Студопедия

КАТЕГОРИИ:

АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника


Функция восприимчивости к влиянию




Люди обычно могут наблюдать не только сами последствия, переживаемые моделями, но и то, каким образом модели реагируют на обращение с ними. Предъявляемая в качестве примера реактивность является составной частью косвенного подкрепления, которое также должно учитываться при объяснении воздействия наблюдаемых результатов.

 


31. Различия в поведении в зависимости от типа проблемных областей. Позиция наблюдателя и локализация причин поведения

 

Три указанных параметра связаны с двумя проблемными областями: межиндивидуальные и интраиндивидуальные различия поведения.

Межиндивидуальные различия:

¨ соответствие действия поведению других людей (параметр 1);

¨ стабильность по отношению к ситуациям, особенно, если постоянство действий в разных ситуациях, скорее, выглядит как отклонение от естественного поведения, а не как обусловленное временем изменение (параметр 2).

Интраиндивидуальные различия

¨ стабильность во времени (параметр 3).

Было замечено, что при внешнем наблюдении человек в рамках одной ситуации более склонен сопоставлять одновременные или почти одновременные события, а не события, изрядно отстоящие друг от друга во времени. Кроме того, желание сравнить действия разных людей возникает, пожалуй, чаще, чем желание сравнить поступки одного человека в разные периоды времени.

Вероятно, является закономерным, что на чем бы ни строилось наивное объяснение поведения других людей, оно скорее будет связано с межиндивидуальной, чем с интраиндивидуальной проблематикой, вероятно, потому, что суждения об интраиндивидуальных изменениях строятся на информации, охватывающей длительный период времени. Внешний наблюдатель редко располагает подобными сведениями.

Джоунс и Нисбетт впервые обратили внимание на существенные различия в наблюдении своего или чужого поведения. В этих двух случаях мы имеем дело не только с разными способами наблюдения, но и с разного рода информацией.

Прежде всего, различаются сами источники информации. При внешнем наблюдении наше внимание направ­лено на протекание чужого действия. Все же то, что происходит в субъекте прежде, чем он приступит к действию и в ходе действия, недоступно вос­приятию. Мы всегда можем зареги­стрировать внешние результаты на­блюдаемого поведения: движения, экспрессивные проявления и речь. Причины подобных поведенческих проявлений мы относим к действу­ющему субъекту как их автору. И поскольку субъект, будучи индиви­дом, представляет собой нечто кон­стантное, то в качестве причин дей­ствия мы рассматриваем устойчивые личностные диспозиции (свойства) субъекта.

Наблюдая собственное поведение, мы видим ситуацию еще и как бы изнутри. Наше восприятие направле­но на существенные особенности си­туации, на содержащиеся в ней указа­ния, возможности, соблазны и опасно­сти, вообще, на все то, что определя­ет наш поступок. Соответственно и в качестве причин поведения мы рас­сматриваем меняющиеся особенности ситуации, а не диспозиции, побужда­ющие нас действовать так, а не иначе.'

Воспринимаемое и даже то, что может быть воспринято в будущем, по-разному членится на фигуру и фон при этих двух позициях наблюдения. При внешнем наблюдении особенно­сти ситуации образуют непрерывный фон, на котором в качестве фигуры контрастно выступает действие субъ­екта. При самонаблюдении, наоборот, особенности ситуации воспринимают­ся как фигура на фоне собственного поведения. Стормс убедительно показал, что уже на уровне восприятия происходит такая организация фигуры и фона, которая предопределяет характер получаемой информации, а тем самым и локали­зацию причин поведения. В его экспе­рименте благодаря видеозаписи субъ­екты действия и наблюдатели меня­лись перспективами наблюдения:

субъект смотрел в записи собствен­ное действие, а наблюдатель — акцентированные ситуационные об­стоятельства, в которых находился субъект. Перемена перспективы на­блюдения привела и к перемене субъ­ективной локализации причинности. Субъекты действия стали объяснять свое поведение личностными диспо­зициями в большей степени, чем на­блюдатели.

Но односторонняя локализация при­чин в том и другом случае объясняет­ся не только условиями восприятия. Действуя, мы воспринимаем не одни особенности ситуации, предметом на­шего внимания часто оказываются порождаемые ею впечатления, рас­суждения, волевые импульсы, набро­ски планов действия. Поэтому у нас в отличие от стороннего наблюдателя, от которого все это скрыто, как пра­вило, не создается впечатления о проявлении определенных диспози­ций. Скорее, нам кажется, что причи­ной наших мимолетных состояний яв­ляются те или иные ситуационные влияния.

Различная локализация причин по­ведения объясняется также неодина­ковым характером и объемом фоно­вой информации. Субъект действия лучше наблюдателя знает, что приве­ло к данной ситуации,— он знает пре­дысторию. Ему известны постепенные изменения и тенденции развития соб­ственного поведения. Наблюдатель, как правило, знает об этом или мало, или ничего. Ему приходится строить свое объяснение на восприятии мо­мента, что исключает в качестве воз­можных причин внутренние измене­ния. Наблюдаемое действие выделя­ется лишь на фоне того, как поступа­ют или поступили бы в этой ситуации другие, т. е. все сводится к вопросу о межличностных диспозициях.

Таковы в общем три взаимосвязи между перспективой наблюдения и локализацией причин поведения. Эта взаимосвязь была подтверждена в ряде исследований. Так, в одном из них было установле­но, что если наблюдатели ожидают от субъекта похожего поведения в будущей аналогичной ситуации, то субъекты, напротив, не усматривают в своем будущем поведении подобно­го постоянства диспозиций. В другом исследовании студенты выбор своей подруги и профессии обосновывали определенными достоинствами вы­бранного объекта и выбранной специ­альности, а выбор подруги и профес­сии для своих друзей они обосновы­вали чертами их характера (диспози­циями). Наконец, в еще одном иссле­довании было установлено, что дру­гим мы приписываем больше диспози­ций, чем самим себе. Описывая себя и других при помощи биполярных шкал, предусматривающих вариант ответа «в зависимости от ситуации», мы го­раздо чаще пользуемся этим вариан­том при самоописании, чем при описа­нии других.

