Восстановление опущенных звеньев

Этот прием обнажает логическую ошибку, если она допу­щена автором, так как в силлогизме, одно из суждений кото­рого опущено, ошибки менее заметны.

Предельно прост отрывок из спортивной корреспонден­ции:

В острой борьбе «Метеор» победил «Спутника». Счет сам говорит о напряжен­ности встречи -1:0.

Здесь при чтении второго предложения полезно мыслен­но восстановить общую посылку силлогизма, чтобы проще было проверить правильность умозаключения. По сути дела, во второй фразе два суждения: вывод (Счет сам говорит о напряженности встречи) и одна из посылок (/ : О), в которой слово счет подразумевается. Однако из посылки Счет 1:0 сделанный автором вывод непосредственно не вытекает. Та­кой вывод можно сделать, лишь опираясь на общую посыл­ку вроде: Каждая встреча со счетом 1:0 проходит напряжен­но. Автор эту посылку опустил, как очевидную. Редактор же мысленно не восстановил. И зря. Ведь при том же счете встре­ча могла быть скучной, вялой. Так что общую посылку при­ходится признать ложной. А при ложной общей посылке и вывод может оказаться ложным. И действительно, счет сам по себе еще ни о чем не говорит.

Вскрытую нами логическую погрешность в тексте коррес­понденции надо устранить. Каким образом? Пожалуй, отка­зом от каких-либо умозаключений. Ведь главная цель такой корреспонденции — сообщить читателю счет и охарактери­зовать ход встречи. Поэтому вполне подойдет такой вариант:

Счет напряженной встречи -1:0.

Не восстанавливая опущенные звенья умозаключения, редактор рискует допустить логическую оплошность. Но са­мое удивительное заключается в том, что, восстанавливая лишь мысленно (по ходу чтения) опущенное звено, редактор также рискует впасть в ошибку, если предварительно не со­отнесет между собой наличные звенья. Связь, вполне логич­ная при мысленно восстановленном звене, может выглядеть настолько нелепой и алогичной без этого звена, что требует не мысленного только, а письменного восстановления в тек­сте. Эту потребность можно осознать, только прямо соотно­ся элементы, которые автор связал в тексте, опустив пока­завшееся ему не нужным звено.

Прочитаем внимательно живописное начало одного очерка:

По Сакмаре, рассекая могучей грудью мутную воду, плыл старый лось. Вы­бравшись на степной безлюдный берег, он отряхнулся, вскинул гордую голову и чутко повел большими ушами. Не уловив подозрительных шорохов (а лоси, как известно, подслеповаты), неторопливо зашагал к лесополосе.

Невозможность прямой причинной связи между тем, что лось не уловил подозрительных шорохов, и тем, что лоси пло­хо видят (подслеповаты), как будто сама бросается в глаза. Почему же тогда редактор очерка не заметил такой очевид­ной алогичности? Если бы он соотнес причину (лоси под­слеповаты) непосредственно с тем следствием, которое на­лицо в тексте (поэтому лось не уловил подозрительных шо­рохов — мы для ясности упрощаем логические отношения), он бы не мог не улыбнуться логике этих отношений. Отбро­сив невнимательность, как причину случайную, мы можем предположить лишь одно: редактор читал текст, вставляя опущенное звено, т.е. читал так, как будто это звено есть в тексте: Не уловив подозрительных шорохов (свою подслепова­тость лоси компенсируют тонким слухом), неторопливо заша­гал... В таком виде текст можно считать вполне приемлемым. Но беда в том, что на самом-то деле текст иной, и прямо свя­зывать то, что лось не уловил шорохов, с его подслеповатос­тью, а не с тончайшим слухом — смешно. Текст надо было дополнить письменно, хотя бы так:

Не уловив подозрительных шорохов (подслеповатых лосей от опасности выру­чает тончайший слух), неторопливо зашагал к лесополосе.

Таким образом, прежде чем мысленно восстанавливать опущенное логическое звено, надо определить, возможна ли между наличными звеньями непосредственная связь и не ведет ли она к ошибке. Это поможет установить, допустимо ли печатать текст без посредствующего звена, не требуется ли восстановить его письменно или ввести посредствующие слова, которые бы сделали ясными логические отношения без посредствующего звена.