешаются здесь не через насильственное навязывание человечеству, а через примирение всех и всего в Церкви. Оцерковление всей жизни–вот положительный идеал, который одушевлял Достоевского и который он понимал никак внешнее подчинение всей жизни церкви, но как свободное и внутреннее условие жизни во всех ее формах христианских начал.

Но вместе с тем, более углубленное, вдумчивое отношение к вопросу о связи церкви и государства показывает, что Достоевский здесь многого не замечал . Еще существеннее его мессианизм, в котором вселенская правда приводилась в слишком быструю связь с Россией, -

словно думал, что Россия одна в состоянии взять на себя бремя всего мира. Так изолируя Россию от всего христианского натурализма, во власти утопии. Он писал: ”Осуществится же когда-нибудь христова истина на земле”. Но эта идея. в которой заключена величайшая правда вместе с опаснейшим соблазном, должна быть еще освобождена от элементов натурализма, а главное, необходимо понять, что во всем христианском мире, а не в одной России существует вера.

Идея всечеловечества содержит в себе полноту истины, но она была связана с таким учением о России, при котором все остальные народы отходили в тень: своеобразие России, ее пути поняты Достоевским слишком в тонах натурализма, и универсальному, синтетическому духу России не развернуться всей широтой, пока не преодолены эти тона.

“Русская идея” в философском понимании Достоевского, на наш взгляд-это не гуманизм это не нравственность, свобода и всеобщее прощение в рамках одной нации, то есть индивидов по отношению друг к другу, а это нравственная чистота и единение всех народов под знаменем духовной свободы. Это, несомненно, сильное место в творчестве Достоевского –это по сути его вершина. Ведь очевидно, что гуманизм, то есть совокупность взглядов, выражающих уважение к правам человека, и заботу о благе людей, не имеет ни национальных, ни религиозных границ и поэтому эта идея должна иметь место и в наше время и в будущем.

21. Роман Ф.М, Достоевского "Преступление и наказание" Петербург. Теория Раскольникава.

Создавая в «Преступлении и наказании»" новую форму русского романа, Достоевский синтезировал в ней множество разнотипных черт этого жанра - от бульварного, уголов­но-авантюрного до романа-трагедии '. Такой жанровый синтез позволил писателю, как он и намеревался, «пере­рыть все вопросы в этом романе» - и общественные, и мо­ральные, и философские. Здесь органически связались важ­нейшие темы его творчества. Тема социального гнета, тема насилия, нравственного распада в личности и обществе. тема денег, тема двойничества зазвучали с новой силой в едином хоре. Мир кротких и страдающих героев прежних произведений сомкнулся с миром сильных натурп с проявлениями титанической воли и могучих страстей.

Мир страшен, принять его, примириться с ним — невозможно, противоестественно, равносильно отказу от жизни. Но Раскольников, дитя трагического времени, не верит и в возможность тем или иным способом залечить социальные болезни, изменить нравственный лик человечества: остается одно — отделиться, стать выше мира, выше его обычаев, его морали, переступить вечные нравственные законы, вырваться из той необходимости, что владычествует в мире, освободиться от сетей, спутавших, связавших человека, оторваться от “тяжести земной”. На такое “преступление” способны поистине необыкновенные люди, или, по Раскольникову, собственно люди, единственно достойные именоваться людьми. Стать выше и вне мира — это и значит стать человеком, обрести истинную, неслыханную свободу. Все бремя неприятия, бунта Раскольников возлагает на одного себя, на свою личную энергию и волю. Или послушание, или преступление необыкновенной личности — третьего, по Раскольникову, не дано. Весь месяц от убийства до признания проходит для Раскольникова в непрестанном напряжении, не прекращающейся ни на секунду борьбе. И прежде всего — это борьба с самим собою. Борьба в душе Раскольникова начинается даже еще до преступления. Совершенно уверенный в своей идее, он вовсе не уверен в том, что сможет поднять ее. Начинаются его лихорадочные метания, хождения души по мытарствам. Благодаря множеству как бы нарочно сошедшихся случайностей Раскольникову поразительно удается техническая сторона преступления. Материальных улик против него нет. Но тем большее значение приобретает сторона нравственная. Без конца анализирует Раскольников результат своего жестокого эксперимента, лихорадочно оценивает свою способность “переступить”. Со всей непреложностью открывается ему страшная для него истина — преступление его было бессмысленным, погубил он себя напрасно, цели не достиг: “не переступил, на этой стороне остался”, оказался человеком обыкновенным, “тварью дрожащею”. “

Автора беспокоит безнравственность, царящая во всех слоях общества, влияние денег на формирование неравенства между людьми. А это приводит впоследствии к выраженному праву власти одного над другим. Поэтому для Достоевского является губительным общество, в котором деньги представляют высшую ценность. Общество сыграло немаловажную роль и в судьбе Родиона Раскольникова. Решиться на убийство может отнюдь не каждый, а лишь тот, кто, несомненно, уверен в необходимости и непогрешимости данного злодеяния.

