Права человека и права гражданина. Права человека можно рассматривать как основу конституционализма

Права человека можно рассматривать как основу конституционализма. Выше уже неоднократно отмечалось, что главный смысл создания конституций заключался в обеспечении свободы и безопасности человека прежде всего от произвола государственной власти. Только свободный человек – производитель необходим был обществу, переходившему от аграрного строя к индустриальному, или, если пользоваться терминологией Карла Маркса, от феодализма к капитализму.

Идея о том, что люди от рождения свободны и равноправны, что им в силу рождения принадлежит ряд неотчуждаемых (естественных) прав, легла в основу первых конституционных актов, принимавшихся в ходе Английской, Американской, Французской революций XVII– XVIII веков. В последующем ни одно государство, претендовавшее на то, чтобы считаться демократическим, не могло не записать в своей конституции определенный перечень прав человека. Тем самым права человека, оставаясь нравственно-политическим императивом, приобретали юридическую форму и становились важнейшим институтом конституционного права. Впоследствии они стали и институтом международного права.

В нашей литературе часто, имея в виду права человека, пишут о правах личности. Слово «личность» употребляют при этом в качестве синонима таких понятий, как «человек» или «индивид». Такое словоупотребление, строго говоря (а юристы всегда должны выражаться строго, т.е. точно), неправильно. Личность и человек (индивид) – не одно и то же.

Социальные науки понимают под термином (не просто словом) «личность» такого человека, который способен осознавать последствия своего поведения и отвечать за него, то есть, выражаясь юридическим языком, дееспособен. Очевидно, что не каждый человек является личностью в этом смысле, хотя, разумеется, полной аналогии между качеством личности и дееспособностью нет: они совпадают лишь в большей части. Права человека признаются за каждым человеческим существом независимо от того, является оно личностью или нет.

Индустриальный строй характеризуется дуализмом гражданского и политического общества. Как член гражданского общества человек равноправен со всеми другими, но как член политического, то есть государственно организованного, общества он равноправен лишь с теми, кто, как и он, принадлежит к данному государству; у него больше прав и обязанностей в своей стране, чем у тех, кто к данному государству не принадлежит. Хотя и на заре конституционализма были идеологи, отрицавшие необходимость различения двух групп прав, но конституционные документы того времени различие такое обычно проводили, и в дальнейшем оно утвердилось.

Впрочем, конституции социалистических государств, начиная со сталинской Конституции СССР 1936 года, провозглашаемые права считали и считают преимущественно правами гражданина (в отдельных случаях – трудящегося), предоставленными государством, хотя доктрина в большинстве из них примерно с 60-х годов и стала на иную позицию.

Вообще-то дуализм гражданского и политического общества понимался обычно более широко, не сводился к изложенному выше. Речь шла о том, что гражданское общество самодостаточно, оно само регулирует свои внутренние отношения, а государство необходимо ему лишь для поддержания правопорядка и защиты от внешней агрессии. К. Хессе считает, что в современном демократическом и социальном государстве предпосылки такого дуализма отпали. Однако с точки зрения различения прав человека и прав гражданина указанный дуализм сохраняется, хотя, скажем, интеграция европейских государств в рамках Европейского союза положила начало его постепенному исчезновению.

В любом случае следует подчеркнуть, что права и свободы человека принадлежат каждому индивиду, а права и свободы гражданина – только тем лицам, которые состоят в гражданстве данного государства. Права и свободы гражданина не надо смешивать и с гражданскими правами и свободами, которые, как правило, принадлежат каждому человеку (см. ниже § 3).

В качестве характерного примера подхода к правам человека как к естественным и неотчуждаемым можно процитировать продолжающую действовать поныне французскую Декларацию прав человека и гражданина 1789 года.

«1. Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах. Общественные отличия могут основываться лишь на соображениях общей пользы.

2. Цель каждого государственного союза составляет обеспечение естественных и неотъемлемых прав человека. Таковы свобода, собственность, безопасность и сопротивление угнетению....

4. Свобода состоит в возможности делать все, что не приносит вреда другому. Таким образом, осуществление естественных прав каждого человека встречает лишь те границы, которые обеспечивают прочим членам общества пользование теми же самыми правами. Границы эти могут быть определены только законом».

