А.Л. Ордин-Нащокин воевода в Друе

Исследователи отмечают крайнюю заинтересованность Ордина-Нащокина многими сферами государственной жизни. Помимо дипломатии он понимал необходимость реформ внутри страны и в области экономики[122]. В своей воеводской деятельности у Ордина-Нащокина появился опыт в области административного управления во время русско-польской войны городом Друя (1654 – 1656). После начала русско-шведской войны он занимал должность воеводы в Царевичеве-Дмитриеве (Кокнесе)(1656 – 1661). Затем, в промежутке между двумя посольствами в 1665 году Ордин-Нащокин был воеводой в Пскове. Основное отличие двух предыдущих воеводств от псковского заключалось в том, что в Пскове он занимал пост воеводы в условиях мирного времени и в определённой степени мог использовать полученный в Прибалтике опыт[123]. Также находясь на управленческих должностях, в основном он ведал военными и дипломатическими делами при ограниченных ресурсных возможностях.

Приоритетами своей деятельности на постах воеводы он считал необходимым срочное укрепление «порубежных городов». С одной стороны, такое укрепление служило бы преградой от проникновения в Россию беспошлинных товаров, а с другой — непосредственно укрепляло бы западные границы, поскольку в соседстве со Швецией, в которой он видел главного врага России без «хорошего строя в пограничных местах… порубежные края в силе не удержать»[124]. В организации промышленности и торговли он считал необходимым заимствование опыта передовых западноевропейских стран. «Не стыдно доброму навикать со стороны», — утверждал он, но вместе с тем полагал, что целиком перенимать чужие порядки и переносить их на нашу почву бесперспективно и даже вредно[125].

В связи с началом русско-польской войны 1654 – 1667 годов уже летом 1654 года Ордин-Нащокин был вызван к царю с отчётом о работе межевых комиссий на русско-шведской границе. Алексей Михайлович направил Ордина-Нащокина в распоряжение воеводы В.П. Шереметьева на северо-западный участок русо-польского фронта, вручив ему царское обращение к жителям осаждённого Витебска. Обращение царя предполагало обещание шляхте и мещанам сохранение имущества и вольностей при условии добровольной капитуляции. Вскоре после переговоров с витебским гарнизоном, которые не увенчались успехом, Ордин-Нащокин был прикомандирован к отряду псковских войск воеводы И.И. Салтыкова. Осенью 1654 года войска Салтыкова, проведя наступление вверх по Западной Двине, смогли овладеть Глубоким, Дриссой, Друей, Лужей, Люцином и Резицей (Резекне). После провала захвата Динабурга в конце 1654 года Салтыков распустив свои войска, отправился в Псков, а Ордин-Нащокин в декабре был назначен воеводой небольшого городка Друи Полоцкого воеводства, непосредственно примыкавшего к шведским владениям в Прибалтике[126]. Это назначение явилось для него началом самостоятельной административной деятельности, которую в условиях продолжавшейся войны ему пришлось сочетать с военной и дипломатической деятельностью.

Вступив в должность воеводы Ордин-Нащокин в письмах царю продолжает настаивать на захвате Динабурга, что, по его мнению, смогло бы сковать литовскую армию, которая могла вторгнуться в Псковскую землю[127]. В январе следующего 1655 года его предложение было одобрено Алексеем Михайловичем. Ордину-Нащокину необходимо было при взаимодействии с полками В.П. Шереметьева овладеть Динабургом, тем самым взяв под контроль земли южной Ливонии. И не успев толком заняться городскими делами, Ордин-Нащокин в феврале отправляется в Резицу, куда в дальнейшем по царскому приказу псковские воеводы должны были прислать войска и продовольствие.

Помимо всего прочего московское правительство было обеспокоено и действиями Швеции, которая после начала конфликта заняла выжидательную позицию. Соответственно, для сохранения мира со Швецией, Ордину-Нащокину было поручено предупредить рижского генерал-губернатора о походе на Динабург с обещанием не вторгаться в пределы шведской Ливонии при условии соблюдения шведской стороной нейтралитета и недопущения присутствия польских войск на своей территории[128].