Раскольников “отрезал” себя от людей “как будто ножницами”. И для него это стало трагедией. Раскрыв поступок Раскольникова, Достоевский показывает результат. Человек не может жить без общения с людьми. Поэтому у Раскольникова начинается раздвоение личности. Раскольников верит в непогрешимость своей теории. Но в то же время он страдает от невозможности общаться с матерью и сестрой. Раскольников старается не думать о них. По логике его теории они должны попасть в разряд “низших людей”. Это значит, что топор другого Раскольникова может в любую минуту опуститься на их головы. И Раскольников должен отступиться от тех, за кого страдает. Он должен презирать, ненавидеть, убивать тех, кого любит. Раскольников не может этого перенести. Достоевский не показывает нравственного воскрешения Раскольникова. Но он показывает ему путь для возрождения к новой жизни. Необходимость, неизбежность страдания на пути постижения смысла жизни — вот краеугольный камень философии Достоевского.

Образ Петербурга в творчестве Достоевского

Петербург - не фон, на котором происходит действие романа, а один из его героев, даже в какой-то степени, соучастник преступления.

Образ создан писателем на основании его личных впечатлений. Скудные материальные средства и бродячий дух писателя заставля­ли его часто менять квартиры - не в богатых районах столицы, а на так называемых «серединных улицах», в холодных угловых домах, лишенных всякой архитектуры, где люди «так и кишат». Герои Достоев­ского, как и сам автор, сторонятся «пушкинских» парадных кварталов.

Основная черта, которой Достоевский наделяет город, - двой­ственность. Контрастом грязным и душным улицам, пыльным пло­щадям, выступает величественная и прохладная Нева. Даже солнце в городе появляется только в момент заката, а днем его присутствие ощущается через необычную жару и духоту. Роман начинается с опи­сания улиц Петербурга. «На улице жара стояла страшная, к тому же духота, толкотня, всюду известка, леса, кирпич, пыль и та особая летняя вонь...» «Нестерпимая вонь» и «страшная духота» постоянно сопровождают Раскольникова. Ощущение нехватки воздуха преследу­ет героя и в его «каморке», и на улицах, и в тех домах, «комнатах-кле­тушках», где он оказывается. Духота становится олицетворением города, который, как спрут, жестоко и безжалостно поглощает душу человека. Город становится воплощением социального зла, порока, жестокости и насилия.

Неслучайно сцены уличной жизни занимают столь значитель­ное место в повествовании. Эта жизнь делает людей враждебно настроенными друг к другу, человеческие отношения теряют дове­рительный характер. Между людьми не может быть иных отношений, кроме безразличия, звериного любопытства, злорадной насмешки.

Описание улиц - лишь часть образа города. Интерьеры «петер­бургских углов» имеют не меньшее значение для раскрытия образа Петербурга. Каморка Раскольникова, «проходной угол» Мармеладова, «сарай» Сони, отдельный номер в гостинице, где проводит последнюю ночь Свидригайлов, - это темные, сырые «гробы». Обста­новка комнат, удручающая нищета, царящая в них, расширяют понятие города-спрута, подчеркивают его противную человеческому естеству болезненную сущность. Отсюда основным цветом романа становится желтый цвет, который на страницах романа приобретает значение некого символа физического и нравственного нездоровья. Описа­ние петербургских интерьеров органично входит в художественную ткань романа, помогает создать атмосферу затхлости и болезненности и подчеркивает противоестественность внутреннего мира героев.

Все вместе: пейзажные картины Петербурга, сцены его уличной жизни, интерьеры «углов» - создают общее впечатление города, ко­торый враждебен человеку, теснит, давит его, создает атмосферу безысходности, толкает героев романа на скандалы и преступления.

