Торговые отношения З.О.

Золотоордынские города в своем развитии были обязаны не столько ремеслу, сколько караванной торговле, получившей большое развитие в XIII и первой половине XIV в.

Правящая феодальная аристократия, получавшая большие барыши от караванной торговли, поощряла караванную торговлю, прохо­дившую главным образом-по путям, которые шли через владения Джучиева улуса на Восток, в Среднюю Азию и Китай. Кара­ванная торговля, «поощряемая монголами ради собственной выгоды», в XIII и первой половине XIV в. получила большое раз­витие".

О безопасности путей караванной торговли при монго­лах можно судить по Пеголотти: «Путь из Таны в Китай,— писал он, — по словам купцов, совершавших это путешествие, вполне безопасен и днем и ночью; только если купец по дороге туда и обратно умрет, то все его имущество передают государю страны, в которой он умер, и будет взято его чиновниками..., но если вместе с ндм там окажется его брат или близкий друг, который скажет, что он — брат умершего, то ему и будет отдано имущество умершего, и оно, таким образом, будет сохранено».

В этой караванной торговле, однако, собственно, золотоор­дынские товары, за исключением скота занимали самую ничтож­ную долю. Участие кочевников Дешт-и-Кипчака в торговле ограничивалось лишь продажей скота, главным образом, коней. У арабского путешественника Ибн-Батута имеется интерес­ный материал о торговле лошадьми. «Лошадей в этой земле (Дешт-и-Кипчаке) чрезвычайно много,— писал он,— стоят они безделицу; так, отличному коню цена — 50 или 60 диргемов та­мошних, равняющихся 1 нашему динару или около того».

Золотоордынский диргем в то время (XIV в.) равнялся русским 2 копейкам, следовательно, хороший конь стоил от 1р. до 1 р. 20 коп. Сам Ибн-Батута продал своих коней в Сарайчуке за 4 динара, т. е. по 46 коп. каждого. Барышники, торгующие ло­шадьми, пригоняли гурты лошадей в соседние страны и нажи­вали себе большие состояния.

«Лошади эти развозятся в страны индийския, — читаем у того же Ибн-Батуты, — и бывает их в караване по 6000, а иногда и более или менее, так что на 100 и 200 (коней)... у торговцев лошадьми, при наличии больших таможенных сборов, остается большой барыш, потому что они продают в Индии дешевого коня за 100 динаров серебром..., нередко они продают его вдвое-втрое дороже, и отличный конь стоит 500 динаров и больше того».

У Иософато Барабаро имеют­ся указания о продаже татарских коней и верблюдов в Персию и рогатого скота в Италию. Одной из доходнейших статей золотоордынской торговли была работорговля. Причерноморские итальянские города, осо­бенно г. Каффа, были главными центрами работорговли. Они снабжали рабами все невольничьи рынки Европы, Азии и Африки. Испанский путешественник Перо Тафур, посетивший г. Каффу между 1435—1439 гг., в своей книге «Происшествия и путешествия» оставил подробное описание работорговли в этом городе. Тогда город уже захирел, а в Золотой Орде закан­чивался процесс ее распада, но даже в то время в г. Каффе шла бойкая работорговля. «В этом городе они продают рабов и рабынь в большем количестве,— пишет он,— чем в любом месте мира... Я купил там двух рабынь-женщин и одного мужчину, они до сих пор живут у меня вместе со своими детьми в Кордове. Рабов продают вот как. Продавцы обнажают их, и мужчин и женщин, надевают на них войлочные колпаки и называют цену. Потом их совсем голыми заставляют пройтись взад и вперед, чтобы было видно, нет ли у них какого-либо телесного изъяна. Если среди рабов продается татарин или татарка, цена на них в три раза больше, ибо с уверенностью можно сказать, что ни один татарин никогда не предавал своего хозяина».

В XIII— XIV вв, в период могущества татаро-монголов, когда после каж­дого удачного похода в их руки попадало бесчисленное коли­чество пленников, работорговля в г. Каффе, должно быть, была очень бойкой. Об этом свидетельствуют акты генуэзской нота­риальной конторы, заключенные в городе Каффе в 1281 —1290 годах.