Итак, можно констатировать, что позиция, с которой мы наблюдаем, «естественным образом» навязывает нам односторонний подход к пробле­ме и локализацию причинности при объяснении поведения. При внешнем наблюдении, на котором обычно осно­вывается объяснение поведения, на­ше восприятие приковано к протека­нию действий субъекта. Все особен­ности ситуации, вызвавшие эти дей­ствия или предшествовавшие им, вос­принимаются в лучшем случае как смутный фон. Необходимость полу­чить дополнительную информацию для объяснения наблюдаемого дей­ствия заставляет нас обратиться к межиндивидуальным различиям, т. е. сравнить действия различных людей в (предположительно) тождественных ситуациях и объяснить их межлично­стными различиями в личностных диспозициях. Пытаясь при большом дефиците информации свести законо­мерности наблюдаемого поведения к этому простому, прямо-таки напраши­вающемуся толкованию, мы невольно склонны переоценивать однородность поведения в различных ситуациях и стабильность его во времени относить на счет диспозициональной обуслов­ленности. Такова на первый взгляд картина объяснения причин действия. Ниже мы эти объяснения обсудим, рассмотрев поведение не только с первого взгляда, но бросив на него и третий и четвертый взгляды. Для большей ясности осуществим это рас­смотрение в намеренно упрощенном виде.

 


32. Модель личности в теории поля К. Левина. Локомоция и коммуникация

 

Исходным моментом при создании Левином психологической теории мотивации стал рассмотренный выше его спор с Ахом. Левин показал, что детерминирующая тенденция не просто объясняет, как это было у Аха, частную группу феноменов, отличающихся от образования ассоциаций, но и служит динамической предпосылкой любого поведения. Чтобы выученное проявилось в поведении, недостаточно образования в результате научения устойчивого сочетания "раздражитель - реакция". За поведением всегда должны стоять какие-то актуально действующие силы. На первом плане для Левина стоял вопрос энергетизации. Под этим имелась в виду не проблема энергетического обеспечения текущих когнитивных и моторных действий, а, скорее, проблема центрального управления поведением, точнее, того, какая из возможных в данной ситуации тенденций действия возобладает и начнет определять поведение. Согласно перечню проблем мотивации, речь, таким образом, идет о пятой и восьмой проблемах: смена и возобновление поведения, а также влияние мотивации.

Обе эти проблемы Левин пытался если не решить, то представить с помощью модели меняющихся состояний напряжения в различных областях структуры личности. Как видно из рис. 1, личность пред ставляет собой систему, состоящую из многочисленных непересекающихся друг с другом областей.

 

 

Рис. 1 Модель личности. М—сенсомоторная пограничная зона, выполняющая роль посредника между окружающим миром (U) и внутриличностными областями (IP) Внутриличностные области подразделяются на центральные (Z) и периферические (Р)

 

Каждая область соответствует определенной цели действия, будь то устойчивое стремление, которое можно обозначить как потребность (мотив), или же сиюминутное желание. (Области структуры личности могут также представлять некоторые активности или знания субъекта.) Отдельные области в зависимости от степени близости имеют разную степень сходства. Две области максимально похожи, если имеют общую границу.

По своему местоположению области делятся на центральные и периферические. Первые граничат с большим количеством областей, чем вторые. Числом пограничных областей определяется "близость к Я", личностная значимость целей Действия или представленных этими областями ак-тивностей, а также их влияние на другие цели и активности. Области также различаются своим внутренним и внешним положением, определяемым степенью соседства (т. е. возможностью доступа) с пограничной зоной, окружающей все области структуры личности. Сама пограничная зона выполняет функции восприятия и исполнения, т. е. выступает посредником между индивидом и окружением: с одной стороны, восприятие несет информацию об окружающем мире, а с другой - моторное исполнение обеспечивает воздействие личности на окружение (сюда относится не только такая сравнительно грубая моторика, как локомо-ции, но и речь, а также мимика).

Локомоция - это движение в психологической среде, этот тот путь, который прокладывает человек через психологическую среду с целью удовлетворения потребности. Движение может быть как физическим, так и мысленным. Коммуникация - взаимодействие между перцептуально-моторным слоем и внутриличностным регионом. Коммуникация - это внутриличностная динамика. Возможность коммуникации, с его точки зрения, ценна тем, что делает поведение человека более гибким, позволяет ему разрешать конфликты, преодолевать различные барьеры и находить удовлетворительный выход из сложных ситуаций. Те квазипотребности, которые связаны между собой, могут обмениваться находящейся в них энергией, этот процесс Левин называл коммуникацией заряженных систем.

 


33. Динамическое переструктурирование среды в теории поля К. Левина

 

Человек - замкнутая система, обладающая двумя свойствами - отделенностью от остального мира границей и включенностью в большее пространство. Он не может рассматриваться как автономная система, поскольку всегда включен в другую систему, называемую психологической средой. Психологическая среда и человек объединяются общим понятием - жизненное пространство, которое рассматривается как психическая реальность, т.е. как тотальность возможных событий, способных повлиять на поведение человека. Граница между жизненным пространством и внешним миром проницаема. Объекты, события, идеи, которые в данный момент являются элементами жизненного пространства, могут в следующий момент стать элементами непсихологической среды (физической, социальной и др.), если перестают иметь какое-либо значение для человека, стремящегося удовлетворить свои потребности, снять напряжение.

Человек отделен от психологической среды границей, и сам обладает определенной структурой. В структуре личности выделяется внутренний регион и перцептуально-моторный слой. Внутренний регион поделен на определенные ячейки, которые ассоциируются с потребностями человека. Перцептуально-моторный слой не дифференцирован и обеспечивает взаимодействие между внутриличностным регионом и средой.

Среда также дифференцирована и разделена на регионы, которые могут изменяться. Каждый субрегион содержит один психологический факт (наблюдаемый или мысленный). Все воспринимаемое и выводимое относится к фактам. Взаимодействие между фактами описывается как событие по следующим критериям: близости/удаленности регионов, прочности/слабости границ, текучести/ригидности.

Основное внимание уделяется динамическим аспектам поведения, поэтому Левин вводит понятия локомоции и коммуникации. Локомоция - это движение в психологической среде, этот тот путь, который прокладывает человек через психологическую среду с целью удовлетворения потребности. Движение может быть как физическим, так и мысленным. Коммуникация - взаимодействие между перцептуально-моторным слоем и внутриличностным регионом. Коммуникация - это внутриличностная динамика. Возможность коммуникации, с его точки зрения, ценна тем, что делает поведение человека более гибким, позволяет ему разрешать конфликты, преодолевать различные барьеры и находить удовлетворительный выход из сложных ситуаций. Те квазипотребности, которые связаны между собой, могут обмениваться находящейся в них энергией, этот процесс Левин называл коммуникацией заряженных систем. Квазипотребность - термин, выведенный Левином для обозначения потребностей, отличных от биологических.

