Глава 2. Права и свободы человека и гражданина 6 страница

Умаление всегда неконституционно, но определить факт или угрозу такого воздействия можно лишь прояснив предварительно существенные и содержательные характеристики конституционного полномочия личности. Для права на достоинство - в силу содержательной цельности, "неделимости" этого блага - всякое ограничение оказывается его умалением и потому - недопустимо. Ограничение иных прав и свобод, влекущее умаление достоинства личности, делает неконституционным и ограничение как таковое. Иначе говоря, общий характер запрета на умаление человеческого достоинства распространяется на пользование всеми конституционными правами и свободами применительно к требованиям их нормативного и правоприменительного опосредования. Однако нельзя заявлять об умалении достоинства в связи с любым нарушением (неконституционным ограничением) основных прав и свобод без убедительных аргументов либо ссылок на соответствующие правовые позиции Конституционного Суда. Например, в одном из постановлений Суда было указано, что произвольное, без учета волеизъявления гражданина лишение или даже временное прекращение законно приобретенного гражданства, не только нарушает ст. 6 Конституции, но и умаляет достоинство личности, что в соответствии со ст. 18, ч. 1 ст. 21 и ч. 2 ст. 55 Конституции является недопустимым как при издании, так и при применении законов (см. Постановление КС РФ от 16.05.1996 N 12-П*(202)).

Одновременно, поскольку достоинство неотъемлемо и каждому должна быть обеспечена возможность заявлять требования его признания и защиты, ограничение конституционного права на защиту, являющегося гарантией всех основных прав и свобод, приобретает характер недопустимого умаления во всех ситуациях, затрагивающих человеческое достоинство. Например, нормативно предопределенная отсутствием надлежащих процессуальных механизмов обязанность для человека подчиниться незаконному, необоснованному осуждению есть неконституционное лишение его права оспаривать такое осуждение, явно умаляющее достоинство личности (см. Постановление КС РФ от 02.02.1996 N 4-П*(203)).

Равным образом к умалению достоинства ведут: лишение заинтересованных лиц права добиваться исправления возможных ошибок, допущенных судом (независимо от вида судопроизводства) при постановлении приговора; постановка возможности пользоваться помощью адвоката (защитника) в зависимость от усмотрения органов дознания и следствия; отступления от обязательного условия вызова судьей обвиняемого или его защитника для дачи процессуальных объяснений по жалобе или ходатайству; необеспечение пострадавшим адекватных возможностей отстаивания своих интересов в суде; отсутствие возможности пересмотра окончательного судебного решения в связи с имевшим место в ходе предшествующего разбирательства фундаментальным нарушением, которое повлияло на исход дела, - поскольку все это препятствует полной реализации тех положений Конституции, которые устанавливают гарантии охраны государством достоинства личности (обвиняемого, осужденного, потерпевшего), а "не вполне гарантированное достоинство" - нонсенс (см.: Постановления КС РФ от 06.07.1998 N 21-П, от 28.05.1999 N 9-П, от 27.06.2000 N 11-П, от 11.05.2005 N 5-П; Определение КС РФ от 05.12.2003 N 446-О*(204)). Не согласуется с конституционной гарантией уважения достоинства личности и такое регулирование привлечения к уголовной ответственности, которым нарушается принцип nullum crimen, nulla poena sine lege - нет преступления, нет наказания без указания в законе, гарантированный ст. 54 Конституции во взаимосвязи с ее статьями 15 (ч. 4) и 17 (ч. 1) и со ст. 7 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (см. Постановление КС РФ от 27.05.2008 N 8-П*(205)).

Непосредственным выражением принципа уважения достоинства личности является и право каждого осужденного за преступление просить о смягчении наказания (ч. 3 ст. 50 Конституции). Данное право, гарантирующее осужденному возможность смягчения его участи вплоть до полного снятия всех ограничений в правах и свободах, которые установлены для него обвинительным приговором, принадлежит каждому осужденному независимо от того, за совершение какого преступления он был осужден, какое наказание ему назначено и каковы условия его исполнения (см.: Постановление КС РФ от 26.11.2002 N 16-П; Определение КС РФ от 24.11.2005 N 449-О*(206)). Однако в ряде случаев обстоятельства, сопряженные с отбыванием или даже освобождением от наказания, могут приобретать характер, когда достоинство личности оказывается униженным. Так, Конституционным Судом было признано нарушением соответствующего запрета обращение с лицами, которым государство двумя актами об амнистии вначале предоставило право на восстановление правового статуса (освобождение от наказания или его применения), а затем - вследствие несвоевременного (хотя и социально обоснованного) устранения дефектов собственного правового акта - лишило возможности воспользоваться амнистией. Эти лица, согласно определению Суда, претерпели излишние, не обусловленные целями уголовной ответственности и назначенным наказанием страдания (см. Постановление КС РФ от 05.07.2001 N 11-П*(207)).

