II. Слова на праздники святых

К этому отделу относятся Слова большею частию похвальные, и именно:

1) похвальное святому пророку Илии, 2) на рождество святого Иоанна Крестителя, 3) на усекновение главы святого Иоанна Крестителя, 4) похвальное святым апостолам Петру и Павлу, 5) похвальное святому великомученику Георгию, 6) похвальное святому великомученику Димитрию и 7) похвальное святым сорока мученикам.

1. Похвальное Слово святому пророку Илии [476] изображает, как и естественно, жизнь, отличительные свойства и деяния великого пророка.

В приступе все это излагается кратко, общими чертами: «Пророци оубо вси въплощение Единороднаго послани быша жестосердному проповедати Иизраилю. Илиа же к Иизраилю послан бысть, по Второму Его пришествию предотечя съхранен бысть, за еже проповедати, яко же о убо при дверех Владычних приход и лукаваго предсказати мечтательное и лукавое царство, антихристово глаголя, о немже к июдеом глаголаша Спас: Аз приидох о имени Отца Моего, и не приемлете Меня; аще же ин приидет о своем имени. сего приемлете с радостию. Илиа, видевый Бога на Хориве иногда в гласе хлада тонка, сени служа закона, и пакы той в благодати плодоносяща оузре на Фаворстей горе, и третее чая и оувидети и оусрести на облацех с славою грядуща Судию живым и мертвым. Илия — гражанин горы Кармиловы, за еже един единому сбеседовати; последний мученик в пророцех, яко во апостолех Стефан первый. Илиа — Езавелин потребитель, якоже Креститель — Иродиядин; иже ключя положивый небу по обычаю не напояти земли, иже огнь с небеси молитвою низведе и студныя священникы студа исполнь; егоже горьсть мукы сарефътанина вдовица не оумалися и малый чванец масла не оскуде; егоже молитвою тоя отрок оумрый въскресе, и въсприят жена от въскресениа мертваго своего, яко же премудрый апостол рече. Иже аще хощеть, да яже о нем въкратце въсприемши, ваший любви скажем».

В трактации Слова проповедник излагает деяния пророка в трех частных отделах.

В первом повествует, как Илия обличил нечестие Ахаава и Иезавели, предсказал им гнев Божий и действительно казнил все царство их страшным бездождием и засухою, а сам удалился на гору Кармил, где получал пищу от врана. Любопытно замечание, сделанное на это последнее обстоятельство. «Что творит благокозненый Бог? Врана посылает на кийжды день пищу тому приносит, яко да питаем от такова пища оумилится совести того обличающи и своеплемянному разрешить казнь, есть бо чядоненавистин сей птица. Егда бо родить яйца, сих греет в гнезде, дондеже птенци оустроятся; егда же сих тако водить оставляет сих безспромысленыи тако изомрети, и сам отлучается во иная места; птенци ж, гладом оудручаеми, зияют, подвижющи оумиленно главы и глас испущающи горе зряще. Всякому же дыханию промышляй Бог, посылает от воздуха мухы — и некыя, и тоя пищи достойныя, и приходящи сами влетают в тех оуста; та ж сих поглотают и питаются, дондеже возрастут и летати возмогуть. О сих г[лаго]лаша пророк: Дающему скотом пищу и птенцом врановым, призывающим Его. Сего ради такова питателя посылает Бог пророку, яко глаголал бы к нему обличительно: «Виж, како сей вран таковый лоукавый, чядоненавистный, дивий, нечистый, иже спасъшему его Пою от потопа иногда веру не съхранивый, како тебе работает человеку, не человекы токмо, но и скоты, и птица оуморити хотящему, како хотя трудится о трапезе твоей, иже своя чяда презираяй. Таже аще ин, своя презирая птица, обычаю служит своего рода, и еже от отца пострада, тожде и той птенцем въздает, оному подобяся — ты же не подивишися Аврааму и Моисею, отцем своим, егда ово оубо глаголаше ко Мне о содомлянех: Не погуби праведного с нечестивыми, и будвть праведный яко нечестив, хотяй судити всей земли. Моисей, егда хоте на воде пререканиа потребити люди, молящеся глаголя: Аще оубо хощеши сих помиловати, помилуй; аще ли же и меня с ними потреби. Сего ради и ты состави томление. Да якоже ниже таковым образом прелагаше сей»,— повелевает Бог, и поток исше, от негоже пророк пиаше, ту пребывание творя и страдаше».

Во втором отделе изображаются пребывание и чудеса пророка в Сарепте Сидонской, причем, повествуя о воскрешении Илиею сына сарептской вдовицы, проповедник говорит: «И дунув на отрочища трижды, Троица таинество являет, и яко, кроме еже в Ту исповедания, невозможно вечный получити живот, призва Господа и рече: «Не презри прошение мое, аще и аз преслушах повелевающу Ти, да възвратится душа отрочища сего в онь; да прославится, рече, имя Твое, моего Господа и Бога, въскресшу отроку Твоим призванием; да будет сей отрок начало въскресениа мертвым в образ Твой, понеже и Ты пьрвенець из мертвых будеши; да познают вси, яко преступление оубо смерть исходатаи. Твоя же благость — въскресение. Оутеши вдовую, оу неяже аз страньствую, еяже трапезы стыжусь, еяже служениа срамляюся, еюже чтом есмь, яко Твой служитель да не начало прихода моего радостно той, исход же последняя исполнь печяли будеть, и да възвратиться душа отрочища сего в онь, да будет он проповедник преже Лазаря Твоея власти, яко от мертвых того въскреси и рукою моею рукам отдаст матерним»,— и бысть тако...»