Перед нами вновь является образ Петербурга. Писа­тель точно воспроизводит топографию тeх мест, где совер­шаются события романа, воссоздает и натуралистические подробности городского быта - угрюмый облик доходных домов, мрачную внутренность их дворов, лестниц, квар­тир, мерзость трактиров и «заведении». Город переполнен разношерстным людом, промышляющим в столице казен­ной службой, ремеслом, торговлей, ростовщичеством, про­ституцией. Эта среда кишит беднотой и пьяницами, пре­ступниками всякого разбора. Все это на небольшом про­странстве прилегающих к Сенной площади кварталов создает картину хаотического копошащегося муравейника. В этом царстве нищеты и безысходности гибнет слабый, а сильный ожесточается и развращается властью над ним.

Мрачная арена, на которой происходит действие, как бы сдавлена мертвым кольцом Петербурга парадного, гос­подствующего над людьми. Лишь однажды, но очень выра­зительно, рисуется его панорама перед глазами Раскольни­кова, когда он смотрит с Николаевского моста на Исааки­евский собор и Зимний дворец. «Необъяснимым холодом веяло на него от этой великолепной панорамы; духом не­мым и глухим полна была для него эта пышная карти­на...» (6, 90).

С ним вообще нельзя говорить - даже так, как говорил со «строителем чудотворным» несчастный Евгений, как гово­рил с городом мечтатель «Белых ночей».- Перед Расколь­никовым, перед всеми героями романа «немой и глухой. Город, давящий все живое.

В образе Петербурга проступает и его второй, дальний план: за изображением русской столицы 60-х годов откры­вается не только безликая и бесчеловечная сущность капи­талистического мироустройства, но и враждебная человеку суть урбанистической цивилизации, угаданная Достоевским, Из хаоса и безобразия петербургской жизни, вырас­тает грандиозный- образ всесветного Содома, разобщивше­го людей и поправшего законы любви и братства.

22. Тема "положительного" человека в романе Достоевского "Идиот.Нравственный идеал Ф. Достоевского

Русская литература 19-го века, вошедшая во все учебники мира, как литература критического реализма, вообще не предполагала положительного, а тем более идеального героя. Достоевский отважно переступил этот канон, написав роман об абсолютно идеальной личности

Роман «Идиот» (1868) написан за границей.

По первоначальному замыслу, князь Мышкин напоминает самого Раскольникова. Но Достоевский вскоре бросает свой замысел. Князь Мышкин превращается в человека идеального, юродивого и благородного. Главная идея романа – изобразить «положительно прекрасного» человека.

Князь Мышкин назван князем Христом. Литературный прототип – Дон Кихот, а также пушкинский «рыцарь бедный». Складывается синтетический образ главного героя. Основная его черта – невинность, т.е. незнание зла, детское начало.

В мире, развращённом врагом, князь живёт по неким собственным законам, часто резко расходящимся с установлениями окружающих. Образ Мышкина эмпиричен: это человек, чужой на родине, тип мечтателя, человек, оторванный от жизни. Он чувствует себя беспомощным, ненужным. Тема отчужденности и социальной утопичности подчеркивается Достоевским. Мышкин жаждет исцеления, возвращается в Россию с великой миссией: узнать свою родину, понять народ русский и русскую веру. За 6 месяцев Мышкин меняется, он понимает душу русского народа. Мышкин хочет стать проповедником христианской веры. Он превращается в русского православного миссионера.

Тревога за русское дворянство звучит в речи Мышкина, образ которого – художественный автопортрет самого Достоевского.

Духовный облик Мышкина: в «темный мир» приходит человек не от мира сего. Его любят и ненавидят одновременно. Он хочет отдать свою душу за ближнего. Мышкин считает себя ниже других, поэтому постоянно самоумаляется. Его миссия – сорвать с каждого человека его грубую маску и увидеть в нем образ божий; разбудить его лучшие качества, увидеть в нем человека, внутреннюю сущность.

В каждом человеке Мышкин пытается спасти живую душу, открыть милосердие и доброту, которые есть в глубине души у каждого человека.

Образ князя Мышкина был задуман как воплощение личности Христа. Но Христос - богочеловек, а Мышкин не удержался на этой высоте.

Невозможно черты богочеловека привнести в образ обычного человека, греховного. Достоевский писал роман о человеке идеальном, но не о богочеловеке.

Все-таки, хотя Мышкин погибает, его лучшие качества остаются в сердцах людей, которые его окружали.

Мир не приемлет его: безмерность сострадания, идея спасти и возродить человека любовью нарушают принятый порядок вещей – князь оказывается в глазах окружающих юродивым. Утопизм позиции Мышкина очевиден и не скрывается писателем. Крах князя – неотвратим – и это составляет главный трагедийный сюжет романа, завершающийся сильнейшей развязкой.

