Религия рекламы

Главная задача рекламы, хотя и незаметная на первый взгляд, вовсе не в том, чтобы раструбить для всех и продать колготки или жвачку, океанский лайнер или политического деятеля. Это всего лишь средства к достижению главной цели.

Главная задача рекламы — превратить людей в орду потребителей, непрерывно жаждущих и алчущих, непрестанно ищущих новых предметов потребления, влюбленных в себя, завистливых, похотливых, тщеславных. И в этом реклама завоевывает потрясающий, небывалый успех.

Удивляться не нужно—у нее тысячелетиями накатанная дорога: удобосклонность человека ко греху. Реклама вскармливает грех, она учит любить грех, она, то ласково-вкрадчиво, то с бешеной страстью взывает к нашим порокам, щедро питает их. Используя психологию тайных мотивов нашего поведения, она может управлять этим поведением, во многом определять наши привычки, а стало быть, и наш характер. В основе рекламы — психоанализ Зигмунда Фрейда и его последователей. Справедливости ради надо сказать, что Фрейд, исследуя тайные и явные пороки человека, все-таки призывал к подчинению поведения и жизни разуму.

Но что рекламе до разума, до нравственности! Ей важно заставить нас хотеть чего угодно и сколько угодно, побольше, почаще и посильнее. Тогда нами можно управлять, из нас можно вить веревки. Грех и его свобода—вот религия рекламы. И без того легкий путь в преисподнюю она сулит стократно облегчить и укрепить.

Любимый ученик Христов, святой апостол и евангелист Иоанн Богослов увещевает нас: «Не любите мира, ни того, что в мире; кто любит мир, в том нет любви Отчей; ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего» (Иоан. 2,15—16). Реклама с типично сатанинской последовательностью внушает нам делать все наоборот и добиваться исполнения похоти.

Блуд — страшный, смертный грех. Но если в человеке есть склонность к нему, реклама поддакнет: она изобразит этот грех как можно соблазнительнее, она порекомендует и средство, скажем, какой-нибудь дезодорант или бритвенный станок, даже неважно что, но нечто такое... Что, приобщившись к этому, ты допущен будешь в мир, где твое тщеславие, сладострастие, сластолюбие, чревоугодие не то что оправдаются, но даже встретят восторг.

Символика рекламы в подавляющем большинстве имеет чувственный, даже блудный характер. Здесь прибегают к прикровенному воздействию на наше «подсознание», а точнее сказать, на нашу душу. В этом мастера рекламы хорошо поднаторели. Внешне все выглядит весьма опрятно. Образы рекламы как бы приражаются душе человека, льстят ему, входят с ним в долгую беседу, обещают ему, что он станет таким же, как эти «идеальные» образы. Не знает бедный, одурманенный рекламой человек, что за лестью стоят полчища демонов, безжалостных, жестоких, склонных на любое издевательство. «Париж.. .Лореаль.. .Я этого достойна!»— и входят эти пустые слова в сердце, теребят и без того безпокойные тщеславие и зависть.

Безсмысленно доказывать, что нет никакой пользы в рекламном щите о водке «Ультра», где на чьей-то голой руке вытатуировано как бы само по себе живущее изображение блудницы. А надпись зовет: «Новые ощущения!» Это—призыв к пьянству и блуду, если уж не делом, то мыслью. Только верующий человек вспомнит слова святого апостола Павла: «...не упивайтесь вином, в нем же есть блуд)» (Еф.518)

Ни зрители и слушатели, ни сами создатели рекламы не замечают того абсурда, в котором они обретаются, мешая естественное с неестественным. Что можно сказать, например, о рекламном ролике, пропагандирующем жвачку. Может быть, эта самая жвачка и помогает как-нибудь от кариеса... Однако реклама говорит, что во время еды во рту нарушается кислотно-щелочной баланс. Позвольте, выходит, что естественное назначение наших зубов—пережевывать пишу—вредно для зубов. Это все равно, как если бы сказать, что для ног вредно ходить, для глаз—смотреть. Да и вообще жить вредно! Та же реклама склоняет нас к мирским наслаждениям, в том числе и к чревоугодию: «Еда—это наслаждение вкусом».