Сам же поход на Динабург стартовал весной 1655 года. 2 апреля Ордин-Нащокин продолжавший находиться в Резице получил приказ о выступлении русских войск под Динабург. Отечественным стратегам было хорошо известно о том, что в крепости находится небольшой гарнизон, и соответственно, предполагалось, что город капитулирует без сопротивления. Поэтому 700 человек бойцов, находившихся в подчинении у Ордина-Нащокина, было достаточно для претворения в жизнь этих планов, а самому ему было «литовским людем велено говорить, чтоб они государские милости себе поискали и город здали»[129]. К моменту прибытия Ордина-Нащокина к Динабургу гарнизон крепости был значительно увеличен и наотрез отказался капитулировать, а подошедшие 14 мая к городу литовские войска С. Комаровского атаковали отряд Ордина-Нащокина, после чего ему после длительного боя 16 мая пришлось отступить обратно к Резице. В Резице Ордин-Нащокин пробыл до лета 1655 года, когда русская армия перешла в наступление и заняла Вильно, Гродно и Ковно. Сам же Ордин-Нащокин в этом походе находился в составе армии воеводы Урусова, направлявшейся к Бресту.

Собственно с этого момента и начинается его административная деятельность в Друе. В первую очередь было необходимо экономическое возрождение разорённого войной края. Безусловно, Ордин-Нащокин не хотел показать себя перед местным населением своеобразным «русским оккупантом». Он прекрасно осознавал экономические возможности края, которые за счёт восстановленной инфраструктуры за счёт расширения пахотных земель и развития ремесленного производства могут принести немало пользы на благо Московского государства. Много внимания Ордин-Нащокин уделял и привлечению польско-литовского (преимущественно белорусского) населения на сторону России. В отношении местного населения он проводил умеренную политику в отношении крестьян пограничных областей, которые снабжали армию лесом и хлебом[130].

Отдельной темой стоят произвол и анархия в армии, допускаемые отдельными представителями боярской знати. Причина этого кроется в «худородном» происхождении Ордина-Нащокина, из-за которого многие представители боярства снисходительно к нему относились. Некоторые даже писали челобитные на имя Алексея Михайловича, обвиняя Ордина-Нащокина в произволе и взяточничестве[131]. Но пользуясь расположением царя, он писал ему о полоцких воеводах, грабивших литовскую шляхту и разорявших крестьян Друйской волости. В ответ на обвинения в свой адрес Ордин-Нащокин настаивал на проверке своих действий, соглашаясь в случае доказательства его вины на смертную казнь. Собственно доказать против него ничего не удалось и 11 марта 1656 года царь прислал ему 300 рублей и призвал «служить и работать мужественно и дерзостно, не боясь никого»[132].

Не оставлял Ордин-Нащокин и дипломатическую работу. Зимой 1655-1656 годов он вел энергичную переписку с курляндским герцогом Яковом и рижским генерал-губер­натором Делагарди, первому предлагая верно служить России, а от второго требуя отвести войска из района Друи[133].

За несколько дней до выступления армии Алексея Михайловича в поход на Ригу, Ордин-Нащокин по распоряжению царя отправился к герцогу Якову в Митаву, (Елгава), чтобы передать ему послание Алексея Михай­ловича, гарантировавшее неприкосновенность территории и населения Курляндии. Русский посол просил герцога и его канцлера помочь русским войскам продовольствием и обеспечить безопасность русской армии со стороны Кур­ляндии. Курляндский канцлер Фолькерзам обещал сделать все, чтобы привлечь рижан на сторону России. Посольство А. Л. Ордина-Нащокина в Митаву закончилось более чем успешно: он договорился с герцогом о дружественном союзе и получил от него заверение всячески помогать Рос­сии в приобретении Риги[134].

Уже 31 июля 1656 года был взят Динабург (Даугавпилс) и переименован в Борисоглебск. Следующей крепостью стоящей на пути русского воинства была Кокенгаузен (Кокнесе). Он был взят после штурма и был переименован в Царевичев-Дмитриев.

Ордин-Нащокин, вернувшись из Курляндии к царю, подал предложение, что для успеха дальнейших действий необходимо взять крепость Динамюнде (Шанцы), контролирующую устье Двины, чтобы отрезать Ригу от моря. И Алексей Михайлович поручил ему эту операцию, выделил отряд полоцкого ополчения и вяземских городовых казаков[135].