Изобразив в “Идиоте” нравственный абсолют и идеал, Достоевский переходит в “Братьях Карамазовых” к изображению противоположных полюсов человеческой натуры.

Достоевский признает крах гуманизма (любви к человеку без любви Богу). Он понимает, что любовь к людям не может быть без любви к Христу. Всечеловеческое братство возможно только на христианской основе.

Гуманизм 19 в. Достоевский считает оторвавшимся от христианской веры и говорит, что такой гуманизм приводит к истреблению людей.

Гуманизм воспевает Иван Карамазов. Ему противостоит Алеша («положительно прекрасный» человек). За Иваном Карамазовым стоит черт, его кошмар, Великий Инквизитор, а за Алешей Карамазовым – старец Зосима.

Братья Карамазовы» - синтез всего написанного Достоевским. В романе раскрывается три аспекта личности Достоевского: Дмитрий (путь Достоевского до каторги), Иван (увлечение идеями петрашевцев) и Алеша (духовный путь после каторги). Здесь показаны и три пути развития России.

Достоевский не закончил роман. Он описал только юность Алеши, написав первый роман, но не успел написать второй роман, как задумал.

Чувство – Дмитрий.

Разум – Иван.

Любовь – Алеша.

Три брата в их единстве – главный герой романа. Все братья виновны в смерти отца (Иван – подстрекатель, Дмитрий – исполнитель, Алеша – пассивный наблюдатель). Но все они очищаются духовно и начинают жить заново.

Алеша обрисован плохо, потому что его образ должен был развиться во втором романе. Образом Алеши не определяется сюжет романа. Этот образ более земной, более реальный. Алеша не мистик, а реалист. Это антипод Ивана. Он достиг возрождения. Алеша – совесть героев романа. Он чист сердцем. Чистота сердца дает ему крепкую веру. Он любит людей, потому что они люди. В его душе нет себялюбия и гордости, поэтому он – воплощение христианского смирения. У него деятельный характер любви. Все покорены Алешей. Он испытывает то же искушение, что и его братья. Алеша всегда был под покровом Богородицы.

Достоевский показывает новый тип христианской духовности – монашеское служение в миру. Алеша проходит через монашеские испытания.

Алеша тоже наделен «карамазовщиной». Он поверил в то, что Зосима не святой. Проявляется тихий бунт Алеши. Увидев сострадание Грушеньки, Алеша понимает, что виноват.

Личная любовь к одному становится любовью ко всем. Здесь звучит вера Достоевского в то, что все люди объединятся любовью друг к другу.

23. Историческая основа романа Достоевского "Бесы". Проболематика и система персонажей

ОбычныйТерминСписокопределенийАдресЦитатыФорматированныйконецформыначалоформыВ 1871 г. Достоевский под сильным впечатлением процесса над нечаевщиной написал роман "Бесы". В нем проявились социально-политические черты и характер его мировоззрения, отвергающего политический авантюризм, разрушительный нигилизм, западничество. Желание Достоевского поставить точку в споре с социалистами, революционными демократами, анархистами, либералами выражено в письме Н. Страхову 24 марта 1870 г. "Нигилисты и западники требуют окончательной плети" (Там же. Т. 29. Ч. 1. С. 113). Это была реакция писателя против ложного сознания, ложной свободы и действий людей, находящихся в разладе с основными этическими принципами, которые пока не поддерживаются в той или иной мере государством, властью, законодательством, Церковью. Исходя из фактов судебной хроники и личных наблюдений, на основе многолетнего опыта исследования тайны человека, Достоевский не только создает собирательный образ главных бесов – “сверхчеловеков", но и как писатель-реалист раскрывает разнообразные типы, характеры бесовщины, показывает, каким образом они возникли в современном обществе.

Бесовщина - социально-политическое явление, самый разрушительный тип нигилизма, представленный в философских произведениях Ф. Ницше, и ставший выражением его собственных воззрений. Достоевский раньше немецкого философа и глубже всех тех, кто занимался проблемой свободной личности, “сверхчеловеком", раскрыл социально-психологическое и политико-идеологическое содержание сознания “сверхчеловека", квалифицируя его как "болезнь беснования" культурного слоя интеллигенции, оторвавшегося от национальной почвы и превратившегося в мерзость.

Достоевский в романе выводит целую плеяду нигилистов, революционеров-разрушителей, классифицируя их по типам: чистые социалисты, кабинетные теоретики-книжники, борцы "за правду", за "великую цель", практики - политические авантюристы и мо­шенники. Он подверг критике течение крайне левых революционеров (бланкистов, анархистов), их проект устройства будущего вульгарно-казарменного, тота­литарного общества.