Динамика психологической среды в теории поля осуществляется четырьмя способами:

1) ценность региона может меняться количественно, например, от положительного к более положительному, или же качественно, от положительного к отрицательному;

2) векторы могут изменяться по силе, направлению;

3) границы могут становиться прочнее или слабее, появляться или исчезать;

4) могут меняться "вещественные" свойства региона, текучесть или ригидность.

Переструктурирование среды является результатом изменений в системах напряжения человека, результатом локомоции или когнитивных процессов.

Эта гибкость достигается благодаря сложной системе замещающих действий, которые формируются на основе связанных, коммуницирующих между собой потребностей. Таким образом, человек не привязан к определенному действию или способу решения ситуации, но может менять их, разряжая возникшее у него напряжение, и это расширяет его адаптационные возможности.

 


34. Теория классического (респондентного) обуславливания И.П. Павлова

 

Респондентное поведение подразумевает характерную реакцию, вызываемую известным стимулом, последний всегда предшествует первой во времени. Хорошо знакомые примеры — это сужение или расширение зрачка в ответ на световую стимуляцию, подергивание колена при ударе молоточком по коленному сухожилию и дрожь при холоде. В каждом из этих примеров взаимоотношение между стимулом (уменьшение световой стимуляции) и реакцией (расширение зрачка) невольное и спонтанное, это происходит всегда. Также респондентное поведение обычно влечет за собой рефлексы, включающие автономную нервную систему. Однако респондентному поведению можно и научить. Например, студент, который очень потеет и у которой «сосет под ложечкой» от страха перед экзаменом, возможно, демонстрирует респондентное поведение. Для того, чтобы понять, как можно изучать то или другое респондентное поведение, полезно обратиться к трудамм И. П. Павлова, первого ученого, чье имя связывают с бихевиоризмом.

Иван Петрович Павлов (1849-1936) был русским физиологом, который в ходе своих исследований процесса пищеварения разработал метод изучения поведения и принципы научения, оказавшие глубокое воздействие на всю психологическую науку. В конце XIX — начале XX в. Павлов занимался исследованием секреции желудочного сока у собак. В ходе этих экспериментов он, среди прочего, вкладывал некоторое количество корма в пасть собаки и измерял, сколько слюны выделяется в результате. Случайно он обратил внимание на то, что после нескольких таких опытов собака начинает выделять слюну на определенные стимулы еще до того, как пища попадает ей в рот. Слюноотделение происходило в ответ на такие сигналы, как появление миски с едой или появление человека, который обычно приносил пищу. Другими словами, стимулы, которые первоначально не приводили к данной реакции (так называемые нейтральные стимулы), затем могли вызывать слюноотделение из-за того, что ассоциировались с кормом, который автоматически заставлял собаку выделять слюну. Это наблюдение натолкнуло Павлова на идею проведения выдающихся исследований, в результате которых был открыт процесс, получивший название процесса выработки классического условного рефлекса, или процесса классического обусловливания.


35. Негативные санкции и детеминанты самонаказания в социально-когнитивной теории А. Бандуры. Освобождение от самооценочных последствий

 

Социально-когнитивная теория – теория личности второй половины XX в., разрабатываемая в трудах Бандуры. Несмотря на то, что ее нередко относят к бихевиористским теориям личности, она предлагает принципиально другое, отличное от бихевиоризма представление о личности. Она особо подчеркивает совместное взаимодействие и взаимовлияние среды, поведения и личностных факторов, в которых особое место отводится когнитивным процессам, обеспечивающим ментальный самоконтроль и самоэффективность личности. Среда или окружение в социально-когнитивной теории оказывают влияние на личность в той же мере, в какой личность влияет на среду и формирует среду, а среда формирует личность. Это непрерывное взаимодействие сил создает некое равновесие между свободой и детерминизмом в Социально-когнитивной теории.

Человеческое поведение, согласно Социально-когнитивной теории, по большей части усваивается прежде всего путем овладения паттернами поведения. Социальное поведение личности формируется путем наблюдения за поведением других или на основании примера. Именно в ходе наблюдения личности научается имитировать поведение и моделировать себя по выбранной модели. Бандура полагает, что такое научение избавляет личность от груза ненужных ошибок и временных затрат при выработке адекватных реакций и стратегий поведения.

Посредством вербальных и образных репрезентаций опыт анализируется личностью, моделируется и сохраняется в такой степени, что служит ориентиром для будущего поведения. Моделирование опыта влияет на научение гл. обр. через информативную функцию опыта. В Социально-когнитивной теории предполагается, что научение происходит только тогда, когда включаются детерминанты регуляции индивидуального поведения в форме двух видов подкреплений - "косвенного (внешн.) подкрепления" и "самоподкрепления". Косвенное подкрепление предполагает учет при имитации поведения выбранной модели поведения, наблюдаемых последствий поведения модели и подкреплений извне за награждаемое и эффективное ее поведение – если поведение выбранной модели награждается, а не наказывается, то его целесообразно имитировать.

Самоподкрепление в Социально-когнитивной теории означает, что личность сама награждает себя поощрениями, которые способна контролировать. Оно используется ею всякий раз, когда она достигает установленной ею нормы поведения. Системы самоподкрепления усваиваются, по мнению Бандуры, на основе тех же принципов научения, которые отвечают за усвоение др. типов поведения.

Важное место в Социально-когнитивной теории занимают понятия "саморегуляция", "самоконтроль" и "самоэффективность" личности. Обосновывается ведущая роль в научении и организации поведения личности ее уникальной способности к саморегуляции. Выделяются три компонента саморегуляции поведения: самонаблюдение, самооценка и самоответственность. Поведение человека регулируется с помощью самонаблюдения, оценивается посредством самооценки как достойное одобрения и, следовательно, поощряемое либо как неудовлетворительное и наказуемое, в зависимости от того, с позиций каких личностных требований и норм оно оценивается. Поступки, соответствующие внутренним нормам личности, рассматриваются как позитивные, а несоответствующие – как негативные. Адекватность или неадекватность поведения определяется в Социально-когнитивной теории в терминах стандартных норм или ценностей эталонной группы. Позитивная самооценка поведения приводит к поощряющему типу реагирования, а негативная – к наказывающему. Самооценка приобретает и сохраняет выработанные критерии поощрения и наказания в зависимости от реальных последствий.