Среди рабов, проданных в г. Каффе, в те годы встречаются черкесы, русские, болгары, маджарцы, татары и др. С 1366 по 1397 годы в одной только Флоренции зафиксировано триста восемьдесят девять сделок по продаже рабынь, двести пятьдесят из этих рабынь были татарки.

Из портов Причерноморья в Геную и Венецию каждый год ввозили рабов тысячами. В 1368 году их число в Италии настолько увеличилось, что в одно время даже опасались их восстания и поэтому начали их по­спешно переправлять в Испанию, Германию и Африку6. В числе товаров татарского происхождения в источниках отмечаются меха, воск, соль, рыба, кожа, изготовлявшиеся самими кочевниками. Правда, в числе «татарских товаров» упо­минаются также шелк, камка (китайская шелковая ткань), перец. грецкий квас, никогда не производившийся в Дешт-и-Кипчаке.

В источниках в числе «татарских товаров» неверно названы: хлеб, вино, ткани, ковры, серебро, жемчуг, фарфор, краска и другие ве­щи не татарского происхождения. Серебро, хлеб, частично меха, воск по своему происхождению являлись русскими или вывозились из Литвы; ковры и шелка из Средней Азии, фарфор и драгоцен­ные камни — из Китая, жемчуг, перец и краски — из Индии, вино — с Кавказа.

Из этих перчисленных товаров видно, что большинство так называемых «татарских изделий» было инозем­ного производства, из татарских товаров хотя и поступал на рынок скот, но производных продуктов скотоводства обычно в торговом обороту не замечалось. «У тех из них, которые живут в степи, там мясо не продается и не покупается»,— писал Эль-Омари.

Притом, в большинстве случаев, золотоордынская торговля носила формы простого обмена товаров. Во время своего путе­шествия но Монголии Платю Кариини и сопровождавшие его лица в пределах Золотой Орды «не могли.и найти ничего продаж­ного на деньги». Рубрук и его товарищи во время путешествия на золото и на серебро не могли купить ничего съедобного, по­лучали все необходимое путем обмена на полотно и ткани.

Возможно, нам возразят, что это относится к более раннему периоду, но и после, как сообщает С. Герберштейн, у татар «Золото и серебро, кроме купцов, почти не употребляется, а употребляется у них только обмен вещами». Мы рассмотрели экономическую структуру Дсшт-и-Кипчакз XIII—XIV вв. Из этого краткого обзора можно сделать следую­щие выводы:

1. Несмотря на некоторое развитие производительных сил з Дешт-и-Кипчаке, монголы-татары все же оставались кочевни­ками-скотоводами.

2. Земледелие, ремесла, появившиеся только в последние годы существования Золотой Орды, не вышли из своей перво­бытной формы; караванная торговля не затронула основ нату­рального хозяйстве монголов. Разбирая экономический строй Золотой Орды, и как бы отвечаем и а поставленный вопрос: создали ли монголы более высокий экономический строй в завоеванных ими странах?

Обычно варварские завоевания, как указывал К. Маркс, приводят к троякому исходу: «Народ-завоеватель навязывает побеж­денным собственный способ производства (например, англичане в этом столетии в Ирландии, отчасти в Индии); или он оставляет существовать старый и довольствуется данью (например, турки и римляне); или происходит взаимодействие, из которого возни­кает новое, синтез (отчасти при германских завоеваниях)».

В своих попытках превратить все пространство захваченных земель в пастбище, низвести людей до положения покорных пас­тухов монголы потерпели крах. Следовательно, первый исход, указанный К. Марксом, исключается. От монгольского завоева­ния не получилось и синтеза, как то имело место при германских завоеваниях. Таким образом, третий исход также исключается; остается второй, оказавшийся наиболее приемлемым для монго­лов-завоевателей,— оставить старый, уже существовавший у покоренных способ производства, ограничившись данью с поко­ренных народов.

Монголы, будучи не в состоянии навязать покоренным свой способ производства, сами постепенно приспособлялись, или, говоря словами Ф. Энгельса, «приноровились» «к тому высшему» экономическому положению, которое они застали в покоренной стране. Устройство городов, приобретение навыков ремесленного производства, земледелия было своего рода попыткой «прино-равливания» к тому «высшему экономическому положению», которое монголы застали в завоеванных ими странах.

