X. Вайнрих

Глава 3

СТРУКТУРА РЕДАКТОРСКОГО АНАЛИЗА ПО ЕДИНИЦАМ ТЕКСТА

Текст — это, безусловно, такое единство, в котором все взаимосвязанно.

X. Вайнрих

Структура текста необычайно сложна. Его единицы могут быть выделены не по одному, а по многим признакам.

Во-первых, текст произведения — это запечатленная речь, выраженная языковыми средствами. И как таковой он скла­дывается из единиц речи — высказываний, представленных единицами языка — словами, словосочетаниями, предложе­ниями, фразами. В последних слова и предложения связаны между собой синтаксически.

Во-вторых, текст произведения — это запечатленная мысль. И как таковой он складывается из единиц мышле­ния, или логических единиц: понятий (имен), суждений (выс­казываний), умозаключений и их систем (в частности, дока­зательств или опровержений), связанных логическими отно­шениями.

В-третьих, текст произведения — это не случайный на­бор фраз, а композиционное целое, в котором фразы свя­заны между собой композиционными, структурно-логиче­скими отношениями и образуют разного ранга сверхфразо­вые единства. Каждое такое единство потому и называется единством, что все входящие в его состав фразы объедине­ны в целое общей темой и следуют одна за другой в поряд­ке, который определяется либо временной последователь­ностью отражаемых в речи событий (повествование), либо структурными связями между сторонами, частями, элемен­тами отражаемого в речи объекта, предмета, явления (опи­сание), либо отношениями логического следования (рассуж­дение).

Группа сверхфразовых единств (описаний, повествований, рассуждений), в свою очередь, объединяется в сверхфразо­вое единство старшего ранга общей более крупной темой в порядке, который определяется теми же принципами, что и в элементарном сверхфразовом единстве, т.е. как части либо повествования, либо описания, либо рассуждения.

В-четвертых, текст произведения — это рубрикационно- графически оформленное сочетание слов, предложений, фраз и т.д. В этом качестве текст состоит из абзацев, параграфов, глав, разделов, частей.

Таким образом, текст состоит из речевых, логических, композиционных и рубрикационных единиц. Они могут ча­стично между собою совпадать (слово и понятие, предложе­ние и суждение, сверхфразовое единство старшего ранга и параграф, элементарное сверхфразовое единство и абзац), но совпадают далеко не всегда (понятием, например, может быть и слово и словосочетание, предложение может и не быть суж­дением и т. д.).

Кроме того, указанные единицы текста объединяются и разделяются на другие единицы по самым различным при­знакам, которыми характеризуется текст (см. об этом ниже).

Изучая текст, редактор подвергает анализу сначала слово как единицу речи и как логическую единицу или ее состав­ную часть, затем словосочетание, предложение, фразу и бла­годаря этому усваивает смысл указанных частей текста.

Сверхфразовое единство выступает для редактора как це­лое, состоящее не просто из речевых единиц, а из речевых единиц, объединенных композиционной связью (темой и отношениями следования как своеобразным преломлением развития этой темы).

На каком-то этапе сверхфразовое единство старшего ран­га становится и рубрикационной единицей (параграфом или главой), хотя не исключено, что так может быть и с элемен­тарным сверхфразовым единством. Рубрикационное члене­ние текста графически выражает и закрепляет его компози­ционное членение на высших ступенях (их соответствие не­обходимо).

Редакторский анализ более крупных, чем фраза, частей текста и всего произведения в целом никак не может быть сведен к сумме анализов составляющих их фраз. Да и анализ фразы не может быть полноценным, если ведется изолиро­ванно, без учета ее связей с другими фразами текста, а через группу объединенных одной темой фраз с другими группами и далее с текстом всего произведения.

Смысл отрывка текста, фразы которого объединены об­щей темой, — это не сумма смыслов фраз этого отрывка, а новое качество, новый смысл, который рождается из смысла этих фраз и связей между ними. Смысл каждой фразы влива­ется в целое, преобразуясь в нем.

«Аналогично тому, как смысл целого предложения не ра­вен сумме значений отдельных слов, — пишет А. Р. Лурия в «Основных проблемах нейролингвистики» (М., 1976), — смысл целого высказывания не исчерпывается значением отдельных предложений» (с. 149).