Поведение, являющееся источником внутреннего дискомфорта, сопровождающееся ощущением собственной неадекватности и приводящее к неудачам, может способствовать развитию различных форм личностной психопатологии, формированию созависимостей (алкоголь, наркотики и др.) в попытках совладать с окружением или уйти в мир грез, где легче получить в несбыточных фантазиях то, что недостижимо в реальности. Бандура полагает, что неадаптивное поведение – это результат излишне строгих внутренних норм самооценки.

Развитие самореактивных способностей не формирует у личности инвариантного контрольного механизма, как предполагается в рамках теорий интернализации, которые изображают внутренние сущности (например, совесть или супер-эго) как непрерывное внутреннее средство наблюдения за поведением. Самооценочные влияния не начинают действовать до тех пор, пока они не активизируются — причем существует множество факторов, которые осуществляют избирательный контроль за их активизацией. Следовательно, одно и то же поведение не всегда самовознаграждаемо или самонаказуемо, вне зависимости от обстоятельств, в которых это поведение осуществлялось.

Процессы наложения санкций на самого себя подверглись обстоятельному изучению. Тем не менее, избирательная активизация и отключение внутреннего контроля, которые имеют важнейшее теоретическое и социальное значение, лишь недавно привлекли внимание исследователей. После усвоения моральных и этических стандартов поведения антиципирующие реакции самоосуждения за нарушение персональных стандартов, как правило, служат средством самостоятельного сдерживания против совершения предосудительных действий. Индивидуумы обычно воздерживаются от поведения, которое приводит к самообесценивающимся последствиям, и занимаются той деятельностью, которая является для них источником самоудовлетворения.

 

 

 

Рис. Механизмы, посредством которых поведение освобождается от самооценочных последствий на различных этапах бихевиориального процесса

 

Самосдерживающие последствия с наибольшей вероятностью и наиболее сильно активизируются тогда, когда причинно-следственная связь между предосудительным поведением и его опасными последствиями является очевидной. Однако существуют различные средства, при помощи которых самооценочные последствия могут отделяться от предосудительного поведения. На рис. 7 показаны некоторые этапы процесса освобождения от самооценочных последствий.

Начнем с того, что предосудительное можно представить как достойное с помощью процесса когнитивного реструктурирования.

Один из методов заключается в том, чтобы сделать предосудительное поведение личностно и социально приемлемым, представляя его таким образом, как будто оно служит моральным целям. В течение столетий самые достойные, высоконравственные люди совершили страшные жестокости во имя религиозных принципов, единственно правильных идеологий, общественного порядка. Достойные сожаления действия можно тоже представить как вполне оправданные, сравнивая их с другими, совершенно вопиющими проявлениями бесчеловечности. Чем более возмутительными оказываются сравнения, тем мельче и незначительнее кажутся собственные действия. Эвфемистический язык предоставляет дополнительное удобное изобретение для маскировки достойной порицания деятельности или даже придания ей вполне респектабельного статуса. Посредством словоблудия пагубное поведение превращается в добродетельное, а те, кто в него вовлечен, освобождаются от чувства личной ответственности.

Моральное оправдание и паллиативные характеристики являются особенно эффективными дисингибиторами, потому что они не только исключают самовырабатываемые средства внутреннего сдерживания, но также заставляют самовознаграждение служить недостойному поведению. То, что когда-то являлось морально недопустимым, становится предметом особой гордости.

Другие аспекты диссоциативной практики действуют путем скрытия и искажения соотношений между действиями и порожденными ими последствиями. Поведение, считающееся предосудительным в нормальных условиях, люди могут осуществлять при наличии разрешающих санкций со стороны легитимных властей, а также осознавая последствия такого поведения (Kelman, 1973; Milgram, 1974). При перенесении ответственности люди перестают считать себя лично ответственными за свои действия и освобождаются от реакций самоосуждения. В этом случае, когда связь между поведением и его социальными последствиями неочевидна, из-за диффузии ответственности за поведение, заслуживающее порицания, не существует достаточных оснований для самоосуждения. В результате разделения труда, имперсонификации принимаемых решений и совместного исполнения, люди могут осуществлять вредоносное поведение, не ощущая какой-либо личной ответственности. Поэтому они поступают более грубо тогда, когда ответственность неочевидна из-за коллективных способов деятельности (Bandura, Underwood & Fromson, 1975).

Дополнительным способом ослабления самосдерживающих реакций является неправильное истолкование последствий поступков. Когда люди ради собственной выгоды, либо из каких-то иных побуждений, выбирают для себя такой образ действий, который не вызывает у них одобрения, то они стремятся преуменьшить причиненный ими вред. Постольку поскольку они не принимают во внимание вредоносные последствия своего поведения, вероятность того, что у них активизируются реакции самоосуждения, пренебрежимо мала.

Сила самооценочных реакций частично зависит от того, каким образом воспринимаются люди, на которых были направлены осуждаемые действия. Так, плохое отношение к людям, которые считаются низшими или опустившимися, в меньшей степени способно вызвать самоосуждение, чем плохое отношение к людям, которым не отказано в достойных человеческих качествах. Люди, которые воспринимаются как низшие существа, считаются бесчувственными и способными реагировать только на самое грубое обращение. Дегуманизация жертвы, таким образом, является дальнейшим способом ослабить самонаказание за жестокие поступки (Zimbardo, 1969). Анализ когнитивных обстоятельств, сопутствующих наказуемому поведению, показывает, что дегуманизация способствует выработке различных маневров для самооправдания (Bandura, Underwood, & Fromson, 1975). Люди резко осуждают наказуемое поведение и редко осуществляют его, когда они взаимодействуют с индивидуумами, имеющими высокий личностный статус. И напротив, они редко осуждают предосудительное поведение и даже оправдывают его, если оно направлено против индивидуумов, подверженных дегуманизации.

Многие условия современной жизни способствуют дегуманизации поведения. Бюрократизация, автоматизация, урбанизация и высокая социальная мобильность приводят к тому, что люди начинают относиться друг к другу анонимным, обезличенным образом. Кроме того, социальные практики, которые разделяют людей по принципу принадлежности/непринадлежности к определенному кругу, приводят к развитию отчуждения, которое также способствует дегуманизации. Незнакомца легче отбросить как бесчувственное существо, чем человека, лично знакомого.