В романе выразителем и авто­ром такого проекта представлен П. Шигалев - фана­тик-честолюбец, организатор "земного рая", общества беспрекословного поведения и стадного равенства. Формула его общественного политического устройства проста: общество делится на две неравные час­ти - одни получают личную свободу и безграничное право над остальной частью, другие, т. е. основная часть, влачат рабское существование. Это общество насилия, беззакония, нетерпимости к равенству, к образованию, к религии, к инакомыслию. Доноситель­ство, клевета, убийство - важные средства в техно­логии власти господ. А главное, стадное равенство меньшей части общества - рабов. "Рабы должны быть равны: без деспотизма еще не бывало ни свободы, ни равенства, но в стаде должно быть равенство, и вот шигалевщина", - говорит главный герой романа Петр Верховенский (Там же. Т. 10. С. 322).

Петр Верховенский, человек решительного дей­ствия, союзник и единомышленник Шигалева, пыта­ющийся на практике реализовать его проект обще­ственно-политического устройства, применяя самые зверские способы и методы. Это человек - не отяго­щенный никакими нравственными нормами, циник, политический авантюрист, с откровенностью заявля­ющий, что он не социалист, а мошенник. Его главная политическая цель - захват власти и беспощадное развращение и разрушение общества. Вот как Дос­тоевский описывает тактику Верховенского: "Мы умо­рим желание; мы пустим пьянство, сплетни, донос; мы пустим неслыханный разврат; мы всякого гения потушим в младенчестве. Все к одному знаменате­лю, полное равенство... Полное послушание, полная безличность, но раз в тридцать лет Шигалев пускает и судорогу, и все вдруг начинают поедать друг друга, до известной черты, единственно, чтобы не было скуч­но... Но одно или два поколения разврата необходи­мо; разврата неслыханного, подленького, когда чело­век обращается в гадкую, трусливую, жестокую, се­бялюбивую мразь, вот чего надо!" (Там же. С. 323, 325).

Возникает вопрос: на какие силы опирается тай­ная революционная организация, ее руководство, кто является их пособником в борьбе за власть? Досто­евский в романе называет эту новую силу. Это разно­образные представители той части разлагающейся интеллигенции, о которой он неоднократно говорил как о продукте гниения дворянского сословия, чинов­ничьей власти и всей политической системы обще­ства, государства 70-х гг. В состав новых сил, на кото­рые делает свою ставку главный бес революции, вхо­дят: учитель-атеист, смеющийся с детьми над их бо­гами, адвокат, защищающий образованных убийц, присяжные, оправдывающие преступников, прокурор, трепещущий в суде, что он недостаточно либерален, обслуживающие власть администраторы, литерато­ры - все эти люди, по словам П. Верховенского, "наши", то есть "не те только, кто режут и жгут да де­лают классические выстрелы или кусаются, такие только мешают", а те, которые пригодны только на раз, и могут быть использованы лишь как средство, рычаг, чтобы землю поднять" (Там же. С. 324, 325).

Тайная организация располагала и своими идеологами. Одного из таких типов идеологов Достоевский создает в образе Николая Ставрогина, сподвижника Петра Верховенского, самого сложного и яркого представителя из демонов революции. Человек с прекрасной внешностью, аналитическим умом, большой внутренней силы, с юности "бросивший вызов лицемерным устоям общества, пустился в разврат, не желая разврата". Оторвавшись от народной почвы, потеряв ощущение различия добра и зла, свершил ряд гнусных преступлений. Жертвой его становится ребенок, по его вине загублены жизни Хромоножки, Лизы Дроздовой. Ставрогин, осознавая свое ничтожество и мерзость и не утратив совсем привычек порядочного человека, вынашивал мысль "убить себя, смести себя с земли как подлое насекомое". Это внутреннее борение совместимых в его натуре начал добра и зла и понимание им того, что к человеческому достоинству возврат невозможен, толкало его на новые преступления. Он не случайно оказался членом тайного общества революционеров, его главным теоретиком, идеологом.