Но мы уже видели, что земледелие, ремесла, торговля в хозяйстве ко­чевников играли незначительную роль. Основным источником существования массы кочевого населения оставалось скотовод­ство.

Монголы, за редким исключением, продолжали оставаться кочевниками, «вели натуральное хозяйство, око не менялось, хотя к монголам, в результате успешных завоевательных войн, пошли деньги, продукты производства разных культурных наро­дов, потянулись караваны купцов, но ростовой торговый капитал не создал новых видов производства и не менял основ натураль­ного хозяйства.

По-прежнему скот и охота были главными источ­никами существования. Следовательно, никто не. мог обойтись без пастбищных территорий и мест, удобных для охоты».

7«Города Золотой Орды.»
Появление большого количества городов в Дашты-кыпчаке - явление уникальное в истории средневековья. Следует подчеркнуть обстоятельства, которые способствовали развитию городов и сельских округ рядом с ними, и укреплению едино государства. В первую очередь, это создание системы бесперебойно функционирующих коммуникаций – ямов – почтовых станций с лошадьми и караван-сараями. Другим важным условием служило создание стабильной до определенных пределов денежно-финансовой системы. Уже в середине XIII века здесь была создана своя денежно-весовая система, основой которой стал серебряный дирхем. Важную роль в развитии городов сыграла ханская власть.
Болгар в XII – XV вв.
Исследования городища ведутся с начала XVII века. Он был одним из старейших и самых значительных городов ВБ. Монгольское завоевание затронуло город. Следы погрома и сожжений прослежены археологами. Выгодное географическое положение Болгара при слиянии рек Волги и Камы способствовало его быстрому восстановлению, но уже в качестве места хана и его администрации. В 40е годы XII века здесь начинается чеканка ордынских монет. Это свидетельствует о роли Болгара как важного экономического и политического центра государства джучидов. Болгар чеканил монеты до 30х годов XIV века. Во второй половине XII и начале XIV веков Болгар переживает самые яркие страницы истории. Со второй половины XII века заселяется район восточнее окраин до монгольского города, где появляется много землянок и полуземлянок, в них жили ремесленники. Восстановлены ремесленные мастерские, существовавшие ранее. В это же время в центре города закладывается белокаменная Джани- мечеть. Она исполняла роль главной мечети города. В конце XIV века рядом с ней возведены два мавзолея для знатных лиц. С XIV века жилые кварталы обновляются, районы заселяются зажиточными горожанами. Строятся дома с деревянными хозяйственными постройками. Первая каменная баня была построена в середине XII века. Позднее количество общественных бань заметно увеличилось. Болгар был богатым и цветущим городом. В условиях политической стабильности это было благом для горожан, но в период смут – проклятием. Горожане должны были позаботиться о своей защите, с ее целью строились укрепления. В город можно было попасть через ворота: южные, западные и северные стены. Укрепленная чать города защищала кварталы и дома аристократии. У юго-восточных ворот города был построен «малый город», возможно, караван- сарай для приема и размещения торговцев. В западной части города была армянская слобода. В XIV веке расцвет – интенсивное развитие ремесел, торговли, строительство зданий, расширение территории города за счет освоения пригорода и округ. В период смуты середины XIV века город пережил несколько осад и завоеваний: поход Булат-Тимура, осада русского князя Дмитрия Ивановича 1370-1376 годов, набеги новгородских ушкуйников (повольников). Нанесен серьезный удар городу, часть его пригородов пришла в запустение. В 70е, 80е годы XIV века город возвращается к нормальной жизни. Реконструирована Джали-мечеть, возрождаются ремесленные и торговые кварталы, продолжается традиция строительства зданий. С середины XIV века восточная часть города перестает быть жилой, на ее территории появляется кладбище с белокаменными усыпальницами. В начале XV века Болгар переживает несколько сильных военных разгаромов, что приводит к его упадку. После этого центр болгарской земли переходит в Казань, а Болгар стал небольшим торгово-ремесленным и религиозным центром.
Джукетау.