Психологические исследования сфокусированы на растормаживающих действиях практик, которые лишают людей их человеческих качеств. Это повышенное внимание становится вполне понятным, если учесть распространенность и серьезные последствия негуманного поведения людей по отношению друг к другу. Равное теоретическое и социальное значение имеет сила гуманизма как средства противостояния вредоносному поведению. Исследования этого процесса показали, что даже в тех условиях, которые исходно способствовали ослаблению внутренних запретов, человеку трудно проявить жестокость по отношению к людям, когда они представляются как личности со всеми личностными и человеческими качествами (Bandura, Underwood & Fromson, 1975).

Приписывание вины самой жертве является одним из важнейших способов самооправдания. Вредоносное взаимодействие обычно состоит из последовательности взаимных поступков, вызывающих эскалацию насилия, в которых жертву нельзя считать полностью невиновной. Всегда в цепочке событий можно выделить причину, породившую акт самозащиты от враждебных действий, и представить его как исходную точку. Таким образом, либо самим жертвам приписывается вина за их страдания, либо в качестве оправдания безответственного поведения используется тезис об исключительных обстоятельствах данной ситуации. Осуждая других, человек ищет оправдания своим поступкам.

Поскольку внутренние средства контроля подчиняются воздействию процессов диссоциации, то значительные изменения в моральном поведении осуществляются без изменения структуры личности, моральных принципов или самооценочных систем. Именно процессы самооправдания гораздо чаще, чем личные недостатки отвечают за негуманное поведение.

 

 


36. Анализ работы К. Левина «Влияние сил окружающей среды на поведение и развитие ребенка»

 

Развитию личности посвящена и последняя крупная работа Левина: "Поведение и развитие ребенка как функция от ситуации в целом" (1946). Эта работа представляет собой наиболее полное и целостное изложение того, что можно назвать "психологией с теоретико-полевой точки зрения". Общая задача звучит у Левина так: "Если мы хотим использовать все множество известных науке фактов о развитии, личности, человеческих взаимоотношениях, познании и мотивации для понимания поведения любого конкретного человека, предсказания этого поведения или управления им, то эти данные необходимо связать между собой таким образом, чтобы они были приложимы к данному человеку в данный момент времени".

В этой работе он реализует "принцип последовательного приближения" к анализу конкретной ситуации конкретного ребенка. Прежде всего формулируются основные методологические положения и понятия: понятия жизненного пространства и психологического поля, принцип общезначимости закона, различение динамических и фенотипических свойств, понятие макро- и микроскопических единиц анализа. Затем, переходя на более конкретный уровень анализа, Левин излагает теорию поведения, определяемого индивидуальным психологическим полем, в которую вошли в той или иной форме все проблемы, волновавшие его в разные периоды научной деятельности. Они делятся на несколько содержательных блоков.

Первый блок проблем образует когнитивная структура жизненного пространства: дифференциация измерений жизненного пространства (выделение психологического настоящего, прошлого и будущего); разделение уровней реального и нереального; регрессия. Например, из положения о постепенности дифференциации уровней реального и нереального следует, что у маленького ребенка граница между правдой и ложью, восприятием и воображением является менее четкой, чем у более старших детей, а это важно понимать всем, кто практически работает с детьми. Второй блок — проблемы местоположения индивида в жизненном пространстве; доступность и недоступность областей; передвижение в жизненном пространстве. Конкретные феномены, относящиеся к этому блоку: адаптация к ситуации, проблемы групповой принадлежности, в том числе различия ощущения групповой принадлежности в авторитарной и демократической групповой атмосфере. Третий блок — изменения когнитивной структуры. Конкретные феномены: проблема обходного пути и инсайта; научение как структурирование и дифференциация прежде неструктурированной области; неоднозначная роль повторения при научении. Четвертый блок — проблемы психологических сил и силовых полей. Конкретные феномены: ситуация почти достигнутой цели; проблема соотношения "личных" и "безличных" сил в той или иной ситуации; анализ ситуаций мотивационного конфликта (в том числе ситуации власти взрослого над ребенком) и их основные типы; "выход из поля"; эмоциональное напряжение и беспокойство. Пятый блок — наложение ситуаций. Конкретные феномены: наложение деятельностей; процесс принятия решения; влияние группы на индивида; влияние маргинальной позиции. Шестой блок — факторы, определяющие поле и его изменения. Речь идет о проблеме потребностей и валентностей. Конкретные феномены: влияние состояния потребностей на когнитивную структуру; реальное и замещающее удовлетворение потребности. Седьмой блок — изменение потребностей и целей. Конкретные феномены: настойчивость; влияние уровня трудности; психологическое насыщение; намерение как создание квазипотребности; уровень притязаний и факторы, его определяющие; степень зрелости притязаний; проблема индуцированных потребностей и источников идеологии; эгоизм и альтруизм; подчинение и социальное давление; принятие чужих целей; ситуации агрессивной и апатичной авторитарности; принятие групповых целей.

 


37. Основные положения теории Ф. Скинера в отношении поведения. Экспериментальные исследования Ф. Скинера. Анализ работы Ф. Скиннера «Нужны ли теории научения»

 

Американский психолог Скиннер создал экспериментальное устройство, которое известно как “ящик Скиннера”. Отличительной особенностью этого ящика было то, что животное, помещенное в него, не воспринимало предмета удовлетворения свой потребности. Например, голодная крыса (излюбленный объект бихевиористов) не видела пищи. Другими словами, эта ситуация, в какой-то мере, моделировала естественные условия поиска корма. Внутри ящика находилось устройство, благодаря воздействию на которое, например, крыса могла получить кусочек пищи, автоматически подававшийся в особую кормушку, встроенную в одну из стенок клетки. Поведение крысы в такой экспериментальной ситуации было практически таким же, как у кошки в проблемной клетке Э.Торндайка. После серии случайных успехов голодное животное научалось сразу же нажимать на педаль, как только его помещали в эту ситуацию. Решающее движение (нажатие на педаль) Скиннер назвал операцией. На основании этих экспериментов ученый создал известную теорию оперантного научения, которая оказала очень большое влияние на психологию ХХ века. Можно выделить следующие положения этой теории.

Первое положение. Оперантное научение – это такое научение, которое происходит на основе подкрепления реакций, относящихся к типу оперантов.