Наряду с другими конституционными целями и приоритетами государственная обязанность охранять достоинство личности находит выражение и в правоохранительном направлении правотворческой деятельности. С выполнением этой обязанности Конституционный Суд связывает, например, установление уголовной ответственности за оставление места дорожно-транспортного происшествия лицом, управляющим транспортным средством и нарушившим правила дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, в случае наступления последствий, включающих причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью человека, а также смерть одного или более лиц (см. Постановление КС РФ от 25.04.2001 N 6-П*(208)), или административной ответственности за нецензурную брань в общественных местах, оскорбительное приставание к гражданам и другие подобные действия, нарушающие общественный порядок и спокойствие граждан (мелкое хулиганство) (см. Определение КС РФ от 19.04.2001 N 70*(209)).

Достоинство личности может потребовать нормативной охраны и в рамках легальных частноправовых отношений. В этой связи, применительно к социально-экономическим предпосылкам достойной жизни (нормального существования) граждан, КС РФ в Постановлении от 12.07.2007 N 10-П*(210) подчеркнул, что сбалансированная законодательная регламентация обращения взыскания по исполнительным документам на принадлежащее гражданину-должнику на праве собственности имущество должна осуществляться с целью предотвращения либо уменьшения размера негативных последствий неисполнения обязательства должником и предполагает установление пределов возможного взыскания с учетом принципа недопустимости злоупотребления правом (такого пользования кредитором (взыскателем) правами и свободами человека, которое вело бы - вопреки положению ч. 3 ст. 17 Конституции - к нарушению прав и свобод других лиц.

Достоинство личности не только охраняется государством, но и может защищаться каждым человеком и гражданином всеми незапрещенными способами наряду с другими конституционными благами (ч. 2 ст. 45 Конституции). Конституционное гарантирование каждому судебной защиты его прав и свобод (ч. 1 ст. 46 Конституции) применительно к достоинству конкретизируется в положениях ст. 152 ГК, закрепляющих право судебной защиты гражданином своего достоинства (наряду с честью и деловой репутацией) от порочащих его распространенных сведений. Такая защита основывается также на гарантирующих охрану достоинства конституционных ограничениях свободы слова и свободы информации (ч. 1 и 4 ст. 29 Конституции).

В отношении возможностей судебной защиты достоинства необходимо учитывать разницу между понятиями достоинства личности в конституционно-правовом и гражданско-правовом значениях. Достоинство личности как нематериальное благо (ст. 150 ГК), защищаемое в соответствии с ГК и другими законами, правильнее было бы определять как личное достоинство. Недопустимость умаления достоинства личности безотносительна к факторам подобной угрозы, тогда как во втором случае речь идет исключительно о диффамации. Умаление, о чем уже говорилось, следует понимать как конституционно недопустимую форму нормативного опосредования прав и свобод человека, т.е. неопределенно широкого круга лиц, выражающую отношение государства к человеку как таковому. Личное достоинство конкретного человека (гражданина) ущемляется (нарушается) действиями также вполне определенных лиц, распространяющих порочащие его сведения и формально либо по сути нарушающих при этом установленные требования законодательства.

Вместе с тем судебная защита субъективных прав (и личных нематериальных благ), содержательно производных от основных полномочий личности, всегда с необходимостью включает и условие конституционно-правового восприятия и оценки позиций сторон. Суды при разрешении соответствующих споров должны обеспечивать равновесие между правом граждан на защиту достоинства, с одной стороны, и иными гарантированными Конституцией (ст. 23, 29, 33) правами и свободами - свободой мысли, слова, массовой информации и т.п. - с другой*(211).

Как и охрана, защита достоинства допускается по требованию заинтересованных лиц (например, родственников, наследников) и после смерти гражданина (п. 1 ст. 152 ГК). Судебная защита достоинства лица, в отношении которого распространены не соответствующие действительности порочащие сведения, не исключается также в случае, когда невозможно установить лицо, распространившее такие сведения (например, при направлении анонимных писем в адрес граждан и организаций либо распространении сведений в сети Интернет лицом, которое невозможно идентифицировать). В соответствии с п. 6 ст. 152 ГК суд в указанном случае вправе по заявлению заинтересованного лица признать распространенные в отношении него сведения не соответствующими действительности порочащими сведениями. Такое заявление рассматривается в порядке особого производства (разд. IV ГПК).