Скажете, полезная для жизни информация? Трудно спорить, например, с пользой мобильной телефонной связи. Но давайте взглянем на фотосюжет рекламного проспекта одной уважаемой петербургской компании мобильной связи. Красочные, качественно выполненные фотоснимки, на которых он, радиотелефон, сначала изображен на теннисном корте, немного позже на пляже, потом— на сверхмодном мотоцикле «Харлей», за голенищем байкеровского сапога. В следующем сюжете «трубка отдыхает на люке, пока хозяин занимается развязавшимся шнурком». И, наконец, она валяется на смятых простынях радом с женской туфелькой и мужским ботинком. С какой точностью представлен в этой серии день бездельника, развращенного ничегонеделанием! Реклама радиотелефона, надо полагать, будет «съедена», и не без удовольствия, потому что она потакает человеческой склонности к праздности.

Красивая подача! Крендель на вывеске булочной или виноградная гроздь на лавке вин должны быть. Но если крендель изображен в руках блудницы, а виноградную гроздь держит козлоногое существо, то это не информация, а призыв к идолопоклонству. Идолопоклонство—религия рекламы. Она втаскивает нас в мир грубого и невежественного, чуть ли не допотопного язычества, в мир, который будто бы и не знал Христа.

Демонические мотивы в рекламе иногда проявляются вполне открыто. Это, например, реклама лимонада «Миринда», в которой персонажи и их действия напоминают оккультный ритуал. Еще одна реклама лимонадов, где действует некий, «сочиненный» на компьютере, демоноподобный уродец. Появился даже напиток с уже совсем откровенным названием «Красный дьявол»...

Священное чувство любви к Отечеству лишь постольку ценится в рекламе, поскольку возможно «приклеить» его к своему товару. Тут и благообразная бабушка, в своем деревенском доме нахваливающая иноземный маргарин, и призыв «Любите Русь» на рекламе водки. Той водки, от которой так много произошло и происходит зла на Руси.

Как же поступать нам, людям, пронизанным грехами, но пытающимся стать православными христианами? Спрятаться в диких горах? Мы ведь не можем не смотреть, а если глаза открыты, то в них отовсюду лезет и прыгает реклама. Мы не можем не слышать, а в уши тоже проникает сладкоголосое рекламное зазывание...

Здравое рассуждение подскажет, что дело не столько в нашем местонахождении, но в нас самих, в прочности нашей веры, в произволении противостоять искушениям. В нашем нынешнем положении нет ничего особенного, исключительного. Из того, что мы знаем об истории христианства, ясно видно, что положение первых христиан в самой гуще яростного и разнузданного языческого мира было отнюдь не легче, а скорее даже и тяжелее. Тем не менее, Церковь Святая умножалась и крепла. Что касается рекламы, ее заказчиков и мастеров, то вряд ли какие бы то ни было увещания и аргументы возымеют действие. Да и общество, если и отдалилось в некоторой степени от идеологии агрессивного безбожия, то к истинной вере (а стало быть и нравственности) приблизилось мало. К тому же дело ведь идет о прибылях и сверхприбылях, влиянии, престиже и проч. и проч. Маммона настойчиво требует пищи. И «добытчики» не будут останавливаться перед риском нанести хоть бы и всем, включая самых близких и себя, «какой-то там» душевный вред. Маммоне этот вред —в услаждение.

Да, современная реклама—это неоязычество, облекшееся в своеобразную форму, производящее массу соблазнов и неисчислимые искушения. Однако это и побуждает нас к усилению брани— пусть тяжелой—брани с прелестью мира сего, с искушениями, которым мы с Божией помощью должны противостоять и которым, по слову святого апостола Иакова, должны даже радоваться.

«Блажен человек, который переносит искушение, потому что, быв испытан, он получит венец жизни, который обещал Господь любящим Его» (Иак. 1,12).