Скиннер выделил в репертуаре животных и человека два типа движений – респонденты и операнты. Респондентами он назвал реакции, которые сразу же вызываются самыми обычными раздражителями. К ним можно отнести, например, коленный рефлекс в ответ на удар по чашечке, рефлекс слюноотделения на появление пищи во рту и т.д. Подобного рода движения лежат в основе реактивного поведения, то есть, поведения, совершаемого в ответ на определенный стимул. Оперантами Скиннер назвал такие реакции животных организмов, которые не связаны жестко с каким-либо раздражителем. Но эти движения могут связаться с определенным стимулом после периода научения. Например, нажатие крысой на педаль относится к оперантам, так как до научения эта реакция не проявлялась при виде педали.

Второе положение. Любое научение возможно только при наличии подкрепления.

Скиннер определил подкрепление, исходя из закона эффекта Э.Торндайка. Но, как истинный представитель бихевиоризма, он убрал из него субъективное понятие, связанное с состоянием удовлетворения. Под подкреплением Скиннер понимал любое событие, которое, сочетаясь с каким-либо видом поведения, будет делать его более частым. Например, для голодной крысы в скиннеровском ящике подкреплением будет подача пищи. При этом не важно, что субъективно испытывает в этот момент животное. В качестве подкрепления могут выступать не только биологические, но и социальные факторы, например, признание общества, похвала, слава и т.д.

Третье положение. Подкреплением можно создать любое поведение.

Скиннер, опираясь на это положение своей теории, разработал способ формирования поведения путем последовательных приближений, который эффективно используется в дрессировке животных. Этот способ состоит в том, что весь путь от исходного поведения до конечной реакции, который исследователь стремится выработать у животного, разбивается на несколько этапов. После этого нужно последовательно и систематически подкреплять каждый из этих этапов, постепенно приближаясь к нужной форме поведения. Например, посмотрим, как с помощью этого способа можно научить голубя клевать маленький кружок на стенке ящика Скиннера. Сначала голубю дают зернышко только тогда, когда он заходит в ту половину клетки, где находится кружок. Далее его начинают вознаграждать в том случае, если он не только зайдет в нужную половину, но и повернет голову по направлению к кружку. На третьем этапе ему дают корм тогда, когда он не только совершает действия, выученные на первых двух этапах, но и прикасается к кружку на стенке ящика. Таким образом, при таком методе обучения к очередному этапу переходят лишь тогда, когда уже сформировалась поведенческая реакция, необходимая на предыдущем этапе.

Четвертое положение. Поведение животного всецело зависит от внешней среды, от системы внешних подкрепляющих факторов.

В одной из своих философских работ, которая называется “По ту сторону свободы и достоинства”, Скиннер выдвинул положение о том, что свобода – это иллюзия. Человек, как и животное, полностью зависит от окружающей среды, влияющей на его поведение через совокупность подкрепляющих факторов. Человек думает, что он свободен в выборе своего поведения, что он сам решает свою судьбу. Но, на самом деле, в этом отношении он похож на крысу в ящике Скиннера. Крыса тоже думает, что она самостоятельно добивается пищи, что она свободна в своем выборе поведения. На самом деле она делает только то, чего хочет от нее экспериментатор (внешняя среда для человека), который может подкреплять или не подкреплять ту или иную реакцию. Также человеческое общество подкрепляет одни, выгодные для него, формы поведения индивида и не подкрепляет другие, которые могут это общество разрушить. То есть, наше поведение такое, каким хочет его видеть внешний мир, тот социум, в котором живет человек. Скиннер говорил, что путем разумного подкрепления можно создать гармоничных и оптимально развитых для общества людей. Он даже попытался создать особые “коммуны”, в которых, так называемые, “планификаторы” путем системы подкрепления отбирали и культивировали только те формы поведения подопытных людей, которые, с точки зрения Скиннера, обеспечивают выживание и развитие человеческого общества. В конце концов, эти коммуны распались, чем развеяли философские следствия скиннеровской теории научения.

 

Скиннер окончил Гарвардский университет, получив диплом психолога. Существенное влияние на молодого ученого оказал биолог У.Дж.Крозье, привлекший его к экспериментам на животных. Скиннер преподавал в Миннесотском и Индианском университетах, а с 1948 стал профессором Гарвардского университета. Основной труд Скиннера - Поведение организмов (The Behavior of Organisms, 1938), где он излагает основополагающие принципы "оперантного обусловливания". Их легче всего понять, рассмотрев типичный эксперимент Скиннера. Крыса, вес которой доведен до 80-90% от нормального, помещается в устройство, названное "скиннеровским ящиком". Это тесная клетка, предоставляющая возможность только для тех действий крысы, которые экспериментатор может контролировать или наблюдать. Ящик имеет отверстие, через которое подается пища, и рычаг. Крыса должна несколько раз нажать на рычаг, чтобы получить порцию пищи. Это нажимание называется оперантной реакцией. Как крыса нажимает на рычаг - лапой, носом, хвостом - не имеет значения: оперантная реакция остается той же самой, поскольку вызывает одно и то же следствие - появление пищи. Поощряя (выдавая пищу) за определенное число нажиманий или за нажимание с определенным интервалом, можно получить весьма устойчивые способы реагирования.

В своей работе 1950 г. Скиннер задался вопросом – "Нужны ли теории научения?" и предположил, что "нет". Он определил понятие слова "теория". Оно означало "любое объяснение наблюдаемого факта, апеллирующее к событиям, происходящим где-то еще, на другом уровне наблюдения, описанным в иных терминах, и измеренным – если измеренным вообще – на основании других параметров" – например, это события в нервной системе, понятийной системе, в сознании. Скиннер утверждает, что теории такого типа не стимулировали хороших исследований в области научения, зато извращали факты, предлагая фальшивые убеждения о состоянии человеческого знания, и вели к использованию методов, от которых следовало отказаться.

Ближе к концу статьи Скиннер обозначил "возможность теории в другом смысле" – как критики методов, данными понятий науки о поведении. Он указывает, что, хотя теоретизирование может вести к новым ожиданиям, это само по себе не достоинство, если эти ожидания не оправдываются. И, хотя есть вероятность того, что кто-то в конце концов выйдет с работоспособной теорией, дающей корректные объяснения, это может произойти после долгих лет проверки непродуктивных теорий различными тривиальными способами. Любая новая ситуация при всех случаях будет исследована, так что действительно нет нужды в теоретизировании. Поведение такой ситуации неизбежно будет приведено к системе, в отсутствие теории.

