Выяснение функционально-целевого назначения текста, формулирование конкретных требований к нему, прогноз воздействия текста на читателя

Для определения общественного назначения текста редак­тору надо знать не только читателя, которому текст адресует­ся, но и для чего этот текст данному кругу читателей нужен, с какой целью он создан и будет тиражироваться, т.е. знать функционально-целевое назначение текста. Определить и точно сформулировать это назначение — следующая задача редакторского анализа. Общее функционально-целевое на­значение текста автор формулирует в заявке и предисловии, а издательство утверждает его, заключая договор по готово­му произведению или заявке и плану-проспекту. Конкрет­ная цель каждого фрагмента текста, его функция в произве­дении — это то, чего он должен достигнуть, те изменения в сознании, чувствах и деятельности читателя, к которым ему желательно привести.

Исходя из наблюдений некоторых исследователей (см., например, работу Ю. Н. Кулюткина и Г. С. Сухобской «Вос­приятие информации как проблема психологического воз­действия» в сборнике «Определение трудности и ценности учебной информации для взрослых людей» (Л., 1972. С. 5— 12) — и работу М. С. Мацковского «Проблема понимания читателями печатных текстов» (М., 1973. 27 е.), можно сфор­мулировать три основные составляющие функционально-це­левого назначения научного и делового текста:

1. Что именно текст должен сообщить (сведения о фактах или доказательства, опровержения, объяснения).

2. Для чего текст будет использован (для исследования читателем нового материала, или для регулирования прак­тических действий читателя, или для расширения его знаний об описываемом предмете и т.д.), в какой деятельности (учеб­ной, производственной, научной).

3. На какую читательскую сферу воздействия текст наце­лен (логико-познавательную, эмоциональную или инстру­ментальную).

Итак, что именно текст сообщает, для чего будет исполь­зован, на какую основную сферу воздействия направлен — три стороны цели, которые важно выяснить редактору, анализи­руя текст. На основе того, что текст и его фрагменты с этой точки зрения собой представляют, редактор стремится сфор­мулировать и то, какими им по функционально-целевому назначению желательно быть.

Проанализируем для этого такую фразу из упоминавшей­ся нами статьи о проблематике и методике изучения распро­страненности чтения:

Мы не считаем верным также ограничивать понятие «читатель» лишь теми, кто обращается к художественной литературе, так как в чтении значительной части людей, особенно специалистов, вероятнее всего, преобладает литера­тура по специальности.

По-видимому, назначение фразы:

1) сообщить, как не нужно и как нужно определять объем понятия «читатель»;

2) либо утвердить тех, кто изучает чтение, в таком подхо­де к указанному понятию (если их понимание было близко к авторскому), либо изменить их понимание термина (если оно было иным, чем авторское), т.е. изменить сознание читателя или закрепить наметившиеся в его сознании изменения, а также повлиять на практику (методику) его исследовательс­ких действий;

3) воздействовать, как это вытекает из двух первых сторон цели, главным образом на логико-познавательную и частич­но инструментальную сферу деятельности читателя.

Короче, задача рассматриваемого фрагмента текста — пу­тем опровержения бытующего, но неверного определения объема понятия «читатель» подвести читателя-специалиста к правильному его определению, заставить полностью отка­заться от суженного объема содержания этого понятия.

Так на основе изучения текста его цель конкретизируется в задачу. Последняя формулируется, как бы наполняясь со­держанием текста.

Задача текста сформулирована. Можно ли считать ее правомерной? Можно ли сказать, что решение такой зада­чи действительно отвечает интересам развития социоло­гии чтения?

Общая задача статьи — информировать всех, кто занима­ется социологическим изучением чтения (т.е. исследовате­лей — научных работников и исследователей-практиков), о современном состоянии методики конкретно-социологичес­кого изучения чтения, о том, как необходимо сегодня решать наиболее существенные проблемы и от каких решений сле­дует отказаться. Несомненно, что названные читатели нуж­даются в точном знании того, какое содержание сегодня сле­дует вкладывать в понятие «читатель», поскольку это базо­вое понятие для построения методики. Только верно опре­делив признаки этого понятия, в частности его объем, можно рассчитывать на правильность конкретно-социологических выкладок. Тем более важно опровергнуть ошибочный под­ход к определению объема этого понятия, если он бытует, и тем предостеречь читателей от ошибок. Но именно такую за­дачу, как мы показали выше, и решают в цитированной фра­зе авторы.

Значит, задача верна, и оценить ее можно положительно. Если редактор знает, какую задачу должны решать авторы, то для оценки текста ему остается сформулировать те усло­вия, при которых эта задача может считаться решенной ус­пешно и верно. Сопоставив содержание и форму анализиру­емого текста с этими условиями, проверив, насколько авто­ры текста соблюдают эти условия-требования, редактор и сможет объективно оценить качество текста.

Для рассматриваемой фразы, исходя из ее содержания, совершенно обязательно:

1) чтобы авторы опровергали такое определение объема понятия «читатель», которое действительно заслуживает оп­ровержения;

2) чтобы опровержение было логически непротиворечи­вым, логически правильным.

Так ли обстоит дело в данном случае?

Авторы стараются опровергнуть мнение тех, кто отказывает человеку в праве называться читателем, если он не читает или читает мало художественную литературу. (Правда, отметим по­путно, что в первой части фразы не сказано о том, что речь идет о тех, в чьем чтении преобладает художественная литература, и противопоставление получается не вполне четким. Но предпо­ложим, что авторы в начале текста имеют в виду именно тех, кто читает преимущественно художественную литературу, и лишь выразились недостаточно определенно.)

Относится ли опровергаемая точка зрения к бытующей и представляющей опасность?

Размышляя, редактор может усомниться в надобности та­кого опровержения.

В самом деле, неужели находятся специалисты, которые всерьез не считают читателями тех, кто читает главным об­разом политическую и специальную литературу? Никаких доказательств, что есть такие специальности, в тексте нет.

Между тем если человек вовсе не читает художествен­ную литературу, поглощая горы специальных и политичес­ких книг, то действительно могут найтись специалисты, ко­торые выскажутся за то, чтобы не считать такого человека подлинным читателем. И не без основания: подобная одно­сторонность в чтении все же делает его ущербным.

Кроме того, редактор не может не приложить к данному тексту требование логической непротиворечивости. Все ли тут в порядке?

Если человек читает преимущественно специальную ли­тературу, то это не означает, что он вовсе не читает художе­ственной литературы. А раз он ее читает, то как это может опровергнуть неверность ограничения, указанного в первой части фразы? Ведь там сказано: лишь теми, кто обращается к художественной литературе, а читающие преимущественно специальную литературу, попадают в число читающих лите­ратуру художественную. Ведь специальную литературу они читают только преимущественно.

Значит, текст оценить положительно нельзя. Он не отве­чает двум важным условиям, двум важным требованиям, и авторы не смогут добиться того воздействия на читателя, ко­торого желали.

Разбирая, удовлетворяют ли содержание и форма фразы из научной статьи установленным требованиям, редактор пришел к отрицательной оценке этой фразы. В таком случае уже нет необходимости прогнозировать воздействие текста на читателя. Раз текст не удовлетворяет важным условиям, он не достигнет цели. Но во многих случаях текст может удов­летворять требованиям к нему. Тогда для оценки текста не­обходимо прогнозировать его воздействие на читателя, срав­нить сознание последнего до и после чтения и по тому, ока­жутся ли реализованными верные намерения автора, сделать вывод о пригодности или непригодности текста к изданию.

На этом редакторский анализ текста для его оценки за­вершается.