Примечательно, что Конституция Франции 1791 года, вновь перечислив и уточнив личные права человека, указала: «Законодательная власть не может издавать законы, препятствующие осуществлению естественных и гражданских прав, перечисленных в настоящем разделе и обеспеченных Конституцией, или нарушающие эти права; а так как свобода состоит в том, чтобы делать все, что не наносит ущерба правам других или общественной безопасности, то закон может установить наказание за совершение деяний, которые, нарушая общественную безопасность или права других граждан, вредны для общества».

Другими словами, в этой норме была точно ограничена власть законодателя; проводилось разграничение между правами и свободами человека и гражданина и правами государства по регулированию правового положения индивида.

Во многих конституциях различие между правами человека и правами гражданина проводится в самих формулировках соответствующих статей. Для обозначения субъекта прав человека обычно употребляются формулы «каждый», «все», «каждый человек», «никто», «ни один человек» или безличные формулы типа «признается право», «гарантируется свобода» и т.п. (имеется в виду, что это относится к каждому человеку). Применительно же к правам гражданина в статьях конституций прямо указывается: «граждане имеют право», «гражданин может» и т. д.

Иногда вместо употребления слова «граждане», «гражданин» указывается на принадлежность к нации, например «все немцы», «каждый испанец». Следует иметь в виду, что в западных странах термин «нация» означает не этническую, а политико-государственную общность, человеческий субстрат государства. Отсюда известный термин «Объединенные Нации», под которыми понимаются государства. Испанская нация по конституционному праву Испании охватывает, следовательно, не только этнических испанцев, но и всех остальных испанских граждан независимо от расы и национальности.

В Основном законе для Федеративной Республики Германии 1949 года об этом прямо сказано в ч. 1 ст. 116: «Немцем по смыслу настоящего Основного закона является, если иное не установлено законом, каждый, кто обладает германским гражданством или кто нашел убежище на территории Германской империи по состоянию ее на 31 декабря 1937 г. в качестве беженца или перемещенного лица немецкого происхождения или его супруга либо потомка».

Приведем примеры конституционных формулировок, различающих права человека и права гражданина. Так, в Испанской конституции 1978 года сказано: «Все имеют право на жизнь и на физическую и моральную целостность и ни в каком случае не могут подвергаться пыткам или негуманным, унизительным наказаниям» (ст. 15, предложение первое); «Никто не будет обязан заявлять о своей идеологии, религии или своем вероисповедании» (ст. 16, ч. 2); «Каждый задержанный должен быть немедленно и в понятной ему форме информирован о его правах и основаниях его задержания...» (ст. 17, ч. 3, предложение первое); «Гарантируется право на честь, личную и семейную тайну и доброе имя» (ст. 18, ч. 1).

Все эти формулы определяют права человека. Но вот в ст. 19 формула иная: «Испанцы имеют право свободно избирать свое местожительство и передвигаться по национальной территории» (предложение первое). Очевидно, что в этом случае речь идет о правах граждан Испании.

Особенность Конституции Японии 1946 года заключается в том, что права гражданина она формулирует как права народа. Например, «народ обладает неотъемлемым правом избирать публичных должностных лиц и освобождать их от должности» (ст. 15, часть первая).

Следует отметить, что соотношение между правами человека и правами гражданина даже в демократических государствах различно и порой зависит от субъективного выбора составителей той или иной конституции. Одно и то же право в одной конституции может быть сформулировано как право человека, а в другой – как право гражданина, хотя есть такие права, к характеристике которых все демократические конституции подходят одинаково.

Например, права, указанные в приведенных выше ст. 15–18 Испанской конституции, практически везде определяются как права человека. Что же касается права, предусмотренного ст. 19 то, например, ст. 5, ч. 4, предложение первое, Конституции Греции 1975 года устанавливает: «Запрещаются любые меры административного характера в отношении лица, ведущие к ограничению свободного передвижения и свободного выбора места жительства в стране...», то есть в отличие от испанского греческий законодатель сформулировал данное право как право человека.