 

 


38. Анализ работы Ф. Скиннер «Оперантное поведение»

 

Рефлексы, как условные, так и всякие другие, главным образом связаны с внутренними физиологическими процессами в организме. Однако чаще всего нас интересует такое поведение, которое имеет определенное воздействие на окружающий мир. Оно возникает в результате столкновения человека с необходимостью решать задачи, выдвигаемые жизнью. Кроме того, его специфические характеристики также представляют интерес для теории. Последствия поведения могут играть роль обратной связи для организма. В этом случае они изменяют вероятность осуществления поведения, породившего их. В английском языке много слов, имеющих отношение к данному эффекту, например «поощрение» и «наказание», но ясное представление о нем мы можем получить только в результате проведения эксперимента.

Глава «Кривые научения». Кривые научения показывают, как различные виды поведения, порождаемые в сложных ситуациях, отбираются, закрепляются и реорганизуются. Базисный: процесс запечатления отдельного акта осуществляет это изменение, но в самом изменении он прямо не отражен.

Глава «Оперантное обуславливание». Традиционное употребление термина «научение» может быть сохранено для описания перераспределения реакций на классы в сложной ситуации. Терминология, необходимая для описания процесса запечатления, может быть заимствована из теории условных рефлексов И. П. Павлова. Сам Павлов называет все события, которые усиливают поведение «подкреплением» и все возникающие в связи с ним изменения, «обусловливанием». Однако в экспериментах Павлова подкрепление сочетается со стимулом, а при оперантном поведении оно зависит от реакции. Поэтому оперантное подкрепление является специальным процессом и нуждается в специальном анализе. В обоих случаях усиление поведения, происходящее в результате подкрепления, называется «обусловливанием». При оперантном обусловливании мы усиливаем оперант, чтобы увеличить вероятность или частоту появления реакции. В условиях павловского, или «респондентного», обусловливания мы просто повышаем величину реакции, вызванную условным стимулом, и сокращаем время между стимулом и реакцией. Мы уже отмечали, что этими двумя случаями исчерпываются возможности: 1) организм обусловливается, когда подкрепление сопровождает другой стимул или 2) следует за поведением организма. Любое событие, которое не приводит к одному из этих случаев, не влияет на изменение вероятности реакции. Тогда в эксперименте с голубем еда является тем, что подкрепляет, а.ее предъявление, когда реакция «выделяется», является подкреплением. Оперант определяется свойствами, от которых зависит подкрепление — высотой, на которую должна подниматься голова голубя. Изменение частоты поднятия головы на эту высоту есть процесс оперантного обусловливания.

Находясь в состоянии бодрствования, мы постоянно воздействуем на среду, и многие последствия нашего поведения имеют силу подкрепления. Посредством оперантного обусловливания среда конструирует базисный репертуар поведения, благодаря которому мы сохраняем равновесие, ходим, играем в спортивные игры, пользуемся инструментами, говорим, пишем, гребем, управляем автомобилем и самолетом. Мы можем оказаться не готовыми к изменению в среде, например появлению нового автомобиля, нового друга, новых интересов, к смене работы и местожительства, но мы обычно быстро приспосабливаемся к новой обстановке, приобретая новые реакции и утрачивая старые. Оперантное подкрепление не только структурирует репертуар поведения. Оно улучшает продуктивность поведения и еще долгое время сохраняет его после того, как его усвоение или продуктивность теряют свою значимость.

Глава «Количественные свойства». При благоприятных условиях один какой-нибудь резкий шаг может привести к увеличению частоты появления реакции в дальнейшем. В обычных случаях такое значительное увеличение наблюдается уже после одного подкрепления, и дальнейший дополнительный прирост величины продолжается по мере предъявления последующих подкреплений. Это наблюдение ни в коей мере нельзя объяснить мгновенным изменением в сторону максимальной вероятности, поскольку не выделен оперант в чистом виде. Увеличение частоты можно интерпретировать с точки зрения других поведенческих характеристик ситуации. Тот факт, что обусловливание организма может быть быстрым у животных такого «низкого уровня развития», как крысы и голуби, приводит к интересным выводам. Различия в том, что обычно называют интеллектом, до некоторой степени объясняются различиями в скорости научения. Но не может существовать более быстрого научения, чем мгновенное увеличение вероятности реакции. Следовательно, специфичность человеческого поведения определяется какими-то другими факторами.

Глава «Управление оперантным поведением». Экспериментальная процедура оперантного обусловливания не сложна. Создается контингент подкрепления и предъявляется организму в течение определенного периода времени. Затем на основе этого объясняется частота возникновения реакции. Что было сделано в на-: правлении предсказания и управления поведением в будущем? Какие переменные заставляют нас предсказывать, будет или не будет реагировать организм? Какими переменными нужно управлять, чтобы заставить организм реагировать? Мы экспериментируем с голодным голубем. Это означает, что голубь лишался пищи в течение определенного периода времени или до тех пор, пока он немного не терял в весе. В противоположность тому, что можно было бы ожидать, экспериментальные исследования показали, что сила эффекта пищевого под- крепления может не зависеть от количества пищи. Но наблюдается, что частота реакций, которая является результатом подкрепления, зависит от степени депривации. Даже если мы научили голубя вытягивать шею, он не будет этого делать, если он не голоден. Таким образом, имеется еще один способ контроля за его поведением: для того чтобы заставить голубя вытягивать шею, необходимо лишить его пищи. Выбранный оперант прибавляется ко всему тому, что будет делать голодный голубь. Контроль за реакцией объединился с контролем за лишением животного пищи. Оперант " может также контролироваться с помощью внешнего стимула, являющегося еще одной переменной величиной, которую можно использовать для предсказания поведения и контроля за ним. Тем не менее следует отметить, что обе эти переменные можно вывести из самого оперантного подкрепления.

Глава «Оперантное угашение». Эффект угашения. Условия процесса протекания угашения более или менее известны, однако сущность его часто понимают неправильно. Экстремальное угашение иногда называют «abulia». Определение этого феномена как «отсутствие воли» мало что дает, поскольку отсутствие или наличие воли выводится из наличия или отсутствия поведения. Однако термин представляется полезным, поскольку он предполагает, что поведение отсутствует по определенной причине, и мы можем провести то же самое различение другим способом. Поведение является сильным или слабым из-за действия многих различных переменных, и задача, науки о поведении заключается в том, чтобы их выявлять и классифицировать. Каждый случай мы определяем в терминах переменных величин. Условия, которые возникают в результате длительного угашения, по лежащим на поверхности признакам напоминают инактивность, возникающую в результате действия других причин. Различия этих случаев надо искать в истории организма. Целеустремленный писатель, отправляющий издателям одну рукопись за другой, когда все они были отвергнуты, может в конце концов заявить, что «он не может больше написать ни одного слова». Частично он парализован тем, что его «зажимают», но все-таки он продолжает настаивать на том, что он «хочет писать», и мы можем согласиться с ним и квалифицируем это так: чрезвы-: чайно низкая вероятность реакции определяется угашением. Однако другие переменные все еще сохраняют свое действие и если бы угашение не произошло, они бы дали высокую вероятность достижения.