Одним из немногих городов Закамья, не прекратившим своего существования после 1236 года был Джукетау. Город в середине XII века пережил завоевания , были нарушены связи города с округой, начался уход населения в менее опасные районы. Но значительный потенциал города в предмонгольский период и отсутствие конкурентов в округе привели к концентрации и приливу населения. Золотоордынский Джукетау рос путем расширения на юг и запад. Территория бывшего западного посада теперь стала городом. Он был крупным ремесленным центром Закамья. Жители так же занимались земледелием и скотоводством, охота и рыбалка были менее значимы. Он так же являлся одним из крупнейших центров местной региональной и внутригосударственной торговли. С ослаблением Улуса Джучи во второй половине XVI века связано усиление центробежных тенденций и сепаратизма. Постепенное угасание большого города происходит по причинам экономического характера, очевидно влияние известных общеисторических событий того периода, изменений торговых путей. Это привело Джукетау к упадку.
Казань
В эпоху Улуса Джучи важный этап становления Казани и дальнейшей ее истории. К концу ордынского периода Казань из окраинного города стала одним из заметных экономических и политических центров среднего Поволжья. Город динамично развивался и постепенно расширялся на юг. К середине XV века неукрепленный фасад города доходит до южной границы. Формируется и северный фасад в районе Богородицкого монастыря. Жилые постройки относят ко второй половине XII века были расположены вдоль центральной улицы хаотично. В связи с притоком населения, строительство крепостной стены вели интенсивнее. Именно в этот период Казань начинает играть роль среди других городов. Она становится новым центром на бывшей территории Волжской Булгарии на рубеж XIV-XV веков. Казань в этот период становится так же и международным центром.
Улус-Мохши
В составе Золотой Орды на границе с Русью на рубеже XII-XIV веков возник Улус-Махши, который в русских летописях называется Наручатская Орда. Она расположена в среднем течении р. Мокши, на границе современной Пензенской области Мордовии. Столица – город Нуриджан. Возник в XI-XII веках и был разрушен Бату в 40е годы XII века. Часть населения уничтожена, часть переселилась, часть вошла в состав монгольского войска. Город Нуриджан восстановлен в конце XII века и укрупнился в XIV веке. Здесь чеканил монеты улуса-Мохши. Городу был нанесен серьезный ущерб во время Великой Замятни в 1367 году.
Хаджи-Тархан (Астархань)
В дельте Волги расположился этот город. В XII-XIV веках он был перевалочным пунктом международной торговли и административным центром, откуда шло управление всей округой. Время расцвета города пришлось на правление Узбека. Пока власть в Орде была стабильна, город процветал. В 1360 возникла смута, и ханы один за другим сменялись на престоле. Все это приводит к ослаблению, но не распаду Золотой Орды.
В золотоордынское время вместо типичных поселений возникает несколько крупных городов, ставших центрами ремесла и торговли и так же администрации ханов в Улус-Джучи. Наиболее значимые (Северная Осетия и Северный Кавказ): Нидхар, Верхний Джулад, Нижний Джулад.
Сарайчик (Сара́й-Джу́к)
Один из важнейших торгово-ремесленных и культурно-политических центров Улуса-Джучи. Он был основан во второй половине XIII века и к первой половине XIV века крупным центром золотоордынского государства… Выделяют три основных этапа этого средневекового города.
Ранний этап. Первое десятилетие. В это время город имел центральную часть, которая была застроена зданиями их срубов и кирпича.
Второй этап. С 1300 года по конец XIV века. Расцвет города, возведение кирпичных зданий, развитие ремесел в середине XIV века, чеканка монет, продолжавшаяся и во время смут 60х годов XIV века.
Барак.
После 1420 года обретает независимость – Ногайская орда.

8. Военное дело Золотой Орды.

Рассказывая об армии и вооружении Золотой Орды, мы уже осветили некоторые общие вопросы организации военного дела в средневековых государствах, в первую очередь в Улусе Джучи. Вся система государственного управления и общественной сис­темы Золотой Орды явились основой для тех же сторон жизни последующих татарских ханств. То же самое можно сказать 6 развитии военного дела и вооружения Казанского ханства. По­этому нет необходимости повторяться по таким проблемам, как структура войск, воинская дисциплина, формирование и обеспечение войсковых соединений и т. д.