В соответствии с п. 1 и 7 ст. 152 ГК гражданин вправе требовать по суду опровержения порочащих его достоинство сведений или может обратиться с аналогичным требованием непосредственно к редакции соответствующего СМИ, а отказ в опровержении либо нарушение установленного законом порядка опровержения могут быть обжалованы в суд (ст. 43 и 45 Закона о СМИ).

Особым образом конституционные характеристики достоинства соотнесены с положением юридических лиц. В такой ситуации решающее значение имеет природа этих лиц, т.е. принципиально важно, идет ли речь об объединениях (в том числе вторичных) физических ("частных") лиц или публичных юридических лицах. Представляется, что именно частные юридические лица и преимущественно в связи с практикой предпринимательства могут оказаться перед необходимостью заявления соответствующих требований. В любом случае, однако, речь может идти только о деловой репутации юридического лица как весьма условном эквиваленте достоинства. И лишь до некоторой степени при этом, как подчеркнул Конституционный Суд со ссылкой на решение Европейского Суда по правам человека в решении от 6 апреля 2000 г. по делу "Компания Комингерсол С.А. против Португалии", могут быть актуализированы также "беспокойство и неудобства, причиненные членам руководства компании" (см. Определение КС РФ от 04.12.2003 N 508-О*(212)).

Применительно к публичным юридическим лицам (а точнее - к представляющим их делегатам представительных органов или избранным (назначенным) должностным лицам и служащим) столь же условным и "ограниченным" рамками публичной компетенции эквивалентом достоинства может полагаться атрибут доверия. Достигнутый уровень общественного доверия к публичной власти и ее действиям представляет собой ценность конституционного значения, которая - наряду со справедливостью, уважением, добросовестностью, добропорядочностью, достоинством человека и аналогичными макроправовыми факторами - может выступать критерием оценки конституционности актов, их отдельных положений, обыкновений правоприменительной практики*(213). Подобное доверие выступает своеобразным проявлением конституционной ответственности государства, с одной стороны, и социально-политическим подтверждением достоинства народа-суверена - с другой (см., например: Постановления КС РФ от 15.05.2006 N 5-П, от 22.03.2007 N 4-П,от 05.04.2007 N 5-П; Определение КС РФ от 07.10.2005 N 385-О*(214)).

Согласно правовым позициям КС РФ, в наиболее широком значении атрибут достоинства публичной власти (и даже взаимного достоинства публичной власти и народа) соотнесен с конституционным принципом поддержания доверия граждан к закону и действиям государства, который предполагает сохранение разумной стабильности правового регулирования и недопустимость внесения произвольных изменений в действующую систему норм, а также предоставление гражданам в случае необходимости возможности, в частности посредством установления временного регулирования, в течение некоего разумного переходного периода адаптироваться к вносимым изменениям (см. Постановления КС РФ от 24.05.2001 N 8-П, от 05.04.2007 N 5-П *(215)).

Физические лица, осуществляющие публично-властные и общественно-значимые функции (так называемые "публичные фигуры"), тоже могут использовать судебные средства защиты своего достоинства. Согласно определению, содержащемуся в резолюции N 1165 (1998) Парламентской Ассамблеи Совета Европы, публичными фигурами являются те лица, "которые занимают государственную должность и (или) пользуются государственными ресурсами, а также все те, кто играет определенную роль в общественной жизни, будь то в области политики, экономики, искусства, социальной сфере, спорте или в любой иной области". В решениях КС РФ эта проблема затрагивалась преимущественно в связи с необходимостью защиты "достоинства" (авторитета) судей, а значит и поддержания доверия граждан к правосудию. Соответствующие меры должны устанавливаться и применяться сбалансированно по отношению к праву распространять информацию о функционировании системы судебной власти как содержательного компонента права каждого на свободу мысли и слова, исключающего принуждение к отказу от своих мнений и убеждений, а также запрет передавать, производить и распространять информацию, в том числе содержащую критические замечания относительно деятельности судов и правоохранительных органов, любым законным способом (ч. 1, 3 и 4 ст. 29 Конституции). Вместе с тем, как указал Конституционный Суд со ссылкой на постановление Европейского Суда по правам человека от 20 апреля 2004 г., свободное выражение своего мнения, налагающее обязанности и ответственность, как вытекает из п. 2 ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, может быть сопряжено с формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые установлены законом и которые необходимы в демократическом обществе, в том числе в интересах защиты репутации или прав других лиц или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия. Такие ограничения и санкции установлены, в частности, ст. 297 и 298 УК (см. Определение КС РФ от 27.05.2004 N 186-О*(216)).