Необходимо обратиться к условиям, при которых небольшая сила операнта является результатом угашения. Некоторые формы психотерапии являются системами подкрепления, созданными для восстановления поведения, которое было утрачено в процессе угашения. Терапевт может сам давать подкрепление или он организует такие условия жизни, которые будут подкреплять поведение. В терапии профессионального продвижения, например, терапевты способствуют тому, чтобы пациент начал осуществлять простые формы поведения, мгновенно и сравнительно постоянно подкрепляемые. Объяснения, что такая терапия помогает пациенту потому, что дает ему чувство «достижения» или «укрепляет его нравственную сферу», «формирует его интересы» или предотвращает его от «разочарования», не дают никаких преимуществ. Такая терминология просто увеличивает объем объяснительных фикций. Человек, который действительно вовлечен в данный вид активности, проявляет не интерес, а демонстрирует эффект подкрепления. Мы не даем человеку «чувство достижения», а подкрепляем определенное его действие. Разочароваться — просто означает утратить возможность реагировать из-за отсутствия подкрепления. Наша проблема состоит лишь в том, чтобы объяснить вероятность реакции в терминах процесса подкрепления и угашения.

Глава «Какие события явл. подкрепляющими». Имея дело с людьми в жизни, клинике и лаборатории, мы должны знать, каков подкрепляющий эффект какого-либо специфического события. Мы часто замечаем, насколько наше собственное поведение подкрепляется одним и тем же событием. Нередко подобного рода практика уводит нас в сторону; тем не менее существует общепринятое мнение, что подкрепления можно определять в отрыве от рассмотрения их воздействий на определенный организм. Однако в соответствии с нашим использованием этого термина единственной определяющей характеристикой подкрепляющего стимула является то, что он подкрепляет.

Можно выделить два типа событий, обладающих эффектом подкрепления. Некоторые подкрепления представляют собой предъявление стимулов или добавление чего-то, например воды, еды или возможности сексуального контакта в ситуацию. Они называются положительными подкреплениями. Другой тип подкрепляемых событий состоит в устранении чего-либо, например сильного шума, яркого света, холода, жары или электрического шока из ситуации. Это — отрицательное подкрепление. В обоих случаях сохраняется один и тот же эффект подкрепления — вероятность реакции повышается. Мы не можем обойтись без этого различения, просто указав на то, что в негативной ситуации подкрепляет отсутствие яркого света, сильного шума и т. д., поскольку воздействие оказывает именно отсутствие чего-либо после его презентации, и это еще один способ выражения того, что стимул устранен. Различия между двумя случаями станут яснее, когда мы рассмотрим случаи с презентацией негативного подкрепления, или случаи с устранением позитивного подкрепления. Их последствия мы называем наказанием.

Глава «Условные подкрепления». Презентируемый при оперантном подкреплении стимул может быть соединен с другим стимулом, представленным в респондентном обусловливании. В гл. 4 мы рассмотрели условия приобретения способности вызывать реакцию; здесь остановимся на феномене подкрепления. Хотя подкрепление имеет другую стимульную функцию, процесс, возникающий при сочетании стимулов, представляется таким же. Если голодному животному часто предъявлять пищу на подносе, то пустой поднос вызывает выделение слюны. В определенной степени пустой поднос также будет подкреплять оперант.

Можно еще проще продемонстрировать условное подкрепление на примере стимулов, которые легче контролировать. Если каждый раз, давая пищу голодному голубю, мы будем включать свет, то свет постепенно ста-яет условным подкреплением. Он может использоваться для обусловливания операнта так же, как используется пища. Условные подкрепления часто являются продуктом естественных контингентов. Обычно пища или вода получаются только после того, как организм выполнил «предшествующее» поведение — после того, как он воздействовал на среду, чтобы создать возможность для того, чтобы поесть и попить. Поэтому стимулы, порожденные этим «предшествующим» поведением, становятся подкреплениями. Таким образом, прежде чем мы сможем успешно перенести пищу с тарелки к себе в рот, необходимо приблизиться к тарелке, и любое поведение, которое приближает нас к тарелке, автоматически подкрепляется. Следовательно, поддерживается сила «предшествующего» поведения. Это имеет большое значение, поскольку только незначительная часть поведения сразу подкрепляется пищей, водой, сексуальным контактом или другими событиями биологической важности.

Обобщенные (generalized) подкрепления. Условное подкрепление обобщается (is generalized), когда оно сочетается более чем с одним первичным подкреплением. Генерализованное подкрепление оказывается полезным потому, что состояние организма в данный момент необязательно является значимым. Оперантная сила, генерализованная посредством только одного подкрепления, наблюдается при создании соответствующего условия, депривации; когда мы подкрепляем пищей, мы получаем возможность управлять голодным животным. Но если условное подкрепление сочетается с подкреплениями, соответствующими многим условиям, тогда по крайней мере одно из них, соответствующее состоянию депривации, должно будет оказать влияние на последующую ситуацию. Поэтому реакция должна будет произойти. Например, когда мы подкрепляем деньгами, организуемое нами управление относительно независимо от кратковременных депривации..Создается один вид, обобщенного подкрепления, потому что многие первичные подкрепления получаются только после предъявленных преобразований физической среды.

 

 


39. Анализ работы Э.Ч. Толмена «Бихевиоризм и необихевиоризм»

 

Общая позиция, принятая в этой работе, бихевиористская, но это особый вариант бихевиоризма, ибо имеются различные варианты бихевиоризма. Уотсон, архибихевиорист, предлагает один его вид. Ряд авторов, в частности Хольт, Перри, Сингер, де Лагуна, Хантер, Вейсс, Лешли и Форст, предложили другие, до некоторой степени различные варианты. Здесь не могут быть предприняты полный анализ и сравнение всех этих точек зрения. Мы представим только их некоторые отличительные черты как введение к пониманию нашего собственного варианта.


Поделиться:

Дата добавления: 2015-04-18; просмотров: 91; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав





lektsii.com - Лекции.Ком - 2014-2024 год. (0.008 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав
Главная страница Случайная страница Контакты