По замыслу Петра Верховенского, Ставрогин "по необыкновенной способности к преступлению" мог бы "сыграть роль Степана Разина" или выполнить функцию политического вождя и стать "знаменем" реорганизации общества по новому плану. Обращаясь к Ставрогину, Верховенский говорит: "Вы, красавец, гордый как бог, ничего для себя не ищущий с ореолом жертвы... ведь я и схватился за вас, что вы ничего не боитесь... ваш счет теперь слишком велик и не могу же я от вас отказаться! И нет на земле иного как вы... Без вас я - Колумб без Америки" (Там же. С. 326). Будучи членом центрального комитета тайного общества и составителем его устава, в целях предотвращения провалов Ставрогин выдвинул иезуитскую идею "повязать кровью членов политического кружка" ("пятерки"), подговорив четверых убить пятого под предлогом, что тот доносит. По его логике "все четверо тотчас становятся рабами" вождей тайного общества и уже "не посмеют бунтовать и отчетов спрашивать" (Там же. С. 299). В заключительной части романа, в последнем письме, подводя итог своей преступной жизни, он признал, что "истощил в ней свои силы", отступив от нравственности, от Бога и от всего того, что связывает человека с почвой, землей, народом. Духовно опустошенный, но не потерявший рассудок, Ставрогин добровольно уходит из жизни.

Трагически сложилась судьба молодых гуманистов А. Кириллова, И. Шатова, вовлеченных в процесс разрушения старых ценностей, но ориентированных на лучшее будущее человечества. Кириллов - "человек ужасных фантазий", свершивший "идеологическое" самоубийство. Он был убежден, что причина бедности, несчастья, страданий человеческих заключалась в страхе людей перед небом, в страхе проявить своеволие. "Человек - только и делал, что выдумывал Бога". Вера в выдуманного Бога лишала его воли и свободы, а сама общественная, политическая жизнь, ее законы - "ложь и дьяволов водевиль". "Осознав" первым, что Бога нет ("Бог умер''), Кириллов пытался доказать всем эту мысль. Он считал, что только победа над страхом смерти может спасти все человечество, сделав его свободным и независимым. Более того, кто "первый победит боль и страх, тот сам Бог будет. А тот Бог - не будет". Мысль о смерти прежнего Бога рождала соблазн обретения свободы путем самоубийства. Это означало остановить время и сделать шаг в новую эпоху всемирной истории чело-векобожеством. На примере Кириллова Достоевский пытался показать, насколько опасен в своем безумстве крайний индивидуализм, противопоставляющий себя миру необходимости и саморазрушающейся ложно понятой идее свободы. Вместе с тем Кириллов представлен в романе в образе страдающего гуманиста, готового пожертвовать своей жизнью во имя общей свободы и счастья людей.

В контрасте с бесовщиной Достоевский создает близкий ему по духу другой трагический образ - студента Ивана Шатова, ставшего главным объектом политического убийства. Шатов пришел в тайную организацию из низов с целью изменить существующие социально-политические условия разложившегося общества. По складу характера, как описывает его автор романа, Шатов "целомудрен, стыдлив до дикости", выше всего считал честность, а "убеждениям своим предавался до фанатизма". Цель всего движения народного он видел в искании Бога. В его представлении "Бог есть синтетическая личность всего народа, взятая с начала его и до конца... у всех или у много народов был один общий Бог, но всегда у каждого был особый. Чем сильнее народ, тем особливее его Бог” (Там же. С. 199). Ставрогин замечает ему в одной из бесед: "Вы Бога низводите до простого атрибута народности?". Шатов возражая, говорит: "Напротив, народ возношу до Бога. Народ тело божие... Только единый из народов и может иметь Бога истинного, хотя остальные народы имели своих особых и великих Богов. Единый народ "богоносец" - это русский народ" (Там же. С. 200).

Эти мысли Шатова созвучны идее Достоевского о воссоединении народов под православной верой России и оздоровлении погрязшей в безнравственно и потерявшей Христа буржуазной Европы. Распознав истинные намерения вождей заговорщицкой организации, Шатов решил порвать с ней, и по решению центрального комитета тайного общества был приговорен к смерти. В откровении своей сестре Марии он так аргументирует причину выхода из организации: "Кого же я бросил? Врагов живой жизни, устарелых либералишек, боящихся собственной независимости, лакеев мысли, врагов личности и свободы, дряхлых проповедников мертвечины и тухлятины! Что у них старчество, золотая середина, самая мещан, подлая бездарность, завистливое равенство, равенство без собственного достоинства, равенство, как сознает его лакей или как сознавал француз девяносто третьего года... А главное везде мерзавцы, мерзавцы и мерзавцы!" (Там же. С. 442). В этих хлестких словах Шатова - обличение автором всей мерзости политического авантюризма либералов, крайне левого революционизма, главных представителей "освободительного движения".