В третьем отделе повествуется о новом пришествии Илии к Ахааву, о чуде, совершенном пророком над жертвою, и низведении дождя, об избиении Вааловых жрецов и удалении пророка в пустыню, о хоривском боговидении и вознесении Илии на небо. При этом в создании жертвенника Илиею проповедник находит следующие символические преобразования: «Вземлет же, зижда жерътвенник, дванадесять камений, равночисленыи коленом дванадесятиим, патриарх: мню образом сим сердца людей Божиим жерътвам създавати чистым законом; зане и Давыд сердце чисто създатися в нем Богови молися; но и дванадесять апостол таковое число назнаменовает. Илие же бескровный създа жертвеник, ископа окрест, рече, вмещение воды глубоко, яко да вода, обьстоя дрова и жертвы, преславно сътворить жертвы таинество, понеже и тайно не како явлеши и крещение баня и нашу жертву; но и водоносы апостолы непщую предсказывати, ибо оутра являеми дванадесять бывают:

«Оудвойте»,— рече, но утроиша, и пакы Троица трисоставное являет, яко же над мертвым отроком дунув трищи...» А сказав о хоривском боговидении, передает так беседу Божию к Илии: «Елма ты, Илия, человек жесток еси, Иизраилю сьгрешающу тръпети не можеши, ниже человеческыми страстьми преклоняешися, первие не ключится тебе с человекы жиги; но взыди ты ко Мне, да Аз к человеком сниду, измена да будет посреди нас: да вьзыдет человек и да снидет Бог. Аз бо не Иизраиля единого, но всех язык неправды беззакония зря и долготерпя крайныя ради благости, понеже человеколюбец Аз и грех их понесу, кроме греха тем оуподоблеся, рех бо Давиду: Аще оставит сынове твои завет Мой, в судах Моих не пойдут, аще оправдания Мои осквернят и заповеди Моя не съхранят, посещу жезлом беззаконна их и ранами неправедных, милость же Моя не разорю от них. Взыди ты с плотию, да Аз сниду взята плоть, безплотный; взыди ты на колеснице огненней ко Мне, да Аз к тебе сниду, якоже на руно дождь: ты — яко в трусе на небо, Аз же — яко в тишине на землю; ты горе яко да снидеши, Аз же долу яко да вьзыду, обожив въсприатие. Аз сниду, елма ты не можеши в богоразумия мрежах люди оудержати, и вселенную всю обойму Петровою мрежею и тростию Ивановою».

Заключение Слова, как и многих других Слов Григория Самвлака, весьма кратко: «Мы же, зде бывше, славу въздадим образы и вещьми темь преславная съделавшему Сыну Божию Господу нашему Иисусу Христу, с Нимже безначялному Его Отцу, слава и держава и покланение Отцу и Сыну и Святому Духу и ныне и присно и в векы и веков».

2. Слово на рождество святого Иоанна Предтечи [477] очень обширное, начинается выражением радости по случаю наступившего торжества и краткою похвалою Крестителю Господню: «Креститель нам днесь раждается, и кто не возрадуется? Предтеча нам является, и кто не возвеселится? Воин царев предгрядет, и кто не притечеть? Глас Слова вопиеть, и кто не услышить? Вси усретаем, вси радуемся, вси торжественная празднуем, и руце простерше с веселием на пеленах того держати мнимся. Иоанн раждается, иже во пророцех больший и до егоже пророчества: Вси бо, рече, пророии до Иоанна прорекоша. Иоанн, емуже точен никтоже вста в рожденных женами. Иоанн — предначинатель крещения и составитель обрезания. Иоанн, иже от пророков пророк, священническых и престарившихся чресл священнейшая и младая отрасль, неплодныа и старица сад богоданный и многоплодный. Иоанн — другий Илья пустыньства токмо образом, житием же и достоиньством и того и всех превшедый. Звезда, превозславающиа праведному Солнцу; горлица пустыннаа, весну предвозвещевающиа спасительну; друг Женихов, иже во чреве играя и в пустыни вопиа: Покайтеся, и во аде благовествуяй. Иоанн, иже от обетования рожденный, иже рожением своим отчее разреши безгласие и матернее неплодие...» и прочее.