Бесспорно, военное дело Казанского ханства не являлось полным повторением такового Золотой Орды. Оно вобрало в себя ряд немаловажных элементов воинского искусства Волж­ской Булгарии и других раннесредневековых объединений Сред­него Поволжья. Это выражается в немалом сходстве фор­тификационных сооружений и в целом оборонного зодчества Булгарии и Казанского ханства. Правда, татарские города от­личались от булгарских своей значительной открытостью. Это значит, что только политические центры, т. е. кремли городов Казанского ханства (кроме самой Казани уже позднего пери­ода), окружались оборонительными укреплениями, а основные их территории, т. е. посады, оставались открытыми, без стен.

Следует сказать, что система оборонительных укреплений городов, феодальных замков и военных крепостей восточно­европейской северной зоны, т. е. Волжской Булгарии, Русского государства и Казанского ханства, была однотипной. Это было обосновано военными требованиями, исходящими из одина­ковых природных условий и ландшафта, а также из главного строительного материала этой среднеевропейской зоны—де­рева.

Давайте мысленно представим себе эти древние укрепления. Вот город, вернее, его кремль, обнесенный двумя рядами зем­ляных валов и рвом между ними; по внутреннему валу прохо-

дит тын в виде двухрядной широкой стены из положенных друг на друга толстых бревен; между двумя стенами для прочности засыпаны мелкие камни, битые кирпичи, обожженная глина и песок. На извилинах валов, на расстоянии полета стрелы друг от друга, стоят крепостные башни из таких же бревен, а у въезда в город, на разрезе валов—мощные крепостные ворота, охраняемые вооруженной стражей. Охрана стоит также на баш­нях и в проемах стен, зорко наблюдая через стрельницы, т. е. окошки в стенах, за окрестностями. По второму, внешнему валу идет частокол из заостренных и вбитых в землю острием вверх, впритык друг к другу, колышков-бревен. Строительным мате­риалом всего этого сооружения был дуб, в редких случаях его заменяла сосна.

Вот такой в целом была оборона средневековых городов Среднего Поволжья, в том числе и более поздних, расположен­ных в Заказанье— Иски-Казани, Арска, упомянутого городка Челны. Остатки их укреплений в виде земляных валов и рвов без сохранившихся до настоящего времени деревянных кон­струкций частично исследованы археологически.

Нет сомнений в том, что такой же была и оборонительная система самой Казани. Хотя укрепления татарского периода были окончательно разрушены в результате завоевания города в 1552 году, сведения исторических источников красноречиво свидетельствуют об этом. «Град лее Казань,—писал автор «Ка­занской истории»,— зело крепок, велми, и стоит на месте высо-це, промеж двою рек Казани и Булака, и согражден (огражден, окружен) в 7 стен, в велицех и толстых древесех дубовых; в стенах же сыпан внутри хрящ (крупный песок вперемешку с мелкой галькой) и песок и мелкое каменье». Да и в самих ле­тописях часто говорится о казанских укреплениях почти такого же характера. «Согражден в 7 стен» нельзя понимать в смысле семирадной стены, а надо представлять себе как проемы стены между наиболее крупными башнями-воротами.

Укрепления Казани особенно были сильны там, где подход к городу оставался наиболее открытым. Например, со стороны Арского поля, по которому можно было подойти к Казани широким фронтом, толщина стены составляла 7 саженей (14,91 м; в других местах она имела 4 сажени, т. е. 8,52 м); ров за стеной имел глубину также 7 саженей при ширине в 3 сажени, т. е. 6,39 м.

В целом мощная дубовая городская стена с тяжелыми во­ротами и высокими башнями являлась свидетельством высоко­го уровня военно-инженерного дела у татар в XV-XVI веках. Взять эту оборону обычным приступом было невозможно, и воеводам Ивана Грозного пришлось потратить огромное ко­личество пороха для ее взрыва. Потом, уже после падения Каза­ни, тот же Грозный удивлялся мощи этих фортификаций: «смотряше стенные высоты и мест приступных и увидев удивися необычайной красоте стен крепости города». Мощная стена, особенно со стороны Арского поля и по Булаку, откуда потом действительно были сделаны основные атаки и произведены сильнейшие взрывы, была сооружена еще в 1530 году по рас­поряжению хана Сафы-Гирея.