Взаимосвязь доверия и достоинства проявляется также и в практике совместного и "встречного" конституционного правопользования в плоскости гражданского общества, в частности в сфере экономической свободы и предпринимательской деятельности. Только взаимно доверяя друг другу, свободные хозяйствующие субъекты (предприниматели) могут минимизировать риск такой деятельности, добиться наиболее эффективного обеспечения своих конституционных интересов. Доверять в этом случае значит - относиться к своему контрагенту и к самому себе как к лицу в праве, как к личности, для которой неотъемлемое достоинство выступает предпосылкой и залогом добросовестного исполнения своих обязательств и достаточным аргументом в пользу обоснованности соответствующих ожиданий. Соответственно, и законодатель должен видеть в субъектах моделируемых им правовых отношений личностей, наделенных достоинством (см., например, Постановление КС РФ от 21.04.2003 N 6-П*(217)).

2. Положение, содержащееся в первом предложении ч. 2 ст. 21 Конституции, является конституционной конкретизацией исходного установления о государственной охране и недопустимости умаления человеческого достоинства. Одновременно данное положение может быть истолковано и как субъективное право каждого - на запрет и защиту от пыток, насилия, другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения или наказания. Сформулированное подобным образом основное право каждого тесно соотносится с конституционным правом на свободу и личную неприкосновенность (ч. 1 ст. 22 Конституции), включая физическую и психическую неприкосновенность.

Вместе с тем принудительные меры (задержание, пресечение побега и пр.), конституционные по сути и процедуре, а также наказания в виде лишения свободы за совершенное преступление, очевидно сопряженные с необходимостью принуждаемого и осужденного претерпеть страдания физического и морального порядка и обусловленные ограничением ряда основных прав и свобод, сами по себе - в силу презумпции их конституционной соразмерности и справедливости - не могут считаться унижающими человеческое достоинство. Это актуализирует определение нормативного содержания понятий комментируемого положения, определяющих возможные формы, способы унижения человеческого достоинства, хотя соответствующие понятия содержат в том числе и оценочно-ориентирующие начала.

Под бесчеловечным обращением понимается обращение, причиняющее сильнейшие физические и моральные страдания, могущие повлечь, кроме прочего, острые психические расстройства. Под обращением, унижающим достоинство, понимают обращение, способное вызвать у лица, к которому оно применяется, чувство страха, подавленности и неполноценности, что может оскорбить и унизить его и, возможно, сломить его физическое и моральное сопротивление. Такое обращение, при условии превышения минимального уровня жестокости, может выражаться в мерах, унижающих ранг, положение, репутацию лица, или, например, проявляться в фактах публичной дискриминации по расовому признаку в отношении группы лиц. В то же время отсутствие публичности не препятствует квалификации содеянного как обращения, унижающего достоинство: может быть вполне достаточным, что жертва унижена в собственных глазах.

Пытка отличается от иного неприемлемого обращения главным образом интенсивностью преднамеренно причиняемых страданий - как очень серьезных и жестоких. Пытки запрещены ст. 5 Всеобщей декларации прав человека и ст. 7 Международного пакта о гражданских и политических правах. В ст. 1 Конвенции ООН против пыток и другого жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания, вступившей в силу 26 июня 1987 г., закреплено понятие пыток в смысле умышленного причинения сильной боли или страданий с целью, inter alia, получения информации, наложения наказания или запугивания. Поскольку применение пыток свидетельствует о явном непонимании элементарных принципов гуманности, каждое государство, согласно ст. 4 Конвенции ООН, обеспечивает, чтобы такие деяния рассматривались в соответствии с его уголовным законодательством как преступления.