Самое Слово состоит все из толкования на дневное Евангелие о рождении Иоанна Предтечи и обстоятельствах рождения. В этом толковании проповедник то показывает смысл евангельских сказаний, то делает им перифраз и распространяет их своими соображениями, то обращается к виновнику торжества — святому Иоанну и снова восхваляет его. Например: «Мнози от обетованиа рождени быша и неплодных матерей, но не многым даром, якоже Иоанн, сподобишася, ниже в рожденныих женами больши свидетельствовани быша. Рожден бысть Исаак от старческыих Авраамлих чресл и неплодныа Сарры и от обетования; рожден бысть и Сампсон, крепкий он в человецех, от обетования; подобно роди и Анна молитвеннаго плода Самуила. И Исаак убо еже о нем исполнитися обетованию дар прият, и еже царем от него изыти, от негоже и Христос по плоти. Сампсон еже судити Израилю, еже назорей быти, еже иноплеменники побеждати. Самуил же от младеньства дан быти Богови, еже помазовати царя, еже зватися зряй предняя. Иоанн же многим и великим даром тайник бысть от самых зачал зачатия, от самых матерних ложесн, еже Духа Святаго исполнитися прежде рождениа, еже пророк всех большему быти, еже ходатаю Ветхаго и Новаго Завета, еже от Гавриила благовещену быти, еже всемирныя Радости Предтечи явитися, еже уединенное и несмесное житие, еже пустыня предпочести жестокая, еже паче человека пища имети, еже и проповедати покаяние и крещати во Иердане, исходящи к нему всей Иудейской стране и Иерусалимской, еже познати во плоти крыющагося Бога, еже Того показовати народом: Се Агньць, глаголя, Божий, вземляй грехи мира; еже рукою коснутися пречистому оному и нетленному Верху и в речных погрузити струях, еже Отечь глас слышати Крещаемаго свидетельствующий, еже Дух Святый видети чувственныма очима, яко голубь, сходящь на Нь, еже люди учити подобающему крещениа и покаянна житию, еже чистоту законополагати и воины наказовати любомудрствовати и довольни быти своими оброкы, еже царя обличити беззаконнующа, еже не бегати Иродиады бояся, якоже Илья Иезавелина прещениа четыридесяте дне и толикых же нощий; еже с дерзновением обличити приходящая иудеа и исчадия ехиднина нарицати, еже в темници мечем усечену быти и во аде благовестити чаемое избавление. Таков Елисаветин плод неплодныа старица!» И далее: «Что ж к нему ангел? Не бойся, Захариа. Сице и к Девеи рече: Не бойся, Мариам, и женам у гроба явлейся ангел. Не бойтеся, рече. Обычно сие благому оному и безплотному естьству, еже первие страх отгонити и тако благовестие приносити, яко да прочее безмятежне устроени бывше, сладце приимет благовествуемое. Не бойся, Захариа, понеже услышана молитва твоя и жена твоя родить тебе чадо. Тоже не о еже молитись родити сына, но о людех услышана бысть молитва твоя; прията бысть, рече, а не отриновена, якоже хотящих по тебе в той бывати службе. Они бо егда воздеют руки своя к Богу, якоже Исаием Господь глагола, отврати лице Свое от них, всесожжениа овен, и тук агнечь, и кровь юнец и козел не хощет, аще принесут семидал, суетно, фимьям мерзость Ему есть, новомесячиа и субботы их и день велик не терпит, посты и праздники их ненавидит душа Его; аще умножать молитву, не послушает: руце бо их исполнь будут Крове Сына Его. Твоя же молитва услышана бысть, яже сотворил еси о себе и о людскых невежествиих. И якоже Аарон первый в сей службе бысть, тако и ты последний тоя будеши: уже бо закон, обетшавший, изнемогший, упокоити хощет, Иже закону Господь. И не токмо молитва твоя услышана бысть, но и жена твоя родит тебе чадо, изменится и неплодства печали и поношение, иже от неплодиа; не ктому сетован и поничущи на землю к храму приидеть явитися Господеви, но светла и хвалящеся о благочадии. И наречеши имя ему Иоанн, понеже не сени закона, якоже ты, но благодати Сына Божия служитель будеть... Будет, рече, велик пред Богом. О непостижимых Божиих судьбах! О крайняго человеколюбия! О величеству достоинства Иоаннова! Будет велик пред Богом. Ангели, служебнии дуси, но не велици пред Богом, тьмы бо ангел служат ему, яко же в Даниле пишется, и тысяща архангель. Но и серафими не велики пред Богом: являет же ся во Исаи лица и ноги закрывающе с толицем страхом, с толицем спрятанием стояще окресть престола оного царскаго и превознесеннаго. О Иоанне же ть самый Гавриил, иже ангелом начальник, будет, рече, велик пред Богом. И в лепоту такову достояше быта другу Женихову!.. Бысть, рече, яко услыша Елисавет целование Мариино, взыграся младенец, во чреве еа. Позна раб своего Владыку, виде воин своего Царя, в багряницу плоти облачащася, якоже в чертозе коем ложесн Марииных, и весь некако любо пряшеся ко исходу. Елма же сему время не у пришло бяше и язык не еще вещающь имяше. Играет убо во чреве, Тому кланяяся, матери же дает своего языка дар пророчествовати и почести Цареву Матерь пришедшую. Аще бо он не взыгрался бы, Елисавет не исполнитися хотяше Духа Свята. Темже яже от неа к Марии глаголи Иоаннови бяху. О чюдеси! Свершен пророк бяше, не еще чувства свершена имеяй младенец, ниже еще на воздух дхнув! Кто виде или кто слыша младенца-пророка не на руках, не в пеленах, не отдоена, но в чреве шестомесячна? Тогда бо и Духа Святаго исполнися, егда и возыграся,— а идеже Дух, вся совершена суть действом Его и недостаточная прелагаема на совершение». Или еще: «Отроча же растяше и крепляшеся духом и бе в пустынях до явления его ко Израилю, поелику бо телом растяше и духовное дарование приемляше, ращению телесному спротяжютися благодати, дондеже мужа свершена того возрасти, и духовнаго устрой, и крепляше Духом. Дивлюся, помышляв, и ин от иного бываю, како отроча, матерняго сосца лишено, и пеленнаго одеяниа, жестость стерпе пустынную! Но Дух тому сьсец бяше, и одеяние, и прочаго попечениа матерняго место исполняйте, яко да непричастен будет иже в мире злобам, яко достойно верен будет от пустыня явлься ко Израилю, яко да благоприятно будет его во свидетельство о Христе, яко да честен будет всем от крайняго пустыньства, от одианиа, от нестяжаниа, от пища безпищныа, яко да обличителен будет, яко да не на лица зрить. И достоит со мнозем опасьством Божественнаго оного мужа смотрити житие, како в естьстве человечесте бе и выше человека пребыванием зряшеся. Кая бо пища Иоанова? Вермие дубное и медь дивий — самоуготована трапеза, нетруднаа, неотяготительна, нетучнеющиа, не могущаа воевати на духовную крепость. Что ж питие? Вода чистительнаа, быстраа, трезвеная, не смущающая надглавный мозг. Каково ж одеание? Вельбужии власа — любомудреное украшение, пустыннаа багряница, древнее прародителей одеание. Что ж пояс? От кожа — мужественное являа отсюду и еже в подвизе быта всегда и делании, а не в сластолюбии и разслаблении, и понеже кожа мертва животнаго есть часть, назнаменоваше о чреслех его стоя усьменый он пояс, яко весь Христу живяше, мертв же бе от человеческых всех».