Олег Казаков, газета «Православный Санкт-Петербург»

Жизнь-игрушка? или чудовище по имени «Томагочи»

Идет повтор предновогодней передачи. «О чем ты мечтаешь?' — спрашивает журналистка у розовощекого детсадовского толстячка. «Я очень хочу Томагочи!» — толстячок умилительно надувает губки и ожидающе сопит.

Томагочи изобрели в Японии чуть больше года назад, и с тех пор она начала стремительное завоевание детского мира. В Санкт-Петербурге Томагочи теперь можно купить даже в палатках, торгующих колбасой и парфюмерией. Ее стоимость довольно высока. Чем же завлекает это хитроумное изобретение?

Томагочи — электронная игра размером с брелок для ключей. На крохотном жидкокристалическом экране изображено живое существо: цыпленок, котенок, щенок, фантастический динозаврик или даже человечек. Игра начинается с «рождения существа». Теперь его нужно «кормить», «поить», «купать», «воспитывать», «лечить», «убирать продукты жизнедеятельности», «укладывать спать». Все эти операции выполняются нажатием в нужный момент определенной кнопки. Если правила игры нарушить, «существо» гибнет и придется «выращивать» его с самого начала.

Увлечение электронным суррогатом жизни вызвало настоящий бум среди школьников во всем мире. И малыши, и старшеклассники азартно нажимают на кнопки, прислушиваются к школьному гаму: не пищит ли «существо», не надо ли его «лечить» или «кормить» ... Рекламные агенты уверяют родителей, что Томагочи приучит их ребенка к порядку, организации дня, к любви, заботе и состраданию. Однако уже известны несколько случаев самоубийств, которые ребятишки совершили после гибели своих «существ». Другие сами «убивают» электронных зверюшек за плохое поведение.

Кажется, что электронные «зверьки» придуманы для ребенка. Но теперь можно встретить и взрослого, лихорадочного нажимающего на кнопки, чтобы «зверек» не «заболел» и не «умер». Сотрудники петербургского центра с названием «Здоровая семья», распространяющем «Томагочи», заметили, что взрослые, однажды купившие игрушку для ребенка, во второй раз приобретают игру уже для себя. А вот как описывает одна петербургская газета обстановку магазина, принадлежащего центру: «Многие Томагочи, лежащие тут на прилавке, «оживлены», чтобы покупатели могли посмотреть, как работает игрушка. Днем продавцы ухаживают за существами. Рабочий день кончается, продавцы уходят — казалось бы, гибель Томагочи без постоянной помощи человека неминуема. Но они успешно доживают до утра — ночные охранники возятся с ними, как дети. Никто не вменял охране в обязанность ухаживать за электронными игрушками. Им самим это нравится».

Можно утверждать, что Томагочи как разновидность духовной подмены наносит вред душе ребенка. На самом деле игра прививает прагматичность, ожесточает сердце. А появление новой модификации Томагочи, где «существа» противоположного «пола» дают «потомство», можно расценить как кощунственную насмешку над Божественным Замыслом продолжения рода. По последним сообщениям светских газет, на смену «виртуальному цыпленку» приходит «виртуальная возлюбленная» или «возлюбленный», которым предложила теперь обзавестись всем желающим компания «Солар тьюн электроникс» из Гонконга. Ее новинка под названием «Май лавер», которое вряд ли нуждается в переводе, стала настоящей сенсацией на прошедшей в Токио всемирной выставке игрушек.

Как же защитить ребенка от этой расточительной «игры в жизнь»? Как воспитать в нем любовь к животному миру, бережное отношение к нему? Иных путей нет, как взять в дом настоящее животное. По учению Православной Церкви, животное обладает душой, только умирает она, вместе с телом. А пока живет, душа по-настоящему чувствует ласку и боль. Живое существо не умеет имитировать чувства.

Нынешним папам и мамам, уже купившим Томагочи или приглядывающимся к ценникам, мы советуем на мгновение возвратиться в детство и вспомнить своих собачек, кошечек, хомячков, черепашек. Разве можно сравнивать минутный азарт бездушной игры со счастьем, подаренным однажды в детстве и на всю взрослую жизнь ласковым котенком?

Борис СЕМЕНОВ, газета «Православный Санкт-Петербург»