Однокоренных и противостоящих по смыслу слов

Не всякий заметит стилистическую погрешность в следу­ющих фразах:

Достигнув этой позиции, исследователь в последующих работах полным голо­сом говорит о самом обществе.

Но при любой конструкции оглавления главное - это создание оптимальных условий для пользования им.

По сути дела он не вступает с ними в сделку, и «благотворительный спектакль» проваливается.

...«соседство» звуковых последовательностей может простираться очень дале­ко в обе стороны, теряя четкость своих пределов. Этот недостаток отчетливо про­ступает...

Конечно, знай редактор заранее, что эти фразы небезу­пречны, он, вчитываясь в них, в конце концов увидит, что рядом стоят однокоренные слова исследователь — последую­щих; оглавление — главное', дела — в сделку, четкость — от­четливо. Поняв, в чем погрешность, он постарается устра­нить ее: заменит в последующих работах — в дальнейших рабо­тах; главное — важное или основное, вместо по сути дела на­пишет в сущности, вместо четкость — границы.

Но кто предупредит редактора? Между тем неоправдан­ный повтор одних и тех же слов или слов одного корня упус­тить из виду,- не заметить очень легко. Чтобы не читать текст специально для поиска и выкорчевывания таких повторов, редактору надо владеть сложным навыком острой реакции на них, навыком, который заставляет редактора останавли­ваться, как только он доходит до повторно употребленного или однокоренного слова.

Вот редактор читает фразу:

Такая точка зрения спорная, так как рассматриваемые процессы взаимозави­симы.

Если он владеет этим навыком, то, дойдя до союза так как, непременно споткнется, почувствует сначала неосознан­ную неудовлетворенность читаемым текстом. Ее сразу же сменит сознание того, чем вызвано ощущение неправильно­сти — неоправданным, случайным повтором однокоренных слов (такая — так как)

Это своего рода отрицательный стереотип на подобные языковые явления. Он позволяет легко замечать их, не от­влекаясь от смысла текста, помечать и идти дальше. Причем у опытного редактора отрицательный стереотип вырабаты­вается не только на все погрешности того же типа, но и спе­циально на конкретные сочетания, в частности на сочетание такой (такая, такие) — так как. Редактор этот уже не может не замечать подобное сочетание, оно заставляет его ощущать примерно то же, что ощущает музыкант, когда слышит фаль­шивую ноту (она режет ему слух), или машинистка, когда, печатая вслепую, ударяет не по нужному клавишу (ей кажет­ся, что палец провалился). Чем больше таких отрицательных стереотипов накопил редактор, тем надежнее действует об­щий навык.

Как добиться, чтобы прием выделения и связывания оди­наковых и однокоренных слов стал навыком? Как заставить себя реагировать на каждый такой повтор?

Если проделать специальные упражнения (с заданием под­черкнуть при чтении все повторяемые одинаковые слова, все однокоренные слова, все противостоящие по смыслу слова), то в конце концов выработается навык мысленного выделе­ния таких слов по ходу чтения. Подкрепленный навыками подчеркивания типичных повторов (такая — так как и т.п.), общий навык будет безотказно действовать.

И тогда редактор не будет глух к фразе:

Большое значение имеют наименьшие затраты времени...

Он обязательно заметит, как противостоят здесь друг дру­гу эпитеты большое — наименьшие, что существенно сказыва­ется на их восприятии читателем.

Тогда редактор, безусловно, споткнется о случайные, сти­листически неоправданные одинаковые зачины фраз вроде:

Для этого очень важно изучать приемы и методы работы передовиков. Изуче­ние целесообразно проводить поэлементно, фиксируя метод выполнения каждого элемента и время, затрачиваемое на его выполнение. Для этого используется хро­нометраж, киносъемка и другие методы.

Редакторский навык выделения и связывания одних и тех же, однокоренных или противостоящих по смыслу слов бу­дет оберегать текст от речи обедненной, словесно однообраз­ной.

Другой прием, помогающий замечать указанные погреш­ности,— мысленное или действительное чтение вслух, когда слова звучат в сознании или воспринимаются слухом и когда повторы одних и тех же или однокоренных слов не ускольза­ют от внимания, а отчетливо ощущаются редактором: он слы­шит повторы.

Уместно будет здесь привести урок Марины Цветаевой для авторов и редакторов:

Начинаю прошение - просыпается мысль, юмор, «игра ума». Если два раза «что» или два раза «бы» - беру другой лист, не нравится, хочется безукоризненной формы, привычка слуха и руки (Цветаева М. Письма к АЛесковой. Прага: Асас1ет1а, 1969. С. 44).

В заключение следует оговорить, что прямолинейное стремление редактора заставить автора во что бы то ни стало соблюсти это стилистическое требование может столкнуться с упорным сопротивлением автора не только из-за сознатель­ного, эстетически или стилистически значимого повтора та­ких слов, но и потому, что замена их другими словами в та­ких случаях может быть нежелательна для автора по другим стилистическим соображениям, которые он считает более важными. Именно так отнесся к подобному замечанию Ли­дии Чуковской поэт Давид Самойлов.

Чуковская, прочитав его стихотворение, написала ему:

И, быть может, вместо «Словно» - Будто или Точно, потому что в следующем четверостишии «Тянем, тянем слово...».

Ну, простите, наверное, пишу вздор (Знамя. 2003. № 5. С. 151).

Давид Самойлов не оставил это замечание без ответа, на­писав:

«Слово» и «словно», пускай себе откликаются. Уж очень я не люблю «будто», а «точно» должно стоять там, где действительно точно (Там же. С. 152).