3. Слово в день усекновения главы святого Иоанна Предтечи [478]. Начало этого Слова заимствовано, с некоторыми переменами, из знаменитого Слова Златоуста против Евдокии: «Паки Иродиада беснуется...» И наш проповедник восклицает: «Пакы Иродия (Иудея?) жадает пророческия крове, пакы Илии ищет Езавель на смерть, пакы на колесницы гонит! И она убо, гоня, не постиже праведника — тоя же прелукавая внука беззаконным прошением главу Предтечеву на блюде посреде пира непреподобнаго носитися устрой, главу, апостолом честную; главу. Отец (Отечь) глас слышавшую, и Сына крестившую, и Святый Дух видевшую...» и прочее.

Упомянув потом об Ироде и сообщив о нем несколько исторических заметок, проповедник обращается к изъяснению дневного Евангелия об убиении Предтечи. Это изъяснение, составляющее содержание всей проповеди, сделано вообще по руководству святого Иоанна Златоуста, а толкование стиха: И послав, усекну... даже буквально взято из проповеди Златоустовой [479]. Потому приводить отрывки из настоящего Слова считаем излишним, кроме следующего, где Самвлак говорит от себя против дочери Иро диады и ее пляски: «Егда подобающим девам стыдением и с сьпратонисом, еда благоуправлено ступая, и благоговейно зря, и благочинно вещая, егда умолити царя образы умильными и словесы премудрыми сущих в темници свободити? Несть се, несть — но плясати вниде (дочь Иродиады) и плясавши угоди Иродови. Таковыми таковци угождаеми бывают: блудный страстными ухищренми веселятися. Что бо от иже страстей подвижущих, но творяше сквернаа она игранница тогда, от еже плясати рукама обнаженныма до лактей или множае, и некия гласы ухищренныя, паче неже естественныя, испущати и словеса подобная сим прилагати и едино от обоих страсти творити взгорение, от еже извиватися, и въскакати, и главе семо и онамо обращатись, и власов соединению на многа разделятися части. Яже вся беснующихся суть, а не целомудрствующих. О безстудныя оны! И девам ли достоит играти тако и плясати посреде пира назирателей блудных или крытися и бегати со многим тщанием и стыдением?..»

Проповедь свою проповедник заключает так: «Люблю, аще кто отънесл и поставил бы мя тамо, да припад приложу лице ко святому оному праху и почерплю освящение, благожелания не мало прием исполнение — о Христе Иисусе, Господе нашем, Емуже слава...» и прочее.

4. Слово похвальное святым апостолам Петру и Павлу [480] по объему своему есть самое обширное из всех Слов Григория Самвлака, но не отличается ни отделкою, ни последовательностию. Много в нем восклицаний и разных метафор, но мало жизни и теплоты чувства. Содержание Слова — жизнь и подвиги первоверховных апостолов. Для примера достаточным считаем привести из него один-два отрывка.