Убийство Шатова в романе Достоевский изображает как начало возмездия, разгрома преступной организации, превратившейся из политической организации в уголовную. По его замыслу, зло должно быть наказано. "Пресечь силой навсегда злодейство”, по Достоевскому, есть выражение идеала русского народа, волновавшего целые поколения. "За преступлением обязательно следует наказание" - таков должен быть закон всякого нормального общественного устройства. Этому категорическому императиву великий писатель-реалист следовал всю свою жизнь. Кстати, формула "преступление - наказание" не была понята Л. Толстым с его учением "о непротивлении злу", резко контрастирующим со взглядами Достоевского.

Таким образом, распознав болезненные и опасные политические тенденции 60-70-х гг., Достоевский не только сделал активную попытку развенчать окончательно политический авантюризм, революционный экстремизм, их опасность для общества (и, естественно, обреченность их), но и показал, к чему могут привести идейно-политические блуждания той части интеллигенции, которая оторвала себя от Бога, от Христа, от христианских нравственных норм, от народа. Через все свои произведения Достоевский проводит мысль, ставшую центральной в его социально-политических взглядах: что причину социально-политического разлада общества следует искать в духовных основаниях самого человека, в тайниках его души. Особенно это наглядно он проиллюстрировал в своем романе "Бесы". Именно в этом произведении, как ни в каком другом, Достоевский со всей откровенностью и четкостью выразил свои политические взгляды, свое отношение к русской революции и различным движениям (народничеству, анархизму, либерализму с его крайним индивидуализмом и другим организациям и движениям) с позиции политического консерватизма, консерватизма особого, перемешанного с революционностью, но революционностью другого плана и направления. В "Бесах", писал Н. Бердяев о Достоевском, "он является пророком русской революции... он революционер духа. Он хочет революции с Богом, с Христом... Достоевский враг атеистического социализма, как соблазна великого Инквизитора, как предания свободы духа во имя хлеба и счастья.. Он тоже социалист на почве православия, социалист со Христом. Он строил теократическую утопию, которая есть отрицание старого мира, отрицание государства и буржуазного хозяйства. В этом он очень русский"

24. Роман "Братья Карамазовы" как итог идейного и творческого развития Ф.М. Достоевского

«Братья Карамазовы».1879-1880.Последнее пр-ие.Синтез предшествующего творчества.Гуманная тема-Бедные люди,Униженные и оскорбленные.Иван Карамазов-тип подпольного человека(зап.из подп.).ПиН-детективный сюжет.В БК-настоящий дет.сюжет,есть тайна, «пробел» для читателя.Невыносимость совершенного преступления,Иван-«родств.»Раскольникова. «Идиот»-попытка изобразить идеального человека:Алеша Карамазов.Особ-ти построения романа из «Бесов»-хроника,оценивающая,пространственная позиция повествователя.Хроникер независим от предубежденй.Идея народа-богоносца в «Бесах»,идея Шатова.Из «Подростка»-тема случайного семейства.Семейная хроника.Автор предупреждает,что этот роман-только преамбула,главный герой-Алеша.В дальнейшем хотел писать именно о нем.Как и всегда,герой-соц.аллегория,а не индивидуальность.Отец-цельное явление,каждый из сыновей-кривое отражение одной из сторон отца.Федор Палыч-принадлежит к галерее шутов.Здесь черты шутовства доводятся до предела.Причина-в биографии.Начинает свою жизнь в качестве приживальщика-соц.причины.Оба его рака-случайные.Первый раз-аз-за денег,второй-по страчти,влечет невинность и забитость невесты,умирает.1-Митя,2-Иван,Алеша.Семьи как таковой нет, есть только генетическая связь.Лакей Смердяков-от Федора Палыча+городская сумасшедшая.Чем случайнее рождение,тем больше отриц.черт наследуется от отца.Смысл жизни Ф. в женщинах,его наследует Дмитрий,конфликт романа-столкновение отца и сына.У Дм.отсутствует накопительство.Нравственное безразличие,отсутствие привязанностей.Такой Смердяков,отчасти Иван.Неверие.Плоть торжествует над духом, и в идейном отношении.Ад-невозможность больше любить.Непособность мыслить отвлеченно,выйти за пределы материального мира-эти черты наследует Смердяков.Путь каждого из сыновей-борьба или подчинение карамазовщине.Дмитрий-сладострастие.Связей с Богом не порвал.Страдание без вины.Старец Зосима кланяется Дмитрию->всему человеческому страданию.Тема добровольного страдания-маляр Миколка из ПиН.Иван-нет сладострастия,честен,умен.Богоборец.Д.с ним не согласен.Мышление рациональное,логическое.Главное-дать всему объяснение.Нет идеи лучше,чем идея добра.Не верить в людей и любовь к ближнему.Не понимает,как Бог мог основать мир на зле. «Я не понимю не Бога,а мира Божьего».Зло в мире неискоренимо,не понимает,зачем Бог допускает страдания.Никакая гармония не стоит слезинки замученного ребенка.Иван на стороне В.И.Отказываясь от Бога,становится на сторону сатаны.Также как и в ПиН есть двойник,искажающий идеи-Смердяков,неверие в Бога-до примиивного уровня.Иван поначалу тянется к нему и становится его учителем.Искажение Смердяковм: «Если Бога нет, то все позволено». Бог лишь моральный ограничитель.С.мстит за свое рождение.И.-соучастник.У них молчаливый договор,как и у Раск.,у Ивана идея,что бесполезным людям жить не надо.И С., и И.не выдерживают убийства:С.-суицид,И-псих.Выход из карамазовщины доступен только Алеше,гл.образец для построения его образа-житие Алексея,человека Божьего.Старец-тот,кто полностью меняет душу человека.Зосима занимает место отца в душе Алеши.Невероятно огромное кол-во событий происходит за 2 недели.