Европейский Суд, подчеркивая категорический характер запрета пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания, установленного ст. 3 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, признает неизбежность своего рода пограничных ситуаций и для их квалификации использует, например, такой термин, как плохое обращение. Для того чтобы плохое обращение представляло собой нарушение ст. 3, оно должно быть воплощено не только в незаконных, но и в аморальных действиях (бездействии), достигнуть минимального уровня жестокости. Ключевое значение при анализе соответствующих ситуаций приобретает процедурно-правовая оценка минимального уровня жестокости, которая по своей сути относительна и конкретизируется в зависимости от всех обстоятельств дела, в частности от продолжительности воздействия, его характера (физическое или психическое) и в некоторых случаях от пола, возраста и состояния здоровья жертвы такого обращения*(218). Причем при конкретных обстоятельствах даже угроза пытки может представлять собой бесчеловечное обращение.

Недопустимость обращения, унижающего человеческое достоинство, должна учитываться во всех публичных акциях (например, при освобождении заложников, уничтожении жилых домов и движимого имущества силами охраны порядка в рамках операции по сохранению порядка). Однако очевидно, что наиболее актуальное значение имеют названный конституционный запрет и соответствующее право для лиц, в отношении которых применяются меры пресечения, задержанных, заключенных под стражу, отбывающих наказание осужденных. При этом под бесчеловечным (жестоким) наказанием, согласно правовым позициям Европейского Суда, понимается наказание, вызывающее страдание, которое относится к особому уровню и подразумевает определенное насилие (например, телесные наказания). Под наказанием, унижающим достоинство, понимают наказание, по которому унижение и угнетение, которым оно сопровождается, также относятся к особому уровню (например, по способам исполнения), отличающемуся, во всяком случае, от обычного характера унижения, присущего каждому наказанию.

В России условия содержания заключенных определяются Федеральным законом от 15.07.1995 N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" (в ред. от 30.10.2005), а осужденных - УИК и Правилами внутреннего распорядка исправительных учреждений*(219). Эти условия отличаются от стандартов, достигнутых в развитых странах, что нередко является предметом критики. Вместе с тем, согласно п. 3 ст. 3 УИК, практика применения уголовно-исполнительного законодательства РФ основывается на строгом соблюдении гарантий защиты от пыток, насилия и другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения с осужденными. Как установлено в ч. 2 ст. 12 УИК, осужденные имеют право на вежливое обращение со стороны персонала учреждения, исполняющего наказания. Они не должны подвергаться жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению или взысканию. Меры принуждения к осужденным могут быть применены не иначе, как на основании закона.

Наряду с этим, как признает Европейский Суд, уголовному наказанию по определению присущ элемент платы (кары) за содеянное и "было бы абсурдным утверждать, что любое наказание, по причине унизительного аспекта, который обычно присутствует и почти неизбежен, приобретает характер унижающего достоинство"*(220). Правовые суждения Европейского Суда развивают представление о том, что комментируемое конституционное право может быть ограничено или связано с особыми регулирующими требованиями, соразмерно необходимости защиты иных конституционных ценностей.

Конституционный запрет пыток, насилия, другого жестокого или унижающего человеческое достоинство обращения носит общий характер, т.е. распространяется на отношения и публичного, и частного характера по мере конкретизации в отраслевых нормах права. Так, применительно к недопустимому обращению в ходе уголовного судопроизводства в соответствии со ст. 9 УПК запрещаются осуществление действий и принятие решений, унижающих честь участника уголовного судопроизводства, а также обращение, унижающее его человеческое достоинство.

Особые гарантии обеспечения комментируемого права необходимы для детей и иных "уязвимых" лиц. В отношении детей должны быть исключены не только сопряженные с недопустимым обращением злоупотребления родителей или иных частных лиц, которые имеют над ними власть, но и факты "тяжкого продолжительного пренебрежения" их интересами со стороны социальных служб (органов опеки и попечительства). Государство также несет ответственность в случае, когда существующий закон не может обеспечить надлежащую защиту детей от бесчеловечного или унижающего достоинство обращения. О специальных гарантиях и требованиях обеспечения достоинства в отношении больных в Российской Федерации говорится в ст. 30 Основ законодательства РФ об охране здоровья граждан, а также в ч. 2 ст. 5 Закона РФ от 02.07.1992 N 3185-1 "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании" (в ред. от 22.08.2004).