Вот начало Слова: «Возсияша нам днесь светила великая и незаходимая, Церковь веселящая и вселенную просвящающая, Петр и Павел, Троице служебная двоица и избранная, лику апостольскому верховнии, полку учительскому израднии, тму прогонителе и ко свету руководителе и Царствия наследницы, Евангелия проповедателе и вышнего Ерусалиму граждане, иже язви Господа Спаса на теле носяще и от бесов уязвленыя целяще, врачеве великосочтения уврачевавше посреде волков и волчее стремление отвращающе на овчую кротость, разделеная телесы, а совокупленая духом и Евангелие ревностно же и течением образом скончания. Петр — камень веры, последовавый первее иных Учителю, оставивый корабли и Церковь восприимый, повергий мрежа и Евангелие распростревый, отринувый море и вселенную удержавый, иже рыбное ловление презрев и человеки ловити научився,— рече бо к ним Спас: Грядите по Мне и сотворю вас ловца человеком. Петр — твердый основания камени церковнаго, Петр — теплейший во апостолех, иже со Учителем и умрети и ради сего хваляйся. Петр даже до двора Каияфина со Избавителем связанным вниде. Коликими, рцы ми, стрелами скорби Петрово сердце уязвляемо бяше, тогда зрящу в таковых Господа? Аще бо и отвержеся, но явлей бяше от неже последовати, от неже плаката по отвержении, яко со Учителем усерден бе умрети. И осмотрительно отвержению быти попусти Спас: ово убо человеческую обличая немощь и не хвалитися наказуя, ово же и апостола милостива быти творяй согрешающим. Понеже предстательство тому даровати хотяще вселенныя и ключи вручати Царствия Небеснаго, да от иже сам помилован бысть, щедр будет согрешающим. И кто блаженнаго сего мужа свовом, яже ко Учителю, представит любовь теплейшую? В Кесарии бо Филипове иногда бывшу Христу и вопрощающу ученики, на лучшая мудрования их возводящу: Кого Мя глаголют человецы сына суща человеческого,— они же реша: Иоана Крестителя, инии же Илию, овии же Иеремию или единого от пророк. Вы же кого Мя глаголете быти? Отвещава теплый Петр, всем апостолом устроився язык: Ты ecu, рече, Христос. Сын Бога живаго. О блаженнаго языка онаго! О самых небес высочайшаго мудрования!..»

Вот объяснение слов Спасителя к апостолу Петру: Любиши ли Мя... «Симоне Ионин, рече Господь, любиши ли Мя паче сих? Тому ж любити отвещавшу и того самаго любимаго свидетеля поставльшу любви: Паси агнца Моя, рече Спас. Таже паки второе: Симоне Ионин, любиши ли Мя? И паки любити рекшу и тогожде поставльше свидетеля: Паси, рече, овца Моя. И не доволен бысть сими Иже сердца и утробы испытуяй, но и третие приложи вопрошение: Силоне Ионин, любиши ли Мя? Оскорблшу же ему ради множественнаго вопрошения: Господи, Ты вся, рече, веси. Ты веси, яко люблю Тя,— Ты веси, рече, яко и хвалился есмь умрети с Тобою; Ты веси, яко и ныне готов есмь по Тебе умрети. Но якоже тогда предрекл ми еси отвержение никакоже поучаемое во мне, тако и ныне от еже вопрошатися трижды мною некое мое падение зде Ти всезрительному Ти оку хотящему мне приключатися праведная. Се назнаменоваше еуангелист глаголя: Оскорбе же Петр, яко рече ему третие: любиши ли Мя. Еже оскорбе — убояся рече. Обычно Божественному Писанию именем скорби страх назнаменовати, якоже и Давид, в страсе сый и подвизе, егда гоним бяше,— скорби и беды обыдоша мя, рече. Паси овца Моя: в пастырния подвиги влагаю тя, рече, ихже ничтоже величайше, темже еже о овцах твое попечение Моея любви будет знамение. Аз искупих их Моею кровию, ты же упаси их своими поты. Сладок тобе буди иже о них труд, ибо и Аз сладце о них умрох, добрый бо пастырь душу свою полагает за овцы. Такова Петрова любовь к Учителю и таковии чести от Него сподобись. Понеже таково и велико стадо приимаше и с волки боротися хотяше, ихже полна бяше тогда вселенная. Ключимо бяше не нагу изъята, но одеятися силою свыше, юже прият купно с прочимы апостолы».

Из этого последнего отрывка видно, что русский митрополит объяснял беседу Спасителя с апостолом Петром (любиши ли Мя...) согласно с древними православными учителями, а не как толкуют ее нынешние ревнители папства.

5. Слово похвальное святому великомученику Георгию [481] принадлежит к числу лучших Слов Григория Самвлака, а в ряду похвальных должно быть поставлено по справедливости на первое место.