25.Тоталитарные "проекты" героев Ф.М. Достоевского (РАскольников, П. Верховенский, Щигалев, Иван Карамазов)

При обозрении обширной литературы о Достоевском создается впечатление, что дело идет не об одном авторе-художнике, писавшем романы и повести, а о целом ряде философских выступлений нескольких авторов-мыслителей - Раскольникова, Мышкина, Ставрогина, Ивана Карамазова, Великого Инквизитора и др. Для литературно-критической мысли творчество Достоевского распалось на ряд самостоятельных и противоречащих друг другу философем, представленных его героями. Среди них далеко не на первом месте фигурируют и философские воззрения самого автора. Голос самого Достоевского для одних сливается с голосами тех или иных из его героев, для других является своеобразным синтезом всех этих идеологических голосов, для третьих, наконец, он просто заглушается ими. С героями полемизируют, у героев учатся, их воззрения пытаются доразвить до законченной системы. Герой идеологически авторитетен и самостоятелен, он воспринимается как автор собственной полновесной идеологемы, а не как объект завершающего художественного видения Достоевского. Для сознания критиков прямая полновесная интенциональность слов героя размыкает монологическую плоскость романа и вызывает на непосредственный ответ, как если бы герой был не объектом авторского слова, а полноценным и полноправным носителем собственного слова.

Совершенно справедливо отмечает эту особенность литературы о Достоевском Б. М. Энгельгардт. "Разбираясь в русской критической литературе о произведениях Достоевского, - говорит он, - легко заметить, что, за немногими исключениями, она не подымается над духовным уровнем его любимых героев. Не она господствует над предстоящим материалом, но материал целиком владеет ею. Она все еще учится у Ивана Карамазова и Раскольникова, Ставрогина и Великого Инквизитора, запутываясь в тех противоречиях, в которых запутывались они, останавливаясь в недоумении перед неразрешенными ими проблемами и почтительно склоняясь перед их сложными и мучительными переживаниями"[1].

Эту особенность критической литературы о Достоевском нельзя объяснить одной только методологической беспомощностью критической мысли и рассматривать как сплошное нарушение авторской художественной воли. Нет, она отвечает обычной установке воспринимающих произведения Достоевского, а эта установка в свою очередь, хотя далеко не адекватно, схватывает самую существенную структурную особенность этих художественных произведений.

Множественность самостоятельных и неслиянных голосов и сознании, подлинная полифония полноценных, голосов, действительно, является основною особенностью романов Достоевского. Не множество судеб и жизней в едином объективном мире в свете единого авторского сознания развертывается в его произведениях, но именно множественность равноправных сознании с их мирами сочетаются здесь, сохраняя свою неслиянность, в единство некоторого события. Главные герои Достоевского, действительно, в самом творческом замысле художника не только объекты авторского слова, но и субъекты собственного непосредственно значащего слова. Слово героя поэтому вовсе не исчерпывается здесь обычными характеристическими и сюжетно-прагматическими функциями, но и не служит выражением собственной идеологической позиции автора (как у Байрона, например). Сознание героя дано как другое, чужое сознание, но в то же время оно не опредмечивается, не закрывается, не становится простым объектом авторского сознания.