Тверская и Ходынская битвы.

В январе 1609 года Скопин с Понтусом Делагарди во главе 3 000 иностранных воинов прибыли в Новгород Великий. Кернозицкий с 4 000 конными копейщиками так внезапно напал на них, что те отступили в Новгород, который осаждался с зимы до весны. Это вселило в самозванца веру в свои силы. Но напрасно. Весенней ночью иноземные отряды напали на польский лагерь и причинили им такой ущерб, что последним пришлось отступить в Тушинский лагерь. Одержав победу, Скопин и Понтус пошли в Тверь, куда в скором времени прибыл Зборовский во главе 5 000 воинов.[120] Зборовский встретился с немецкой засадой под Торжком, удача была на стороне поляков. Узнав, что наступает сильное войско, ему пришлось отступить к Твери, где он стал ожидать неприятеля. Победа в сражении досталась полякам. Оба крыла войска Зборовского вытеснили московские и немецкие отряды с поля и одержали победу. Середина польского войска была смята, обратилась в бегство, но затем вернулась. Немцев было убито до тысячи, потери поляков были незначительны, к тому же им достались пушки противника. Немецкая пехота, так и не задействованная в сражении, с наступлением ночи ушла к своему обозу. В войске же Зборовского столкнулись две точки зрения: первые (те, кто сражался) утверждали, что надо отступить к главному обозу, так как силы войск Скопина и Делагарди ещё значительны. Вторые (бежавшие с поля битвы) советовали разбить врага окончательно. Наконец, было принято решение не отступать от Твери. Через несколько дней немецкое и московское войско перед рассветом напало на поляков, которые бежали «в страшном замешательстве». Часть из них отступила в поле и погибла. Другая часть ушла и закрылась в крепости, которую немцы решили взять голодом после неудачных приступов.[121]

Остальное войско второго самозванца было разделено на несколько частей: пан Сапега осаждал Троицкий монастырь, Млоцкий с Бобовским были посланы под Коломну, рота самого Мархоцкого сторожила дороги в столицу, другие несли дозоры, в Вязьме сосредоточились силы запорожских казаков во главе с их полковником Чижом.[122]

В это же время под столицей произошло крупное сражение. Войско Лжедмитрия потеснило москвичей к самому городу, а само отошло к обозу за речкой Ходынкой, где укрепилось. Прибыло четыреста человек польской пехоты с несколькими небольшими пушками; они заняли позицию на берегу Ходынки. Московское войско явилось со своими гуляй-городами (поставленные на возы крепкие и широкие дубовые щиты с отверстиями для стрельбы). Решив, что наступает только московская конница, три казацкие и гусарская хоругви поскакали навстречу. Из гуляй-городов стали стрелять, казаки повернули назад. Гусарская хоругвь направилась прямо на конницу, рассчитывая смять её и захватить гуляй-города. Москвичи выдержали атаку копий. Другая хоругвь обратила войско Шуйского в бегство, остальные обратились на гуляй-городы: отбили ружья, посекли пехоту, захватили пушки. Московская конница, оттеснённая первой хоругвью, быстро отступала.[123]

Но полной победе помешала роковая ошибка поляков. Посчитав, что конница смята, они перестали её преследовать. Теперь инициатива перешла к москвичам: они отбили свои гуляй-городы, стали преследовать поляков, которым ничего другого не оставалось, как спасаться бегством. Пример подали несколько сотен пехоты, которые могли бы исправить положение, но побежали первыми. Заруцкий с несколькими сотнями донских казаков у речки Хинки, где были поставлены укрепления для защиты обоза, начал ответную стрельбу из ручного оружия. Только это спасло обоз от нашествия москвичей. Итог битвы был неутешителен для самозванца: его войско лишилось здесь всей пехоты, было убито несколько ротмистров, велики были потери рядового состава, важные лица попали в плен.[124]