«Вчера, любимици,— так начинается Слово,— светлый Въскресениа празновахом празник, и днесь страстотръпца всемирное торжество. Вчера горкый и несытый попран бысть ад, и съмерть оумерщвена бысть, и диавол постыдеся — и днесь страстотерпець мучителя низложи, и врага посрами, и победы оувязеся венцем. Вчера нам владыка, еже на диавола одоление постави, и диаволее моучительство разруши, и ради въскресениа поуть нам в спасение дарова — и днесь мученик с диаволом съплетъся и мужскы к ополчению оустремився, на землю храборскы того низверже, и всю его супостатноую силу оубежати сътвори, и се ни щитом, ни копием, ни бронями, ни шлемом, но назем телом и знамением Креста. О сило Креста! Ороужиа въполчаються, мечеве обнажаються, огнь претить, коло дръзает, скары огнем изваряемы суть, все воиньство в подвизе есть,— инаго тело с знамением крестным вся препобеждает... Днесь, братие, ангели играют и вся небесныя силы веселятся, человецы тръжествоуют, въздух очищается, рекы быстро течение истекают, море оутишаеться, делфини играют, земля сады испущает, сади цвети процветают и страстотерпець язвы, яко дары, всех Владыце приносит, всяк праздноують Христову Въскресению, вся поклоняються, вся прославляют Иже из мертвых въсиавшаго. Да не кто иудей зде, да не кто еллин, да не Анна и Каиафа, да не Диоклетиан и Магнентие; да възмется нечестивый и кождо их, яко да не видить славы Господня. Сынове же Сионови да възрадуются о Цари своем, да въсхвалят имя Его в лице, в тимбане и псалтири да поют Ему, ов убо Въскресениа ради таинства, ово же ради съвозсиавшаго страстотерпца торжества. Не тако испещрена есть земля различными цветы, якоже страстотерпеское тело различными ранами. Не тако источници различие истекают, якоже мученика язвы кровныя струя. Въси оубо мученичьстии подвизи прославлени и чюдимо есть всюду праведных страдание. Но идеже обзорное приводится страстотръпца поприще, тамо и безгласный язык к похвале въздвижется. Кого бо не привлачи к похвале блаженный Георгие, иже единем точию именем свой назнаменовает сан? Вси оубо мученици нареченна имоут различна, но и Георгие възделан Богом бысть; Георгие, иже в мученицех светлый; Георгие, в бранех светлейший храборник; Георгие, твердейший адамант и душею и телом; Георгие, в бедах скорый предстатель. Видите ли, любимици, каково постигохом торжество? Видите ли, какова сьторжника стяжахом?..»

В трактации Слова вития излагает повествование о мученическом подвиге святого великомученика, но излагает не как спокойный историк, а как вдохновенный оратор, с силою и чувством, делает отступление, замечания, воззвания и подобное. Сказав, например, что никакие пытки не могли поколебать веры святого Георгия, проповедник восклицает: «О сокровище неотъемлемое стяжавшему тя! О сокровище веры, никым же наветоватися могущее! Имамы бо, рече, скровище в съсудех скудельных. О сокровище Божественныя любви! Сие сокровище тщаатеся объята диавол и слугы его, но и страдалець верою непреклоним пребысть. И ни до сего доволни быша немысленни, но пакы горшаа раны от первых приготовают, сугоубы низводящаа капля от телесе, овы оубо крове текущая, овы же плоть таящая. Святый же на лествици, яко на одре оукрашене, и яко на цветах, на юглиех лежа бяше и аще с сладостию бываемая зряше. Ты же, слышав лествицу мисленую, яже виде Иаков, досяжоущую до небес, внимли оубо с опасьством лествица и лестница: оною оубо сьхождааху ангели, сию же оубо възыде мученик, на обою же оутвержаася Бог». И спустя несколько: «Два подвига и ополчени беша тамо видети: едино ополчение — мученичьско и другое — мучительско, но ови оубо суть въоружени, ов же назем телом одолевает и победа нагаго, а не въоруженных бывает. Кто оубо не оудивиться? Биемый одолевает биющемоу, связанный — разрешенному, съжагаемый — съжагающому, оумираяй — оубивающему. И оубо на чювьственей брани воинства обоюду стоя огражденна, светящася оружием, и землю озаряюща, и стрелы пущаемы соуть отьвсоуду, и многа въсоуду троупиа, якоже на жатве класовом, сице воином друг от друга низлагаемом. Сиа оубо аще и страшна, но и по естьствоу бывают; она же всяко превъсходять естество и всяко вещем последование, да навыкнеши, яко благодати Божиа есть все. Что сея брани неправеднейшее? Что брений тех законопреступнейше? На бранех бо обои ополчаются ратующеися; зде же не тако, но и ов оубо наг есть, ови же въороужени. В подвигах пакы: обоим леть есть руце въздвизати; зде же ов оубо связан есть, ови же с властию наводят раны. Сице съплетаються с святым и ниже тако побеждают; но и Георгие всяк вид моукам претръпев, яже на диавола постави победу, да не бо единем образом победник, иже истинный подвижник показоваашеся, но и к всякому виду злобы тогда мучителем действующим, себе различною добродетелию разделив всем съплетеся и преодоле всем». Окончив сказание о мученической кончине святого Георгия, оратор набрасывает следующий очерк его доблестей: «Кый убо похвалный язык того доблести похвалити възможет? Душя кроткое, нрава благоприступное, обычая милостивное, нищьми питателное, болным съпострадателное, в темницах сущим посетителное, к другом благоуветливое, к рабом благоказателное, к странным благоприятное, к святым благоусръдное, к церквам неленостное, к родителем благопокорное, к окъръстным непререкателное, и сиа оубо душевнаа. Телесе же пакы: възраста сродное, лица зелное благообразие, власов красное,— и ськращенне рещи: въсяко благо в нем обрести бяше. Сиа предведый, яко же мню, Соломон глаголааше: Веселися, юно, в юности своей и красуйся в путех сердца своего. С въсеми оубо своими благыми великый Георгие изряднее чистоту и целомудрие храня бяше, поминая присно въсех, иже прежде его чистоту съхраншиих. Чистота Иосифа от рова свободи и от темниця избави и царя Египту съдела. Чистота Исуса, сына Навиина, слугу сътвори и Моисеу преемника сътвори. Чистота зверя оукроти и съниа сказати съдела. Чистота пещь огньную угаси и небо не одъждити оустрон, и Иордан милотию раздели. Чистота Захарии язык связа. Чистота нас к небесным съчета. Чистота девственника Богословца съдела. Чистота ада попра, и съмерть раздруши, и въскресение въсему миру дарова, и на небесе възыде, и седе одесную величьствиа на высокых. Сиа оубо великый Георгие Богови съприносит дары. Сиа Георгиева исправлениа произвелениа, отвръжение мира и яже в мире сущих — житие чисто, веру несомненную, благочьстие, оусръдие еже страдати, сердце смирено, ихже ничтоже вышьшее, ихже кроме видети Бога невъзможно, от нихже оуготовися к подвигом и не смоутися. Доблый оубо Георгие, подвигом добрым подвизася, течение сконча, веру съблюде, темже и прият победный венець от Спаса Христа и ныне с въсеми святыми въдворяется, наслажаяся тамо, иже паче оума блаженства с пророкы, с апостолы, с мученикы, с святителии, с патриархы, с преподобными».