И в другом месте: «Всякий связанный отрывок текста представляет собой не просто последовательность фраз, а заключает общую мысль, являющуюся выводом из всего со­общения в целом. Поэтому понимания значения каждой отдельной фразы еще недостаточно для понимания смысла всего текста. Для того чтобы достигнуть этого конечного результата, субъект, воспринимающий сообщение, должен выполнить определенную работу: он должен проанализиро­вать и сопоставить включенные в текст части, выделить веду­щие („ключевые") компоненты текста и, наконец, усмотреть в отдельных „кусках" информации, предлагаемой в изолиро­ванных фразах, общую мысль и подтекст сообщения» (с. 44).

Итак, можно выделить три основных элемента структуры текста и соответственно структуры его редакторского анализа:

1) слово (оно же может выступать как понятие или его часть, т.е. в качестве логической единицы);

2) предложение (оно же может выступать как высказыва­ние, т.е. единица речи, и как суждение, т.е. в качестве логи­ческой единицы);

3) сверхфразовое единство (оно, переходя от низшего ранга к высшим, может становиться и рубрикационной единицей, например параграфом).

1 2010

Анализ каждой из этих единиц текста зависит от анализа других единиц, так как между ними существует тесная связь и взаимозависимость.

Значение и смысл слов становятся до конца понятными только во взаимосвязи этого слова с другими в составе пред­ложения. Получается, что анализ предложения невозможен без анализа составляющих его слов, анализ же слов — без понимания их роли, места в предложении, связей с другими словами, т.е. без анализа предложения. Предложение тоже не может быть глубоко понято без анализа его связей с дру­гими предложениями фразы, а последняя — без анализа со­ставляющих его предложений. Точно так же и фраза не мо­жет бьггь глубоко понята без понимания ее места и роли в сверхфразовом единстве, в которое она входит, без анализа ее связей с другими фразами этого единства. Для понима­ния сверхфразового единства требуется анализ каждой из составляющих его фраз. Анализ же сверхфразового единства старшего ранга, в состав которого анализируемое сверхфра­зовое единство входит, требует анализа всех составляющих его сверхфразовых единств. Даже смысл текста произведения в целом надо извлекать самостоятельно, отдельно, ибо он не складывается механически из смысла составных частей.

Эта взаимосвязь и взаимозависимость единиц текста пре­допределяет структуру и схему редакторского анализа. Он протекает по единицам текста разного уровня таким обра­зом, что анализируемая единица постоянно соотносится с другими, одноранговыми и старшими, а также с составляю­щими ее единицами. Например, с чтением каждой фразы происходит не только движение вниз, к ее единицам, но и движение вверх, к предшествующим и последующим фразам. Изучая и оценивая очередную фразу, редактору необходимо соотносить ее с предыдущей (предыдущими), чтобы уяснить, в каких связях они находятся — объединены ли в сверхфра­зовое единство, являются ли частями единого структурного целого, или последняя фраза уже не входит в прежнее един­ство, а начинает собой новое. Закончив чтение выявленного им сверхфразового единства, уяснив его смысл, редактор со­относит его с предшествующими, чтобы определить, не об­разуют ли они сверхфразового единства старшего ранга, и уточнить место и роль в этом последнем анализируемого единства, что помогает глубже понять его. И так далее.

В литературном произведении каждая часть — это новое со­держание, и редактор постоянно его синтезирует и обобщает его, переходя от элементарных единиц к более крупным и сно­ва к мелким и от обобщений элементарных ко все более глубо­ким и важным, охватывающим главные идеи произведения.

Редакторское изучение рукописи ограничивается неред­ко частностями именно потому, что редактор не синтезирует содержания ее крупных сверхфразовых единств и подразде­лов, не объединяет частности, детали в обобщенное целое, которое нуждается в анализе и оценке не в меньшей мере, чем деталь. Из-за этого детали остаются для редактора глав­ным в произведении, а не частями целого. Их исследование и оценка оказываются неполными и нередко мелкими, ибо их роль в составе целого не вскрывается, а само целое редак­тор не строит, не видит и не исследует. Редактор в результате выполняет лишь элементарные свои функции.

Итак, необычайная сложность структуры текста произ­ведения (см. ниже ее схему) — в том, что он состоит из мно-