Сильные укрепления имели и другие города. Вот краткое описание Арска, куда ходило с походом большое русское вой­ско в сентябре 1552 года перед штурмом Казани: «Той бо ос­трог старый, Ареск зовом, зделан аки град тверд, и з башнями, и з бойницами, и живет людей много в нем, и брегут велми». Далее говорится, как русский воевода, увидев невозможность взятия города простым приступом (помимо крепкой обороны и большого скопления людей, там было еще 15 000 воинов), велел обстреливать его из пушек и пищалей. Только после та­кой «артподготовки» удалось взять Арск.

При походе в Заказанье русские полки наткнулись и на дру­гие татарские укрепления. Русский летописец, рассказывая об этом, вынужден был отметить, что «великие крепости у них поделаны». Иван Грозный в своей речи в Священном соборе в Москве по случаю взятия Казани говорил, что разместил многих своих воевод по татарским городам и землям. Сколько было таких городов, не сообщается, но такое заявление царя как бы конкретизируется в «Казанской истории»: там утверж­дается, что русские войска взяли «в десять дний великих же и малых острогов 30». Сохранилась лишь небольшая часть горо­дищ, являющихся остатками этих городов и крепостей — они выше названы. Остальные были уничтожены, чтобы не дать возможности татарам обороняться в них впредь; впоследствии эти городища и вовсе были застроены или распаханы.

Необходимо сказать несколько слов и про численность вой­ска Казанского ханства. В рассказах о казанской войне 1552 года русские летописи указывают 30 000 человек в качестве ос­новной воинской силы татар внутри Казани (такое же число ополченцев под руководством Яуша и Япанча князей дислоци­ровалось к востоку от города). С. Герберштейн также писал о 30 тысячах цоинов, которыми располагал казанский хан—это, естественно, (рще до походов Грозного (в татарских источниках каких-либо сведений на этот счет нет).

Вот такое число прочно вошло затем в русскую и в целом историческую науку. Однако подобное количество татарских во­инов вызывает подозрение при более объективной оценке об­становки того времени. Нам уже известно, что войска Крым­ского ханства и Ногайской Орды имели по 300000 человек. Могло ли Казанское ханство, одно из крупнейших и сильней­ших объединений, иметь численность своей армии в 10 раз меньше, чем другие татарские государства того времени? Ответ тут может быть только один—нет! Необходимо также учесть, что в этой армии были воины и других народов, находившихся

в составе Казанского ханства. Во всяком случае о марийцах («черемисах») и чувашах, как об искусных стрелках, говорится в источниках совершенно определенно.

И еще. В 1506 году казанское войско под руководством хана Мухаммед-Амина наголову разбило армию Василия III в 100000 воинов. Этот же великий князь в 1524 году отправил 180-тысячную рать на Казань, которая с позором вернулась обратно, встретив сильное сопротивление татар. Можно ли было сделать все это лишь с тридцатью тысячами воинов? Бесспорно, нет!

Мы считаем, что 30000—это лишь численность казанского гарнизона, а не всей ополченской армии ханства. Такую армию не успел, да и не смог, собрать новый казанский хан Едигер в этот труднейший период: после возникновения русской кре­пости на Свияге отпала вся Горная сторона, а Заказанье неза­долго до падения Казани было и вовсе завоевано, следователь­но, столица оказалась в кольце окружения. Смогли же собрать в свое время Ибрагим, Мухаммед-Амин и Сафа-Гирей ханы войско се всей казанской земли, и оно дало отпор русскому походу на Казань в 1469, 1506, 1524, 1530, 1545 годах.