Замечательно и заключение этого Слова, потому что содержит в себе назидание слушателям, чего в других проповедях Самвлака мы доселе не встречали. «Подражаим и мы,— говорит он,— страстотерпца, взлюбим възлюбъшаго нас, будем и друг другоу блази, милостиви, милосерди, братолюбии конец же въсем — любы от чиста сердца и сьвести правы. Живописуем страданиа мученика в нашей души, овогда оубо того на сковрадах лежаща, овогда же по юглию простърта, овогда палицами биема, овогда же волуами жилами, овогда в ров въръжена, овогда же в сапогы железны обувена, овогда к древу привязуема, овогда же главе отьемлеме, яко да различием живописательства сего светлоу строивше храминоу, ключимо Небесному Царю поставим обиталище, и аще видит такова в нашей мысли писаниа, приидет с Отцем и Святым Духом и обитель в нас сьтворить. Но, о страдальцем украшение, Георгие, и благовъ зделанный класе, и благочестию нерушимаа стено, яко имея дерзновение к Господоу, помилуй нас, огради нас теплым своим предстателством, въстааниа язычьская оутоли, сирыим боуди помощник, алчающиим питатель, скоръбным оутешитель, в бранех поборник, старости подпор, юнныим казатель, плененыим свободитель, въсем подаждь яже ко спасению прошениа. И въся, иже в храме твой славный пришедшяя днесь, съхрани и съблюди въсякаго навета вражиа ненаветны, непоткновены, незазорны, и прииди посреде нас невидимо и въсех нас молениа, яже тебе ради Богови въсилаемаа, приими и пренеси исходатайстьвне въсех Творцу и Избавителю, Иже в Троици Святей поклоняемому, истинномоу Богу нашему, яко да съгрешениом оставление полуочивше в день судный вечных благ приимем благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, с Нимже Отцу купно с Святыим Духом слава и велелепие, честь и покланяние, ныне и присно и в бесконечны век веком, аминь».

6. Слово похвальное святому великомученику Димитрию [482] резко отличается от предыдущего: сколько то живо и одушевлено, столько это тихо и спокойно. От начала до конца оно представляет собою простой исторический рассказ о страданиях и смерти святого Димитрия, почти без всяких замечаний и соображений со стороны автора и более походит на житие, нежели на церковное поучение. Прочитаем для примера начало Слова; «Преже Христова плотьскаго смотрениа человеком страшна бяше смерть; егда же Он человек бысть и смерть за человекы вкуси, тогда сладка человеком оустроися смерть и со многою любовию искома и приемлема, яко да тоя ради возданиа сотворять иже нас ради оумершемоу и страстьми почтут пострадавшаго Владыку. Аще оубо Он о рабех, таже согрешших, оумреть, много паче рабом достояше согрешшим со мнозем оусердием о таковем Владыце еже съмерти възмездие творити. Темже и великий он и непобедимый истинный страдалец Димитрие доброе днесь сотвори возмездие, многоценныа дары принес великодаровитому Цареви, время полоучив от мног томоу желаемое, яко да не благочестие сам к себе хранит и свое отечьство томоужде оучит, но исповесть яве пред всеми, еже Господня любве явленнейшее есть знамение: Иже бо аще исповесть Мя, рече, пред человеку, исповем его и Аз пред Отцем Своим, Иже на небесех».

7. Слово святым четыредесяти мученикам Севастинским ^[483] написано несомненно под влиянием такого же Слова святого Василия Великого [484], хотя прямых или буквальных заимствований не представляет.