Недопустимость пыток или унижающего человеческое достоинство обращения возлагает на государство - в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права - особые обязательства предупреждения риска возможных соответствующих нарушений в отношении иностранных лиц, находящихся под его юрисдикцией, в случае их высылки или экстрадиции. Именно поэтому, ратифицировав Европейскую конвенцию о выдаче 1957 г., Российская Федерация оговорила свое право отказать в выдаче, если имеются серьезные основания полагать, что лицо, в отношении которого поступил запрос о выдаче, было или будет подвергнуто в запрашивающем государстве пыткам или другим жестоким, бесчеловечным или унижающим достоинство видам обращения или наказания либо что этому лицу в процессе уголовного преследования не были или не будут обеспечены минимальные гарантии, предусмотренные в ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах и в ст. 2, 3 и 4 Протокола N 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Второе предложение ч. 2 комментируемой статьи закрепляет положение о недопустимости подвергать людей без их добровольного согласия медицинским, научным и иным опытам, что также может быть отнесено к общепризнанным принципам международного права. Так, в обязательной для государств - членов Совета Европы Конвенции о защите прав человека и достоинства человеческого существа в связи с использованием достижений биологии и медицины указывается, что интересы и благо человеческого существа должны иметь преимущество перед интересами исключительно общества или науки.

Комментируемое положение может быть представлено в виде своеобразной конституционной гарантии, соотнесенной с исходным постулатом об абсолютной ценности достоинства личности. При этом, развивая общенормативное установление ее охраны (ч. 1 ст. 21), комментируемое положение закрепляет добровольное согласие как условие подвергнуться опытным исследованиям, что коррелирует конституционной практике зарубежных государств и международному праву. Так, в ст. 5 упомянутой Конвенции установлено общее правило свободного и осознанного, основанного на информированности согласия лица на вмешательство в сферу его здоровья, в ст. 16 уточняется, что необходимое согласие испытуемых должно быть дано в четко выраженной форме, конкретизировано и письменно задокументировано (причем от него можно в любое время отказаться), а в ст. 17 сформулирован ряд дополнительных условий без одновременного соблюдения которых не может быть проведено никакое исследование на человеке, не способном дать на то согласие в силу возрастных либо психофизических факторов.

Применительно к конституционному понятию "медицинский опыт" в Основах законодательства РФ об охране здоровья граждан говорится, во-первых, о не разрешенных к применению, но находящихся на рассмотрении в установленном порядке методах диагностики, лечения и лекарственных средствах, которые могут использоваться в интересах излечения пациента только после получения его добровольного письменного согласия, а в отношении несовершеннолетних - только при непосредственной угрозе их жизни и с письменного согласия их законных представителей. Во-вторых, в учреждениях государственной или муниципальной системы здравоохранения допускаются биомедицинские исследования, которые должны основываться на предварительно проведенном лабораторном эксперименте и могут проводиться только после получения письменного согласия надлежащим образом проинформированного гражданина. Гражданин не может быть принужден к участию в биомедицинском исследовании, а также имеет право отказаться от участия в нем на любой стадии (ст. 43 Основ).

Особо важно отметить, что в России в соответствии с ч. 3 ст. 29 Основ испытание новых методов диагностики, профилактики и лечения, а также лекарственных средств, проведение биомедицинских исследований с привлечением в качестве объекта лиц, задержанных, отбывающих наказание в виде ограничения свободы, ареста, заключенных под стражу, отбывающих наказание в местах лишения свободы либо административный арест, не допускаются. Согласно ч. 3 ст. 12 УИК осужденные независимо от их согласия не могут быть подвергнуты медицинским и иным опытам, которые ставят под угрозу их жизнь и здоровье. В силу ч. 5 ст. 11 Закона РФ "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании" проведение испытаний медицинских средств и методов не допускаются в отношении лиц, страдающих психическим расстройством, в том числе госпитализированных в психиатрический стационар в недобровольном порядке.

Таким образом, федеральный законодатель предусмотрел дополнительные гарантии реализации соответствующих конституционных установлений для отдельных категорий лиц, что представляется вполне обоснованным с учетом их зависимого положения и обусловленных этим сложностей подтверждения добровольности данного согласия.

Определенные трудности для интерпретации представляет задействованное в конституционном положении понятие "иные опыты". При его широком толковании можно прийти к выводам, ставящим под сомнение конституционность широкого круга экспериментов и проектов, в том числе социального, экономического, правового характера. Такое толкование, однако, неприемлемо: системная связь положений ч. 2 ст. 21 Конституции позволяет считать, что в данном случае речь идет об опытах как о действиях, сопряженных исключительно с непосредственным физическим или психическим воздействием на человека. Перечень таких опытов носит открытый характер, что соответствует самой природе и назначению данной сферы человеческой деятельности - исследовать новые, непознанные свойства и характеристики окружающего мира.