Мужество и доблесть татарских воинов не уступала воен­ному мастерству их врагов. Сами же русские источники, заин­тересованные в пропаганде величия русского оружия и русского духа, вынуждены были отметить бесстрашие татар в сражениях с войсками московских великих князей. Это особенно наглядно видно из описания ими упомянутых выше событий 1506, 1524 и 1530 годов, а также более раннего времени, например, пери­ода правления Ибрагим-хана. Татарские военачальники не были лишены полководческих талантов как в атакующем бою, так и в других военных маневрах, применяя различные уловки и хитрости.

Для лучшего представления мужества татарского воина тех времен приведем одно любопытное сообщение С. Гербер-штейна:

«Великое несходство и разнообразие существует между людьми как в других делах, так и в ведении войны. Именно московит как можно скорее пускается в бегство, не помышляя ни о каком спасении, кроме того, которое он может получить в бегстве; настигнутый или пойманный врагом, он и не защища­ется и не просит о прощении.

Татарин же, сброшенный с лошади, лишенный всякого ору­жия, к тому же весьма тяжко раненный, обычно обороняется руками, ногами, зубами, вообще пока и как может».

Требованиям эпохи отвечало и вооружение татарского вой­ска. Главными видами вооружения являлись: стрелы и копья, сабли и топоры, булавы и шестоперы, щиты, шлемы и коль­чуги. Большинство типов этого вооружения выявлено археоло­гически йри раскопках названных выше городищ или же в виде случайных находок на терри­тории Казанского кремля; сре­ди последних особую ценность представляют кольчуга, шлем и позолоченный железный щит казанского военачальника и отдельная сабля. Сведения о видах оружия как периода Золотой Орды, так и времени Казан­ского ханства, содержат также произведения татарского фольк­лора и русские источники.

В русских, западноевропейских и татарских исторических ис­точниках говорится и о наличии у казанцев огнестрельного ору­жия—пушек и пищалей. В русской и советской исторической литературе принято было писать, что в Казанском ханстве не

было подобного оружия, а если даже и было, то сами татары не умели им пользоваться. Это вовсе не верно! Огнестрельное оружие в Восточной Европе впервые появилось именно в Сред­нем Поволжье—в городе Булгаре в 70-х годах XIV века. Об иски-казанских находках, также свидетельствующих о таком оружии, мы уже говорили выше.

Однако почему же не гремели татарские пушки в трагическом 1552 году? Во-первых, запас казанского пороха увез в Москву русский князь Серебряный при пленении Сююмбике всего год назад (см. об этом ниже). Во-вторых, накопленный после этого порох уничтожил Шах-Али по заданию Ивана Грозного, когда этот хан-предатель оставлял Казань в феврале 1552 года. Он же налил олово в дула казанских пушек—словом, ликвидировал ог­невую мощь Казани, выполняя волю своего московского хозяина.

На вооружении у казанского войска были и военные суда. Впрочем, целое государство, через территорию которого проте­кали крупнейшие в Европе реки Волга и Кама, невозможно пред­ставить без военной флотилии. Да и исторические сведения го­ворят о наличии у татар военных судов. Еще в 1467 году, когда Касим-хан при поддержке большой русской силы предпринял по­ход на Казань, на том берегу Волги близ устья Свияги их встре­тил казанский хан Ибрагим с многочисленным войском, прибыв­шим туда на судах. В летописях так и говорится: «татарове ка­занские пришли на них (на русских и Касима) в судах, и на берег вылезли из судов»; «татарове вышли из судов»; «татарове из Казани выеховша в судех многих» и т. п. А через два года военная флотилия татар разгромила под Казанью большое вой­ско устюжан, прибывшее на судах по Вятке и Каме. Русские с трудом спаслись: по сообщению русских же летописей, они, пе­репрыгивая с одних судов на другие, вышли на берег и убежали.

Вообще, татарские военные суда участвовали почти во всех последующих битвах при отражении походов русских войск. Так почему же при достаточно высоком уровне оборонного зодчества, значительности войска, полководческих способностях военачальников, хорошей вооруженности, в том числе и огнест­рельным оружием, к тому же и при наличии военных судов, татары в конечном счете были побеждены, и Казанское ханство перестало существовать? На этот вопрос мы уже частично от­ветили, об остальном поговорим позже, при оценке драматичес­ких событий середины XVI века.