Приступ Слова очень краток: «Елма праведному похваляему, яко же рече Соломон, возвеселятся людие: како не весь мир възвеселится четыредесятим мужем похваляемом, четвероконечнаго мира светилом и защитником, иже похвал всяческих вышши суть? Толикий и таковый лик, лик богоизбранный, лик святый, воинство небесное, връста богоставнаа, братиа духом, а не рождением, паче же и порождением, еже свыше, едина душа и четыридесятих разделени телесы, едино дышуще, на едино зряще, едино смотряюще земное из небесном изменити воинства».

В самом Слове начертана подробная картина страдания и смерти святых сорока мучеников. Изображая при этом, как святые страстотерпцы утешали друг друга, будучи ввергнуты в озеро, проповедник влагает в уста их следующую речь: «Приимем в ум, о братие, како в толики брани входяще многажды за еже в едино дръжатися, и едино мудръствовати, и едино исповедовати, еже в Христа веру, полкы обращаху чужих, и всем страшни и ужасни бехом и тем самым бесом, от тленнаго же царя чюдими и честем сподобляеми, от другов и от велможей удивляеми и благохвалими, и сиа нам сладка являхуся тако в погибель ведущая; ныне же ли не победим съпротивныя полки, к коим нам брань, яко же рече наш учитель — церковныа очи — Павел: Яко несть нам брань к крови и плоти, но к началом, к властем, к миродръжителем тмы века сего, к духовным злобе поднебесным? Не възвеселим ли Небеснаго Царя, желающаго нас венчати нетленна венцы? Не снидут ли к нам аггели, укрепляюще и помогающе нам и конечное съотводяще Церкви силам? Мало претрьпим страждуще, да вечно радуемся; пренебрежем плоть, да одеемся нетлением; претрьпим мраз, яко да съгреет нас патриарха Авраама недро; яра зима, но приатен рай; болезнен лед, но сладко въсприатие; нужно разлучение еже от тела, но нужнейши еже от духа; всяко бо аще не умрем ныне, не умрем ли по последованью естьства помале? Темьже сътворим нужду любочестие, умрем похвалною смертию, ни на самой кончине не дадим порока славе нашей, не уничижим воинства имя — делы имянование запечатлеим, пройдем тесными враты и прискорбным путем, вводящем в живот, яко же нас учить в Еваггелии Господь; погубим душа Его ради, яко да приобрящем я, да не како раслабившеся сими малыми и ничто же сущи, погубим душа своа — и что прочее дамы измену за душа своя? Но отпадет нога, да с аггелы ликовствуеть, всяко бо отпадеть растлеваема в гробе, аще сию и ныне съхраним; да отскочит рука, яко да речем с дръзновением: «Въздеание руку нашею жрътва не вечерняа, но всегдашняа», яко да въздеется к Богу, очищена водою и отсечена; такоже и око да затворится, яко да с многоочитыми взираем славу Единороднаго; но и язык да свяжется, яко да с серафимы въспевает. Но естьствено есть студу изгнати душю от тела нужно; сего ради паче того възлюбим, яко да наскоре нас в кровы небесныа отслет...»

Заключение вполне соответствует Слову и довольно обширно: «Кто сих не удивится тръпению? Кто не подражаеть усердию? Кто не ублажит еже в всех тех искусное и с премудростию бываемое? Не бысть тем Сиона, долнее воинство к добродетелем, но сие преходяще горнее тщахуся достигнута. Паки же егда предсташа, како опасно тех бяше и непристрашно видение, и стояние, и движение? Что же ли ответа мали убо, но огнь объемлюще гордую ону и нечестивую мучителю дущю; в езере же какова тех яже друг к другу поучениа к терпению в оной лютости, яже токмо и въспоминаема грозу соделовает? О ополчение храброе и венечници еваггелстии! И ныне не токмо благочестивии, елицы населяют землю, тех на помощь призывают и мощем покланяются, но и парфа и мидяне, прьси же и масагеты, индияне же и ефиопляне, от своих движущеся отечьств, Севастайский град достижут и месту покланяются припадающе, идеже подвизашася они, в лепоту непобедимии, таков бо наш Владыка и тако прославляет иже Того прославльшим. Аще бо жене грешней, приступлыци и алавастр мира излиавши, за еже грехом приати оставление. Он не точию сие дарова, но идеже проповесться, рече. Евангелие cue в всем мире, речется, еже сътвори та в память ея; просимаа убо дарми превосходя, и от преумножениа прослави ю. Како сиих, иже крови своея излиявших, не прославита хотяше достойною славою? К нимже и мы рцем: о благосъставное воинство и церковный звезды, и ныне нас, иже вашу память вседушне целующих и подвиги блажащих, свыше посетите, и нынешнее и предъ идущее наше жительство наставляюще к полезным и ближайшим, и мутныя потоки ереси всякия иссушающи молитвами вашими, яко да едина Церковь вси бывше, единеми усты и сердцы единаго прославим, Иже в Троици Бога, Сына в Отци с Святым Духом, яко Тому подобает слава и честь, великолепие же и покланяние, ныне же и не в скончаемыя векы векомь. Аминь».